Нет ничего, что не может исправить немного отдыха и несколько пакетиков желе

Шото не болеет. Он даже не болеет обычной простудой, как все остальные, как у него нет лихорадки. Он был таким с тех пор, как может вспомнить себя, и это из-за его причуды. Идеальное сочетание тепла и холода, и безупречный, непогрешимый регулятор температуры. Ему даже не нужно активировать причуду сознательно. Она работает, как естественная имунная система у всех остальных. Непроизвольно и автоматически, так что им ничего не остается делать, кроме как успокоиться и переждать. Ну… Шото думал, что он не болел. Но боже, он не исключение из того, как работает мир, и время и пространство не уступают ему. На самом деле, он болеет, хотя не так, как все остальные. Его симптомы мелкие и менее заметны, и он даже пропускает некоторые, но они всё ещё там. Он может не чувствовать жар или озноба, но другие последствия он теперь может ощутить во всей их полноте и неразбавленности. Вялость и сонливость, раздражение и дискомфорт — все эти прекрасные вещи он теперь может различить. Многие из этих состояний совпадают с тем, что он чувствует после разминки или интенсивной тренировки, а ведь всего год назад он занимался этим ежедневно, без перерывов и пауз. Он привык постоянно чувствовать себя измотанным и обессиленным. Он привык к тому, что его доводят до предела и не дают остановиться, пока он не выложится на полную, и даже больше. Каждый день был проверкой на выносливость и испытанием, насколько он продвинулся вперед по сравнению с предыдущим днем, поэтому никогда не было времени, когда он мог бы по-настоящему расслабиться и привыкнуть к нагрузкам. Всегда было все больше и больше дел, одно на другое, и так до тех пор, пока у него не останется времени ни на что, кроме того, что хотел Старатель, потому что именно для этого он был «создан» и «предназначен». Так что да, было бы глупо отдыхать из-за такой мелочи, как болезнь. Вот он и не отдыхал. Но с тех пор многое изменилось, и он больше не пребывает в состоянии вечной усталости и апатии, бесцельно тренируясь и ничего не делая для собственного удовольствия. Он уже давно не чувствовал себя так, но сейчас… болезнь смутно напоминает это. Это странно, и это определенно не то, чего он ожидал, но это не то, с чем он не сталкивался в прошлом. По крайней мере, он считает, что именно так чувствует себя больной. Наверное, он выглядит как идиот, который ищет симптомы болезни в интернете, но это не страшно. Он просто хочет знать. За долю секунды после нажатия клавиши Enter в строке поиска он получает ответы. — Лихорадка — Кашель — Боль в горле — Хрип или заложенность носа — Мышечные боли или боли в теле — Головные боли — Усталость Хорошо. Ну, у него нет всех, но он точно может отметить четыре из них: в его горле немного першит, словно он много кричал. Он чувствует усталость, хотя только что проснулся, и ему надо приготовиться к школе через несколько минут. То, как болит всё его тело и как в висках назревает головная боль тоже не помогает.

***

Он решает рассказать об этом Хитоши тем утром, пока они в поезде, потому что если кто-то и может помочь ему в этой ситуации, то только тот, кто постоянно сталкивается с мигренями из-за тренировок с причудой. Хитоши не привыкать заботиться о них, и он наверняка сможет помочь Шото, даже если обстоятельства другие. Кацуки стоит в нескольких шагах вдали, немного сдвинувшись, чтобы дать возможность большему количеству людей войти через раздвижные двери. В вагоне довольно много народу, и звук разговоров людей, а также скрип колес поезда по рельсам при каждой остановке начинают раздражать Шото. К тому же он особенно чувствителен к свету над головой. Фиолетоволосый подросток хмуро смотрит на Шото, протягивая руку, чтобы потрогать лоб младшего мальчика, кладя тыльную сторону ладони за двухцветной челкой. Шото пожимает плечами. — Ты не сможешь почувствовать изменение температуры. Моя причуда, помнишь? — А, — Хитоши отвечает, опуская руки и взглядываясь в глаза Шото. — Ты уверен, что тебе достаточно хорошо, чтобы идти в школу? Ещё не поздно развернуться, знаешь. Болезнь — веская причина для того, чтобы остаться дома. — Сначала я пытаюсь подтвердить её, — Шото бормочет, размышляя. — Что, если я не болен, и я делаю это беспричинно? — Для того чтобы ты мог сказать, что плохо себя чувствуешь, не обязательно, чтобы кто-то сообщил тебе об этом как о факте. Это не имеет значения — если ты думаешь, что плохо чувствуешь себя, то этого достаточно для объяснения. Шото ещё раз пожимает плечами, — У тебя есть какие-то советы? — Ну, когда у меня мигрень… Я просто плачу. Кацуки хохочет возле них. — Хитоши, прекрати. Шото, если ты хочешь настоящий совет, просто расслабься и немного отдохни. Ты вероятно не должен идти в школу, как он ранее указывал. Хитоши добавляет. — Ты можешь что-нибудь принять. Черт, я уверен, ты мог бы спросить любого из наших пап, и они дадут тебе ибупрофен. Я принимаю их, когда мне становится очень плохо, иначе это просто игра в ожидание. Кацуки хмыкает, соглашаясь. — На самом деле… подойди сюда, это может помочь. Хотя я уверен, ты мог бы сделать это и своей причудой. Шото секунду растерян, но подходит ближе и разрешает Кацуки положить обе ладони на лоб. Распространяется тепло, вызванное слабой активацией причуды Кацуки. Температура мальчика также теплее, чем у тел остальных людей, но он также может нагревать руки достаточно быстро для избежания взрыва нитроглицерина. И вау, это здорово. Шото закрывает глаза о жар, наслаждаясь комфортом.

***

Хорошо, Шото клянётся, он опускает голову на одну секунду во время урока, и не дольше. Однако конкретный зеленоволосый друг не согласен. — Тодороки-кун! — раздаётся отчаянным шёпотом возле него, пока его слегка трясут за плечи. — Хм? — Шото спрашивает, поднимая голову, красно-белые пряди волос прикрывают зрение. Он проводит пальцами по растрепанным волосам, щурясь на флуоресцентные лампы в комнате, давая глазам привыкнуть к ним после… какого-то промежутка времени. Изуку сидит на коленях перед его партой, и он смотрит большими глазами, на его лице видно волнение. Шото смотрит в ответ, его разум затуманен. — Что… случилось? — спрашивает он. — Ты спал! Уже почти обед, так что я подумал разбудить тебя, — Изуку нервно объясняет. — Ты хорошо себя чувствуешь? Шото растерянно кивает, оглядываясь на остальных в классе, которые кажется убирают свои книги. Изуку упомянул, что они собираются на обед, что значит… это их четвёртый урок. Постойте, что? Прошёл час? Полночь в передней части класса стирает что-то с доски. Хорошо, всё ещё тот же учитель. Он всего лишь пропустил один урок за то время, что спал. — Почему ты не разбудил меня раньше? — спрашивает Шото. Конечно, если Изуку не замечал, он уверен, что кто-то ещё бы заметил. — Э, ну… — Изуку говорит с нерешительной улыбкой. — Иида-кун и Урарака-сан тоже собирались что-то сказать! Но Кач-чан остановил их, сказав, что тебе нужен отдых. — О, — простой ответ Шото. — Да. Но ты в порядке? Ты не ответил на мой вопрос. — Да, я в порядке, — говорит Шото. Он чувствует себя немного лучше, но утомительное ощущение болезни всё ещё там. — Я просто устал. — Хорошо! — Изуку говорит, вставая с места, где присел. — Что ж, увидимся на следующем уроке, если ты собираешься на обед с братьями. — Увидимся. Спасибо, — Шото отвечает, опуская взгляд на конспект урока. Он собирает тетради и ручки, засовывая их на свои места в рюкзаке. Спустя секунду прибегает Хитоши, забираясь на стол Шото, садясь на край. — Чувак. Просто пойди и расскажи папе, что ты возьмешь выходной на остаток дня, только если ты не хочешь, чтобы я сделал это за тебя. — Я… Уже прошла половина уроков. Я смогу отдохнуть, когда приду домой, — Шото слабо возражает, и Хитоши закатывает глаза. — Кацуки, — зовёт Хитоши. — Подойди и вбей немного здравомыслия в нашего брата. Кацуки хмыкает, подходя с одной лямкой рюкзака, перекинутой через плечо. Он бросает один взгляд на лицо Шото, а потом хватает его за руку, поднимая с места. Шото немного спотыкается, хватая одной рукой рюкзак, и разрешает блондину тянуть его, пока они выходят из комнаты. Хитоши следует за ними. — Куда мы идём? — Шото спрашивает, когда понимает, что они трое направляются в другом направлении от кафетерия. — Куда-то, где ты останешься на день, — заявляет Кацуки. Шото озадачен, но быстро понимает, что имеет в виду другой подросток, когда они останавливаются перед учительской. — О, — Шото говорит, моргая. — Нет, почему- Ему не хватает времени сказать что-то ещё. Кацуки толкает дверь и затаскивает Шото внутрь на ближайший диван. Здесь немного учителей, но Шото видит Эктоплазма, Погрузчика и Снайпа в углу… и Хизаши, сидящего за столом, оценивающего какие-то бумаги. Айзава в спальном мешке, на противоположном диване. Однако голосовой герой замечает их первым. — Маленькие слушатели! — он кричит, ярко улыбаясь им. — Что привело вас сюда? — Мы доставляли Шото, — Хитоши говорит, прежде чем развернуться. — Ты можешь спросить его самого. Он выбегает из комнаты, а Кацуки пожимает плечами. — Да, просто проследите, чтобы он не уходил и позаботился о себе, — блондин добавляет, прежде чем также уйти, бросая двухцветного подростка. Шото закатывает глаза на закрывающуюся дверь и поворачивается к Хизаши. — Они хотели, чтобы я не ходил на уроки остаток дня, потому что я немного болен. — Малыш! — Хизаши говорит, его глаза увеличиваются. — Твоя голова в порядке? Что-то болит? Хочешь лечь или, если тебе нужна вода, или что-то поесть- — Хизаши, — зовёт ворчливый голос поблизости. — Перестань задавать ему так много вопросов. Жёлтая гусеница садится и чёрные глаза встречаются с гетерохромными глазами Шото. — Шото. Что не так? — Э… у меня болит горло. И немного голова, — Шото говорит, хмурясь. — …И я устал. — Хорошо. Я поищу лекарство от боли. А если ты голоден… просто возьми мой пакетик желе. — Шота! — Хизаши весело говорит. — Это не здоровая еда- Я могу принести что-то из столовой, если хочешь, Шото. — Это- это звучит хорошо. — Здорово! — отвечает Хизаши. — Отдохни, малыш. Болеть отстой, но ты будешь в порядке, если не будешь напрягаться. Шото кивает, погружаясь в удобные подушки на диване. Что ж. Сойдёт. Он наверстает учебу позже. Он не привык к такому вниманию, когда чувствует себя не очень… но это неплохо. Приятно, что люди заботятся о нем, потому что искренне хотят помочь.