Incredibly loud and extremely close

Глава 32. Мы за вас очень рады

 

Ноябрь 2033 года

Сендай, Япония

    — По мне уже сильно заметно, да? — Женя вертится голой перед зеркалом в нашей комнате, особо внимательно рассматривая свой живот и попу. — Тебе не кажется, что я стала толстой?    — Не кажется, — откладываю планшет в сторону и подхожу к ней. — Ты прекрасна. Ты носишь в себе нашего ребенка. Ты помогаешь ему прийти в эту жизнь.    — Да, но это не отменяет того, что моя задница скоро ни во что не будет помещать. Я уже не могу надеть любимые джинсы, Юзу, — её голос становится тоньше как всегда, когда она планирует расплакаться. — И обтягивающие платья не могу, пока мы всем не сообщим.   — Тихо-тихо, успокойся, милая, — обнимаю её и целую в волосы. — Я без ума от твоей фигуры, особенно когда ты разгуливаешь голая, — опускаю одну руку понижу и глажу её по попе, из-за которой она больше всего переживает. — Я в восторге от твоих округлостей. Мне нравится наблюдать за тем, как ты ходишь такая передо мной. Я восхищаюсь твоим телом, как оно меняется, чтобы дать новую жизнь.    — Но лишний вес... Я становлюсь жирной.    — Не говори так о себе, — наклоняюсь и целую её в нос. — Сколько ты набрала за эти недели?    — Три килограмма, — она морщится и, повернувшись к зеркалу, снова щиплет себя за попу. — И все оно ушло в жопу, похоже.    — Прекрати повреждать моё тело! — хватаю её за руки и шутливо поднимаю над головой. — Не хочу, чтобы на моём теле были синяки. Почему ты не бережешь его?    — А ничего, что оно вообще-то моё?   — Нет, оно моё, потому что ты моя. И я хочу, чтобы ты берегла его, любила и думала о том, что только ты, не я, имеешь возможность сейчас чувствовать малыша, заботиться о нём и делать все, чтобы он получал позитивные эмоции уже сейчас, пока он внутри. А твоя попа, — перехватываю её запястья в одну руку и опускаю руку на ягодицы, — одна из моих новых любимых частей твоего тела наряду с грудью. Я не уверен, что хочу, чтобы ты после родов худела. Уж больно мне нравится твоё тело сейчас, — для достоверности прижимаю её к своему паху. — Чувствуешь?    — Чувствую, — она хихикает и извивается. — Тебе не стыдно?    — А с чего мне должно быть стыдно? Что я постоянно хочу любимую женщину? Что она мне нравится так, что я готов сейчас отменить все дела и остаться с ней вместе? — опускаю голову ниже и касаюсь губами её рта. — Что во время командировок как и пятнадцать лет назад дрочу в ванной перед сном?    — Твою мать, — её глаза широко распахиваются и она вырывает руки из моего захвата для того, чтобы опустить их на мою шею и притянуть к себе. Она целует меня так, словно не видела много лет. Я восхищаюсь этим гормональным переменам её настроения, которые дарят мне такие яркие моменты. Обычно достаточно спокойная и жесткая Женя сейчас превращается в капризную девочку, которая поддается этим скачкам и позволяет им управлять собой. Мне не хочется её сдерживать, останавливать и говорить, что нам надо идти, но должен это сделать.   — Мои родители ждут нас через сорок минут, — силой останавливаю себя, — а ты ещё не выбрала наряд.    — Может никуда не пойдём? Скажем, что я себя плохо чувствую... — её рука скользит между нами, касаясь сначала моего живота, а потом и пояса джинс. —  Ммм?    — Как бы сладко и многообещающе это ни звучало, но я вынужден отказаться, потому что мы должны наконец-то сообщить моим родителям о малыше. И сделать это лично. Пожалуйста, Женя.   — Да, ты прав, конечно, — легкий кивок в ответ, — ты будешь в этой футболке?    — Хочешь, чтобы я надел другую?    — Нет, я просто планирую подобрать платье под твою одежду, чтобы у нас получился семейный лук, — она счастливо улыбается и отстраняется от меня. — Дай мне десять минут, хорошо? Я уже накрашена и уложила волосы, только одежда.    — Я подожду тебя внизу, там Ася с Куки показывают Жанне, что они умеют. Причем обе, — смеюсь, вспоминая картину десять минут назад, когда Куки покушалась на букет цветов, а Ася пыталась сесть на шпагат. — Думаю, моя помощь не помешает, пока они весь дом не разнесли.    — Господи, бедная мама, — Женя уходит в гардеробную, по пути ворча что-то себе под нос о непослушных детях.    С улыбкой спускаюсь вниз, боясь увидеть масштаб разрушений, но, к моему удивлению, все в порядке, а Ася сидит рядом с бабушкой и читает вслух книжку, пока Куки лежит кверху брюхом и балдеет от почесываний. Это настолько милая картина, что я не решаюсь их прервать, и из-за угла делаю пару кадров и коротенькое видео, чтобы позже показать и Жене. Я не понимаю, что они читают, потому что говорят на русском, но сама картина вызывает у меня теплые чувства в душе. И через несколько лет наш с Женей малыш точно так же будет сидеть рядом, учиться читать, рассказывать свои истории...    — Я так рада, что она тут, — Женя подходит ко мне сбоку и обнимает. — Я спокойна, когда мама рядом, все мои родные тут, под боком.   — Да, я тоже рад, что она тут. Я уже договорился, чтобы она почаще прилетала и помогала нам с детьми. Внуки только рады видеть бабушку, а тебе помощь.   — Мама сказала, ага. Спасибо тебе за поддержку. Я хочу, чтобы и твоя семья нам помогала, просто...    — Они и будут, вот увидишь сегодня вечером. Не переживай, пожалуйста, это не очень хорошо для вас обоих, — притягиваю её к своему боку. — Хорошо себя чувствуешь?    — Да, наконец-то я могу провести вечер, ни разу не задремав на твоё плече, — её смешок вызывает у меня улыбку. — Поехали?    Беру её за руку и захожу в зал, привлекая внимание Аси и Жанны. Мы прощаемся, уверив, что обязательно зайдем в спальню и поцелуем Асю в обе щечки перед сном, даже если сама она будет спать, и Женя оставляет маме какие-то инструкции и указания, где что находится на случай, если Асе что-то понадобится.    — Юзу, а ты купишь мне новое платье? — Ася берет меня за руку и кружится на месте. — Я хочу платье принцессы!   — Какой принцессы? — присаживаюсь на корточки, чтобы смотреть на неё. — Белль?    — Нет, я хочу быть Золушкой! У неё такой красииивое голубое платье! А папа обещал мне привезти платье Белоснежки ещё! Он скоро приедет!    — Всё, что пожелаешь. Завтра с тобой поищем его, а пока пообещай себя вести хорошо с бабушкой, да? И ляжешь спать вовремя, да? У тебя завтра школа.    — Хорошо! Мы скоро пойдём купаться, я покажу бабушке свою разноцветную пену для ванны.    — Вот и здорово, — поднимаюсь в полный рост. — Женя?    — Да-да, идём, — берёт меня за руку и мы вместе выходим из дома.   ***   — Юзу, я думала, что ты будешь меньше работать, когда у тебя появится семья, но у меня такое чувство, что ты по-прежнему проводишь целые дни на катке, — мама недовольно цокает. — Нужно уметь передавать ответственность другим.    — Ох, Юми-сан, я ему об этом же говорю, буквально на днях обсуждали необходимость нанять ему помощника, который будет заниматься бумажной работой, от которой у Юзу изжога уже, — Женя поддакивает ей. — Да и на катке...    — Эй, вы чего на меня вдвоем набросились?    — Потому что ты сам о себе не заботишься. Моих нервов не хватило бы на ещё одного такого. Слава Богу, что Сайя была поспокойнее, но одна из причин, по которой мы остановились на двоих детях, был этот сумасшедший парень. Он не давал никому спокойной жизни. Женя, он разве что на голове не спал, а всё остальное делал. Слава Богу, что в какой-то момент ему понравилось кататься, тогда я немного выдохнула. Но ненадолго — начал убиваться о тройной аксель и четверные.    — И до сих пор это делает, — Женя с мамой закатывают глаза, а я хихикаю от этой синхронности. — Вот что меня ждёт впереди...    — Ну сейчас он не такой самоубийца, конечно, но тоже хватает, — поддакивает Сайя, вернувшись с кухни. — Да, братец? Прыгает на шоу по-прежнему так, словно ему 18 и у него нет семьи.    — Сайя, —  бросаю на неё строгий взгляд, который, конечно же, никогда не действует. — Я делаю лишь то, в чем на 100% уверен, понимаешь?    — Конечно-конечно, ага. Жень, у него много синяков на ногах? Ты даже летом не ходишь в шортах!    — Достаточно, — Женя хихикает и сжимает мою руку. — Но уже не такие ужасные, как во времена четверного акселя, слава богу. Он наконец-то начал беречь себя ради нас, — её взгляд предназначен одному мне в этот момент. Эта забота и переживание за моё здоровье, за ноги и понимание, что я не могу остановиться и больше никогда не кататься. — Ему теперь есть, что терять.    — Потому что ты дала мне этот смысл возвращаться по вечерам домой, — поднимаю её руку к своим губам и легонько целую. — Ты или я?    — Ты.   Поворачиваю к родным, которые смотрят на нас с улыбками: мама быстро смахивает слезинку с уголка глаза, папа понимающе кивает, а Сайя хитро улыбается и, кажется, не может усидеть на месте, если бы не её муж, держащий за руку и словно приклеивающий к стулу. Ещё раз всех окидываю взглядом, ощущая предвкушение следующего момента, прежде чем вздохнуть.   — У нас с Женей будет ребёнок. Она беременна.    Едва я успеваю это произнести, как Сайя подпрыгивает и спешит к нам, набрасываясь с объятиями на Женю.    — Наконец-то! Я думала, что не смогу удержаться и сама всем расскажу! — она крепко её обнимает. — Теперь ты не отвертишься от встречи!    — Откуда ты знала? — вопросительно смотрю на них. — Ты что, пытала Женю?    — Ой, братец, только ты мог быть слепой. Когда мы приходили, Женя была бледной, постоянно хотела спать... ой, да что я тебе объясняю, женщины это чувствуют, у нас есть радар!    Пожимаю плечами и возвращаю взгляд к своим родителям, которые обнимают друг друга, тихо плача. Встаю со своего места и подхожу к ним, присаживаюсь на корточки перед диваном. Я не знаю, что сказать, и пытаюсь молча считать их эмоции, внутри весь напрягаясь. Они не рады за нас? Не ожидали этого?    — Я думала, что у нас никогда не будет внуков от тебя, — мама наклоняется и обнимает меня. — Я так боялась того, что ты не узнаешь, что это такое — быть родителем. А теперь... Теперь наконец-то ты будешь папой. Сынок, у меня нет слов, чтобы выразить своё счастье за тебя.    Мама плачет на моём плече, позволяя мне крепко её прижать к себе. Я подозревал, что она сильно обрадуется этой новости, но чтобы она так плакала, едва услышав это... Укачиваю её как маленького ребёнка, сам едва сдерживаясь, когда в наши семейные объятия присоединяется отец.    — Я так горжусь тобой, сын. Ты заслужил это.    — Спасибо, папа.    Мама отпускает меня из своих объятий и выдыхает, быстро вытирая глаза руками, прежде чем встать и направиться к Жене. Я занимаю её место на диване рядом с отцом, все ещё ощущая его руку на своих плечах. Радость наполняет нас всех, когда мои любимые женщины плачут в объятиях друг друга, обсуждая какие-то мелочи и поглаживая этот небольшой животик, который Женя до сих пор прятала под просторным свитером, накинутым поверх майки, а теперь гордо демонстрирует. За последние недели он существенно увеличился, выступая красивой горочкой, на которой идеально лежит моя рука.    — Ты будешь прекрасным отцом, сынок, — отец ещё раз сжимает моё плечо и направляется к Жене, чтобы сжать её в крепких объятиях. Моя семья рядом с нами, радуясь нашему семейному счастью.    ***   — Теперь осталась Асенька, — Женя прижимается к моему плечу, пока мы едем домой. Перебирает задумчиво мои пальцы, рассматривая вечерний пейзаж за окном. — Я хочу завтра ей рассказать, чтобы у неё были выходные это принять.    — Если тебе будет нужна моя помощь, я с тобой рядом. Буду помогать, чем смогу. Ты только скажи...   — Я знаю, любимый, я знаю. Но мне надо сделать это самой, объяснить ей, что она так же важна для меня, что для неё не изменится ничего: моя любовь не уменьшится, я буду с ней рядом постоянно. Да, нам всем будет тяжело, но она моя любимая девочка, моя доченька...   — Мы все не перестанем её любить, наша любовь не уменьшится никак, — поддерживающе киваю. — Ты же знаешь, я люблю её как свою. И буду любить всегда.    — Спасибо тебе, это важно. Ты потом ей сам это все скажешь.   — Без проблем, — целую её в волосы. — И, как бы не было мне сложно это говорить, но ты должна и Кристиану рассказать?    — Да, конечно. Ася в любом случае ему расскажет, так что...    Обнимаю её покрепче, поддерживая это решение. Он все равно узнает, и мне остается надеется, что он порадуется за наше счастье.