Вечные дети

День Волка был распланирован до самого вечера. Он шел своим чередом, вспыхивая яркими пятнами, и Волк очень старался не выпадать из реальности, но словно постоянно ходил по кромке. Стоило немного отвлечься, как Дэн всходил и занимал свое место, а вокруг чарующе пахло хвоей, травой и морем, и все остальное блекло, пропуская на свет зеленые ростки Дэнова взгляда в ответ. И Волку требовалась вся его воля, чтобы не истаять из здесь и не образоваться там — возле Дэна. Хотя эффективность Волка, казалось, не упала, а возросла. Запал внутри Лешки никуда не исчезал, и он щедро растачал его на свою маленькую стаю. Самую малочисленную в лагере. Лешка уже переговорил с отцом, тот легко его понял, даже расспрашивать не стал. Теперь Волк шел к еще одной промежуточной точке: ведь они с Гошей договорились о встрече. И, наказав своим быть молодцом, Волк пошел в их общую комнату. Гоша задерживался, видно, урезонивал мальков. И Волк обрушился на кровать поперек, упираясь взглядом в мобильник и набирая Дэну сообщение. Так время неожиданно испарилось, и через секунду Гоша уже опустился рядом с Волком на кровать. — Привет, — сказал ему Волк, словно они до этого не виделись и уставился на Гошу своими желтыми глазами, — я покурю. Волк старался не делать этого в корпусе, но сейчас его припекало. Ужасно трудно было если не быть рядом с Дэном, то хотя бы не говорить о нем. — Твой совет. Он мне очень помог, спасибо, — Волк протянул Гоше свои сигареты. Гоша принял пачку, усмехнулся: — Я заметил и рад. Хотя думал, что ты сбежал в город в поиске легких развлечений. Женя тебя видел в окно, — пояснил он. — А что за история с ногой Веры? — Я всего лишь добывал кофе для Дэна, — Волк улыбнулся и чуть выше приподнялся на локтях. — Вера оступилась прямо под окнами Дэна. И это не было случайно, — утвердил он. — Но… Что мой глазастый братишка? Он явился к тебе видением? Хотя гений чистой красоты из него сомнительный. Он так старался, но нынешние его шорты смазали образ. Гоша усмехнулся, принес им обоим блюдце для пепла и тоже закурил. — Наш Лорд все еще моя сладкая тайна, — напомнил Гоша. — Он пришел, конечно, но я отвел его в сирень, пусть она и не цветет. Не хочу спешить… Пусть у него будет время передумать. А Денис… Прекрасная нимфа, судя по всему, не слишком вам помешала? Но ты беспокоишься о ней… Ей всего шестнадцать, Денис в общем-то стар для нее. Гоша выпустил дым, он не жаждал подробностей, но хотел понять. — Он не пришел на пляж… — Да, Вера ужасно его подставила. Теперь, когда у Дэна есть пациент… ка, ее нельзя оставить. Только если какая-то из медсестер отпустит его. И Вера… ты не понимаешь, она клеит Дэна довольно откровенно, подарила ему фенечку. У нее явно большие планы. Наверное, я могу быть ей даже благодарен, потому что все это ускорило меня. Но я… злюсь? — Волк посмотрел на Гошу из-под бровей. — Глупо, конечно, но я ничего не могу с этим поделать. Дэн, он… он значит для меня очень много. Это возникло еще в тот, день, что я нырнул в крапиву, но оно все больше. Понимаешь? — Волк пытливо вглядывался в Гошу. Гоша смотрел на Волка, не зная смеяться или вздыхать. Волк торопился, и это было для него… Странно. Он легко увлекался девушками, прыгал в ухаживания и всегда был стремителен, но не так. Волк быстро вспыхивал и быстро остывал, не имел привычки грезить о своих девушках вне их встреч или презентировать их так, как сегодня за завтраком Дениса. Обычно он ограничивался обыденным: «Это Маша, мы встречаемся.» По доктору же он сходил с ума и довольно настойчиво, хоть и недолго. А еще ревновал, что Волку было почти не свойственно. — Доктору нужна дуэнья, вот что понял я. Потому как, не так опасна влюбленная девчушка днем при свете дня под строгим надзором медсестер, как ночью в пустом лазарете. А, значит, мне придется опять тебя отпустить. С другой стороны, если ты все равно останешься в лагере, не так важно откуда ты прибежишь: от нашего корпуса или от лазарета. А вам, кстати, все равно где устраивать посиделки, почему бы и не в лесу под окном болящей, если строгий доктор позволит? Гоша, конечно, не сомневался в последнем. Денис, скорее всего, не мешал бы в любом случае, но если раньше ребята помешали бы ему отдыхать, то теперь — точно нет. Гоша подозревал даже, что песни Волка под окнами и луной Денис оценит. Волк умел нравиться и впечатлять, а для Дениса еще и был готов стараться. — Ты хотел уйти сегодня? — спросил Волк. Гоша помотал головой. — Я не смог бы. Дискотека или нет, не хорошо бросать Дину… Во всяком случае слишком часто. Но я выпрошу у нее вечерок попозже, Женя хочет в кино. Придумал целый план, с прошением на имя директора. Но я велел ему делать, как все, и купить автобус, то есть сбежать от тебя. — Ого, да так за смену ты наверстаешь все пробелы в его образовании! — восхитился Волк. — Хотя Женькин план был пафосным и глобальным. Лорд знает толк в извращениях и впервые захотел использовать свое привелигированное положение, заявляя о них. «Возможно… Намекнуть так отцу,» — вдруг понял Волк, но привлекать к этому внимание не стал, перешел к хвалам: — А еще ты… Гош, ты очень добрый, спасибо, я ценю и благодарен. Очень сильно, на самом деле. Волк затянулся, размышляя теперь о брате дальше, осмысляя слова Гоши до конца: — Женька позвал тебя в кино? Вот это да! А по его виду мне казалось, что… Вы немного дальше уже зашли. По крайне мере, что он этого хочет. Хотя… может он, как настоящее высочество, понятия не имеет о том, чего хочет. Гош… — Волк посмотрел на друга прямо, — это вообще-то неслыханно, я не припомню, чтобы Женька с кем-то… встречался. У вас это что… серьезно? Но… как? Как так получилось? Волк точно знал — он что-то упустил, и не понимал и… тоже хотел по-быстрому наверстать. Гоша вспомнил раздевалку и Женьку перед собой… — Ты многого про него не знаешь, Волк. Но это я обещал не рассказывать. Главное, что Женька сам знает. А про встречания… Ему ведь, как Вере, тоже всего шестнадцать. И ему, как и ей про доктора, кажется, что я идеальный герой из его снов. Это лестно, но я… Хочу, чтобы он узнал меня, а не видел перед собой образ. А я… наверное, никогда так раньше не хотел попасть с кем-то в кино. Или вот курить в кустах сирени. Женя сказал мне, что свидания — это пустая прелюдия, чтобы добиться секса. А мне хотелось бы… чтобы он понял… и зачем свидания, и чего он сам хочет, на самом деле, а не одним членом. Хотя вот это головокружит порядочно. И, может, будь он просто моим однокурсником… я не знаю. Но он же не просто. Гоша пожал плечами и затянулся, уже наполовину истлевшей сигаретой. Вообще-то было сложно, не сдерживаться даже, а сознавать, что все это происходит ни с кем-то, а с Женей. — Женька сказал, что «свидания — прелюдия к сексу»? — Волк вытаращил глаза и едва поймал голос. — Ни хрена себе… А куда делся тот цивильный мальчик, застегнутый на все пуговицы? И откуда… взялся этот? Гош, я… что-то уже не уверен в своей профпригодности. А вот ты лучше всех. И… Я рад, что ты правда хочешь в это самое кино. Я буду созваниваться с папой еще раз вечером, когда Алиса поточнее скажет мне срок… Я попрошу для вас пропуск. Папа даст и не спросит ничего. Только если из любопытства. И… Мне ему не говорить? Гоша был прав, Волк знал Женьку очень мало. Он знал: образ хорошего мальчика — маска, но всегда верил в королевский образ брата, а… там было другое? Но… почему? — Как думаешь, есть шанс, что мы с Женькой сможем доверять друг другу? И… если он сносит тебе крышу, то… Не жди слишком долго. Женьке может и шестнадцать, ну так и тебе ненамного больше. А неудовлетворенное желание в его возрасте… И при таких суждениях, может побудить его наделать глупостей. У моего брата есть член, и он о нем знает — с ума сойти можно! Волк закурил новую сигарету. В чем-то они с братом были ужасно похожи: Волк тоже не мог понять, как так вышло, что за каких-то несколько дней он утоп в Дэне по уши. Но Волк точно знал: Дэн — это другое. Не как раньше. Даже если бы можно было стать Дэну лишь другом — Лешка бы согласился, не смог отпустить его совсем. И… просто… Стал бы тогда лучшим из всех его друзей — уникальным и незаменимым. Но Дэн, к счастью… — Дэн разрешил мне его поцеловать, — выдал Волк невпопад. — Я сделал точно, как ты сказал. Гоша наблюдал, как Волк растекается своей мыслью, и как она переходя к Денису — меняется. Как смягчается его лицо, уходит даже резкость движений. Гоша улыбнулся. — Ты уже благодарил за совет, — усмехнулся он. — А он явно разрешил тебе больше. Но о докторе мы такого не говорим и не думаем, — снова усмехнулся Гоша, глядя, как лицо Волка становится почти воинственным. — Дульсения, она вне подозрений и пошлых мыслей. А пропуск не нужен. Пусть сбегает… Его это явно не слишком озадачило. И когда это ты верил в цивильного мальчика? Ты всегда подозревал брата. Просто преувеличивал. А слишком долго я ждать и не смогу… Я тоже в курсе, где у меня член и чего он там хочет. Пусть прежде ему нравились объекты попроще, но… Ну, а что до дяди Мити… Гоша прикрыл глаза. — Пусть Женя сам ему скажет, если когда-нибудь захочет. Волк теперь уселся напротив Гоши и положил руку на его плечо. Тот понимал Лешку так хорошо, легко, быстро, и Волк улыбнулся: — Ну… Я надеялся, что в Женьке что-то есть. Но как-то не ждал, что так много. Хотя его вкус выше всяких похвал, отличный выбор — я одобряю. Пусть Женька меня не спрашивает. И… ты не сомневайся, Гош, он скажет. Ну, я так думаю. Тот Женька, которого я не знаю, точно сказал бы. Он смелый и решительный, раз понравился тебе. А прежний Лорд никогда и ни для кого не резал свою одежду. И не засыпал в ней вот так просто. Это я бы непременно заметил. Так что… Я тебя знаю, и… не усложняй. Пожалуйста, — Волк, подмигнув Гоше, склонил голову и подул на волосы. Гоша был первым человеком, с которым Волк научился откровенничать. И с годами эта потребность лишь усиливалась. Гоша был ему даже больше брат, чем Женька. Только Гоше и можно было вот так… Прямо сказать о Дэне. И знать — он и правда не станет ни говорить, ни думать ничего лишнего. Они всегда были на одной стороне. Гоша пожал плечами и улыбнулся. — Я люблю усложнять, не мешай мне. — Не буду. Но если вы с Женькой оба начнете усложнять, мы захлебнемся в драме. А мне больше нравятся комедии. Или хотя бы мелодрамы. Лучше вообще романтическое легкое кино, особенно, когда речь идет о моих… близких. Кстати… А на какой фильм вы пойдете? — Мы пойдем на последний ряд, — Гоша усмехнулся в очередной раз. — А если вдруг фильм захватит нас, я расскажу тебе. Но вряд ли. Женя и сам — весьма захватывающее кино. — Люди — вообще, самое увлекательное кино, иначе, я бы не выбрал свою профессию. Хотя вы очень… Поразительные — оба. А ты правда думаешь, что обезопасить Дэна от Веры каким-то еще способом… Кроме того, что я буду рядом, нельзя? — Волка очень сильно беспокоил этот вопрос. Он хотел бы просто понять, как притормозить Веру. — Уверен, лично я — скучная документалка о жизни лягушек. А что до Веры… Я готов спорить — она попытается прийти к доктору в комнату, пока остается в лазарете, а потом вряд ли. И если она придет… Этой истории больше двух тысяч лет, помнишь там жена царя египетского и его виночерпий, ну и кому поверят? Алиса и правда может поговорить об этом с Верой, но не факт, что лишь не подаст ей дурацкую идею, которая пока девчонке в голову не приходила. Да и в чем проблема — побыть с ним? Все равно все поймут. А ты, вообще, того и хочешь, — Гоша пожал плечами, улыбаясь. — И, по счастью, никто не может запретить дружить совершеннолетнему вожатому и совершеннолетнему доктору. Может, вы там играете в го или сянци? — Да, — веско изрек Волк, туша сигарету, — уж… Точно. Дэну так одиноко в лазарете среди прекрасных престарелых нимф, что только сатира ему и не хватает, — Волк хмыкнул. — Зря ты думаешь, что кто-то может всерьез что-то запретить несовершеннолетнему брату моему. Даже отцу еще ни разу не удавалось. Я так понимаю, что о многом мы с ним просто так и не знаем. Волк задумчиво покрутил окурок в пальцах, оставляя его наконец. — Так что… Ты тоже не грусти. Но… Я вообще-то как раз беспокоился о тебе, своих ведь не бросают. А Дэн сказал, что Вере там может и неделю валяться. Но! Вот то, что она захочет прийти к Дэну меня не радует. Именно об этом я думаю все последнее время. А ты подтвердил мои опасения. Я так надеялся, что у меня паранойя, но тебе я доверяю. А Дэн… периодически остается в лазарете один. Не могу же я постоянно быть там с ним, только ночью! А Вере что помешает прийти к нему в другое время? Волк подумал, что еще немножко, и он будет готов настаивать на том, что у Веры перелом, и родители просто обязаны забрать дочь из лагеря. И это казалось меньшим из зол! Потому что Волк бы не поручился, что приди Вера к Дэну, ее не ждало бы что-то по-серьезнее перелома. Желание ее придушить медленно поднималось из глубин неудержимого Волчьево бессознательного. — Черт! Она ведь девчонка, с ней не подраться даже. И… что же мне остается? — Волк на секунду остановился, а потом выдал убито: — Я должен заболеть?! Тогда я точно смогу постоянно быть рядом с Дэном, и никто ни меня, ни его не упрекнет, — Волк звучал так уверенно, словно то были не мысли вслух, а уже утвержденный план. Гоша кашлянул, чтобы не засмеяться в голос. — Престарелые нимфы, Волк. Никогда они не позволят девчонке с поврежденной ногой шляться по лазарету, пусть даже в сторону кабинета доктора. А Дэн там сидит, а не в своей спальне. Так, что болеть не надо. Ты забыл уже, но вообще-то ты не любишь больницы, хиреешь там, и настроение твое портится. Никто не разрешит тебе, как в ту ночь, болеть в комнате Дениса. Так что успокойся, а со мной все будет отлично. Говорю же — тебе из лазарета бежать до корпуса недалече. И не сходи с ума, доктор должен знакомится с твоим безумием дозировано. Волк отлично помнил все о своем мироощущении в больницах. На него и рассчитывал. Собственная болезнь позволила бы ему постоянно быть с Дэном, просто 24 на 7. Но стоило признать, что… его нимфам милосердия такое не понравится. Волк уже собирался спросить, почему это ему не позволят, но время для возражений закончилось внезапно: от тихого часа не прошло и половины, но в их дверь вдруг постучали. Аккуратненько и три раза, не то, чтобы условленный стук, но почему-то сразу стало понятно, кто пришел. Волк покосился на Гошу: — Это к тебе, так что лучше ты и ответь… Откуда же я знаю, можно ему или нет, — Волк усмехнулся, даже не потрудившись спрятать сигареты. Гоша не стал спорить и тратить время на ответный сарказм, просто ловко поднялся и открыл дверь. Женя теперь в довольно целых, но таких же нецеломудренно коротких шортах, как вчера, и рубашке стоял перед ним, глядя почти печально. — Проиграл? — спросил Гоша с улыбкой и посторонился, пропуская Женьку в комнату, касаясь его плеча еще до того, как закрыл дверь. Женька бросил на Волка холодный и недовольный взгляд, чуть скривился, а потом посмотрел на Гошу, чувствуя его руку на плече — сразу и внезапно, неминуемо проваливаясь во все свои ощущения. На Гошу Женька смотрел без стеснения, но с такой тоской и очевидной… влюбленностью, что Волк решил поглядеть в окно, чтобы дать им хоть две минутки. — Сегодня точно… проиграл, — вздохнул Женька. — Он, — Женька махнул головой в сторону Волка, — занял все твое время, а я… Женька остановился, но решил, что стесняться Волка будет ужасно странно, раз уж он не понимал, что стоит оставить их с Гошей наедине, то… оставалось делать вид, что его просто не существует. — Я соскучился. Гоша улыбнулся, чуть сжал Женино плечо и наклонился к нему. — Я тоже, — сказал он шепотом. — Но Волк не виноват, нам было, что обсудить. Гоша не собирался целоваться с Женей при Волке, странно сам смущаясь этого, но позволил себе легко коснутся губами его виска. — Но теперь мы вполне можем присоединится к вакханалии настольных игр, — добавил он уже обычным голосом. — А вечером у вас костер, верно? — обратился Гоша к Волку. — Нужно же как-то компенсировать дискотеку, так что… Да. Костер и песни под окнами Могильника, что может быть романтичнее? И больная Верочка в окне. А Лорд… у нас не играет в настолки, — начал Волк. Но Женька, ни на мгновение не возражая новой кличке, перебил: — С идиотами не играю, но… Гоша не идиот, так что с ним можно. — Надо же: мой лучший друг и умный? А как же… «скажи мне кто твой друг»…? — А я скажу, насколько тебе повезло, — закончил Женька с усмешкой и поймал руку Гоши. Обмениваться колкостями с Волком было их постоянной игрой, но сейчас не очень-то и хотелось: — А ты, что же, не придешь к костру? Разве… Волк не должен привлекать к таким развлечениям и твоих воспитанников, будущих старшаков? Как-то морально подготовить их к тому, что ждет их вскоре… Женька встал к Гоше поближе, ужасно хотелось уже его поцеловать, но Женька не стал. — Вау, классно! Он хорошо на тебя влияет, мне нравится идея, — Волк улыбнулся от уха до уха и уставился на Гошу. — Кто и на кого? — уточнил Гоша, уже отходя от Жени, чтобы обуться. — Но раз можно, то мои будут в восторге. Им вожатых, которые умеют петь и играть на гитаре, не отсыпали. Олечка и Ваня вон хоть танцуют, занятия ведут. А мы с Диной — лишь присмотр и уход. Занимательная математика и химия в летнее время отчего-то никого не интересуют. Хотя казалось бы, что может быть увлекательнее? Волк заржал: — Знаю, это был камешек в наш огород, но… Ты не прав. Всех интересует занимательная химия. Даже меня! Славно, что твои мальки такие недогадливые, а ты такой скрытный. А то они могли бы требовать, чтобы ты научил их гнать самогон и делать самодельные петарды. Вот это был бы номер. Даже я бы сходил на такой кружок. Да что там я! Ты бы пошел, Жень? — Да, — уверенно согласился Женька. — Но я… умнее их, меня устроит и математика. И, возможно, мне нужен репетитор. По химии. Волк поднялся, тревоги его немного отступили, он тоже начал обуваться: — Жень, ты только папе о своей тяге к знаниям не говори. Бедняга слишком молод для сердечного приступа, но… Какое упорство. Гош, ты будишь в нем силу и волю, как тут не восхищаться? Волк уже распахнул дверь и шагнул за порог. Он точно знал, что дальше — понял по глазам брата — безумным и бездонным, как самое синее небо — темным и опасным. Волк не собирался мешать Женьке украсть у Гоши долгожданный поцелуй, сегодня Женя был на высоте и явно заслужил. Лишь пройдя несколько шагов, Волк призывно затянул: — Пора мой друг, пора.! Он был как раз в том самом настроении, чтобы играть в настолки. Лучше в Мафию, чтобы тьма упала на город, а Волк вел, а не играл. То есть наблюдал и… видел больше всех: узнавал их, пока они начинают проваливаться в атмосферу, верить и… Неумолимо сближаться.