Incredibly loud and extremely close

Глава 25. Такая разная любовь

 

Июнь 2033 года

Москва, Россия

    Любовь в разном возрасте совершенно разная... В юности я сгорал от чувств к Жене, испытывая дрожь при виде неё. От одной только мысли мне хотелось раствориться в этом чувстве и заставить её быть со мной всегда рядом и никуда не отпускать. Позднее, когда она казалась недосягаемой, я был готовить любить её со стороны и покланяться ей, чтобы она была счастлива. Мне не важно было, что я сам несчастлив, ведь во главе стояли её чувства. Сейчас, спустя некоторое время, я понимаю, что наши чувства превратились в спокойное пламя, которое согревает нас обоих. Я уважаю её чувства и желания так же, как и она мои. Я ценю её слова и присутствие рядом, хоть мне и хочется порой запереть её и оставить лишь для себя. Но во мне теперь осталась только чистая и искренняя любовь.   — Юдзуру, вот смотрю на тебя и пытаюсь понять: а изменился ли ты или нет? Перед моими глазами всё тот же мальчик, который смотрел влюбленными глазами на мою дочь. А смотрю на тебя рядом с Асей — и вижу взрослого мужчину. Как быстротечно время...    — Я сам не заметил, как пролетели десять лет. Пожалуй, я и не жил толком без них, — бросаю взгляд за окно, проверяя Асю. — Видимо, судьбе надо было показать мне важность этих чувств и отношений.    — Может быть и так. Не будь вашего расставания тогда, смогли бы вы оба всего добиться, чего хотели? Может быть надо было судьбе, чтобы для чего-то родилась Ася от Кристиана. Или же просто люди сами дураки и не могут сберечь своё счастье.    — Или все это вместе, — понимающе улыбаюсь. — У меня было слишком много свободного времени для того, чтобы поразмышлять на эту тему. Много раз хотел бросить всё и прилететь в Москву, разыскать её и сказать, что для меня нет никого важнее и любимее.   — И что тебя останавливало все эти годы?    — То, что она может быть по-настоящему счастлива в другим мужчиной, а я остался лишь увлечением из юности, которое того не стоит. Жанна, вы же понимаете, что я готов на неё на всё, но тогда мне казалось, что это «всё» — дать ей свободу жить с другим мужчиной. А уж когда сообщили, что она родила ребёнка...   — Ася изменила её жизнь — это точно. Не могу сказать, что Женя и Крис — это счастливые супруги, но вот что они оба всегда были счастливыми родителями — тут правда. И она, и он — оба души не чают в дочери, а как Кристиан радовался, когда узнал, что будет ребенок...   — Вот именно поэтому я и не хотел им мешать как-то. Понимал, что Женя сейчас думает о другом, стремится к другому. Но когда увидел её на соревнованиях, когда она была рядом...   — Она изменилась, когда снова встретила тебя. Её брак и так держался только на их общей любви к дочери, а в тот момент всё окончательно изменилось: ей не надо было мне даже говорить, что она встретила тебя, по ней и так всё это было видно. Горящие глаза выдают сильнее самых громких слов.   — Но сейчас я счастлив, что она впустила меня в свой мир и мир Аси. Эти девочки самые главные для меня.    — И они тебя обе любят, — Жанна улыбается, не сводя с меня глаз. — И я правильно понимаю, что ты обеих забираешь в Японию?    —  Если они обе согласят на это, то да, — уверенно киваю, выдерживая её взгляд. — Женя, вроде как, решила принять моё предложение стать штатным хореографом в моей школе. Конечно, с правом работать с другими фигуристами. Для Аси я уже нашёл один вариант школы международной, где она будет изучать английский, японский и ещё язык по выбору. Конечно, учителя русского будут тоже. И если ей захочется чем-то ещё заниматься...   — Юзу, я тебе доверяю и знаю, что ради девочек ты пойдешь на всё, ты сделаешь так, чтобы им было комфортно, я не сомневаюсь в тебе ни разу. Тебе не нужно мне что-то доказывать и убеждать, что ты справишься с этим, — он сжимает моё плечо в одобряющем жесте. — Ты любишь их.   — Конечно люблю. И несу за них определенную ответственность теперь, — бросаю ещё один взгляд во двор, где Ася качается на качелях. — Я буду рад, если вы будете как можно чаще нас навещать. И мы по возможности будет выбираться.    — Обязательно. Всё так и будет, — её понимающая улыбка вызывает во мне самые трепетные чувства. — Материнское сердце разрывается от того, что она не будет рядом со мной каждый день, но я знаю, что так лучше для неё. Я всегда знала, что только ты можешь сделать её счастливой. Только с тобой она становится спокойной и счастливой.   — Но её брак с Кристианом... Она же тоже была счастлива рядом с ним, разве это не так?    — Счастлива, но это было какое-то другое счастье, Юдзуру. Она его любила скорее как близкого человека и друга, чем как мужчину, с которым хочет провести всю свою жизнь. Ну не было такого, что она бежала к нему, как к тебе. И глаза не горели так...    — Я рад, если она правда сейчас счастлива, потому что...   Меня на полуслове прерывает пронзительный детский плач из-за окна, и я моментально срываюсь с места, тут же выбегая во двор. Ася сидит на прямо на плитке, громко плача и смотря на свои разбитые в кровь коленки. Сердце разрывается от этой картины, и я падаю ряжом с ней, не зная, что лучше делать.   — Асенька, тихо... Больно? Ты упала?    — Больно, — слезы льются из её глаз непрерывным потоком, — я бежала... и упала...    — Тихо, солнышко, тихо, — протягиваю к ней руки, и она сразу принимает к моей груди, позволяя осторожно взять её на руки. — Давай я тебя отнесу в дом, надо посмотреть твои раны, надо обработать их.   — Это будет больно?   — Я постараюсь сделать это осторожно.   Поднимаюсь, стараясь не тревожить её разбитые ноги, и замечаю Жанну, которая стоит на крыльце и внимательно за нами наблюдает. У меня нет времени анализировать её взгляд, потому что Ася по-прежнему всхлипывает в моих руках и пытается потрогать свои разбитые коленки.   — Юзу, неси её в вашу ванную, я сейчас принесу аптечку.    Она ещё что-то добавляет по-русски, обращаясь к Аси, а я уже поднимаюсь наверх. Малышка не успокаивается, а моё сердце разрывается от того, что я никак не могу забрать у неё эту боль. Сейчас я остро ощущаю то, о чем мне говорила Женя: за ребёнка болит всё в разы сильнее, чем если бы болело у тебя. Ты не можешь успокоиться, не можешь отпустить это, не можешь забрать на всё. Ты вынужден смотреть на то, как она страдает.    — Мне мама будет теперь ругать...   Ася поправляет юбочку, которая испачкалась в крови, и продолжает хлюпать носом, но я замечаю, что такие крупные слезы больше не капают из её глаз. Отвожу растрепавшиеся волосы от её лица и сажусь на корточки, чтобы рассмотреть колени. Обычные ссадины от падения на асфальт. Мне кажется, что ничего серьезного не должно быть.    — Может нам позвонить врачу? — поворачиваюсь к вошедшей следом Жанне. — Отвезти и проверить...    — Юзу, это просто ссадина, царапины. Да, больно. Да, неприятно. Будет больно ходить несколько дней, но через неделю она уже забудет о том, что это произошло.    Я послушно, под руководством Жанны, берусь за баночки с непонятными надписями, но делаю необходимые манипуляции, несмотря на слезы Аси и её причитания. Понимаю её чувства и боль, но не могу оставить всё просто так — нужно сделать всё по правилам, чтобы не занести инфекцию.    — Хочешь мороженое? Ты умничка, — Жанна гладит её по волосам и целует в щеку. — Или что-то вкусненькое?    — Хочу мороженое, — Ася рассматривает узоры на наклейках, которыми я закрепил бинт. — И мультики.    — Всё будет тебе, Юзу, спустишь вниз?    — Конечно, Жанна, сейчас только помоем руки оба.    Помогаю Асе приблизиться к раковине, придерживая её на весу, и наслаждаюсь детской непосредственностью: она уже успокоилась и теперь рассказывает мне о том, какие наклейки на свои колени хочет завтра, ведь нельзя же ходить с одними и теми же каждый день, надо, чтобы они подходили под её настроение и платье. Я тут же вспоминаю, что на её юбке осталась кровь, и решаю сначала отнести Асю в детскую, чтобы она переоделась, прежде чем спускать её вниз. Кажется, я начинаю привыкать к наличию ребёнка в своей жизни окончательно и бесповоротно.    ***   — Ты же не упал в обморок от испуга за неё? — Женя держит Асю в объятиях, но внимательно смотрит на меня.    — У меня, к сожалению, и не такие травмы были, так что я прекрасно знаю, как надо себя вести, — поджимаю губы, стараясь не рассмеяться. — Ася была умницей! Она почти даже не плакала и вела себя очень храбро!    — Ага, а Юзу и бабушка потом разрешили мне кушать мороженое и смотреть мультики на диване! — принцесса вся сияет, когда говорит об этом. — Мама, я хочу пластыри с динозавриками завтра, принцессы не подойдут к моим шортам!    — Да, нам нужны пластыри под разную одежду — мы же стильные девочки, — присаживаюсь рядом с Женей и обнимаю её. — Мы составили список пластырей, которые нам нужны. Оформишь потом заказ?    — Вот это у вас тут модный дом, — она смеется и оставляет поцелуй на моей щеке. — Она точно моя дочь, а не твоя? Ты ей не заказал ещё сумочку от Гуччи или Прада?    — Нам пока ничего не понравилось, — качаю головой. — Ждём их осеннюю коллекцию, чтобы выбрать для школы.    — Ага, — Ася хихикает, ерзая в объятиях Жени. — Мне жарко, отпустииии...   — Егоза ты моя, — Женя целует её ещё раз и отпускает. — Тебе точно не больно ходить?    — Неприятно, но Юзу сказал, что через пару дней всё будет хорошо, — она крутит головой в разные стороны так, что её косички разлетаются в разные стороны. — Так что я буду в поряяядке. Ты можешь за меня не волноваться.   — Взрослая какая...   — Ага, она правда вела себя лучше, чем ты, когда разбивала коленки на льду, — я смеюсь, вспоминая все те разы, когда Женя канючила и плакала, пока я помогал ей заклеить порезы. — Эта девочка очень смелая!    ***   — Значит, ты сегодня играл роль доктора?    Я отвлекаюсь от телефона и поднимаю глаза на стоящую передо мной Женю. На ней прозрачный пеньюар, под которым надето умопомрачительной красоты белье, и туфли на высокой шпильке. Я нервно сглатываю, смотря на неё, и в первый момент даже не могу ответить, потому что вся кровь отливает от мозга и стремится намного южнее.   — Я... Да.   — А доктор работает сверхурочно? Кажется, у меня есть проблема, — она вышагивает модельной походкой в мою сторону, проводя рукой по своей шее. — Вы можете поработать сверхурочно?    — Если вам нужна моя помощь, — кидаю телефон на тумбочку и откашливаюсь. — Какие жалобы?    — Да, доктор, у меня проблемы с сердцем, — Женя проводит рукой по своей груди, задевая ногтем выступающий сосок. — Оно начинает трепетать при виде одного конкретного мужчины. И я не знаю, что мне с эти делать.   — Ох, мне кажется, вам нужно серьезное обследование, — я хлопаю себя по коленке, подзывая её. — Нужно проверить вашу грудь и некоторые другие органы.    — Вы думаете, что это поможет? — она присаживает ко мне на колени и кладет руку на плечи. — Вы можете сами провести это исследование? Осмотреть меня.    — Возможно, смогу, но что я получу взамен? — касаюсь губами её шеи, пока рукой скольжу от коленки к бедру, ощущая нежную кожу под своей ладонью. — Или вы по страховке?    — У меня нет страхования в вашей клинике, но я могла бы вам лично чем-то помочь, если вы согласны. Мне просто очень нужна ваша помощь, мистер Ханю. Только вы и сможете мне помочь, никто другой не в состоянии это сделать.   — Разве я могу отказать пациенту в помощи? — приспускаю бретельку с её плеча, стараясь поумерить своё нетерпение. — Это долг каждого врача. Мы давали клятву там какую-то.   — Да, именно так, — Женя наклоняется и сама начинает целовать мой подбородок. — Сделайте же уже что-то.   Мои руки перемещаются под её пеньюар, а губы скользят по ключице, пока я подогреваю нам обоих ещё сильнее. Женя начинает тихонько постанывать, пока я перекладываю её на постель, чтобы получить больше доступа к телу. Хочу быть внутри неё, но сначала...    — Ты закрыла дверь?   — Да, доктор, дверь в кабинет закрыта на замок, — она выгибается навстречу моим рукам. — Нам никто не помешает проводить осмотр.   — Господи, — стон вырывается из моего горла, когда руки касаются её голой груди. — У вас все серьезно. Есть лишь одно лекарство, которое может помочь в этом случае.   — Пожалуйста, примените его...   В какой-то момент все мои чувства обостряются так же сильно, как и у Жени, и мы бросаем эту игру, наслаждаясь исключительно друг другом и показывая свою любовь.   Я готов боготворить её всю жизнь.   И поклоняться каждой частичке её тела.