Горький вкус твоих таблеток

Если бы жизнь Кадзухи нужно было описать одним словом, он точно выбрал бы «безысходность». Безысходность была постоянным другом бедного Каэдэхары. Она окутывала его постоянно. Бегая по лабиринту жизни, парень вечно натыкался на тупики. Куда не плюнь— везде стена, которую не разбить. И вот он стоит около неё, бьется кулаками, кричит, а его не слышно и не видно. Страх сразу накатывает, будто клаустрофобия вдруг проснулась в несчастном Кадзухе. Помнится Каэдэхаре, что когда-то его подруга Ёимия упоминала, что если просто слепо идти к цели, ты пропустишь самые запоминающие моменты, которые мог бы встретить на пути. Но на каком пути, если они для Кадзухи теперь были закрыты? Двери захлопнулись абсолютно к любым возможным выходам и от этого снова хотелось плакать. Безысходность… сплошная безысходность… Каким же словом мог бы описать себя Скара? Дорога… просто вечная дорога, которая не имеет конца. Скара все шел и шел, смотрел по сторонам и, вроде бы, напротив, это должно было быть самым оптимальным решением, ведь «у самурая нет цели, только путь». Но вот только Скара устал… Устал ходить без цели и без смысла. Каждый день у парня был наполнен красками, разными людьми и интересными событиями, но Скара этого уже не хотел. Человеческая душа требовала спокойствия и стабильности, которую парень не мог предоставить. У него почти не было друзей, у него не было партнера, у него не было кого-то, кому бы он полностью доверял. Скара знал, что если посмотрит на свою жизнь со стороны, то просто ужаснётся, поэтому не смотрел. Его радовало то, что он мог делать людей счастливыми и в этом парень видел свое предназначение. Скара бежал помогать другим, пока его собственное естество оставалось позади. Парень не мог познать гармонию с собой. Она была ему нова и непонятна. Скара боялся оглянуться и посмотреть на то, чего ему так хотелось, боялся не увидеть там ничего из того, во что он вкладывался сейчас. Он просто не мог открыть глаза на истину, ведь она могла повлечь изменения, а их Скара не желал видеть в своей жизни. Ему было гораздо проще строить временные дружеские отношения с пациентами, чем посягать на долгосрочные. Это было ужасной правдой, которую не хотелось признавать, но беготня от себя сильно измотала юношу. Хотелось остановиться, упасть, посидеть, возможно, полежать, подумать, найти кого-то, кто согласился бы подумать вместе с ним. Просто начать налаживать свою жизнь тоже, а не плевать на нее с высокой колокольни. — Скара…- мелодичный голосок плачущего Кадзухи был очень нежным. — Да?- парень позволил подростку слегка отстранится от объятий. — Помоги мне, пожалуйста… Скара опешил… просьба не очень конкретная, потому за ней последовал логичный вопрос. — В чем? — Ты амбидекстр, да?- уточнил подросток, шмыгая носом. — Ну… да…- Скара чуть удивился тому, как Кадзуха смог это заметить. Все же, у этого человека явно была хорошо развита внимательность. — Сам научился или кто-то научил?- Каэдэхара интересовался явно не с целью продолжения этого весёлого диалога. — Это с рождения. Удобная функция, особенно, когда ломаешь себе пальцы на правой руке, а у меня с физрой это постоянное дело было,- усмехнулся Скара, поправляя мешающие волосы. Он и сам уже понимал, что от него чего-то хотят, осталось услышать что именно. — Здорово…- Кадзуха явно мялся, не решаясь чего-то попросить. — Ты что-то хочешь, но не говоришь. Колись уже,- Скара облокотился ладонью на кровать и немного наклонил голову, щуря глаза и улыбаясь. Он глядел в душу, потому скрывать смысла не было. — Дашь побринькать на гитаре?… Скара залился звонким смехом, чем ввел Кадзуху в ступор. — Боже! Ну конечно! Мог бы раньше сказать, раз хотел,- парень сверкнул огоньками своих горящих глаз и потянулся за гитарой, которая так и осталась лежать около кровати Кадзухи,- присаживайтесь,- Скара удобно уселся в позу лотоса, на что Каэдэхара лишь скептически повёл бровью. — А… зачем?…- сидеть у Скары между ног?… отличная идея, особенно для влюбленного Кадзухи. Слишком многое в этом уравнении могло пойти не по плану… — Ты как планируешь бринькать-то? Садись, я тебя не съем,- парень усмехнулся, помогая смущённому Кадзухе усесться себе на ноги. Каэдэхара, будучи буквально окружённым со всех сторон телом Скары, был готов умереть от неловкости, потому лишь продолжал стесненно поджимать плечи, нервно выдыхая через раз. Скара лишь умилялся беспокойству Кадзухи, а сам внутри ловил себя на непонятном спокойствии и непринужденности рядом с Каэдэхарой. — Теперь положи руку вот так,- Скара удобно перевернул гитару, чтобы более ли менее рабочая левая ладонь Каэдэхары оказалась на позиции «правой руки». Кадзуха чувствовал тепло пальцев своей сиделки, которые так осторожно обхватывали слегка трясущуюся ручку. — А теперь, вот так,- парень зажал правой рукой аккорд и начал медленно водить их с Кадзухой пальцами по струнам. Постепенно процесс пошёл быстрее, Скара расположился на плече у Кадзухи, дабы видеть аккорды, а Кадзуха, собственно, просто краснел, но был не менее доволен своей «игрой». Оба не могли вспомнить более умиротворяющую и прекрасную атмосферу, которая образовывалось во время общей посиделки. Спокойная мелодия и сбитое дыхание Кадзухи давали прекрасное комбо для Скары… На самом одиноком корабле Я приду к тебе с клубникой в декабре…