Incredibly loud and extremely close

Глава 35. Послушай меня

 

Декабрь 2033 года

Токио, Япония

    — Привет моим девочкам, — Юзу заглядывает в детскую, привлекая наше с Асей внимание. Мы с ней готовились ко сну: уже приняли душ, причесались и теперь лежим и читаем книгу перед сном. А у Юдзуру была вечерняя тренировка с учениками и после «разбор полётов», на который меня, под предлогом маленького ребёнка (который тут с бабушкой, между прочим), не позвали. На деле же Юзу пытается оградить меня ото всего, где я могу хоть немного понервничать. По его мнению, я должна получать только хорошие эмоции, не нервничать, много спать и вкусно кушать.    — Юзу, а мы читаем сказку про принцессу, которая стала лягушкой, — Ася забирает у меня книгу и поворачивает так, чтобы Юдзуру видел картинку. — Видишь? Она такая зеленая, — хихикает.   Глажу её по волосам, ощущая прилив нежности в груди. Сейчас, с беременными гормонами, я стала действительно эмоциональнее и чаще хочу расплакаться по любому поводу, когда меня переполняют эмоции. Это может быть совершенно разный повод: как положительный или печальный, так и что-то мимолётное, как видео брошенных животных в интернете.    — Очень интересно у вас тут всё, — Юзу подходит к постели и целует меня в волосы, словно ощутив, как меня переполняют чувства. — Не буду вам мешать и отвлекать от такой интересной истории, — его рука скользит вниз, касаясь в нежном жесте моего живота. — Ты поела?    — Да, мы с Асей и мамой поужинали ещё два часа назад. Ты закажешь себе что-нибудь?    — Да, сейчас позвоню. Тебе что-то ещё хочется? — мягкое поглаживание живота моментально расслабляет меня. — Десерт?    — Я не голодна... в плане еды, — посылаю ему многозначительный взгляд, закусывая губу. — Ничего не надо, спасибо.   — Хорошо, — его усмешка скользит по губам, когда он в последний раз поглаживает меня, на этот раз, скользнув рукой чуть ниже. — Отдыхайте, — обходит постель и целует Асю в волосы точно так же, как и мне. — Спокойной ночи, принцесса-не-лягушка.   — Спокойной ночи, — Ася хихикает сильнее, зажимая рот рукой. — Не лягушка!    — Да, не лягушка, — поправляю на ней одеяло и притягиваю к себе. — Так, слушай дальше...   ***   — Моя прекрасная леди, — Юзу мягко кладет меня на постель, сам удерживая свой вес на руках и колене, которым опирается рядом с моим бедром. — Ты всегда прекрасна, но сейчас, когда внутри тебя наш малыш, ты словно расцветаешь. Я всё время думаю о тебе и постоянно хочу быть внутри.    — Наши чувства в этом отношении взаимны, — вожу руками по его бокам, задирая футболку. — Я стала нимфоманкой.    — Ничего не имею против, — улыбка скользит по его губам, прежде чем он меняет положение наших тел так, что теперь мы лежим на боку, смотря друг на друга. — Я, конечно, люблю, когда ты такой нежный и неторопливый, но может сегодня мы сделаем исключение из правил?    — Я подумаю об этом, — рука касается моего бедра. —  Мне так нравится заниматься с тобой любовью. Любить тебя всей душой и телом. Показывать тебе всю серьезность моих чувств. Я не хочу торопиться больше, я хочу смаковать каждую секунду нахождения рядом с тобой.   От его слов начинает щемить в груди, из-за чего я всхлипываю и всё моё возбуждение в момент сменяется плаксивостью и я, не выдержав этого напряжения, начинаю плакать прямо в его задранную и смятую на груди футболку. Я ощущаю, как его грудь дрожит от сдерживаемого смеха, но руки параллельно с этим поглаживают меня по спине в успокаивающем ритме. Он что-то тихонько шепчет на японском, чего я никак не могу разобрать, но его голос, родные интонации укутывают в свой невидимый плащ. Мне не нужно много времени, чтобы наплакаться — моё настроение меняет довольно быстро из плаксивого в спокойное, и я понемногу отстраняюсь.   — Прости, это всё ты сам виноват.   — Конечно, а кто же другой, — стирает слезы с моих щёк. — Выплакалась? Или хочешь ещё?    — Больше не хочу, — выдыхаю и закатываю глаза, — я так устала от этих гормональных скачков. Это ужасно, Юдзуру. Я как та самая сумасшедшая девочка-подросток. Не дай Бог Ася будет этому подвержена. Я же с ума сойду с ней!    — Мы все вместе будем сходить с ума, но в любом случае до этого ещё полно времени, — его рука рассеянно касается кончиков моих волос. — Точно не хочешь кушать? Я заметил, что на голодный желудок у тебя чаще перепады настроения.   — Доктор запретила мне дважды ужинать. Она сказала, что если я буду больше есть, то в родзал вкачусь как булочка, а не войду на своих двоих, так что мне надо контролировать все, что поступает в меня, — морщусь и сажусь в постели. — Юзу, как ты меня терпишь?!   — Я тебя не терплю, а я тебя люблю.    — Я сама себя порой вывожу этими слезами, — поднимаю глаза вверх, чтобы снова не расплакаться. Может быть этот детский лайфхак мне сейчас поможет? И я смогу не разрыдаться у него на виду?   — Господи, любовь моя, я готов провести с тобой остаток всей своей жизни, что ещё не так? Как я могу тебе доказать, что мои намерения серьезны?    — Не знаю, — медленно дышу, как меня учили на йоге. — Просто... Ну, просто это так, как оно есть. Я не знаю, меня иногда накрывают гормоны так, что я плачу из-за всего.   — Я заметил, уж поверь, — в его голосе сквозит веселье. — И я в сотый раз повторяю: я люблю тебя такой, какая ты есть. А для меня ты самая прекрасная, даже когда истеришь и плачешь без повода, — его руки обнимают меня. — И я считаю, что тебе жизненно необходим кусочек любимого шоколадного торта.   Я решаю не сопротивляться и согласиться на десерт, клятвенно пообещав себе, что завтра мы с Асей устроим двухчасовую прогулку по городу.   ***   — Это была ужасная тренировка, — мы с Юзу тихонько переговариваемся, пока сидит в такси по дороге в отель. Сегодня все валялись на льду — и мы даже не можем понять, в чем дело. Если у других ребят могла сыграть роль акклиматизация, то у наших?!.. Мы оба сильно расстроены этим фактом и силимся понять, в чем именно дело.    — Может быть лёд? Это, конечно, странно, что именно сегодня, вчера было хорошо... Но могла измениться температура. Там достаточно тепло было.    — Тепло, но не так, чтобы все валились с прыжков, — Юзу поджимает губы, нервно постукивая пальцами по моей ноге. — Я пойду в номер к Харуто сейчас, он написал смску, что подождёт меня.   — Отлично, а я к девочкам в номер загляну, поговорю с ними. Надо обсудить план на вечернюю тренировку, скорректировать намеченную программу.    — У тебя на телефоне есть все планы? Я, кажется, отправлял тебе. Откорректируй их по девочкам и пришли мне, я после беседы с Харуто посмотрю их.    — Ага, — закатываю глаза. Его мания все контролировать временами жутко раздражает. Ну что такого в том, если я один раз не пришлю ему и мы проведем тренировку так, как я считаю верным? Все равно по большей части девочками занимаюсь я всегда, а не он. Разве это проблема?!   — И я тебе ещё скину в сообщении свои заметки, что составил. Включи их в план тоже. И не забудь, что нам нужно будет завтра утром рано прогнать короткую. У них в семь часов тренировка будет, надо это учитывать в плане нагрузок. Проконтролируй, что они не сидят в телефоне и не будут сериалы до полуночи опять смотреть.    — Благодарю, мистер Ханю, но я не первый раз приезжаю с учениками на старт, — язвительно отвечаю, отдернув руку. — Я не твоя ученица, я сама могу составить план, учитывая все факторы.   В этот момент такси останавливается около нашего отеля и я, не дожидаясь, пока Юзу расплатится, вылетаю из машины и спешу в отель. На улицу, под стать моему ужасному настроению, моросит снег с дождем, навевая те самые воспоминания о России, где такая погода была постоянный спутником до конца сезона.    — Евгения! — голос Юдзуру нагоняет меня уже у самых дверей, но я не поворачиваюсь, строя из себя до глубины души обиженную женщину. Обиженную и беременную. Если он думает, что имеет право мной командовать, то глубоко ошибается в этом, я не позволю какому-то мужчине мной управлять. — Женя, да стой же ты.    Он хватает меня за локоть, едва мы оказываемся в фойе, и его хватка настолько сильна, что даже когда я запинаюсь, меня удерживает. Мне не остается ничего иного, как остановиться с ним и постараться не привлекать лишнего внимания среди журналистов, которые то и дело снуют по отелю.    — Мы сейчас спокойно поднимемся в номер и обо всем поговорим, — опускает руку и переплетает наши пальцы. — Но если ты, беременная, ещё раз побежишь по мокрому асфальту или полу, то я не стесняясь никого перегну тебя через колено и отшлепаю.   — Я тебе не маленькая девочка, чтобы так со мной разговаривать! — шиплю в ответ. — Даже не смей такое сделать!   — Если ты будешь вести себя как Ася, то непременно сделаю, — крепко сжав мою ладошку, ведёт меня к лифту. — Потерпи три минуты, пока мы поднимаемся в номер, а потом можешь выпустить свои коготки и зубки. Я разрешу тебе накричать на меня.    Стиснув зубы, молча жду этот медленно едущий лифт, пока позади нас туда-сюда то и дело снуют люди, обсуждая и фигурное катание, и какие-то свои личные вещи. Попытки уловить их слова немного отвлекают меня, но не дают утихнуть злости: во мне все ещё горит обида от того, что он обращается со мной как с ребенком, а не с полноправным тренером.    Весь путь в лифте и по коридору до номера я продолжаю дуться: мы же договаривались, что я не буду его подчиненным, а он даёт мне право самой решать, что нужно сделать, какие элементы отработать, как поступить, когда все разваливается. Мы много раз обсуждали тактику, а сейчас он снова вошел в этот режим главного босса, который раздает указания направо и налево.    — Теперь можешь на меня кричать, сколько захочется, Ася с Жанной ушли гулять, — кивает на пустующую вешалку. — Я слушаю тебя, а потом ты выслушаешь меня.   — Я не хочу с тобой разговаривать, — снимаю с себя пальто и сапоги. — Подчиненные не могут перечить своему начальству, мы должны лишь молча подчиняться.    — Господи, Женя, — Юзу разочарованно стонет, вешая свою одежду рядом с моей. — Ты все неправильно поняла. Я полностью доверяю тебе и не строю начальника, я просто волнуюсь за тебя и хочу помочь всем, чем могу, чтобы ты могла больше отдыхать. И да, я переживаю за подготовку не по той причине, что я тебе не доверяю, я им всем не доверяю, потому что вчера вечером в очередной раз вынужден был отбирать телефоны и планшеты перед тренировкой, пока они читали всякие гадости о себе.    — Я знаю об этом и сама забираю их, но ты ведешь со мной так, словно я твоя очередная малолетняя ученица! — от злости топаю ногой.   — Прости, но это ты себя так ведешь, — он не сдерживает улыбки и протягивает руки, обнимая меня. — У тебя бушуют гормоны, ты не всегда себя контролируешь, малышка. Я прошу прощения за те слова, что сказал тебе в такси. Извини, был резковат и не учел, как это прозвучало.    Притягивает меня к своей груди, и я покорно утыкаюсь носом в его свитер, закусывая губу. В его словах есть зерно истины — и я готова это признать, но отчего-то мне не хочется произносить эти слова вслух. Признать вслух — значит сказать, что моя истерика была просто детским проявлением чувств и я действительно ничем не лучше Аси, когда я ей что-то не покупаю. И что я напрасно рисковала своим здоровьем, побежав по улице. И не надо было так торопиться. Да и вообще всё это просто влияние моих гормонов.    — Моя любимая упрямая девочка, которая не согласна признать мою правоту, — Юзу тихонько смеется мне в волосы, поглаживая по спине. — Капризулечка...    — Ой всё, — закатываю глаза от его слов, — подумаешь... Ничего страшного не произошло.   — Да, потому что, Слава Богу, ты не поскользнулась и не растянулась нигде. Женя, я не шучу: ещё раз такое устроишь, не посмотрю на твой возраст и отшлепаю. И не в романтическом плане, ясно?    — Ясно, — покорно опускаю взгляд. — Хорошо, я больше так не буду...    — Надеюсь на это, — целует меня в макушку и отстраняется. — Покушать хочешь? Или пойдем устраивать разбор полётов сразу, а потом вместе с девочками нашими пообедаем?    — Давай после, я сейчас просто заварю себе чай и возьму с собой.   — На меня тоже сделай. Я сейчас посмотрю планы для Харуто, у тебя есть какие-то мысли?   — Мальчиками занимаешься ты, а девочками — я, — показываю ему язык, отправляясь на кухню. — Не забывай, пожалуйста, что я знаю особенности девочек лучше, чем ты.   — Иногда мне кажется, что ты научила меня с девушками общаться лучше, чем с мальчиками, — он садится за барную стойку, смотря на меня. —  Но да, ты права. Конечно, ты лучше понимаешь особенности женского организма и влияние цикла на ваш организм, однако, ты же знаешь, я не могу просто так вас оставить и больше не контролировать.    — Я и не прошу мне отдавать весь процесс, учитывая то, что я, вообще-то, немного беременная, — показательно провожу рукой по округлившемуся животу. — Но я просто прошу тебя больше не вести себя со мной как с подчиненной девочкой на побегушках. Я не потерплю, чтобы на меня кто-то ругался.   — Виновен, — он поднимает руки, — прости, больше так обращаться с тобой не буду, хоть я и имел ввиду совсем другое, но выбрал неправильные слова. Моя вина в этом, прошу прощение.    — Ты прощен, — подхожу и мягко целую его в губы. — Можешь вернуться в спальню вечером.   — Вернуться? — он удивленно смотрит на меня, мягко взяв за руку. — В смысле? Разве я выгнан оттуда?    — Ну, возможно, я решила тебя выгнать на диван в гостиной...    Он смеется, притягивая меня к себе, и тем самым полностью разряжает обстановку. Какое счастье, когда мы не ругаемся.