Incredibly loud and extremely close

Глава 29. Разлука

Январь 2017 года Торонто, Канада

Порой приходится смириться с теми обстоятельствами, которые диктует нам жизнь. Сейчас, когда мы с Женей находимся на разных концах планеты и готовимся каждый к своим соревнованиям, мы все равно пытаемся найти возможность для общения и того, чтобы узнавать лучше друг друга. Не могу свыкнуться с этой странной мыслью, что я в отношениях… Конечно, я уверен, ей хочется, чтобы я как-то это подчеркивал в нашем общении и наших разговорах вечерами, но я правда не понимаю, как мне надо это делать. Называть её своей девушкой? Пригласить на свидание? Но мы увидимся ещё не очень скоро. Но, вместе с этим, нам очень легко, потому что мы понимаем стремление друг друга всей душой отдаваться любимому делу, которое из простого оздоровительного спорта стало практически смыслом всей жизни. Женя не кричит, что я должен перестать убиваться о новые элементы, лишь расспрашивает о том, как я технически к ним готовлюсь, на какие этапы разбил подготовку и как я планирую совмещать все это в своих основных тренировках. Она не требует от меня постоянного присутствия в её жизни, как и я стараюсь не вмешиваться в её жизнь, но… Но глупо будет отрицать, что мы живем точно так же, как жили до этого. Совмещать разные часовые пояса невероятно сложно, поэтому мы вынуждены придерживаться определенного графика, когда можем созваниваться. Ранним вечером, когда я только возвращаюсь с тренировки, она ещё не спит, поэтому у нас есть тридцать минут для того, чтобы обсудить прошедший день и поделиться своими успехами и какими-то мелкими неудачами. Пару раз она, настолько измученная активной подготовкой к предстоящему первенству её континента, засыпала прямо посреди разговора, давая мне возможность понаблюдать за ней. Я знаю, как ощущается её кожа на моей, как меняется её дыхание, когда она засыпает, как расслабляются мышцы её лица… Мне все это знакомо, но такие моменты... В такие мгновения я жалею, что у меня нет возможности быть рядом с ней. Я совру, если скажу, что сам не изменился. Изменился. И очень. Хави это видит, но пока не вывел меня на разговор, словно ощущая, что я к этому не готов, но его взгляды, когда он замечает, как в перерывы я с кем-то переписываюсь, его затяжное молчание после того, как я сказал, что временно в субботу мне не нужна поездка за город, а мы можем заменить её просто на общение за играми… Он дорожит Женей, и мне это известно, поэтому его стремление опекать ее и заботиться о ней не становится сюрпризом для меня. Хоть мы это пока и не обсуждали, но в его взгляде я каждый раз вижу предупреждение. Но я и сам это знаю. Тяжело ли физически выдерживать такую разлуку? Временами очень сложно, особенно когда Женя показывает то, насколько игривой и сексуальной она может быть. Фотографии в новой одежде, позирование перед зеркалом, кадры с тренировок, игривые намеки по видеосвязи… Все это заставляет меня чувствовать себя юнцом, у которого встает только от одной мысли о том, что у девушек есть грудь. А то, что я знаю, как она стонет, как закусывает губу, когда ей приятно, как меняется её лицо во время оргазма… И это совершенно выбивает меня из колеи, а я порой просыпаюсь с таким стояком, что мне не остается ничего иного, как держать эти воспоминания перед глазами, активно работая рукой. Я не знаю, возникает ли у неё настолько сильная потребность, об этом мы никогда не говорили, но она постепенно становится моей зависимостью. Я пересмотрел её выступление на чемпионате России миллион раз, замечая то, насколько счастливой и довольной она выглядела, как порхала по льду и с какой легкостью добавила тройной тулуп к финальному каскаду. Женя словно обрела второе дыхание, выглядя невероятно сильной и одухотворенной. После этого она записала, кажется, несколько десятков голосовых сообщений, путаясь в языках, сбиваясь, но продолжая говорить о том, как она счастлива кататься. А я не мог перестать улыбаться, слушая её голос. Стала ли она моей зависимостью? Однозначно. Хочу ли я с этим бороться? Нет. Я хочу идти вперед, ведь через год нас обоих с ней ждет Олимпиада, которая наконец-то все расставит по своим местам, а мы сможем сделать все, что в наших силах. И тогда мы сможем жить так, как хотим. *** — Юзу, какие планы на вечер? — Хави толкает меня в плечо, широко улыбаясь. — По пиву и по игре? — Может быть через пару часов? У меня есть несколько дел, которые надо выполнить, — неопределенно машу рукой куда-то в пространство. — А вот часам к девяти я вполне могу приехать. — Что это у тебя за дела такие в среду — он прищуривается, не убирая своей улыбки. — Как их зовут? — Дела зовут университетские уроки, — закатывая глаза, стараясь не выдать этим свое волнение. Я же не могу открыто сообщить, что у нас есть с Женей всего пару вечерних часов, которые мы можем провести вместе? А с Хави мы можем и несколько позже встретиться, когда она будет сладко спать… — А, ну хорошо. Передавай им привет и что я буду рад снова с этим делами встретиться на Европе через неделю, — звонко смеется и закидывает вещи в свою сумку, совершенно не заботясь о том, что все аккуратно сложить. — Этим делам не стоит волноваться, я на страже твоей чести! — Господи, Хави… Видимо, этим вечером меня все-таки будет ждать задушевный разговор о моих отношениях с Женей. Интересно, как она на это отреагирует? И стоит ли ей все рассказывать сейчас? Я не знаю, как нужно поступать в таких ситуациях, потому что… Потому что в отличие от ледовых соревнований во всем, что касается обычной жизни и отношений мой опыт невероятно скуден. Ладно, будем разбираться по ситуации. *** — Ты такой милый, когда у тебя такие растрепанные волосы, — Женя хихикает, кутаясь в пледик и рассматривая мои взъерошенные после душа волосы. — Редко тебя можно таким увидеть… — Хочешь сказать, что будет лучше, если я не буду их укладывать на соревнования? — прищуриваюсь, разглядывая её. По-домашнему тихая и уютная, она лежит в своей кроватке и одним только взглядом вызывает во мне противоречивые чувства: мне хочется её одновременно обнять и не выпускать в свои объятия, а в то же время в голове крутятся далеко не самые приличные картинки того, чем мы бы могли сейчас с ней вдвоем заняться… — Не знаю, как на соревнования, но когда ты в номере… И все-таки порочные мысли перевешивают, когда она закусывает губу и смотрит на меня так, как умеет делать только она: проникая куда-то под кожу, вызывая волну мурашек и огромного желания. — Я что-нибудь придумаю, — киваю ей в ответ и смотрю на часы. — Тебе уже точно пора спать, а то завтра опять проспишь и будешь торопиться, собираясь на утреннюю тренировку. — Я знаю, но так никуда не хочется, — Женя капризно надувает губы и утыкается носом в подушку. — А ты чем сейчас будешь заниматься? — Мы договорились с Хави посидеть у него и порубиться в приставку. — О, это здорово, — сонная улыбка появляется на её лице, и я приглушаю собственный свет, словно это может ей как-то помешать. — Надеюсь, что вы хорошо посидите… — Обязательно, — она устраивается в кровати удобнее, прислонив телефон к стене и выключив ночник. — Засыпай, малышка… — Тебе хорошего вечера, Юзу. До утра. Я остаюсь еще несколько минут на связи, отключив микрофон, и наблюдаю за тем, как она засыпает, расслабляясь после напряженного дня. Она готовится к своему чемпионату, отдавая всю себя не тренировках, стараясь отточить программы до идеала. Я знаю, что у неё фактически нет соперниц, которые могли бы побороться с ней за золото этого старта, но то, с каким упорством и усердием она продолжает работает, вызывает снова моё восхищение. Эта девочка не сдастся до тех пор, пока будет способна дышать. *** — Пиво будешь? — Хави кивает на журнальный столик, заставленный тарелками с закусками и пачками всякой вредной еды. Отрицательно качаю головой и беру свой чай, удобно устраиваясь на диване. — Давай, спрашивай, — выдыхаю, потому что устал быть в напряжении от того, что я скрываю от него одну из важных частей своей жизни. Надоело прятаться и врать, потому что это может привести к ухудшению наших отношений, чего я однозначно не желаю. Наша дружба – это одна из самых важных вещей в жизни, потому что она толкает нас вперед. — Что у вас с Женей? — он делает глоток пива и поворачивается всем корпусом ко мне. — Я плохо помню ту ночь, но я знаю, что она была в твоей постели. — Да, она осталась ночевать у меня, потому что то время, которое мы проводим вместе… Ну, ты знаешь, насколько редко мы с ней встречаемся, поэтому использовали такую возможность, — нервно провожу рукой по волосам. — Это не то, что ты думаешь, никакого секса, просто мы долго разговаривали… Ага, а ещё словили парочку оргазмов, не переходя грани. Всего-то. Подумаешь, что теперь я просыпаюсь со стояком из-за снов-воспоминаний о том, как она была рядом и что творила со мной каждый раз, когда прикасалась… Черт, даже эта мысль вызывает определенное шевеление в моих боксерах. — И какие у вас сейчас с ней отношения? — он едва заметно хмурится, но я успеваю это отметить. — Ну, мы с ней как бы пара. Впервые произношу это вслух, раскрывая наш секрет кому-либо другому. Это звучит так непривычно. «Мы пара». Да, моя девушка – Чемпионка мира, Чемпионка Европы, двукратная победительница ФГП, ЧР и многократная победительница этапов серии ГП. А ещё по юниорским собрала все золото, которое можно было собрать. Ощущаю, как на губах появляется улыбка. Да, она прекрасная. — И вы, как я понимаю, договорились никому не рассказывать о своих отношениях, я прав? — Да, ты совершенно прав, — киваю в подтверждении, делая ещё один глоток чая. — Мы с ней видимся не так уж часто вживую, а я не хочу, чтобы толпа сумасшедших набросилась на неё. Фанаты – это здорово, но иногда они переходят грань. — Правильно, — Хави кивает и вздыхает. — Ты же помнишь, что она для меня как сестра? Если только ты причинишь ей боль… — Я знаю, Хави, — обрываю его, — я знаю, что если что-то с ней произойдет по моей вине, то ты лишишь меня возможности продолжать мою карьеру. — Вот именно, Юзу. Она не просто девушка, которую можно так легко выбросить из жизни. Она спортсменка, но я не позволю тебе хоть как-то негативно повлиять на её жизнь. В его словах звучит неприкрытая угроза, но я абсолютно его понимаю. Наверное, я отношусь к этому точно так же, но лишь с той разницей, что я не собираюсь причинять ей боль. Конечно, любые отношения могут подойти к концу и закончиться, но сейчас мы учимся вписывать наши чувства в спортивный режим. Это сложно, но нет ничего невозможного для двух чемпионов. Я знаю, что мы научимся с этим справляться, а вообще… Я не знаю, что будет после Олимпийских игр и буду ли я продолжать свою карьеру. Я не уверен в том, что смогу ступить на соревновательный лед после того, как выйду со льда Пхёнчханя. Я не знаю, что будет потом. *** — Знаешь, о чём я мечтаю прямо сейчас? — Женя падает на кровать и держит телефон над своей головой, давая тем самым мне возможность как следует её рассмотреть. Она ещё не смыла с лица макияж, а обтягивающая маечка поверх бюстгальтера соблазнительно подчеркивает её груди и небольшую ложбинку. — Кхм… О том, чтобы оказаться на льду? — спрашиваю первое, что приходит мне на ум, пытаясь выбросить из головы фантазии о том, чем бы мы могли сейчас с ней заняться, окажись мы вдвоем в одном номере. И это не включает лед. Хотя… — Нет, у нас лёд на улице и так, — она звонко смеется, — я хочу оказаться в Японии и поесть настоящие суши, а не то, что предлагают в местных ресторанах. Она так смешно морщит носик, что я готов прямо сейчас заказать нам два билета до Токио, чтобы сводить её в один из самых прекрасных ресторанов, где будем только мы вдвоем, а после этого я отведу её в самый дорогой номер лучшего отеля и на огромной постели всю ночь я буду доказывать ей, насколько она прекрасна и как сильно влияет на меня… — Юзу, ты ещё тут? Или опять связь шалит? — Женя машет рукой перед экраном и хмурится. — Эй? — Я тут, прости, — поправляю свои штаны и ложусь на бок. — Ну, я очень надеюсь, что после Мира мы все поедем на шоу и там поедим восхитительные суши, которые точно не оставят тебя равнодушной. — Господи, оргазм от суши – это то, от чего я прихожу в восторг, — она закусывает губу и едва слышно стонет, от чего член в штанах снова дергается. Если так дело и дальше пойдет, то мне снова придется решать проблему с испачканным бельем. — Ты хочешь сейчас сказать, что до оргазма тебя доводят только мысли о суши? — внимательно наблюдаю за её реакцией и тем, как учащается её дыхание. Кровь приливает к её щекам, вызывая невероятно прекрасный румянец, который заставляет меня самого нервно сглотнуть. — Не только они… Я вижу, что она хочет того же, от чего горит моя собственная кровь в жилах. — Ты одна дома? — Да, мама на работе, а бабушка уехала за город к знакомым… — она приглушает свет и вижу, как ерзает в кровати, устраивая телефон рядом с собой. — Юзу… — Если ты не хочешь, то… — шепчу, следя за её реакцией, но, заметив, как она отрицательно качает головой и скользит пальцем вдоль кромки топика, медленно выдыхаю. Окей, мы с ней в одном состоянии, что не может не радовать. — Тебе нужно расслабиться… Что ты обычно делаешь? — Я… — она еще сильнее краснеет, — вспоминаю то, что делал ты. Как касался… Как целовал… — Господи, Женя, — опускаю руку вниз, стягивая штаны, — знала бы ты, как действуешь на меня… — Если так же, как ты на меня, то это восхитительно, — вижу, как она одной рукой скользит по своей груди, второй оказываясь вне поля моего зрения. — Юзу… — Мне нравится, как ты стонешь моё имя… Мне нравится смотреть на то, как ты меняешься в моменты возбуждения, — обхватываю рукой член, ощущая на головке предэякулят. — Мне нравится, когда ты не стесняешься и становишься такой смелой. Когда ты проявляешь инициативу… — Юзу, что ты со мной творишь? — я вижу, как движется её правая рука, и мечтаю, чтобы камера могла захватить её всю целиком. Но эти сладкие стоны, которые она издает… — Я хочу, чтобы ты кончила так же ярко, как когда я рядом. Я хочу, чтобы ты представляла меня рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты помнила, кто тебя довел… Мой голос переходит то на шепот, то на стоны. Неотрывно слежу за тем, как она вся извивается от удовольствия и закрывает глаза, ощущая приближающийся оргазм. Меня хватает только на то, чтобы схватить салфетки со стола, чтобы не испачкать одежду. — Юзу… Её финальный стон отпускает меня и дарит яркий оргазм, который невозможно сравнивать с теми, которые я получаю за дрочкой по утрам в ванной. Сейчас она – часть этого процесса. — Ты жива? — наблюдаю за тем, как она сильно краснеет и натягивает на голову край пледа. Ага, то есть стонать и слушать мои речи мы можем, а после прячемся? Так не пойдет. — Мне положить трубку? — Нет, — она показывает язык, высунув голову. — Но мне нужно выйти… — Понимаю, — киваю ей, скамкивая в руке салфетки. — Иди в душ, я тебя тут подожду. — А ты не хочешь ко мне присоединиться? — она настолько осмелела, что игриво закусывает губу, смотря прямо в камеру. — Через два месяца примем его вместе. Через два месяца будет чемпионат, на котором мы наконец-то увидимся. И на него у меня невероятно большие планы, которые касаются не только золота первенства, но и одной невероятной кареглазой чемпионки мира.