Incredibly loud and extremely close

Глава 37. Действуй

Май-июнь 2019 года Япония

Женя снова отстраняется от меня. Я не понимаю, что именно становится спусковым крючком, но с того вечера в кафе, когда она не открыла мне дверь, мы отстраняемся друг от друга, больше не разговаривая о личном. Я слышу случайно, как она обсуждает подготовку к следующему сезону и говорит, что настроена сосредоточиться исключительно на стартах, которые её жду в этом году, и это даёт мне почву для размышления: Женя хочет бросить все силы на сезон, что указывает на её желание сократит наше общение. Я понимаю её решение, но то, что он мне не сообщает об этом прямым текстом... — Все наладится, — Хави хлопает меня по плечу, когда я снова сижу на краю арены, пока Женя репетирует один из своих номеров. — Что ты надулся? Молодо-зелено, все будет хорошо. — Да я понимаю, просто не все так гладко, как хотелось бы. — Что, отношения оказались сложнее, чем выиграть две золота Игр? — друг беззлобно смеется, усаживаясь рядом со мной. — Девушки — они такие сложные и непонятные существа. Мы с Мариной уже два года вместе, а я все равно не понимаю половины её намеков. — Знаешь, Женя даже не намекает. Снова закрывается в своём панцире — и я хоть об стену бейся. Вот выбешивает это больше всего. Почему нельзя просто словами всё объяснить? Сказать, что ей хочется, какими она видит наши отношения, что дальше... — Если бы все девушки это говорили, друг мой, то жизнь была бы простой и понятной, а так... Ты знаешь, что забавно? Все произошло меньше, чем за сутки. Утром она ещё целует меня и не отпускает, а вечером просто отталкивает и не пускает к себе. Вот что это такое? — Любовь, Юзу, так всегда и происходит, когда у нас крепкие чувства. Мы смотрим на Женю, которая скользит по катку, мягко поводя руками, и что-то шепчет одними губами так, что никто из нас не слышит этого, но я словно ощущаю это всем своим телом. Она хочет идти вперед, она хочет двигаться дальше. — Вам нужно поговорить, Юзу, потому что без этого ты не услышишь, что она хочет. — А если она скажет... — я боюсь продолжить своё предложение, но слово «расставание» словно повисает между нами. — Тогда и будешь решать проблему, чемпион, а не в голове все крутить, лучше по порядку все решать, пойми ты это уже. Жизнь — это не прокат произвольной, его невозможно спланировать заранее, подготовив двенадцать разных контент-планов и запасных вариантов на случай ошибки. Тут нужно все решать по ходу. — Чёрт, это так сложно, — я взъерошиваю волосы, чувствуя себя маленьким ребенком, потерявшимся в лесу. – Чёрт-чёрт-чёрт — Да, давно я тебя таким не видел, — Хави хлопает меня по плечу и тихонько смеётся, — всё будет хорошо. Просто позови её к себе сегодня вечером и спокойно, не напирая, задай главные вопросы. А так как будет – так будет. В конце концов, моя постель, объятия и бар всегда доступны тебе в любое время дня и ночи. — Отвали, а? — я пихаю его плечом в бок и раздраженно закатываю глаза. — Что ты сразу о плохом? — Потому что твоё лицо говорит об этом, вот я просто и комментирую увиденное, — Хави хлопает меня по бедру и поднимается. — Действуй, пока никого нет, а она на льду без друзей. Женя действительно скользит одна на другом конце катка, пока играет какая-то незатейливая музыка, и я решаю использовать это время. В конце концов, разве я не могу просто подъехать к ней и поговорить о всяких мелочах в роде общего номера, атмосферы и прочих мелочах? Я со всеми разговариваю... — Привет! Женя оглядывает и улыбается своей спокойной улыбкой, которая предназначена всем вокруг, включая работников сферы обслуживания и чужим людям, которых она встречает в общественных местах. Это не та улыбка, которую она дарила мне наедине, даже не слабая её тень, просто рядовая, предназначенная для всех вокруг. — Привет, Юзу. — Надо поговорить, ты вечером свободна? — я тихо произношу, приблизившись к ней на максимально доступное приличное расстояние. — Пожалуйста. — Приходи, — она послушно кивает, — я дождусь тебя. И смотрит на меня так, что я совсем не знаю, чего мне ждать: прощения или расставания. *** — Ты быстро, — Женя хихикает, когда я проскальзываю в её номер практически сразу после ужина, — я не думала, что ты явишься раньше полуночи. — Не готов ждать ещё дольше, — снимаю верхнюю кофту и поворачиваюсь к ней, сцепив руки перед собой. — Итак... — Итак... — она слегка улыбается, стоя около стены и опираясь о неё лопатками. Мы так и стоим, не шевелясь, пока я не нахожу в себе силы отстраниться и подойти к ней ближе. Мне хочется быть вместе с ней, и я наклоняюсь к её губам, ловя дыхание, мягко касаюсь губ, не спрашивая разрешения. Женя не шевелится, но отвечает на мой поцелуй, точно так же медленно лаская губами, словно боясь сломать это тонкое чувство между нами. — Не уходи от меня, — я тихо шепчу, опершись руками по обе стороны от неё. — Черт, Женя, не делай это. — Я не ухожу, я просто запуталась... — Снова? — Снова, — в её голосе скользит какое-то отчаяние, — я снова на перекрестке. Я не понимаю, как найти баланс, я боюсь, меня страшит новый сезон, предстоящие соревнования. Что, если я не смогу собраться? Если упаду, разобьюсь, буду снова мимо пьедестала... — Не будешь, слышишь? — я приподнимаю пальцами её лицо за подбородок. — Ты не будешь, Женя! Все получится, ты столько тренируешься, восстанавливаешь форму, скоро мы вернемся в Торонто и там мы вместе продолжим изучать прыжки, накатывать программы. Ты сможешь, потому что теперь ты уже точно готова ко всему, что тебя ждет. — Я вижу, что я слабая, Юзу, что я местами сдаюсь, что я уже не та, что была раньше... — Ты сильнее, чем была, Женя, в этом твой плюс, — я слегка сжимаю её праву руку, — ты пережила все, что только можно, тебе нечего терять, теперь есть только путь наверх. Туда, где будет сиять яркое солнце. — Но до него так далеко, Юзу, оно где-то за горами, а горы такие высокие. — Но ведь ты не одна, — я принимаю её в свои объятия, — с тобой тренера, мама, друзья... С тобой всегда рядом я. Не отталкивай меня только из-за боязни не выбраться наверх. Я буду все время рядом, я буду держать тебя за руку и не отпускать до той секунды, пока мы оба не поймем, что ты справилась, ты выбралась из тьмы. — Не оттолкну, только не отпускай мою руку... Женя плачет в моих объятиях, выплакивая всю свою боль и грусть от того, что она не в таком состоянии, как ей хочется, что она не с кучей медалей, что до Олимпиады еще три тяжелейших сезона, которые нужно ещё преодолеть и получить свою квоту, которую сейчас добыть будет сложнее, чем в 2018 году. Но я не хочу её бросать, оставлять в одиночестве и поэтому позволяю выпустить эмоции. — Прости, что не пускала тебя к себе. Наверное, мне нужно было побыть одной, — она шепчет, все ещё всхлипывая. — Погрустить, поплакать... — И не дать все восторгаться твоим новым цветом волосы, — я дергаю её за хвост, целуя в лоб. — Красивая такая... — Правда? — Правда, милая, конечно, правда. Мы перемещаемся на кровать, устраиваясь рядом, и просто молчим, каждый думая о своём. Я понимаю её страхи и слезы, потому что сам не раз был в таком состоянии. Сейчас, выиграв все главные старты, я смотрю на соревнования уже по-другому: это шанс показать себя, не важно рваться вперед. Но Женя ещё слишком молода, чтобы это чувствовать. — Я думала раньше, что ты самый эмоциональный человек.... — А оказался сухарём? — я хихикаю, играясь с её пальчиками. — Нет, оказалось, что я плачу чаще и больше, чем ты, — она морщит нос и смешно сопит. — Это несправедливо! Тебя все считаю публичным нытиком, а на деле ты не плачешь... — Плачу, просто не так часто, как ты, — я смеюсь и целую её в нос. — Давай примем ванную расслабляющую и закажем еду в номер? А потом ляжем спать наконец-то, тебе нужно отдохнуть. — Нам обоим нужно отдохнуть. Я видела, как ты сегодня выкладывался на тренировке так, словно это Олимпиада, — она тяжело выдыхает и приподнимается на локте. — Почему ты не можешь чуть-чуть позволить себе расслабиться? — Потому что тогда буду я не я, — спокойно улыбаюсь и притягиваю её к себе для легкого поцелуя. *** Женя засыпает почти сразу, едва я укутываю её в одеяло и устраиваюсь рядом, а сам я не ощущая сна ни в одном глазу. Мысли постоянно одолевают мою голову, все сильнее распаляя и не давая уснуть. Я сам переживаю из-за того, что будет ждать Женю в следующем сезоне, как она сможет справиться с эмоциями и своими мыслями, которые одолевают в самый последний момент. Я знаю, что она вспоминает каждый раз те слова, брошенные её прошлым тренером, о чем призналась мне однажды в порыве истерики. И как я могу помочь с этим справиться? Я такого не переживал, потому что все мои тренера, которые встречали на жизненном пути, относились с огромным уважением к моим решениям и сами подталкивали меня вперед, предлагая развитие, которого сами не могли обеспечить. Для них было важно, чтобы я шёл вперёд, получал ту поддержку, которую мне может обеспечить только более компетентный специалист, и услышать, что кто-то может такое сказать... Нет, это уму немыслимо, поэтому я теперь даже не знаю, что могу сделать. — Пусть все высшие силы тебя хранят, — я тихонько шепчу, произнося это по-японски, дабы уберечь её от злых сил и взглядов. *** — Мне нравится, когда ты улыбаешься, — я тихо произношу, пока зашнуровываю коньки рядом с ней. — Красивая... — У меня была очень спокойная ночь и крепкий сон, — она тихо хихикает, но не отстраняется. — Иногда сон — это правда лучшее лекарство, как мне и говорили. Спасибо тому, кто дал этот совет. — Молодец, что послушалась этого умного и красивого человека, — я ей подмигиваю и берусь за второй ботинок. — Просто идеал! — Только храпит ночами, — она закатывает глаза и наклоняется, чтобы поправить шнурки, — я вечером встречусь с девочками, вернусь после 10 в номер. — Я напишу тебе, договорились? — хлопаю себя по коленям и поднимаюсь. — А пока пошли тренировать общий номер. Что-то вы все расслабляетесь в нем, надо немного добавить сил. — Ой, как скажете, мистер перфекционист. Мы оба выходим на лёд, пока остальные лениво заканчивают растягиваться и допивают очередной стаканчик кофе, чтобы хоть немного проснуться и зарядиться перед очередной выматывающей тренировкой. Я знаю это чувство, только научился выстраивать свой график последние годы таким образом, чтобы иметь возможность хорошо выспаться и отдохнуть перед любой тренировкой, в какое время она бы не была. Грамотный распорядок дня — один из залогов успешных выступлений. — Господи, опять мы в такую рань должны тренировать твои пируэты, — Хави, не прекращая зевать, подъезжает ко мне и тычет локтём в бок. — Мы уже всё все выучили, Юзу... — Нет, я вижу, что вы ещё пытаетесь в ногах, — я не перестаю хмуриться, вспоминая запись вчерашнего тренировочного процесса. — Хави, у тебя пузо появилось, между прочим, его обтягивает рубашка, ты не прислал новые мерки! — И ничего не пузо, просто это... стресс, да! И это спасательный круг от стресса! — Это пицца по ночам, я видела два дня назад, как ты тащил это к себе в номер, — Тесса цыкает, проезжая мимо, — не верь ему, Юзу, он со Скоттом смотрел футбол европейский и явно пили пиво, судя по их мордам на следующее утро. От Скотта конкретно несло перегаром. — Вот, я так и знал, что это была не мигрень! — я притворно ахаю и отъезжаю в сторону. — Я знал! Я подозревал, когда увидел Скотта с бутылкой минералки в одной руке и пивом в другой! Чувствовало моё сердце, что ты меня обманываешь... — Ой, да брось ты, — он пытается отмахнуться, немного смущаясь, — мы просто отмечали победу любимой команды, всего-то. Разве я мог тебя обмануть? Это было по баночке! — По бочке скорее, — Тесса поддерживающе кивает, сладко улыбаясь. — Которая вместит нас с Юзу вместе. — О, и меня тоже, — к нам подъезжает Женя, хихикая, — я ещё видела, как на прошлой неделе они тащили два пакета чипсов. Не пакетика, а больших пакета, наполненных упаковками. — О, Боги, — я притворно хватаюсь одной рукой за сердце, а другой за стоящую рядом Женю, — моё сердце... оно... разбито... сломано... — Да тьфу на тебя! — Хави прячет лицо в руках, смущаясь, — зачем вы начали... Мы смеемся, а я продолжаю держать Женю за плечо, не отпуская, пока есть такая возможность, словно говоря, что я всегда рядом.