12 шагов

      Пятый шаг — признайте вину за совершённые ошибки и полностью возьмите её на себя. Это своего рода исповедь: высшей сущности, себе и людям, которым вы нанесли вред. Не бойтесь поделиться своими мыслями и чувствами с теми, кому доверяете. В преодолении болезни важно искать не врагов, а союзников.

      Разумовский успел уклониться от промелькнувшей в паре сантиметров от него забинтованной руки. Волков активно наступал, атакуя Сергея и не давая тому ни секунды на обдумывание своих действий и отдых. Олег подсёк Разумовского ударом под голень и, потеряв на мгновение равновесие, молодой мужчина получил звонкую пощёчину. Сергей повалился на колени, вытягивая вверх одну руку, а второй держась за красную щёку. Волков остановился в боевой стойке, выдохнул и разжал кулаки.       — Да сколько можно? — шипя, возмутился Разумовский.       — Не забывай полностью контролировать своё тело во время боя. Всё, что ниже пояса: пах, колени, голени — это очень уязвимые зоны. Учись отличать фальш-выпады от настоящих.       — Кажется щека уже начала опухать, — посетовал Сергей. Волков дал ему порядка дюжины оплеух: меньше, чем несколько дней назад, но всё ещё больше, чем того хотелось бы.       — Ты сам попросил меня научить тебя рукопашному бою. В отличае от тренировочного спарринга, в настоящей драке тебе будут навешивать не пощёчины, а удары в нос, челюсть и глаза, — заметил Олег, присаживаясь на корточки перед изрядно растрёпанным Сергеем.       Постепенно к Разумовскому начинала возвращаться память. Он уже мог припомнить и отрывки из своего детства, и юношеские годы, и связанные со своей преступной деятельностью подробности. Сергей до конца не мог поверить и признать тот факт, что он был чуть ли не главным злодеем современности. Что по его вине погибли десятки людей, а в родном городе начались страшные беспорядки, но разложенные перед ним Волковым вырезки из газет и скриншоты с новостных сайтов говорили сами за себя. Оказалось, что принимаемая им за обычную лечебницу больница была строгим режимным объектом для особо опасных преступников. Пазл начинал складываться в общую картинку. Вот, почему его держали в одиночной палате, вот зачем нужны были все эти многочисленные тесты. Сергей чувствовал, что с этим также связан и появившийся у него ранее провал в памяти, но точно подтвердить свою гипотезу Разумовский, пока, не мог.       Конечно, среди этого стремительного потока воспоминаний всё больше начинал очерчиваться и воссоздаваться образ Волкова. Давно потерянного, но вновь появившегося в его жизни друга. Несмотря на старые обиды и разногласия, его бывший лучший друг всё равно вернулся за ним, чтобы спасти. Это вызывало в Разумовском ощущение давно похороненного трепета, воодушевления и сердечной теплоты. Сколько же лет прошло с тех самых пор, сколько воды утекло? Страшно себе представить. Олег, как и прежде, оставался немногословен. Он не спешил делиться с Сергеем подробностями того, почему его объявили мертвецом, и что он делал всё время после своей номинальной гибели, хотя наличие у Волкова возможностей для похищения самого опасного преступника из закрытой психушки и укрытия на бывшем ядерном полигоне уже говорило о многом.       Несмотря на сближение и совместное проживание, лёд взаимной холодности и отрешённости был как никогда силён и не давал двум друзьям, как следует, всё обсудить и прояснить. Каждый из них в своей жизни наломал несметное количество дров, чувствовал себя ужасно виноватым, но не решался первым во всём сознаться. Разумовский некоторое время мучился этим противоречием, пока наконец не смог переломить себя и взять в руки. Когда-то давно он эту кашу заварил, а теперь, став взрослее и мудрее, он же должен и расхлебать её. Сделать первый шаг навстречу. И Сергей его сделал. Попросил Волкова подтянуть свои боевые навыки.       Больше всего Разумовский не мог терпеть чувство беспомощности, а занятия борьбой хоть как-то могли помочь ему сбросить стресс и чувствовать себя уверенее. Изначально Олег отнёсся к этой идее со скепсисом, но постепенно он вошёл во вкус и уже около месяца лично тренировал Сергея, который начинал делать успехи.       Волков склонил голову набок и спросил:       — Сильно ударил? Можем закончить на сегодня.       — Нет, давай ещё разок. Думаю, я всё понял: следить за своим телом, группиррваться и держать голову холодной, — Разумовский встал на ноги, встряхнул плечи и встал в стойку сжимая забинтованные руки в кулаки. Сергея не покидала уверенность в том, что на этот раз он уж точно сможет предусмотреть всё и победить в поединке с Олегом.       Волков выдохнул и, встав напротив своего оппонента, скоманловал:       — Начали!       Скользя босыми ногами по полу, Разумовский начал обходить кругом Олега, внимательно изучая и выискивая слабые стороны мужчины. Сергей сделал несколько фальш-выпадов, но Волков остался невозмутимым, держа руки в позиции блока. Наконец Олег перешёл к прямой атаке. Левая рука нацелилась точно на удар по глазам, правая била в область шеи, а колено целилось в пах. Разумовский успел среагировать. Он схватил Волкова за правую руку и, выворачивая тому кисть, отскачил в сторону, как бы уходя от прямого удара и целясь локтем в бок Олега. Мужчина был открыт для атаки, и Сергей уже собирался воспользоваться удачной возможностью, как вдруг Волков резко выпрямился и треснул его затылком по лицу. Разумовский рефлекторно ушёл назад и сразу же попытался остервенело врезать другу кулаком в лицо. Отчасти это даже получилось, но после этого выпада молодой человек остался совершенно беззащитен. Удар под колено подкосил Сергея и после очередной подсечки он повалился на пол вытягивая перед собой руки. Волков быстро сел на него, сжал коленями корпус, полностью обездвиживая Разумовского. Ладони Олега легли на шею мужчины. В глазах друга промелькнул страх.       То, с какой профессиональной отточенностью действовал Волков, просто не могло не поражать. Мужчина сжимал шею Сергея в плотном кольце, казалось, ещё немного и он начнёт его душить. У Олега шла кровь носом, но мужчина был полностью сосредоточен на лежащем плашмя Разумовском.       — Что я тебе говорил про импульсивные атаки?       — Бей, но не подставляй себя, — прохрипел Сергей, нервно дыша и дрожа, — Олег, у тебя кровь…       — Один удачный удар в морду не стоит того, чтобы после тебя повалили на землю и свернули шею.       Волков убрал руки с чужого горла и тыльной стороной ладони утёр кровь.       — Олег…       — Нет, всё, на сегодня действительно хватит. Даже мне время от времени нужен отдых. Я в душ.       Волков поднялся на ноги и пошёл прочь от Разумовского. Всё тело Сергея ныло от усталости. Он лежал на полу и смотрел в досчатый потолок, осознавая, что совсем не хочет соскребать себя с этого места. Мужчина прикрыл глаза.       — Посмотри на себя, во что нас превратили? Ты стал просто отвратительной размазнёй, — Разумовскому почудилось, что кто-то прошипел ему эти слова на самое ухо. Сергей открыл глаза и огляделся по сторонам. Издалека послышался шум воды в ванной. Олег был уже далеко и точно не мог ничего ему сказать. Списав всё на нервное перевозбуждение, молодой человек вздохнул и расслабился.       — Думаешь, от меня так просто избавиться? Если бы ты не был такой тряпкой, мы бы уже были на вершине мира, но нет, нет… Ты предпочёл сделать вид, что меня никогда не существовало. О, ты об этом ещё пожалеешь… — что-то сковало грудную клетку Разумовского, он будто начал задыхаться. Широко распахнув глаза, Сергей бессильно смотрел на сидящее на нём существо, похожее не то на птицу с человеческим лицом, не то на паука. Первым порывом было согнать со своей груди этого монстра, но конечности отказывались слушаться своего хозяина, и молодой человек мог лишь наблюдать, как лик с безумными жёлтыми глазами и растянутыми в хищной улыбке чёрными губами приближается к нему, будто намереваясь откусить голову.       Сергей часто-часто задышал, замотал головой и завозил пятками по полу, испытывая ни с чем не сравнимый страх.       — Серый? Эй, ты чего разлёгся? Иди в душ, пока там есть горячая вода, а то я выключу генератор, — Разумовский обернулся на голос Волкова. Мужчина стоял в дверном проёме в штанах и с полотенцем на плече. С мокрых волос по спине и груди стекали капельки воды. Олег нахмурился, — Настолько сильно головой приложился? Тебе помощь нужна?       — Нет, нет, всё хорошо, всё в порядке. Я… уже иду в душ, — молодой мужчина с удивлением обнаружил, что никакое чудовище больше не сдавливало его грудную клетку. Он мог свободно двигаться и говорить. Стоя в душе и старательно натирая тело взмыленной мочалкой, Разумовский изо всех сил старался забыть приключившийся с ним средь бела дня нонсенс. Это просто зрительный обман, иллюзия. Он либо сильно стукнулся головой во время падения, либо задремал на полу и стал жертвой короткого сонного паралича, не более того.

***

      Покой был прямо диаметрально проивоположен укладку жизни Волкова последние лет пятнадцать так уж точно. Нормально отдыхать и высыпаться получалось лишь в случае, когда его вырубали. Случалось такое до мифического редко, поэтому о стандартном восьми часовом сне Олег даже не мечтал, поддерживая себя ударными дозами кофеина и прочих вспомогательные средств. Особенно чутко и осторожно себя стоило вести с Разумовским. Он мало того, что при их первой полноценно состоявшейся после долгой разлуки встрече всадил ему нож в плечо, так ещё и имел явные проблемы с психикой. Конечно, Олег позаботился о том, чтобы прихватить с собой все необходимые Разумовскому медикаменты, и чтобы тот исправно пил их, но это в любом случае не снимало с него ярма потенциальной угрозы. Или же это сам Олег уже разучился воспринимать окружающих не как орудия для совершения своих планов и врагов, но как самых обычных, простых людей? Временами даже начинало казаться, что это не у Сергея, а у него едет крыша.       Волкову не нужен был будильник, чтобы вставать ровно после пяти с половиной часов сна. Биологический механизм работал так чётко и отлаженно, что Дракон в их совместных миссиях по пустыне в шутку говорил, что по Олегу можно засекать таймер. Утренняя рутина мужчины состояла из целого списка самых разнообразных действий. Перед тем, как пойти в ванную и начать приводить себя в порядок, как простой смертный, Волков с оружием обходил и прилегающую территорию. Не стоит расслабляться — даже забравшись в такую глушь их всё равно рано или поздно найдут. Утро — это самое подходящее время для нападения, когда цели наиболее уязвимы. Сменив домашние тапочки на кроссовки и, нацепив на пояс кобуру, Олег вышел из комнаты. Время было совсем ранним, но перманентный полярный день и не думал погружать их маленький остров в ночную тьму. Белый свет стучался в оконца, которые приходилось занавешивать и закрывать на ставни. Первым делом в обходе Волкова значилась проверка Разумовского. И, хотя молодой человек каждое утро исправно сопел лицом в подушку, Олег упорно продолжал проверять его комнату. Ещё в юношеские годы Сергей спал, абы как, развалившись на всю кровать. Глядя на бывшего лучшего друга, раскинутого на постели, аки морская звезда, Волков улыбался и вздыхал, будто вновь находил себя в их общей детдомовской комнате. Поре их славной и беззаботной жизни.       Вот и сейчас, идя прямо по коридору, Олег ожидал увидеть очередные чудеса гибкости и изобретательности поз для сна от Разумовского, но свершиться этому помешало одно обстоятельство. Волков приоткрыл дверь в комнату Сергея и заглянул внутрь. Однако ни «морской звезды», ни иной живности на кровати Волков так и не обнаружил. Начиная испытывать небезосновательную тревогу, Олег достал из кобуры пистолет и вошёл в комнату, начиная сразу, как по команде, оглядываться, выцеливая потенциального врага. Ни под кроватью, ни в шкафу Сергея не было, его вещи лежали по местам, а следов чужого пребывания в помещении мужчина не обнаружил. Это могло значить лишь одно — Разумовский опять решил попытаться сбежать. Но куда? Мозг Волкова начал сразу лихорадочно накидывать варианты: мог ли Сергей угнать вертолёт с площадки? Нет, такой шум Волков бы точно не пропустил. Может, он забрал моторную лодку? Полез на скалы? Или, как отъявленный псих решился переплыть от одного острова к другому на авось? Сжимая челюсти, Волков выбежал из пустой комнаты, решая первым делом обследовать дом: была ещё вероятность, что Сергей просто временно где-то спрятался и ждал, когда Олег уйдёт подальше. В ванной, кладовой и старой радио-рубке было пусто. Уже выходя к совмещенной с кухней зале, Олег услышал посторонние звуки, похожие на мычание. Волков затаился и начала вслушиваться.       Это голос Разумовского что-то неразборчиво напевал. Волков увидел распахнутую дверь на улицу и все сомнения по поводу местонахождении молодого человека отпали сами собой. Осторожно крадясь, Олег начал подходить со спины к Сергею. Тот вытащил наружу один из стульев и сидел, обратившись лицом к океану. Руки двигались, занятые каким-то делом, а губы то насвистывали, то проговаривали слова любимых песен.       — Не оборачивайся. Медленно опусти руки и без фокусов встань на ноги, — подобный холодный и полный формальной угрозы голос Олега мог говорить лишь о том, что в его руках сейчас оружие. Сергей цокнул языком и вздохнул.       — И тебе, доброе утро, Волчик. Я конечно предполагал, что ты встаёшь рано, но чтоб настолько…       — Не заговаривай мне зубы. Исполняй то, что я тебе сказал, — с нажимом проговорил Олег, держа перед собой пистолет.       — С этим возникнут некоторые сложности, у меня сейчас немного заняты руки и колени, было бы очень славно, если бы ты позволил мне не ронять всё это на землю.       — Что у тебя там? — всё ещё будучи наготове, Волков позволил Разумовскому встать на ноги и повернуться к себе. В руках у молодого мужчины был карандаш и несколько листов бумаги.       — Зачем тебе рисунки?       — Просто так, для удовольствия. Я давно не практиковался, а тут такая природа, что захотелось вновь взяться за творчество. Ну не смотри на меня с таким недоверием. Если хочешь, можешь обыскать, но прятать мне всё равно нечего.       Выдохнув, Волков опустил пистолет и спрятал его обратно в кобуру. Сергей примирительно улыбнулся и, кивнув за спину Олегу, проговорил:       — Пойдём обратно в дом. Завтрак остынет.       — Завтрак?       Всё то время что они пребывали на острове Олег лично занимался готовкой. И делал это Волков не столько из огромной любви к кулинарии (хотя, конечно, не без этого), сколько из соображений безопасности. Так мужчина мог лично проследить весь путь еды от сырого до готового вида и быть уверенным, что ни к Сергею, ни уж тем паче к нему в тарелку не попадёт отрава.       Сейчас, сидя за столом с Разумовским Волков чувствовал себя неуверенно. Перед ним лежал готовый омлет из концентрированной яичной смеси, консервированная фасоль и перебитые со сгущёнкой галеты. Рядом стояла кружка с черным ещё дымящимся кофе. Первым делом Олег начал принюхиваться к еде, словно пытаясь уловить посторонние запахи: ваниль или нечто подобное, но рассчитывать на то, что находясь запертым в четырёх стенах, Сергей мог где-то раздобыть цианид, было просто смешно. Однако Волков всё равно не спешил притрагиваться к еде, в отличае о Сергея, который спокойно уминал весь завтрак.       — Ты чего не ешь? — спросил молодой человек, помешивая кофе у себя в кружке.       — Благодарю за внимательность, я не голоден.       — Последний раз ты ужинал со мной и теперь не хочешь завтракать в обычное время? Брось, тебе тоже нужно подкрепиться. Я нашёл в кладовке только концентраты и консервы — пришлось хорошенько постараться, чтобы слепить из этого что-то более-менее человеческое.       — Ты бы мог, как всегда, дождаться, когда я сам всё сделаю, а не мучаться на кухне, — заметил Олег, складывая рук на груди. Сергей сглотнул и положил приборы на тарелку, отвлекаясь от еды.       — Но я не хочу, как всегда. Мы сидим здесь уже второй месяц, и я ощущаю себя сплошной обузой на твоей шее. Мне хотелось быть полезным, хотелось порадовать тебя, сделать приятный сюрприз… Но ты мне до сих пор не доверяешь.       — А должен? — Волков повёл раненным плечом.       — Тогда зачем спас меня, если все ещё держишь обиду и считаешь меня опасным?       На этот вопрос Олег не ответил.       — Ты не ешь, потому что думаешь, что я мог отравить еду? — Разумовский взял вилку и отковырнул кусок омлета из тарелки Волкова, демонстративно вкладываю его себе в рот, — Видишь? Ну, не знаю, хочешь, мы можем тарелками поменяться, если ты мне не доверяешь?       — Откуда вдруг столько рвения и желания выслужиться передо мной? — наконец прямо спросил Волков в упор глядя на мужчину перед собой. Сергей вздохнул и повернул голову в сторону.       — Не то чтобы это чувство появилось прямо на пустом месте или даже месяц назад. Сейчас я уже начинаю припоминать, что чувствовал вину перед тобой с того дня как мы повздорили после моей поездки в Москву. Всё то время, что я учился и строил свой бизнес, я не переставал следить за твоей судьбой. Ты не поступил ни в вуз, ни в колледж, а ушёл в армию, после — поехал на Ближний Восток, и там… Умер? По крайней мере, я так думал. С тех пор, как я узнал о твоей гибели, меня перманентно мучила совесть. Это ведь я тогда забрал все деньги, я лишил тебя будущего, и из-за меня ты отправился в ту адскую мясорубку.       Сергей на несколько секунд замолк. Пальцы Разумовского барабанили по столешнице, задавая ритм мыслям.       — Я давно хотел извиниться перед тобой, но каждый раз меня что-то останавливало…

***

      — … Вот увидишь, мы поступим здесь в один университет, будем снимать квартиру, тусоваться на одних вписках. Мы будем вместе, — проговорил юноша, прижимаясь со спины к лучшему другу.       «Чушь… Лучший друг? Он? Вот увидишь этот сопляк тебя предаст при первой же возможности. Перестань липнуть к нему, думаешь ему есть хоть малейшее дело до твоих чувств? Он мешает нам. В детстве ты всегда общался и играл со мной, пока не появился Волков. Я лучше, чем он, я приведу тебя на вершину мира…» — шептал на самое ухо чужой каркающий голос. По спине Сергея пробежался холодок, и он зажмурился ещё сильнее обнимая Олега. Этот пугаюший внутренний голос преследовал его почти с самого рождения, но постепенно Разумовский научился его контролировать и приглушать. Иногда ему в полудрёме ещё являлись различные странные видения человекоподобной птицы, но у Сергея было достаточно душевных сил, чтобы при необходимости просыпаться от кошмаров.       Однако вторая сущность внутри него и не думала прекращать борьбу, время от времени имея возможность оттеснить Сергея на второй план.       — Да, ты прав — я изменился. А вот ты так и остался ползать на самом дне, ничего не добившись и лишь умея уповать на примерного тихоню рядом с собой. Олег ты жалок, — Разумовский на момент забылся и вдруг обнаружил, как с его губ слетают совершенно чужие, не те, что он хотел бы сказать слова. Нет, это ведь не он сказал, точно не не он. Он не мог бы так поступить с Волковым…       «Ну чего ты так испугался? Я просто помог тебе озвучить очевидное» — хмыкнул скрепучий голос в голове.       «Ты не можешь вот так рушить мою жизнь. Я запрещаю тебе говорить от моего имени!» — возмутился Сергей и в ответ услышал смех.       «Кому ты запрещаешь? Я лишь голос в твоей голове, часть тебя, часть нас обоих»       — Что ж, раз так, то нам с тобой и правда не по пути. Катись к черту, Разумовский, только смотри не сверни свою шею, пока будешь идти по чужим головам.       Олег стремительно покинул комнату, оставив в помещении огорошенного Сергея. Совсем не этого он хотел. Юношу начинала захлёстывать паника, ноги подкосились, и он сделал несколько спешных шагов к двери, как вдруг его толкнула назад непойми откуда взявшаяся чёрная фигура. Стресс и испуг были те, что усиливало Птицу, а теперь он окреп настолько, что мог даже принимать полуфизическое обличие перед Серёжей.       — Куда это ты собрался? Только не говори, что побежишь за ним, как собачонка.       — Олег зол на меня, я должен это исправить!       — Нет и ещё раз нет. Я не позволю тебе унижаться перед ним. Он ведь только этого и ждёт: чтоб ты приполз к нему на коленях, виня во всём себя. Благодаря тому, что я подтолкнул тебя к поездке ты поступил в вуз мечты. Тобой восхищаются, тебя уважают. А что бы мог дать тебе Олег? Ни-че-го. Да будь он действительно твоим другом, то по крайней мере, порадовался бы твоему успеху.       Существо усадило Разумовского на кровать и погладило его по спине. Позиция Сергея теперь была менее устойчивой, парня начинали обуревать сомнения.       — Он не даёт развиться нашему таланту. Перешагни через вину и иди дальше, гордо расправив плечи. А я помогу тебе.

***

      — Но я так и не смог перешагнуть через эту вину. Цель не всегда оправдывает средства, и, к сожалению, чтобы понять это потребовалось замараться в крови и потратить кучу времени, — закончил Разумовский.       Сергей до сих пор с трудом мог понять и принять факт того, почему именно его заперли в психиатрической лечебнице. Как-то раз Волков выложил на столе перед Разумовским десятки газетных вырезок, распечатанных скриншотов и фотографий из материалов уголовного дела. Увиденное повергло мужчину в шок. До каких страшных последствий смогла довести его извращённая идея справедливости? Сердце отказывалось верить в реальность столь жестоких поступков, но разум был неумолим. Перед Сергеем стоял очень простой и в то же время сложный выбор: принять всё как есть и продолжать плыть по течению или начать делать хоть что-то, чтобы исправить свои ошибки. Маленькими и несмелыми шажками он двигался к Олегу, храня надежду, что тот если не примит его, то хотя бы отнесётся со снисхождением, но, кажется, всё было впустую…       Вдруг Сергей краем глаза заметил движение на противоположной от себя стороне стола. Волков взял в руки вилку, отковырнул кусочек омлета в тарелке и положил его себе а рот.       — Соли маловато, — посетовал Олег и взял с подставки солонку. Но только он успел наклонить её над блюдом, как металлическая крышка слетела и вывалила на тарелку Волкова почти половину содержимого солонки. Убийственное лицо Олега в сочетании с комичностью ситуации не оставили Разумовского равнодушным и он рассмеялся.       — Хорошая работа, Олег.

***

      Жизнь на отшибе мира с бескрайними просторами унылой северной природы и синих вод океана начинала преобретать более-менее знакомые черты повседневности. Короткие дни сменялись длинными ночами, посиделками у камина и сбивчивыми, полными пауз разговорами. Сложно найти тему для полноценной беседы с человеком, с которым вы поругались почти десяток лет назад: Сергей стал одержимым идеей справедливости психопатом, а Олег… О себе Волков уже давно не думал ничего хорошего. Разумовский всё больше подмечал, что их обоюдное сближение нужно даже не столько ему самому, сколько Олегу, в чьём взгляде временами проскакивает и ожесточённая ненависть, и отрешённая печаль, и что-то абсолютно нечитаемое, когда глаза Волкова подолгу вглядывались в рисующего на улице Сергея. Олег, как никто другой, знал, что вечно эта сонная идиллия продолжаться не сможет: существует слишком много людей и сил, которые желают оторвать их друг от друга и забрать обратно в свои миры. Разумовского в лечебницу, а его в «Отряд Мертвецов».       Сейчас Сергей уже не имел такого влияния, как раньше, да и его память всё ещё продолжала восстанавливаться. Это значило, что Волкову необходимо самостоятельно решить, как быть дальше. Куда бежать? Где прятаться? Кому и как мстить… О, последняя идея не покидала Олега с тех самых пор, как он вывез Разумовского из психиатрической клиники. Уже после посадки вертолёта и избавления от трупа второго пилота Волков взял на руки бессознательное тело Сергея и понёс его в дом. Тогда Олег ещё не понимал, почему именно его друг так сопротивлялся попыткам спасти себя. Однако внешняя бледность, расширенные зрачки и замутнённость сознания говорили о присутствии в теле Разумовского инородных психотропных веществ. Волкову уже приходилось сталкиваться с отдельными диллерами и целыми действовавшими в Центральной Африке картелями, и все симптомы Сергея, как под копирку, походили на признаки отравления специфическими веществами. Олег сгрузил Разумовского на кровать и собирался было метнуться обратно к вертолёту, где должна была оставаться экстренная детоксикационная капельница. Ладонь Сергея слабо сжала рукав спецовки Волкова.       — Всё хорошо, мы в безопасности. Я быстро отойду на минуту и сразу же вернусь, — стараясь подавлять дрожь в голосе, чётко говорил Олег.       В ответ Разумовский прохрипел что-то нечленораздельное. Чтоб разобрать речь друга, Волкову пришлось сесть на кровать и наклониться к Сергею.       — Гром…       — Знаю, Серый, это из-за него тебя загнали в психушку. Я отомщу за тебя. Я убью его.       — Нет, — выдохнул Разумовский. Из-под слегка приоткрытых век на Волкова смотрели глаза цвета плавленного золота, — Заствавь его страдать. Сломай его.       Сергей выгнулся, как от вспышки боли и уронил голову на бок, вновь теряя сознание.       Теперь то Олег точно понимал, что просто взять и пристрелить Грома, почевавшего на лаврах сломанной психики Разумовского было бы слишком мягко и гуманно. Этот человек заслуживал пройти через несколько кругов ада перед тем, как к нему снизойдёт благодать гибели. Вмешивать в это дело Сергея было слишком опасно, да и Волков уже привык действовать в одиночку. Каждый раз отправляясь спать и видя сидящего в окружении каких-то бумаг и проводов Волкова, мужчина и не подозревал, к чему готовится его друг.       В кулуарах нижнего интернета ходили слухи, что некий кодер создал программу, которая способна взломать почти любую систему: универсальный вирус. Несколько лет назад во время миссии Волкову приходилось вплотную сталкиваться с этой темой. Тогда ему необходимо было обезвредить группировки, которая угрожала с помощью вредоносного вируса взломать системы нескольких атомных электростанций по всей Европе. Однако, выйдя на представителей самой группировки, Олег узнал, что их слова были лишь блефом, зато Волкову удалось получить сведения о том, как именно называется этот всесильный вирус и кто его создал. Ответ не то чтобы сильно удивил Олега, но мужчина предпочёл быстро и непыльно избавиться от всех, кто владел этими сведениями.       Теперь, когда Сергей был в относительной безопасности, а местоположение флешки с «Black Margot» стало очевидным, Волков намеривался использовать программу в собственных целях.       — Опять допоздна засиживаешься, — Раздался из-за спины голос подошедшего Разумовского. Мужчина поставил кружку в раковину, а Волков спохватился и накрыл папку со своими наработками чертежами и парой скомканных салфеток. Олег повернулся в полоборота, краем глаза глядя на моющего чашку Сергея. Вроде бы не заметил, — Как спать не пойду, так ты всегда над чем-то корпишь. Продумываешь, как вытащить из очередной психушки ещё одного своего знакомого?       — Нет, с этим покончено. Ещё один нож в себе я могу не пережить, — хмыкнул Волков, — Работаю над тем, чтобы нас не смогли найти, как можно дольше.       — Так и вижу, как в этой голове, мысли шевелятся, — Разумовский подкрался и начал мокрыми руками ерошить волосы Олега. Волков отмахивался и почти обиженно возмущался:       — Ну, Серый, не смешно.       — Ладно, мистер «сам себе в зеркало не улыбаюсь», я пошёл на боковую. Ты тоже уже заканчивай, — махнул рукой Сергей и пошёл по лестнице на второй этаж.       Олег выдохнул и мысленно ворча на Разумовского поправил растрепавшиеся во все стороны волосы. Мужчина достал из-под завалов спрятанную ранее папку и вернулся к прерванным размышлениям. У Волкова уже имелись некоторые намётки плана. Недавно услугами наёмников «Отряда Мертвецов» интересовались представители «Holt International» — технологическая корпорация явно намеревалась подогреть интерес потенциальных потребителей к своей продукции. Олег не успел взяться за это дело, поскольку был занят проработкой вопроса о вызволении лучшего друга из заточения, но контакты корпоратов у него всё же сохранились. Готовящаяся авантюра станет не только возможностью поквитаться с личным врагом Разумовского, но и способом для Волкова выйти из «Отряда», о чем сам мужчина раздумывал уже долгое время. Конечно, с претворением в реальность этого замысла в жизни Олега станет ещё больше смертельных опасностей, но если рядом с ним будет Сергей, то Волков действительно готов рискнуть.       Окончательно устав сидеть внизу, мужчина поднялся к себе в комнату и, стянув с себя майку, повалился на кровать. Будильник скромно тикал в тишине комнаты, убаюкивая и без того вымотавшегося из сил Олега. Завтра будет очередной напряжённый, как и всегда, день. Нужно будет проверить запас топлива для генератора электричества, починить расшатавшуюся дверь в старой радио-рубке и ещё много всякой ерунды…       В былые годы жизни в детдоме Волкова можно было разбудить разве что выстрелом корабельной пушки, и то Олег бы ещё пару минут с неохотой подумал бы, вставать ему или нет. Но имея за плечами колоссальный опыт, теперь сон мужчины был настолько чутким и тонким, что сквозь него Волков улавливал малейшие изменения в фоновом шуме. Полезный, не раз спасавший жизнь Олегу навык. Осторожно повернувшись набок, Волков, не открывая глаз уже практически бодрствовал и слышал скрип старых половиц под чужими ногами. Кто-то глубоко дышал и старался «незаметно» красться к кровати. Наивный. Как только пальцы Олега нащупали под подушкой металлическую текстуру, мужчина резко сел на месте и направил дуло пистолета в незванного гостя, уже привычно грозно проговаривая:       — Оружие на пол, руки за голову!       Сквозь занавеску в комнату падал один лучик чистого белого света. Луч рисовал силуэт замершего в дверях и чуть приподнявшего руки Разумовского, который ещё толком не успев испугаться, удивлённо смотрел на целящегося в него Олега.       — Ты всё это время спал с пистолетом? Вау… — присвистнул молодой человек, — Можно уже руки опустить?       — Серый, какого хрена ты тут делаешь? — раздражённо выпалил Волков, опуская оружие, — А если бы я стрелял без предупреждения? Ты хоть немного соображаешь, что творишь?       — Ну не рычи так, всё же обошлось, — пожал плечами Сергей, осторожно подходя к постели. Волков подвинулся, позволяя Разумовскому сесть на край кровати, что при из натянутых отношениях уже выглядело, как значительная победа, — Не спится мне. До тюрьмы я перед сном в телефон залипал, а уже в лечебнице мне перед сном давали таблетки, от которых меня уносило далеко и надолго.       — Я, конечно, могу тебя повторно вырубить, но навряд ли на утро ты скажешь мне за это спасибо, — хмыкнул Олег, подбивая подушку повыше, чтобы было удобнее сидеть. Это у Разумовского была более-менее цивильная и просторная комната, а сам Волков ютился в крошечной коморке сбоку, где места хватало лишь на кровать и вешалку. Мужчина никогда не был особенно избирателен в плане интерьеров, поэтому ему было все равно, куда бросать свои кости на ночлег, — Я не знаю, иди овец посчитай, воздухом у окошка подыши, воды попей.       — Нет, тут другое, — выворачивая сцепленные в замок руки, проговорил Разумовский и чуть опасливо кинул взгляд на дверь в надежде, что хоть она сможет стать защитным барьером, — На самом деле всё дело в кошмарах. То есть, ни совсем кошмарах, потому что они будто выходят в реальность.       Олег нахмурился и сложил руки на груди.       — Ты пьёшь свои таблетки?       — Да, конечно, при тебе перед приёмом пищи, но… Как бы это объяснить? В лечебнице, я пусть и редко, но встречался с медсёстрами, санитарами и другими людьми. Мы сидим на этой базе уже почти квартал, а кроме тебя мне больше и не с кем пообщаться. Меня пугает одиночество, вернее тот, с кем я остаюсь наедине, когда тебя нет рядом. Можно я побуду здесь сегодня? Не обязательно всю ночь, хотя бы пару часов…       — Хрен с тобой, спи, только имей в виду, я слежу за тобой, — мрачно пробубнил Волков осознавая, что сегодня ему навряд ли удастся поспать. Не то чтобы он очень сильно боялся Разумовского, но посторонний человек поблизости уже по дефолту воспринимался Олегом, как потенциальная угроза, а потому о расслаблении не могло быть и речи. Сергей лёг на кровать рядом с Волковым и накрыл их обоих одеялом. Лежали они спина к спине, глядя на пустые, прижимающиеся близко к постели стены комнатки.       На улице было уже прохладно, под крышей гулял ветер, а Олег всё больше вслушивался в ровное спокойное дыхание Сергея позади себя. Волков и не думал, что когда-нибудь подпустит его так близко к себе. Разумовский отнял у него путь в будущее, и всё же Олег, как и полагается настоящему другу, пришёл к нему на выручку в сложный момент. Но действительно ли мужчина всё ещё хочет оставаться Сергею другом?       — Олег, спишь? — тихо спросил Разумовский, поворачиваясь с одного бока на другой и испытующе глядя в затылок Волкова.       — Не дождёшься.       — Я перед тобой извиниться хотел.       — Да забей, плечо уже почти не болит. Рана быстро затянулась, но, может шрам и останется…       — Нет, не за это. Ну, то есть мне жаль, что я воткнул в тебя нож, но суть не в этом. Я хотел попросить прощение за свою поездку в Москву. Мне правда не стоило поддаваться на уговоры Татьяны Михайловны, следовало дождаться тебя и уже тогда всё решать. Я бы мог за год скопить денег и повторно подать документы в МГУ или мы бы вообще могли, как и хотели, учиться вместе дома. Из-за меня тебе пришлось через многое пройти. Пусть и неохотно об этом говоришь, несложно понять, что занят ты отнюдь не мирной, легальной работой.       — К чему теперь это посыпание головы пеплом? Что прошло, то уже не вернуть. Не нужно ворошить былое. Спи, — Олегу хотелось, чтобы его голос звучал строго, но вместо этого вышла какая-то усталая, вымученная интонация. Будто сам Волков никогда не прокручивал прошлое в голове и не строил десятки возможных версий развития событий. Самым лучшим и логичным был вариант, где всё оставалось на своих местах, и Олег одним простым волевым решением отрезал от себя Разумовского и всё, что было с ним связано. Прохожие ведь не запоминают друг друга на всю жизнь, вот и Сергей должен был стать для него таким случайным попутчиком из детства. Вот только Разумовский не был попутчиком. Он был кем угодно, но только не тем, кого можно легко и без зазрения совести вычеркнуть из своей жизни. В результате получался парадокс: что сейчас, что в детстве вместе они были никем, а порознь стали миллиардером и одним из лучших наёмников элитного отряда. И всё это держалось на тонкой ниточке желания доказать друг другу свою правоту.       — Я хочу извиниться за своё эгоистичное желание прямо рассказать тебе о своих чувствах и мыслях. Можешь не слушать или после сделать вид, что ничего не слышал, но сейчас мне это нужно, — предупредил Разумовский, — Когда я был главой «Вместе» и Чумным Доктором, мне всегда казалось, что ты был где-то рядом. Ты помогал мне вести презентации и был сподвижником моих идей. Мне даже чудилось, что это ты, а не я устраивал расправы над зарвавшимися чиновниками. Но мне так казалось не потому что я боялся признать свою собственную моральную деградация, а из-за того, что я всё ещё считал тебя неотъемлемой частью жизни. Твоё присутствие придавало мне сил. Я чувствовал, что должен выжать из себя максимум, чтобы оправдать украденную у тебя возможность. И всё же этого было недостаточно. Я скучал по тебе. По тому, как мы прогуливали уроки, готовились к экзаменам, болтались на летних каникулах и по тем чувствам, которые я не решался озвучить, но которые наполняли мою жизнь особым смыслом.       — Не надо, — до Олега начало доходить, что именно ему хочет озвучить Разумовский. Осознание это подняло волну страха и смутной тревоги оттого, с какой силой отзывалось каждое слово в душе Волкова. Мужчина был готов почти умолять Сергея не произносить ничего вслух, потому что это подорвало бы весь тот бастион отстранённости, который выстраивался целыми годами, — Пожалуйста, не ломай меня ещё больше.       — Олег ты мне нравишься. Я был влюблён в тебя в юности, но из-за робости и боязни получить отказ постоянно отказывал себе в признании. Но я поклялся, что если ты всё-таки останешься жив и мы с тобой встретимся, я непременно раскрою тебе все карты. За это я хотел извиниться.       Разувский долго всматривался в неподвижно лежащего Волкова. Пауза до не приличия растягивалась, перерастая в немую сцену. Казалось будто Олег в самом деле успел уснуть. В какой-то момент Сергей начал считать ритмичные звуки движущихся по циферблату стрелок будильника. Разумовский успел насчитать триста пятьдесят шесть тактов, после чего мужчина всё же повернулся к нему лицом.       — Мы оба об этом пожалеем.       — Потому что это взаимно?       Вместо ответа Волков накрыл губы Сергея своими и положил ладонь ему на щёку. Разумовский улыбнулся сквозь поцелуй.