Горький вкус твоих таблеток

— Сына-а, доброе утро,- Бэй Доу, по привычке медленно и тихо, приоткрыла дверь в спальню Кадзухи,- о, ты уже не спишь?- женщина удивилась, когда увидела подростка, сидящего на кровати и улыбающегося в телефон. — Доброе,- проронил Кадзуха присуще себе негромко. — Как спалось?- Бэй боялась даже дальше в комнату пройти. Не дай архонт, хорошее настроение сына испарится, если на его территорию ступит кто-то еще. — Бывало и хуже,- заметил подросток, откладывая телефон и потягиваясь. — Будешь с нами завтракать?- даже не надеялась на положительный ответ. — С нами— это с тобой и твоей девушкой? — Да,- Бэй была уже морально готова к грубому отказу. — Ясно. Ну, если поможешь на коляску сесть, то могу с вами посидеть,- предложил подросток, пожимая плечами.  Женщина боялась лишний раз подойти к своему ребенку, но и отказываться от такого внезапного желания сына не могла: помогла Кадзухе пересесть на коляску, лишь чуть-чуть придерживая, чтобы тот не упал.   Каэдэхара, в целом, не очень-то и хотел, чтобы мать ему помогала. Как оказалось, тактильность была необходима лишь от Скары. — Спасибо,- поблагодарил подросток, устраиваясь удобнее. — Сына, а тебя можно поцеловать? Мы долго не виделись, я успела соскучиться.  Кадзуха не то, чтобы очень верил в то, что Бэй скучала. Подросток чувствовал себя обузой для молодой и красивой матери. Становилось тоскливо от одной только мысли, что любимой маме приходится снова следить за ним, как в самом раннем детстве.  А еще было очень стыдно перед Бэй за свое поведение. За время, проведенное со Скарой, Кадзуха осознал, насколько обижал мать своими грубыми высказываниями, неподобающим отношением и некрасивыми фразами. — Конечно…- согласился Кадзуха без особого энтузиазма, но уж точно не с отвращением.  Бэй удивилась не на шутку, но после разговоров со Скарой по телефону и последней их вчерашней встречи, в целом, она уже почти поверила в то, что ее ребенок, кажется, больше не хочет убить ни себя, ни других.  Женщина присела перед лицом своего мальчика, улыбаясь. Пусть улыбка была нервной, немного волнительной, но она была для ее ребенка. Ребенка, которого она бесконечно любила.   — Ну что, малой? Не боишься?- Бэй хлопнула сына по плечу, широко улыбаясь.  Кадзуха, как завороженный, наблюдал за рассекающими воздух мотоциклами, крепко сжимая ладонь матери.  За горящие глазки сына Бэй была готова платить любые деньги и идти на самые разнообразные авантюры. То, что ее десятилетнее чадо последние четыре года было готово молиться на байки, было понятно и известно, потому женщина решила сделать сыну незабываемый подарок. — Нет!- воскликнул Кадзуха, сверкая улыбкой и зажигая ею свою маму. — Ну тогда на. Теперь ты официально взрослый,- женщина кинула в детские ручки Кадзу шлем,- надевай, я тебе потом помогу.  Светящийся всем естеством ребенок поспешил поскорее напялить на себя чернюшный шлем, чтобы не отставать от матери.  Бэй никогда не хвасталась правами на мотоцикл, ведь ездила на нем крайне редко. Но по первому же желанию сына прокатиться на железном коне согласилась на аферу маленького мотоциклиста. — Как взрослый. Крутой. Кто ты у меня?- женщина ухмыльнулась, поправляя шлем на маленьком Кадзу. — Умница!- воскликнул мальчик, радостно улыбаясь еще наполовину молочными зубами. — Молоток! Горжусь,- женщина слабо хлопнула сына по плечу, продолжая инструктаж,- садишься сзади и держишься за меня так, будто я последняя упаковка наггетсов на тусовке, понял? — Понял!   Кадзухе дважды повторять было не надо. Он удобно уселся, крепко прижимаясь к Бэй, чтобы наверняка не слететь.   Скорость женщина набирала небольшую и катала сына исключительно на специально предназначенных для тренировок трассах. Меньше всего Бэй хотела, чтобы с ее любимым ребенком что-то случилось.  Кадзуха наслаждался каждой секундой. Чувствовал, как быстро они рассекали воздух, и от этого в кровь приливал адреналин. Кадзуха просто был счастлив. Клялся внутри, что обязательно получит права и у него будет свой, настоящий мотоцикл.  Так и случилось. Так, как хотел Кадзуха, так, как могла предоставить все это Бэй. — Ма-а-ам, я пойду покатаюсь?- Кадзуха с долей смятения вошел в кухню, ища глазами Бэй. — Покатаюсь?- женщина отвлеклась от судоку и устремила взгляд на сына. — Да…- подросток оперся на дверной косяк, делая щенячьи глазки,- я знаю, что поздно и все такое… — Так. Десять часов вечера. Малой, тебя куда на ночь глядя тянет уже?- женщина одарила сына удивленно строгим взглядом, цепляясь изящными пальчиками за полупустой бокал вина. — Да там… ну глупости опять. Хочу покататься, развеяться,- объяснил Кадзуха, нервно перебирая пальцы и не решаясь глянуть на властную мать, от чьего ответа бы зависело все. — Не поняла. А не поздновато ли семнадцатилетним подросткам в такое время на мотиках рассекать? Малой, ты перегибаешь уже,- Бэй наклонилась ближе к столу, откладывая судоку в сторону и сверля сына взглядом,- что же такого случилось, что тебе нужно развеяться?  Кадзуха закусил нижнюю губу, покачиваясь взад-вперед. Невооруженным глазом было видно, что подросток нервничал. Для Бэй Доу, как для матери, стояла лишь одна задача— выяснить, что заставило ее ребенка нервничать. — Проблемы с той девочкой…- Кадзухе было неловко лишний раз упоминать в разговорах с матерью свою избранницу.  Бэй Доу смягчила взгляд и по-матерински тепло улыбнулась. — Сядь, пожалуйста,- женщина указала на место за столом аккурат перед собой.  Кадзуха без вопросов выполнил пожелание мамы, тупя взгляд и краснея от глупости ситуации. — Ну что, малой? Рассказывай, что там на личном фронте такого,- Бэй сложила руки на столе в замок и оперлась на них, наклоняя голову: готовилась слушать занимательный рассказ про подростковые интриги и предлагать способы их безболезненного разрешения. — Мы поругались опять…- Кадзуха тяжело вздохнул, поднимая взгляд и встречаясь им со спокойным лицом мамы. — Опять этой мелкой язве не хватает внимания?- уточнила женщина, разочарованно выдыхая.   Она-то думала, что там что-то серьезное, а тут уже привычная история, которую от сына Бэй слышала почти каждую неделю. — Да…- подростку было стыдно это говорить, ведь перед ним сидел пример самой не капризной и мудрой женщины, которую только можно представить. — Ты же понимаешь, что когда она сначала капризничает, а потом пропадает на два дня со словами: «зай, я пойду с друзьями потусуюсь пару денечков»— это ситуация не айс? Малой, она видит в тебе удобного парня, который…- женщина откинулась на спинку стула, поднимая руку вверх и загибая пальцы,- умный, сдержанный, воспитанный, терпеливый, достаточно обеспеченный,- подняла вторую руку, продолжая счет,- холит ее и лелеет, не смотрит налево, так еще и имеет личный мотоцикл. Малой…- женщина усмехнулась, возвращаясь в обычную позу и наклоняясь поближе к сыну,- эта язва тебя использует. Я понимаю: подростковая любовь. Ты имеешь полное право на свои шишки. Я твои отношения рушить не буду, но дам материнский совет. Шли эту язву нах*й,- Бэй пожала плечами, отпивая глоточек сладкого вина.  Кадзуха согласился бы, согласился с каждым словом, но боялся, что тогда у него будет не как у всех. Если сейчас он бросит эту девушку и останется без нее, то… что? Придется искать новую, ведь девушка у него все равно должна быть. Для чего это Кадзухе? Ну, потому что так у всех…  Не хотелось Каэдэхаре выделяться, не хотелось быть не похожим на всех, не хотелось, чтобы на него обращали много внимания. Вообще было необходимо, чтобы его не трогали, чтобы он был совершенно обычным, чтобы и прикопаться было не к чему.  Кадзуха хотел откреститься всеми способами от каких-либо вопросов, осуждений или обсуждений. Делал все, чтобы быть удобным мальчиком для всех.   Удобным мальчикам для учителей, которые всегда хвалили за успеваемость и хорошее поведение. Даже тогда, когда было желание лишь биться в истерике и проклинать большую часть школьных предметов и преподавателей, которые, видя умного ребенка, спешили завалить его дополнительными заданиями и материалами.  Удобным мальчиком для своей девушки, который и цветы подарит, и в кино сводит, и подарочек преподнесет необычный, и первый помирится, и прибежит по каждому зову. Да, он не уделял своей девушке столько же романтического внимания, сколько, возможно, уделяли бы другие парни в его возрасте, но он старался. Даже когда понимал, что девушка для него максимум подруга, когда понимал, что романтики с ней не хочется, он продолжал любить ее и сохранять с ней те отношения, которые она хотела бы видеть.  Удобным мальчиком для друзей, которым было страшно показывать альтернативные стороны своего характера. Не всегда хотелось быть с ними размеренным и спокойным. Случалось такое, что возникало желание просто разругаться и уйти, но четко спланированный и уже привычный образ спокойного человека не давал этого сделать. Оставалось лишь продолжать быть удобным… — Хорошо, мам. Я тебя понял. Покататься-то можно?- Кадзуха все еще надеялся на положительный ответ от Бэй. — Ну, малой, смотри,- женщина ухмыльнулась, оценивая своего сына с ног до головы,- до одиннадцати тебе лимит. Чтобы был на телефоне, понял? — Понял. Спасибо, мамуль!  Для Кадзухи поездки на мотоцикле были отдушиной, любимым времяпрепровождением и самым необходимым наркотиком.  Подросток чмокнул любимую маму в щеку и побежал одеваться. Бэй лишь проводила сына взглядом, улыбаясь, понимая, что ее мальчик уже совсем взрослый.  Отец Кадзухи посчитал себя выше воспитания детей и бросил девушку с ребенком еще до того, как младший Каэдэхара появился на свет. Бэй Доу заменяла сыну отца, при этом оставаясь любящей мамой. Она никогда не запрещала подростку набивать шишки, лишь страховала незаметно, чтобы с ее ребенком все было хорошо.  Бэй считала Кадзуху самым главным подарком вселенной. Она любила его больше всех на свете. Сын всегда был рядом в любой ситуации и спешил помочь несмотря ни на что. То же делала и сама Бэй. Они с Кадзухой были и семьей, и друзьями. Самыми близким людьми друг у друга.  Если бы только Бэй знала, чем обернется ее опрометчивое согласие в тот день… — Оставь меня! Я не хочу тебя видеть! Я не хочу никого видеть!- каждое слово Кадзухи рвало материнское сердце на мелкие осколки. — Дорогой, пожалуйста…- пыталась возразить Бэй, пыталась хотя бы подойти к сыну, не получив на это резких одергиваний. — Уйди, пожалуйста!…- взмолился подросток, захлёбываясь в слезах. — Кадзу, умоляю…- женщина все еще надеялась на то, что сына получится успокоить, обнять, поддержать. — Прошу… оставь меня… Я не хочу никого видеть. Дай мне умереть, пожалуйста…- уткнулся лбом в перебинтованную культю, вдыхая рвано, почти задыхаясь от истерики.  У Бэй, кажется, остановилось сердце. Она не желала такой судьбы для сына. Ей было невыносимо больно за него. Женщина чувствовала на себе вину за то, что позволила сыну поехать так поздно. Бэй была готова обвинить себя во всем и понести за каждый пункт ответственность, но этим бы Кадзухе она не помогла.  Женщина очень хотела просто обнять, поддержать и утешить ребенка. Убедить в том, что в современном мире с такими увечьями можно жить не менее полноценно, но, по словам врачей и по тому, что видела сама Бэй, Кадзуха просто не верил и не хотел более всего этого лечения. — Сыночек…- женщина сдерживала слезы. Старалась оставаться сильной для сына даже тогда, когда было невыносимо больно. — Мам… Пожалуйста. Я просто ничего не хочу…- алые глаза горели от слез и лопнувших капилляров, губы тряслись также, как и весь Кадзуха,- пожалуйста… уйди… я не хочу кричать на тебя…  И Бэй послушалась. Ушла и закрыла дверь, только чтобы не сделать сыну больнее, только чтобы он не увидел ее слез.   И это был не последний раз, когда Кадзуха выгнал ее из комнаты. И так будет снова и снова, снова и снова, просто потому что подросток не готов был жить так. Не готов был начинать все заново… без друзей, без второй половинки, лишь со сломленной матерью.   Кадзуха чувствовал себя обузой, неподъемным якорем, который прибил корабль своей матери к бесконечным рифам. Подросток меньше всего хотел стать для Бэй ношей. Никчемность, которую ощущал Кадзуха, была такой сильной, что он бы наложил на себя руки.   Если бы из ниоткуда тогда не выросла Бэй, то сейчас бы она могла жить спокойно… одна… без сына-обузы.  Так считал Кадзуха. Он уже не хотел ничего, не хотел, просто боялся. Боялся не только новой жизни, но и нового предательства, которое могло бы последовать после очередной дружбы или отношений.  Бэй пару секунд разглядывала спокойное личико Кадзухи и не могла поверить… Не могла поверить в то, что за те недолгие полторы недели с новой сиделкой подросток так сильно поменялся. Стал… таким похожим на себя прежнего.   Женщина уложила ладони на худощавые щечки сына, невесомо целуя того в бледный лоб. — Мама очень тебя любит… Я так рада, что ты чувствуешь себя лучше,- женщина крепко обняла сына, сдерживая эмоции и слезы. — Я тоже тебя люблю, ма…- Кадзуха улыбнулся уголками губ, смущаясь от причины своего внезапного изменения. — Хочешь познакомиться с моей девушкой?- женщина отстранилась от сына, изящными пальчиками проводя под глазами, чтобы стереть влагу. — Хочу,- подросток немного взволнованно улыбнулся, чтобы поддержать не менее нервную маму.  И для Бэй эта улыбка была дороже всех богатств этого мира. — Кадзуха, знакомься, это Нин Гуан, моя девушка.  Подросток сидел за столом перед Нин, пока Бэй подрагивающим голосом представляла свою возлюбленную. — Нин, это Кадзуха, мой любимый сын,- женщина легонько взъерошила волосы на голове подростка, улыбаясь. — Очень приятно,- в один голос молвили оба из сидящих. — Ты такой же душка, как и на фотографиях. Я очень рада, что мы наконец-то смогли познакомиться,- Нин улыбнулась, стреляя взглядом в сторону Бэй, чтобы та переставала нервничать и просто села завтракать вместе с ними. — Мне тоже приятно знать, что мама налаживает личную жизнь,- заметил Кадзуха, обращая внимание на тарелку перед собой.  В ней лежало два блинчика с какой-то начинкой, а по краям были выложены порезанные помидорки черри.  Кадзуха точно знал, что мама его такого никогда не готовила. Не любила, потому и не училась, от этого, можно сказать, и не умела. Именно по этой причине подросток был немало удивлен такому домашнему и необычному для их семьи завтраку. — Это блинчики с ветчиной и сыром,- объяснила Нин, замечая смятение Кадзухи,- я сама готовила. Попробуй. Они правда очень вкусные.  Каэдэхара поднял взгляд на Бэй, на что та лишь одобрительно кивнула.  Что же насчет блинчиков? Они действительно были вкусные. Никаких резких вкусов или излишек соли, которые были присуще еде, приготовленной непосредственно Бэй.  Сама Бэй сейчас же с замиранием сердца наблюдала за тем, как аккуратно Кадзуха пробовал еду, держа вилку почти даже уверенно, лишь с легкой тряской в слабенькой руке.  Сам факт того, что сын ел, делал ее счастливой. — Очень вкусно. Вы хорошо готовите,- признал Кадзуха после того, как проглотил отрезанный кусочек. — Я очень рада, что тебе понравилось.  Дальнейший завтрак прошел, в большинстве своем, за обменом любезностями. Были и какие-то поверхностные рассказы про то, как Нин познакомилась с Бэй, короткие истории с их «командировки», глупые шутки и все то, что, в целом, могло поспособствовать разряжению обстановки и приятному знакомству.  Нин показалась Кадзухе уравновешенной, заботливой и очень порядочной женщиной, которая точно бы стала отличной парой для его активной мамы. Подросток увидел в ней ту тактичность, которую очень боялся не заметить в избраннице Бэй, но Нин превзошла все ожидания. Она понимающе относилась к тому, что Кадзуха не хотел что-либо рассказывать и спокойно переводила тему. Для подростка Нин была приятным собеседником, которого он точно был не против видеть рядом с мамой и в их доме, в целом.  Сам Кадзуха для Нин был очень приятным удивлением. Женщине рассказывали про то, как сильно повлияла авария на агрессию и весь характер подростка, в целом. Но сейчас перед ней сидел обычный, спокойный парень. Отсутствие части руки и инвалидная коляска никак не смутили женщину, которая прекрасно понимала, что в жизни случается всякое. Ей было по-человечески жаль Кадзуху, но та искорка, которая горела в алых глазках, дала ей понять, что переживать за мальчика точно не стоит.  Впрочем, эта искорка и спокойствие не давали покоя лишь Бэй. Она не могла понять, как все так быстро стало столь… обыденным? Как так резко у подростка зажегся этот огонек жизни? Она не могла поверить, что такое бывает. — Кадзу, ты весь аж светишься. Что-то хорошее случилось?- под конец завтрака, наконец, смогла спросить Бэй, улыбаясь несколько нервно, но веря в то, что все точно хорошо и даже лучше, чем она думает.  Нин тоже замолчала, останавливаясь взглядом на Кадзухе, который, кажется, находился в легком смятении после этого вопроса.  Обе женщины внимательно глядели на подростка, пока тот лишь и мог, что рассматривать стол и пролистывать все возможные варианты ответа в голове. — Да…- он планировал сказать об этом не так, но Бэй бы не дождалась выздоровления Скары. Точно разузнала бы все раньше, чем парень смог бы прийти близко знакомиться лично.  Взгляды женщин стали еще более заинтригованными. Кадзуха, чувствуя эту атмосферу, только и смог усмехнуться неловко. — У меня появился молодой человек…  Проговорил спокойно, напряженно вздыхая лишь в конце  Повисла пауза, за которую Кадзуха, кажется, успел увидеть архангела Гавриила от страха и переживаний. — Молодой… человек?…- переспросила Бэй у самой себя, обдумывая эту информацию.   Она знала, что у Кадзухи была девушка. Неужели все было не так просто, как ей казалось? — Это тот милый парень, который приглядывал за тобой?- неловкое молчание прервал спокойный голос Нин, которая расслабленно улыбалась, видя краснеющие щеки Кадзухи. — Да…- кивнул подросток, боясь посмотреть на маму.   А вдруг он ее разочарует? А вдруг будет также, как у Скары? Вдруг она будет против?… — Да архонты, вы меня доведете,- у Бэй заслезились глаза, а на лице появилась неконтролируемая улыбка,- малой, ты молоток! Архонты, как же я рада.   Женщина накинулась на сына с самыми крепкими объятиями, на что тот лишь выдохнул облегченно, поднимая счастливые глазки на улыбающуюся Нин. — Это ж надо, какого пацана офигенного отхватил. Архонты, ты уже такой взрослый…  Как же Кадзухе было хорошо сейчас. Неужели… неужели все, и правда, наладилось?