12 шагов

      Шестой шаг — подразумевает моральную готовность к переменам в жизни. На этом этапе лечения человек осознаёт то, какой должна стать его жизнь, строит конкретные планы и непосредственно приступает к их реализации.

      Всё шло своим чередом. Олег, кажется, предусмотрел вообще все возможные варианты. Он собрал все вещи из дома, проверил уровень топлива в вертолёте, настроил маршрут полёта, детально изучил погодные условия в день отбытия. В поле зрения Волкова входили даже такие детали, как их будущее с Разумовским жильё в Колумбии и избавление от улик на острове. Да, к счастью или нет, но Волков решил сжечь старый полюбившийся им с Сергеем домик у моря. Когда до сюда доберутся спецы, а Олег предвидел даже этот вариант, то это существенно замедлит их дальнейшие поиски, к тому же поможет скрыть тот факт, что Волков вовсе не является мертвецом. Мужчина уже успел сжечь в камине кое-какие бумаги и приготовил несколько канистр с горючим. Проходясь в последний раз по кажущемуся теперь таким пустым и родным дому, Олег впервые со времён детского дома чувствовал щемящее и совершенно чужое наёмнику чувство привязанности.       В отряде Мертвецов было своё негласное правило: первый и последний, к кому ты можешь испытывать тяготение — это смерть. Человек поддавшийся своим страстям, мертвец желающий вернуться к миру живых — это слабое, уязвимое звено, которое неизменно и беспощадно отсеивается. Чтобы попасть в отряд нужно стереть, уничтожить свою жизнь до самого основания, забыть себя и свои корни, как призрак, который, потеряв всё, бродит по миру пустым неприкаянным духом. То, что сделал Олег уже шло вразрез с любыми догмами их Отряда. За такое его не только могли, но и обязаны были подвергнуть жестокой публичной линчёвке, чтоб и другим не повадно было нарушать правила.       Но чувства и мысли, которые теперь наполняли Волкова были далеки от того, что диктовал устав наёмников. Олег забыл, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо и спокойно. Он просыпался не от звуков стрельбы или взрывов, не потому, что его расталкивал напарник, говоря, что теперь его очередь отдыхать. А рядом с ним лежал и, как всегда, продолжая сопеть в позе звезды помятый Сергей. Мужчина вечно бурчал, недовольно хмурился на все попытки Олега поправить одеяло или придать телу Разумовского более подходящую для сна позу, поэтому приходилось любоваться на своего ненаглядного злого гения, уткнувшегося щекой в подушку и закинувшего на Волкова ноги. Но видят боги, Олег бы ни за что не променял эти утренние акробатические этюды ни на что другое. Только в последнее время Волков начинал осознавать, что это тёплое и душевное ощущение дома дарил ему именно Сергей. С ним и детский дом и развалюха на острове рядом с Новой землёй казались верхом бытового уюта. Разумовский как раз и был его самым настоящим домом.       — Что-то ещё забыли упаковать? — вопросительно оглядел комнату Сергей. Олег повернулся и махнул рукой.       — Так, на всякий случай всё ещё раз проверяю, — Волков приобнял Разумовского за талию и коснулся губами его щеки, — Но всё самое важное уже давно взяли. Ты-то как? Готов к завтрашнему путешествию?       — Надеюсь оно пройдёт лучше, чем прошлое и мне не придётся лететь овощем до самой Колумбии, — хмыкнул Сергей и, поймав улыбку на губах Волкова, запечатал их поцелуем. Руки Олега плавно начали смещаться с пояса Разумовского ниже к бёдрам и уж тут Сергей, разорвал поцелуй, покачал головой, — Олег, завтра же перелёт.       — Так-то завтра.       — Пятнадцать часов тебе нужно будет беспрерывно вести вертолёт, а я ведь даже помочь тебе ничем не смогу. Я то за штурвал не сяду. Нам нужно хорошенько выспаться. Сегодня лучше сразу на боковую, - Сергей зевнул и, ещё раз чмокнув Волкова, направился вверх по лестнице к спальне. Чуть погодя, мужчина последовал за Разумовским, чувствуя, как с каждым шагом на него обрушивается груз усталости. Да, Сергей определённо прав — пятнадцатичасовой перелёт — это нелёгкое испытание, для которого Олегу понадобятся вся его внимательность и опытность. Чувствуя рядом с собой тепло Разумовского и обнимая его сквозь сон, Волков был на все сто уверен, что преусмотрел абсолютно всё.       Всё, кроме, разумеется, самого Сергея, вскрыть загадочную натуру которого было не под силу даже такому стратегу, как Олег. Если изначально мужчина воспринимал его как такую же угрозу, как и все остальные в своей жизни, то, позволив ему подойти к себе достаточно близко, признав в нём не гениального психопата, что сжигал людей заживо, но замкнутого в себе и милого сердцу Серёжу из детдома, Волков совершил фатальную ошибку. Он променял весь свой опыт, всю хвалёную выправку на сиюминутное ощущение близости и восторженную влюблённость, апофеозом которой стало следующее утро. У Олега гудело в ушах и кружилась голова. Вставать не хотелось от слова совсем. Голову так и тянуло к подушке, а желание не размыкать веки было настолько сильно, что почти подавляло собой необходимость вставать. И тем не менее усилием воли мужчина заставил себя повернуться набок и нашарить рукой на тумбочке будильник. По крайней мере стала ясна причина странного гула в ушах — это так с спросонья Олегу слышалось надоедливое дребезжание устройства. Протерев глаза, Волков хмуро уставился на циферблат. Протестующе мыча и сердито возвращая будильник на место, Олег сел и обернулся к Разумовскому.       — Серый, ты какого хрена меня не разбудил? Мы уже тут лишние два часа дрыхнем…       Однако постель рядом с Олегом оказалась пуста. Пребывая в полном недоумении, мужчина оглядел всю комнату, но не нашёл для себя здесь ничего кроме голых стен. Это было по меньшей мере странно. Олег никогда не позволял себе просрочивать время подъёма больше чем на десять минут, что уж говорить о Сергее, который ещё долгое время спал после пробуждения Волкова, пока последний делал ежедневный обход по всей территории и готовил завтрак. Паника всё больше наростала, но Олег изо всех сил пытался гасить тревогу. Да, подозрительно, Разумовского нет под боком, но, возможно, тот просто встал раньше и, сердобольно не желая нарушать покой Олега ушёл вниз, рештв в такой ответственный день лично заняться готовкой? «Сергей доверился мне, значит и я должен доверять ему» — как мантру, повторял про себя Волков, доставая из тайника кабуру с пистолетом и цепляя её к поясу. Несмотря на то, что это их последние несколько часов на острове, о мерах предосторожности забывать не стоит. С традиционным утренним обходом оно как-то спокойнее, а Разумовский уже давно перестал обращать внимание на оружие у Олега, зная на своей шкуре, что применять его мужчина решится лишь в самом крайнем случае.       На всякий случай проверив вторую спальню и убедившись, что та пуста, Олег направился к лестнице. Но только его нога опустилась на первую ступеньку, как Волков услышал доносящийся откуда-то снизу свист. Судя по всему звук шёл именно из кухни. Кто-то весело и бодро насвистывал мелодию, удивительно хорошо попадая в знакомый Олегу ритм. Волкову всё казалось, что за этим переливом звуков скрываются слова отчего-то знакомой песни, но какой именно мужчина припомнить не мог. По крайней мере, Олег немного успокоился и уже смелее начал спускаться вниз. Раз Разумовский нашёлся, то и бояться больше нечего. Хрустя шеей, Волков появился в проходе и, глядя на пол, мимоходом проговорил:       — Утро. Что у нас на завтрак?       — А хуй его знает. Галеты-шмалеты, я так и не понял, чем ты там запасался, Поварёшкин. — флегматично хмыкнул мужчина на кухне. Крепкого телосложения блондин сидел, закинув ноги на стол и внимательнейшим образом изучая упаковку из-под сухого молока. Меж губ мужчины была зажата тонкая щепка зубочистки, а по открытой шее тянулась к самой челюсти красно-синяя татуировка.       Олег аж поперхнулся от такого зрелища, не веря своим глазам. Нет, он конечно понимал, что вовремя утреннего обхода может наткнуться на потенциальных врагов, но Вадим был абсолютно последним человеком, которого Волков хотел бы увидеть на пороге их с Разумовским дома. Мужчина продолжил насвистывать «Americano», интересуясь больше составом смеси, нежели опешевшим Олегом, с которым они не виделись почти полгода.       — Если эта хрень вполвину также хороша, как о ней тут пишут, то надо будет и себе пару пачек прикупить. Ну как, Поварёшкин, ты ведь уже успел распробовать её со своим Билли Милиганом. Рекомендуешь?       Волков схватился за пистолет на поясе, но быстрее чем Олег успел достать его из кобуры, Дракон уже наставил на мужчину заранее приготовленное оружие. Поставив пустую коробку на стол и встав со своего места, Вадим с издевательской медлительностью шаг за шагом начал приближаться к Волкову, который так и застыл держа руку на поясе. Дракон остановился перед Олегом и несколько раз качнул головой.       — Пояс с пистолет отстегнул, бросил на пол и ногой отпихнул. Не мне тебе разъяснять инструкции.       — Где Сергей? Что ты с ним сделал?       — Волков, не усложняй. Я летел сюда шесть часов с жидко-сопливой навигацией, у меня осталось не так много терпения, чтобы…       Не дав Дракон закончить свою жалобу Олег всё-таки рискнул выхватить из кобуры пистолет и попытаться направить его на Вадима. Мужчина вполне осознавал, что Волков не сдастся ему просто так, а потому, успев перехватить пистолет, направил его в потолок. Два выстрела пронзили деревянную балку, оставляя после себя запах пороха и полное понимание, в каком русле пойдёт весь дальнейший разговор двух наёмников. Вадим выстрелил из пистолета Олега все заряды, тем самым обеспечивая себе преимущество в ближнем бою. В это время Волков успел коленом врезать в бедро Вадима. Разумовского такой трюк заставлял пошатнуться и чуть присогнуться, но из-за разницы комплекции и подготовки Дракон хоть и почувствовал боль, но остался стоять прямо. В ответ Вадим ударил Олега в лицо прикладом, желая в дальнейшем подарить старому знакомому несколько новых отверстий в теле. Олег за пару секунд, забыв как дышать, чувствовал лишь солёный вкус крови, текущей из его носа. Со всей звериной, полной боли остервенелостью Волков выгнул запястье Вадима, заставляя того разжать пальцы и выпустить пистолет. Оружие упало на пол и обернулось дулом к двум дерущимся мужчинам. На кухне начался не шуточный бой. Каждый пытался по мере возможностей дотянуться, схватиться за пистолет, который скользил всё дальше и дальше от Олега и Вадима.       Взяв Волкова за плечо, Дракон попытался скрутить его и поставить на колени, но, взбрыкнувшись, Олег захватил шею мужчины и принялся его душить.       — Имей совесть, Олег, ты забыл, кто тебя этому приёму научил? — не изменяя собственной бравурности прохрипел красный Вадим и впечатал Волкова спиной в стену. Бой длился недолго, несмотря на все старания Олега, силы были неравны: на стороне Дракона стояли эффект неожиданности, опыт и знание своего противника от и до. Выдыхаясь, Волков, получал все больше ударов, но с отчаяностью загнанного в угол зверя, не желал покидать дом, не зная, где находится Разумовский. Дракон мог с жестокой методичностью издевательски долго выматывать и избивать Олега до полусмерти, но это отнюдь не входило в планы мужчины. Вадим решил не изводить ни себя, ни Волкова и побыстрее расправится с последним.       Оглушенный Олег повалился на циновку и больше не встал. Дракон отряхнул руку, глядя на свои сбитые костяшки. Ну, перестарался маленько, с кем не бывает? Работа у него нервная, стрессовая, а тут ещё нужно периодически бегать и вылавливать своего Волчика, чтобы последний не натворил дел.       — Серёжа… — на грани слышимости не то позвал, не то спросил Олег, тем самым только больше раздражая Дракона. Вадим сел перед раскинувшимся на циновке телом своего напарника. А ведь пару лет назад Дракон лично отговаривал этого новобранца от вступления, но Олег был слишком самоуверен и горд, чтобы понять чужой добрый совет. А что до Вадима… Ему нравилась энергия Волкова и его искренность, было в этом что-то подкупающее.       — Кинул тебя твой Серёжа, Поварёшкин, — фыркнул Дракон и переключил рацию, — Сигма-1, приём, Шура, возвращайся к дому, мы побеседовали с Олегом, и он всеми руками и ногами поддерживает наше скорейшее возвращение на базу.       «Альфа-3, приём, я всё слышал, ты не пертеключил радио-волну. И после этого ты ещё удивляешься, что с тобой никто не хочет ходить на миссии? Направляйтесь к вертолёту, посмотрим, доживёт ли Олег до госпиталя», — прошёл по рации ответ от Мальвина. Никого другого на подобное деликатное дело звать было нельзя. Шура хотя бы имел в своём арсенале такой важный и полезный навык, как смотреть на всё сквозь пальцы. Например на то, как Вадим нарушает правила Отряда и вместо немедленной аннигиляции бережно несёт на руках Олега, и молча бинтует его раны напротяжении всего полёта.

***

      Первое, что почувствовал Волков, не решительно приоткрыв глаза, был запах спирта и курева. Где-то под боком шумели и дребезжали проезжающие по шоссе машины, по окнам барабанил самый настоящий ливень с громом и молнией, из-за чего проникающий в комнату через форточку воздух был свеж и лёгок. Олег коснулся перебинтованной головы и прикрыл рукой лицо, чувствуя лёгкое вертиго. Болело всё, начиная от ног, заканчивая подбитой скулой, а общая тусклость красок из-за дождя и ощущение побеждённости навевали тоску. Ебучий Вадим, отрастил себе две булавы и машет ими так, что неровен час отъехать в мир иной. А ведь Дракону и правда ничего не стоило добить потерявшегося сознание Олега, но нет. Он ведь великодушный.       Место, в котором он очнулся, Олег знал очень хорошо, пожалуй, даже больше, чем то подразумевала их с Вадимом совместная деятельность. Большая кровать стояла напротив ряда книжных шкафов, заполненных трудами об истории, конфликтологии и философии, и рядом с этим хранилищем знаний стоял стул, на котором неким образом умещались, кажется, все имевшиеся в гардеробе Дракона вещи. Волкова уже успели перевезти с острова, а это значит, что с момента его отключки прошло приличное количество времени. Куда исчез Разумовский? Почему он пропал так резко и бесследно, и как его нашёл Вадим? Все эти вопросы требовали немедленных ответов, Но Олег с трудом мог оторвать голову от подушки, не говоря уже о том чтобы идти к Вадиму и качать у него права. Тем более, что сам Дракон сейчас тоже был занят. Из соседней комнаты доносились два знакомых голоса, разговор шёл на повышенных тонах.       — Вадим, при всём уважении, но это уже переходит все границы. Почему я узнаю, что ты забрал с собой Мальвина и вертолёт уже в тот момент, когда мне нужно подкрепление? Хоть представляешь, сколько новобранцев погибло? Меня самого чуть не порешали, и всё потому, что ты решил лететь за предателем-Олегом, — возмущению Отто не было предела. На эмоциях он говорил с сильным акцентом, стоя в прихожей. Дальше Вадим его не пустил, прекрасно понимая, чем может закончиться встреча наёмника с Волковым. Дракон сложил руки на груди и усмехнулся.       — Я бы разочаровался, если бы ты не смог выбраться из такой плёвой передряги. Лет семь назад ты ещё не был таким брюзгой. Может, все дело в бороде?       — Перестань заговаривать мне зубы. Я бы ещё понял, если бы ты так резко сорвался с места, чтобы замочить Призрака, но нет. Я знаю, что ты привёз его сюда живым. Он сейчас у тебя? Где ты его оставил? — Отто сделал шаг вглубь квартиры, но был остановлен лёгшей ему на плечо рукой Дракона.тогда мужчина потянулся к оружию, но вдруг ему в бок уткнулось что-то острое и холодное. Складной армейский нож с зазубринами уже прижимался к рёбрам Отто.       — Не надо испытывать моё гостеприимство. Я сам решаю кого хочу видеть в своём доме, и уж если впускаю в него кого-то то ручаюсь за его сохранность. Добрый дедушка Мороз, борода из ваты, запомни, всё это только моё дело. Не вздумай трепаться с Джесси или другими наёмниками об Олеге. Ты же не хочешь, чтобы после Волкова они пошли ближе знакомиться с твоей дочкой?       Отто сжал челюсти и упёр ненавидящий взгляд в уверенно ухмыляющегося Вадима. Подлец, как всегда знал больше, чем того хотелось бы. Не постеснялся даже в личную жизнь Отто залезть: и не столько, чтобы целенаправленно топить мужчину, но чтобы иметь возможность дёргать за эту болезненную ниточку, когда ему понадобится. Однако сейчас Отто был бессилен противопоставить что-то Дракону. Его предусмотрительно побаивался и нежно ненавидел весь Отряд, но в своём деле мужчина был настоящим мастером, а потому с извечной занозой в виде Вадима приходилось считаться. Отто отступил назад.       — Зачем ты потворствуешь Призраку? Прикрываешь его всякий раз, как он решит выкинуть какую-нибудь сумасшедшую выходку? Ждёшь, что от этого он когда-нибудь растает, ответит тебе взаимностью? В твоём возрасте надеяться на такое не то что наивно, но непрошибаемо тупо. Призрак даже сбежал от тебя при первой представившейся возможности.       — Не сгущай краски, если бы хотел, нашёл его намного раньше. Я просто позволил Олегу проветриться, только и всего. А про возраст ты это зря, я ведь могу обидеться и раз и навсегда закрыть тему бородатых шуток, — фыркнул Дракон, прислоняясь плечом к косяку. Нож в руке мужчины щёлкнул и сложился. Отто решил не испытывать судьбу и перейти к другому делу.       — Что решил с делом Holt International?       — Делом?       — Они хотят нанять двоих человек для своих целей, Хольт уже наслышан о тебе и беспременно хочет видеть тебя в качестве своего наёмника. Ты обещал подумать над его предложением, — напомнил Отто и с нескрываемым сомнением спросил у Вадима, — Я надеюсь, ты ведь и правда думал об этом?       Легкомысленная улыбка Дракона описывала всё лучше любых слов.       — Разумеется. И я решил отказаться. Видишь ли мне уже поступило другое специфичное предложение от одного клана. Судя по всему там целая семейная мафия. Экзотично звучит, не правда ли?       — И только поэтому ты отвергаешь контракт с Holt International? — обескураженно выдохнул Отто. С другой стороны, иного ответа от Дракона ждать не приходилось, — И что мне теперь отвечать корпоратам? Хольт настаивал именно на твоей кандидатуре.       — Ну если этой кибернетической гармошке так приспичило, то пусть заключает контракт не лично со мной, но с тем, кого я ему посоветую. Например, с Олегом. А что, по-моему чудесная идея. Работа в команде, все дела.       — Да ты издеваешься… — выдохнул Отто, у которого уже начинал дёргаться глаз. К этому времени Вадим успел выпроводить наёмника на лестничную клетку.       — Какой догадливый. Надеюсь, увидимся нескоро, — на прощание проговорил Дракон, и дверь захлопнулась прямо перед лицом Отто. Закрывшись на все замки, Вадим вздохнул и, обернувшись, направился к спальне. Олег попытался изобразить из себя спящего, но с Вадимом такие трюки никогда не прокатывали, — Успел погреть уши? Это хорошо, значит, после нашего тет-а-тета ты не остался глухим.       Квартира Дракона была полна оружия и, сколько бы перестановок Вадим не делал, некоторые тайники Олег успел накрепко запомнить. Сжимая обеими руками выставленый перед собой пистолет, Волков внимательнейшим образом наблюдал за медленно и осторожно входящим в комнату мужчиной. Сам Олег испытывал дискомфорт и боль, но старательно игнорировал эти ощущения, зная, что на кону стоит намного более насущный и серьёзный вопрос.       — Где Разумовский? Я, мать твою, последний раз спрашиваю, где он?       — Ох, вот это звучало действительно убедительно: столько ненависти, дрожь в голосе. Охотно верю, что на нервах ты и правда способен сотворить непоправимое, — приподнял руки Вадим, тем не менее не изменяя своей улыбки на лице, — Только не думаю, что мой ответ устроит тебя в полной мере. Видишь ли, я и сам в душе не чаю, куда там запропастился этот твой друг детства. После твоего скорополительного исчезновения я узнал, что ты взял вертолёт и пилота, чтобы вломиться в психушку. Думаю, о судьбе последнего лучше даже не заикаться. Твой вертолёт пропал с радаров на северо-западе, точное место поисков было неизвестно, но я примерно предполагал где искать. Итак, прошлым вечером, обстряпывая одно дельце неподалёку, я заметил странный сигнал на одной точке на карте. Покопавшись в данных, я смог отследить примерное местоположение сигнала и, о чудо, он тоже исходил с северо-запада, причём с заброшенного ядерного полигона. Надежды было немного, но я всё же решил проверить эту гипотезу и, как видишь, не ошибся. Но когда я прибыл на остров никого, кроме тебя, там уже не было.       — Ничего не понимаю, тогда куда подевался Сергей? Если вертолёт на месте, а моторная лодка на причале…       — К слову, на причале никакой лодки не было. Полагаю, что её забрал Разумовский, во всяком случае это становится понятно из той записки, которую он тебе оставил на столе в кухне, — Дракон достал из нагрудного кармана клетчатой рубашки свёрнутый в несколько раз лист бумаги и, зажав его между указательным и средним пальцами, протянул записку Волкову. Олег потянулся за ней, но перед тем, как отдать листок, Вадим потребовал назад свой пистолет. Неразумно, просто убийственно безрассудно менять оружие на ничем не подкреплённый свёрток, но, будучи в столь взволнованном состоянии и ещё не совсем трезвом уме, Волков с готовностью обменял записку на глок, хватаясь за неё, как утопающий за соломинку. Дракон фыркнул и покинул спальню, позволяя Олегу на несколько минут воспользоваться своим уединением для чтения.       «Здравствуй, Олег. У меня не хватит отваги сказать тебе лично всё это, поэтому я оставляю для тебя записку. Когда ты будешь её читать меня скорее всего уже не будет на острове. Не вини себя в том, что не доглядел за мной. Управлять вертолётом я не умею, поэтому возьму с причала моторную лодку. Разумеется, с моей стороны было бы не правильно бросать тебя одного, поэтому я подключился к старой радио-рубке и запрограмировал её на исходящий сигнал «SOS», так что совсем скоро к тебе должна будет подоспеть береговая охрана." На этом моменте почерк в записке резко менялся. Из убористо ровного, вытянутого и чуть наклонённого, он стал скачущим. В тексте присутствовали помарки и наспех перечёркнутые слова.       " Наверняка у тебя сейчас полно вопросов, зачем я решил сбежать. Это связано с тем, что я наконец вспомнил всё. Наверняка ты заметил, что по ночам ко мне начинает подкатывать паника и страх. Человек, который стал моим ночным кошмаром, который лишил меня нормальной жизни всё ещё на свободе и не понёс за содеяное никакого наказания, что, безусловно меня удручает. Я боюсь, что рано или поздно он найдёт нас, испортит то, что нам удалось построить за эти несколько месяцев, поэтому я принял решение добровольно сломать всё, чтобы не привязываться к тебе ещё сильнее и не испытывать боль от будущей разлуки. Я принял решение вернуться в Петербург. Прошу, не ищи меня и не пытайся вновь похищать. Единственное моё желание — это свершение возмездия. Возможно, тогда мы сможем вновь встретиться. Разумовский. “       Записка оставила у Волкова двоякое впечатление. Написанный рукой Сергея текст был полон недосказанности. Почерк хоть и был очень похож на тот, что имел мужчина, но буквы в нём выглядели менее опрятно. Ко всему прочему в записке Разумовский косвенно винил в своём побеге Грома, хотя в личных беседах с Олегом всегда выгораживал Игоря, предпочитая брать вину за всё случившемся лишь на себя. Чем была вызвана столь резкая смена мнения, Волков не знал. Непонимание мотивов возлюбленного только больше озадачивало и составляло неприятный осадок на душе у Олега. Ведь он доверился Серому, впервые за столько лет позволил кому-то зайти так глубоко в свою душу, и сразу же потерпел такое фиаско. Зачем было обещать ему новое совместное будущее, зачем было давать новую надежду? Старые раны вскрылись и теперь с новой силой болели и кровоточили у, казалось, уже готового ко всему Волкова. Второй раз Разумовский совершенно эгоистично сломал его.

***

      Волков погрузился в затяжную депрессию. Он безвылазно жил в квартире Дракона вот уже полторы недели и за это время ещё ни разу не выходил из дома. Состояние Олега варировалось от средне-паршивого до максимально разбитого в зависимости от времени суток, положения звёзд на небе и любых других мелочей. Целыми днями мужчина проводил, лежа в кровати и бесцельно глядя в телевизор, где крутили выпуски кулинарных программ и шоу. Мужчина стал не похож сам на себя. В первое время Вадим ходил мимо своей спальни, лишь изредка заглядывал и наблюдал одну и ту же позу завернутого в одеяло с головой Олега. Вроде уже и не подросток, а так остро реагирует на произошедшее…       Пускай Вадим и не знал Сергея лично но этот засранец уже вызывал у Дракона острую неприязнь хотя бы потому, как ловко и играючи, ему удалось не просто одурачить, но сломить Призрака. В какой-то момент Вадим поймал себя на мысли, что ему надоело из раза в раз видеть на лице Олега единственное горестно-пустое выражение. Хранимое мужчиной почтительное молчание порядком затянулось, и Вадим решил наконец вспомнить, что ни черта он не вежливый и не обходительный. Если Волков не хотел сам себя доставать из этой трясины, то его нужно тянуть оттуда за уши.       — Двинься, — мимоходом загораживая телевизор, проговорил Дракон и поставил на приставленный к кровати журнальный столик полную упаковку пива. Потеснив Олега, Вадим сел на кровать, бесцеремонно впихнул мужчине в руки жестяную банку и наконец переключил канал на другой, где уже крутили какой-то старый боевик.       — Верни, там сейчас будут объяснять, как декорировать «красный бархат», — слабо воспротивился Волков.       — Этот выпуск крутят повторном почти каждый день. Даже я теперь за каким-то хреном знаю, как отсаживать крем на торты. Хватит, у меня есть одна учётная степень, а на получение второй у себя дома без смс и регистрации я не подписывался. Тебе пора развеяться и начать приходить в себя.       — И, по-твоему, этому могут поспособствовать шесть банок пива и просмотр Рэмбо?       — Что угодно может поспособствовать затягиванию душевных ран лучше, чем полуторонедельное изучение всех способов удобного снятия скорлупы с вареных яиц и методов пропитки коржей , — заметил Вадим, открывая свою банку и делая несколько глотков, — Поварёшкин, если у тебя такой фетиш на рыжих, может, мне перекрасится?       — К такому шок-контенту я точно не готов, — хмыкнул Олег. Вадим заметил промелькнувшую на лице мужчины чуть заметную улыбку. Некоторое время они молча тянули пиво и смотрели на то, как Джон Рэмбо с голым торсом с пулемётом разносит своих врагов. Было в этом что-то медитотивно комичное, несмотря на все попытки фильма уходить в драму. Волков и так скатился ниже некуда особого вреда от разговора с Вадимом он уже всё равно не получит, а отвести кому-то душу, выговориться хотелось, — Я ведь уже через это проходил — верил ему, надеялся, ждал, и, как в прошлый раз, он сам всё решил за меня и ушёл. Может, ты бы помог мне разыскать Разумовского, услышать его объяснение?       — Олег, если единственное, что толкает тебя на встречу с человеком — это желание услышать то, как он оправдывается, то тебе стоит серьёзно пересмотреть ваши с ним отношения. К тому же с твоей стороны это просто издевательство предлагать мне сводить вас, — поморщился Вадим, делая звук погромче.       — Ты прав, я об этом как-то и не подумал. Спасибо, что позволил мне поселиться к тебе.       — А за заботу и лечение поблагодарить не хочешь?       — Так это ж ты меня сам и избил, — напомнил Волков, проницательно глядя на мужчину. Несмотря ни на что Олег оставался благодарен Вадиму. Он был в одно и то же время надёжным и решительным, вдумчивым и предусмотрительным, весёлым и мудрым. Мужчина словно ни капли не изменился с их первой встречи, когда Олег только-только вступил в отряд в качестве новобранца. Тогда Волков по своим нынешним ощущениям был ещё зелен, молод, но полон воинствующего максимализма. В то время Олег был обычной шестеркой, тем, кого без зазрения совести кидают в самое пекло, как расходник, без надежды увидеть живым в конце миссии. Даже прозвоща у Волкова тогда не было, лишь позывной — Дельта-8.       В ту пору Вадим и Олег трудились на общем задании. Зачистка базы в пустыне представляла из себя мало приятное мероприятие. Пока шестёрки разбирались с местным контингентом, Дракон подчистую собирал компроматные сведения, которые просил достать заказчик. Однако в какой-то момент ситуация накалилась до такого состояния, что Вадиму пришлось отступить, оставив всю группу прикрытия на самостоятельные разборки с боевиками. Из всего отряда в живых оставался лишь один новобранец да и того: раненого и измотанного — уже умудрились загнать в какую-то полуразвалившуюся хибару, откуда мужчина был вынужден редко и, экономя патроны, отстреливаться. Вадим не возлагал на этого последнего уцелевшего солдата никаких надежд. В их деле надолго задерживаются лишь единицы, а большинство — сгорают, быстрее спички за одну или две миссии, не больше.       Дракон отошёл в пустыню на достаточное расстояние от логова противника и, связавшись со штабом, запросил для себя, как для единственного выжившего срочную эвакуацию. Ожидание подмоги всегда казалось мужчине непомерно долгим и муторным, особенно сильно это чувствовалось в месте где на многие километры, кроме песчаный барханов и редких миражей укрыться было негде. Дело шло к вечеру, так что солнце уже не обжигало горячими лучами безжизненную землю, но обогряло песок кроваво-красным закатом. В воздухе же начинала витать лёгкая вечерняя прохлада, а безлюдный инопланетный пейзаж местности поражал воображение. Дракон сел у пригорка бархана и, открыв флягу с водой, принялся пить. Помощь должна будет прибыть в течении часа, а это значит, что у него есть пара минут если не на полноценный сон, то на короткую дрёму так уж точно. Вадим готовился отцепить от себя бронежилет и подложить его под голову, как вдруг заметил на горизонте странное движение. Мираж или кто-то правда движется в его сторону? Мужчина напрягся и, взяв в руки оружие, принялся внимательно вглядываться в темнеющий силуэт.       Еле волоча ноги и загребая носками ботинок песок от самого лагеря боевиков хромал мужчина, а следом за ним, как змея, тянулась чёрная дорожка крови. Мужчина держался рукой за бок и волок за собой простреленую ногу. Завидев Вадима. Он поднял вверх руку и с трудом принялся повторять:       — Отряд Мертвецов — позывной Дельта-8…       Вадим опасался подпускать к себе этого человека, прекрасно понимая, что это мог быть очередной начинённый взрывчаткой смертник. Рисковать, особенно под конец миссии, не хотелось.       — Ни шагу больше, иначе я открою огонь, — предупредил Вадим и усмехнулся, — Ай-яй, прописано же было в контракте — не идти на сговор с противником, а в случае безвыходной ситуации жертвовать всем на благо выживших. Договор есть договор. Придётся теперь самостоятельно от мусора избавляться…       — Подожди, не стреляй… Я не нарушал контракт. Я расправился со всеми противниками, честно выполнил свою работу и нашёл в одном из трупов ещё одну флешку, где может быть важная информация.       Стоять на ногах мужчине было все сложнее и сложнее, в ушах гудело от взрывов, а голова кружилась от кровопотери, и тем не менее он достал из бокового кармана черную CD карту. Получив такой ответ, Дракон несколько удивился, но для верности решил всё же уточнить.       — Кроме тебя ещё остались выжившие?       — Нет, я последний.       — То есть ты на серьёзных щах затираешь мне, что избавился от всех тех кретинов в одиночку? — неверяще усмехнулся Дракон так, будто ему только что рассказали сомнительный анекдот. Жаль, правда, только его собеседник явно не разделял весёлого тона общения, пропитавшаяся своей и чужой кровью куртка упала с плеч Волкова, обнажая перепачканную тёмными разводами серию футболку. На Олеге уже не было ни бронижилета, ни а автомата. Тащить на себя такую тяжесть у мужчины попросту не хватило бы сил, поэтому надежды на особую самооборону у Олега не оставалось. Чисто визуально Вадим не видел на незнакомце никаких взрывных устройств и поясов, что, в прочем, ещё ничего не доказывало. Флешка, о которой говорил раненный выглядела крайне заманчиво и уж точно была бы не лишней в руках Дракона. Мужчина неспешно направился на встречу упавшему на колени и кашляющему кровью солдату.       — Помоги мне…       — И как же ты так удачно одолел всех боевиков? — не обращая на внимание на мольбу поинтересовался Дракон.       — Меня загнали на склад, где хранилось много топлива… я устроил большой взрыв и успел убраться со склада, когда начался пожар… — хрипло дыша, Олег оторвал руку от своей раны. Вся чёрная, липкая из-за крови. Сейчас он как никогда близок к гибели. Но он должен выжить любой ценой, — Помоги мне, и я отдам тебе флешку.       — CD-карту я могу забрать и так просто потратив на тебя пару патронов, но мне это ни к чему, — улыбнулся Вадим, садясь рядом с мужчиной, — К твоему сведению, я ненавижу лжецов. Если ты сбежал из склада раньше, чем там начался пожар, то о какой флешке из трупа ты мне сейчас пытался рассказывать? Халтура.       Голова Олега легла на колени Вадима. Волков смотрел в густо-фиолетовое небо, наполняющееся множеством звёзд. Умирать, оказывается, страшно. Даже ему, человеку, который пообещал себе больше никогда не бояться и не испытывать эмоций был не чужды испуг. Почему-то последние мысли были не о собственных ошибках или счастливых моментах жизни, а о Разумовском. Всё ли у него сейчас хорошо? Каких высот он достиг, и что бы сказал, увидь он сейчас Олега. Начал бы извиняться? Печалиться о друге? Или просто прошёл бы мимо? Последнее отчего-то особенно больно резало по и без того полуживому Волкову.       Вадим тем временем размышлял, что же ему делать. Избавиться от неожиданно объявившегося выжившего было проще и логичнее всего. На место этого человека придёт с десяток других, и вечный круг жизни и смерти вновь сомкнётся. Однако что-то останавливало Дракона от этого рокового шага. В этом новобранце определённо были задатки для чего-то большего. Раз смог в одиночку расправится с десятком вооружённых головорезов, значит, обладает достаточной силой и смекалкой. К тому же Олег шёл за ним по пятам по пустыне, несмотря на ранения и боль, что уже вызывало некоторое уважение. Волков появился на горизонте среди песчаной дымки в сумерках: не мертвый, но близкий к смерти — как самый настоящий Призрак.       Вадим достал единственный имевшийся у него при себе бинт и туго перемотал им ногу выше раны Олега.       — С тебя должок, Призрак.       Добродетель милосердия вряд ли можно было назвать основополагающей для Дракона, и тем не менее в тот день он спас Волкова, о чём успел множество раз и порадоваться, и пожалеть. Что-то было в Волкове такое, что заставляло Вадима к нему тянуться. Что-то наполнявшее самого Вадима верой в торжество жизни, энергией. Как если бы у самого Дракона открылось второе дыхание. Их сотрудничество и боевое содружество начинало обретать совершенно новые формы и смыслы, во всяком случае для Вадима так уж точно. И тогда началось то, что сам Дракон мог бы назвать своим добровольным мазахизмом. Их роман с Волковым был обречён с самого своего начала, но Вадим упрямо и твёрдо не терял надежды рано или поздно всё исправить. Олег нуждался в заботе, а Дракону давно было некуда девать свой внутренний мир.       Фильм закончился, а вслед за ним началась реклама. Волков выпил всего две банки пива и, изрядно утомившись, заснул, привалившись боком к Вадиму, который старался лишний раз не шевелиться и не дышать, чтобы не тревожить сон Олега. Голова мужчины лежала на плече Дракона, а ноги были чуть присогнуты так, словно, Волков даже во сне был готов бежать от кого-то. Вадим выключил телевизор и закинул руку за голову.       — Связался я с тобой на свою голову… — тихо проговорил Вадим и поцеловал Олега в макушку, — Над тобой только один он властен. Как вновь замелькают его рыжие патлы на горизонте ты опять за ним побежишь. А я за тобой. Ничего не поменяется.       — Я изменюсь. Правда, вот увидишь.И когда это случится, ты станешь первым, на кого я взгляну совершенно новым незамутнённым взглядом, — сквозь дрёму пробормотал Волков, — А до тех пор подожди меня.