Incredibly loud and extremely close

Глава 13.

Ноябрь 2017 года Торонто, Канада

Понимание того, в какой ужасной ситуации я сейчас нахожусь, накатывает на меня каждое утро, когда я раскрываю глаза. Осознание, что я сам привел себя к этому режет душу, как и боль в ноге при ходьбе. Снизить нагрузки — это значит отказаться от катания на какой-то период. Я не могу даже натянуть эти чертовы ботинки, чтобы заняться скольжением и отработкой дорожки, потому что за каждым моим движением следит мама, врачи и тренера. Брайан участливо задает вопросы, когда видит меня в клубе на восстанавливающей терапии, всем своим видом показывая, что все под контролем. Но под каким таким контролем все может быть, если у нас на носу Игры, а я ходить нормально не могу?! Ситуацию осложняет ухудшающееся состояние Жени, из-за которого она пропускает финал Гран-При, куда собиралась поехать. Её нога, как и моя, не выдерживает такого количества нагрузок, которые мы даем ей, и подводит в самый ответственный момент. Мы часто разговариваем, но я вижу, как свет в её глазах с каждым днем все сильнее потухает, теряя надежду на какое-то подобие нормальной жизни, к которой мы привыкли. Она боится каждого приема у врача, который качает головой и назначает то самое «полный покой и никакого катания», которое нас убивает, особенно в те моменты, когда мы видим, как наши друзья и прямые соперники тренируются на нашем же льду, становясь с каждым чертовым днем все сильнее и сильнее. Мне не нужно говорить Жене о своих чувствах, потому что я вижу их отражение в её глазах, когда она включает камеру и просто молча на меня смотрит в экране телефона. Мне не нужны слова, чтобы почувствовать её отчаяние сейчас. Мы оба в этой лодке без вёсел, а берег так далек, что мы просто не понимаем, как доплыть до суши. Какие-то попытки поддержать друг друга с треском проваливаются, и мы просто говорим о всяких мелочах в стиле фильмов и сериалов, чтобы просто не молчать. Я чувствую её боль так же, как она мою. И я благодарен, что она есть у меня. Хави не бросает меня, продолжая заходить вечерами и просто играть в приставку, словно не существует никакого фигурного катания и прочего спорта, где мы с ним соперники на льду. Он с удовольствием сметает мамину еду, которую она заботливо нам приносит, чтобы мы поели, и рассказывает о том, как его сестра пытается заставить парня купить ей кошку. Впрочем, как отмечает сам Хави, она еще более безответственная в этом плане, чем её брат, поэтому такая ответственность — это слишком сложная задача для нее. Он шутит и заставляет меня смеяться в ответ, вытаскивая из плена депрессивных мыслей, все сильнее и сильнее забирающих меня в свой кокон. Но каждую ночь, когда я остаюсь один, они возвращаются, обхватывая меня своими щупальцами и словно говоря, что нет мне никакого спасения от них. Что все это — пустая трата времени и сил. Но я уверен, что у меня есть шанс выиграть эти игры — и я его использую. Пускай у меня нет физической возможности тренироваться, но остается то оружие, которое всегда мне помогало — ментальные тренировки, где я каждый день по несколько часов отрабатываю все прыжки и движения. У меня есть зеркало, чтобы повторять хореографию и дорабатывать какие-то детали в своих программах. И я безумно счастлив, что оставил Шопена и Сеймея: два моих оплота силы, которые будут меня поддерживать на главных соревнованиях моей жизни. Я возьму там медаль — о другом и смысла нет говорить. Я буду тем, кто выиграет вторую медаль подряд. Я буду этим человеком. Очередной вечер, когда Женя уже давным-давно спит, а я никак не могу найти себе места, приводит к тому, что после нашей переписки приезжает Хавьер под предлогом, что ему просто-напросто надоело писать сообщения. Мы заваливаемся ко мне в комнату и привычно усаживаемся перед приставкой, чтобы поиграть и отвлечься. Хави нужна передышка от тренировок, а мне от мыслей. — Ты помнишь, что у Жени день рождения скоро? — Хави морщится, когда его герой получает удар от меня. — Эй! — Конечно помню, — усмехаюсь, — ты же не думаешь, что я повторю твою ошибку? — Я вот и пытаюсь тебя от этого уберечь, — Хави смеется, качая головой. — Я как вспомню, как мне тогда прилетело той книгой в плечо, так до сих пор ощущаю боль. Хотя тебе проще — Женя не такая эмоциональная, пожалуй. — Ошибаешься, — усмехаюсь, вспоминая Женю и то, как на умеет выражать свои чувства, проверяя на прочность звукоизоляцию в моём номере. — Женя очень эмоциональная во всем. Но, вероятно, бить она меня бы не стала. — Ага, просто сообщила бы мне, что тебя надо ликвидировать, — смеется и толкает меня локтем в бок. — Ты её не обижаешь? — Нет, Хави, её обижать я никогда не буду, ты должен это понимать, — выдыхаю и чуть улыбаюсь, — она не такая, я не представляю, как с ней можно даже как-то грубо обращаться. Женя просто... просто она такая нежная и спокойная. — Вот это ты попал, — Хави по-доброму усмехается и бьет моего героя в игре, — не думал, что когда-нибудь увижу тебя таким. — Каким таким? — Таким простым и по-человечески ранимым, — друг ставит игру на паузу и поворачивается ко мне, — мне всегда казалось, что ты такой непробиваемый, хотя и чувствовал, что это просто твоя маска. Но то, как сильно Женя тебя изменила — это просто огромная разница, Юзу. Ты стал по-человечески обычным. — И уязвимым, — горько усмехаюсь. — Нет, ты от её любви становишься другим, более сильным даже, что ли, — Хави задумчиво смотрит в окно. — Я всегда боялся, что ты закроешься от неё в коконе и будешь делать вид, что тебе на неё наплевать, хотя с первого взгляда было заметно, что вы интересуете друг друга, вас просто нужно было немного подтолкнуть друг к другу. Мы с Мишей боялись, что вы, как два оболтуса, так и будете ходить вокруг да около, а вы... — Я сам этого боялся, — выдыхаю и качаю головой, — это было страшно, Хави. Впервые быть с ней, впервые раскрыть кому-то чувства и впустить в свой мир — это все очень сложно, пускай сначала и кажется, что в этом нет ничего такого. Что стоит познакомить человека со своими правилами? Да ничего. Стоит только показать ей, что вот это мы можем делать, а вот это нет. Но оказалось намного сложнее: я боялся, что она испугается этого, ведь она — это не ты, она живет в другой реальности, в другом мире. Она не знакома со мной много лет, чтобы спокойно воспринимать все эти «тут охрана», «там мне нельзя», «здесь это влияет на репутацию», а «тут у меня контракт». Но... Но Женя — это Женя, с ней очень сложно угадать, где и что ей нравится, а где нет. С ней нужно говорить. И наши бесконечные разговоры нам очень помогли. — Как давно вы тесно общаетесь? — Что ты имеешь ввиду под словом «тесно»? — бросаю на него взгляд, стараясь сдержать усмешку. И заодно вспоминания того, что такое тесно с Женей. — Ой, Боже, — Хави смеется и откидывается на спину. — Я не про секс, озабоченный, а про то, что вы много лично общаетесь, извращенец! И с кем я дружу?! — С тем, кто тебя терпит каждый день, — смеюсь в ответ, — ну, года полтора, пожалуй. Летом прошлым начали общаться больше в соц. сетях, а потом перешли и на личное общение. Общие старты, все дела... А потом вот как-то и... — пожимаю плечами. — С ней легко, поэтому мне сложно какую-то конкретную дату назвать, мы постепенно перешли от фигурного к более личным, а потом и совсем личному. — Она поймала тебя в свои сети, да? — Хави улыбается, устраиваясь на боку. — Наверное, — пожимаю плечами и притягиваю ноги к себе. — Сложно сказать, потому что Женя... Ну, ты сам её знаешь. Она просто такая, какая она есть. И тут ничего не изменишь. — А я рад, что кто-то влияет на тебя так, что ты забываешься, — друг улыбается и хлопает меня по ноге. — Хоть кто-то может заставить тебя думать о более земных вещах. — Я и раньше о них не забывал, — усмехаюсь. — Просто теперь это по-другому. — Мне нравится, что ты теперь временами такой... — Хави машет руками в воздухе, — ну, знаешь, вот такой простой. И то, как вы смотрите друг на друга — мне сразу кажется, что я тут совершенно лишний. Как вы обнимаетесь... — Мы сейчас правда обсуждаем мои отношения? Мы с тобой не так уж близки, — пихаю его ногой в бедро. — Лучше скажи мне, что там с твоими отношениями? — Все прекрасно: я езжу в любимый клуб и пытаюсь залечить своё разбитое сердце, — он вздыхает и падает на спину. — Бедный я бедный! Ни одна женщина не может принять моё сердце! — Потому что твоему члену нужны как минимум три одновременно. — Эй! — Хави кидает у меня подушку. — Это было лишь раз. Ну, ладно, несколько раз. Но не постоянно! — Да-да. Только женщины, амиго, моногамны. И редко кто согласится на такое. Ты попробуй с одной построить крепкие и доверительные отношения даже на расстоянии. Показывай ей свои чувства, рассказывай о желаниях. — Меня правда учит отношениям сейчас главный ледяной король всего ФК? — Хави качает головой. — Боже, в какой же я яме, если советы Юзу кажутся вполне себе логичными. — Ты в той яме, куда сам себя загнал, Хави, — пожимаю плечами. — Стоит только немного проанализировать своё поведение, и тогда ты увидишь, что есть свет в конце тоннеля, просто ты его все время игнорируешь. Если бы ты немного хоть отключил свой эгоизм и вспомнил, что девушкам такое не нравится, то, вероятно, ты бы сейчас не был бы один. — Ладно, — Хави вздыхает. — Мне не нравится, что ты стал давать более умные советы в отношениях, чем я сам. Это же я отвечаю за девушек в нашей паре, а сейчас вон наоборот... — Просто я познал прелести наличия постоянного партнера, — усмехаюсь и тут же получаю подушкой по голове. — За что? — Не хвались мне тут! Женя для меня как сестра, так что мне не нравится думать, что у неё с тобой есть секс. Это звучит мерзко, — друг морщится и садится. — Кошмар, даже у моей младшей сестренки есть секс с таким ослом, а у меня только рука и девушки за деньги. — Амиго, я все понимаю, но ты немного не в моём размере, — игриво провожу рукой по его плечу. — Но, возможно, я могу быть с тобой ласковым... — Фу! — Хави шарахается в сторону и присоединяется в моему смеху. — Какой ты противный, ужас! — Да ладно тебе, — усмехаюсь и пожимаю плечами. — С кем не бывает? — С нами такого не будет. И точка, — Хави морщится и садится обратно. — Блин, я все понимаю, но спать с тобой не буду, даже не проси, понял меня? Даже в качестве утешительного секса. — Фу, уйди, — отталкиваю его от себя здоровой ногой. — Это же инцест! — Вот именно, — он смеется. — Так, хватит об этом, а то дошутимся. Ты мне лучше вот что скажи, — Хави отпихивает мою ногу, — Жене подарок придумал? — Конечно, — довольно усмехаюсь, — восемнадцать лишь раз в жизни бывает, так что все давным-давно готово. Ей должны будут доставить подарок прямо утром, перед началом дня. — Какой ты заботливый парень. И что же это? Пожимаю плечами и молчу, не желая раскрывать своей тайны. Я хочу, чтобы она первой увидела этот подарок, а только потом уже другие люди узнали о нем. Есть личные вещи, которые и должны оставаться такими. — Давай так. Если Женя захочет, она сама всем покажет. Нет — тогда... — развожу руками. — Без обид. — Ладно, понял, — он кивает и тянется к приставке. — Ну что, ещё по партии? *** На следующий день я просыпаюсь от сообщений от Жени, которые приходят практически без остановки. Кое-как открываю глаза и тянусь за телефоном, чтобы узнать, что у неё произошло. И после прочтения первых строчек меня практически вырывает из сна, и я тут же набираю её номер. — Алло, — я слышу её невероятно грустный голос, от которого хочется самому плакать. — Малышка, что такое? — нервно сглатываю, садясь в постели. — Почему они так говорят? — Мы делали очередное обследование, чтобы посмотреть, как там... — она тихо всхлипывает. — И доктор сказал, что все ухудшилось. Никаких коньков несколько недель вообще, полный покой. Отсутствие любых нагрузок и практически полный постельный режим, если я хочу восстановиться в ближайшее время вообще. — Женя... — тихо шепчу, ощущая всю её боль. — Я... Я не знаю, что сказать тебе даже... — Ничего тут не скажешь, — она снова всхлипывает, и моё сердце разрывается. Моя малышка никогда не плачет, она самая сильная. — Еду сейчас домой, буду лежать, видимо. И смотреть, как другие выигрывают все важные старты. — Не говори так, Женя, твой главный старт впереди, все обязательно получится, слышишь? За несколько недель ты не разучишься кататься, а для ноги ты можешь сделать много чего. Дай травме затянуться, посоветуйся со специалистами, что тебе стоит делать, а что совершенно запрещено. Составьте программу и следуй этим наставлениям, слышишь? — Угу. Её голос пропитан невероятным отчаянием, от которого мне становится больно. Господи, малышка, за что тебе это? Почему именно сейчас? За что нам эти травмы в один из самых ответственных моментов в нашей карьере, когда на носу главные соревнования всей этой жизни? И мы ничего с ней изменить не можем, нам придется просто бороться с этим и действовать как-то, исходя из ситуации. Мы оба прикованы к постели, а на льду готовятся к Играм другие спортсмены. Но мы все равно выиграем это золото, мы все равно будем первыми. — Ты справишься. Мы справимся, — стараюсь произнести так, чтобы она поверила моим словам. — Все получится, Женя. Я знаю, что сейчас сложно, но... Дай травме затянуться, а потом мы оба приступим к тренировкам. Мы выиграем Олимпиаду, мы вместе покажем всем, что нас невозможно сломать, слышишь? — Слышу, — она вздыхает, — только очень тяжело это все сейчас... Почему игры были не в прошлом году? — Я не знаю, Жень, — качаю головой, вспоминая её звенящую форму перед прошлым Чемпионатом, — для меня это тоже загадка, ведь все было бы в разы проще. — Да, мы бы уже были чемпионами, — Женя грустно смеется. — Ладно... Мы почти приехали домой. Поговорим попозже? — Конечно. Только не плачь. Если станет совсем плохо — сразу же звони мне, хорошо? — Обязательно. Целую. — И я тебя, — кладу трубку и падаю обратно на кровать, проклиная все травмы, уроки вселенной и эти бесконечные попытки выбраться на свет.