Идиоты

Январь, седьмое число, поздний вечер, Чапвел. Тёмный паркет на полу, двустворчатые двери просторной прихожей в кухню-гостиную распахнуты. Из проёма был виден бетонный кухонный остров с каменной столешницей. Стены выкрашены матовой краской богатого оливкового цвета. Золотой декор в виде ваз, рам для картин и разных статуэток. Даже подсвечники были под золото… Вэй Усянь старался сконцентрировать максимум своего внимания на окружающем пространстве, чтобы не смотреть на Не Минцзюэ, вид которого… Пугал его. Единственный человек в диаспоре, которого Вэй Усянь действительно боялся — господин Не. При этом у него не было особых причин для этого. Никаких, кроме знания того, что этот мужчина может задушить особо не напрягаясь. — Ты голодный? Я готовлю ужин, — вопрос Не Минцзюэ отвлекает Вэй Усяня от разглядывания цветочной композиции в гостиной. — Э-э, да, спасибо, — обернувшись, Вэй Усянь кивает. — Это ведь не помешает нам говорить, да? — Естественно, — господин Не хмыкает. Мужчина занят тем, что нарезает овощи. Все ингредиенты для блюда разложены в той последовательности, в которой их будут подвергать обработке. Резать, жарить или тушить. Он хорошо готовит. Вэй Усянь это знает, и всё равно… Ему не по себе от вида того, как осторожно и ловко Не Минцзюэ срезает лишний жир с отруба говядины. — Не Хуайсан нанял человека следить за мной и Лань Ванцзи. Пытался шантажировать меня тем, что ему удалось собрать. Потом, насколько я понял, использовал снимки, где мы вместе, чтобы откупиться от Цзян Чэна, а тот прилюдно швырнул их в Лань Ванцзи, — шумно выдохнув, последовательно рассказал Вэй Усянь, чем он, собственно, недоволен. — Пожалуйста, сделай со своим братом что-нибудь, пока он не влез ещё куда-нибудь. Он взъерошил ёжик отросших волос, так себя успокаивая. Ощущение чуть колких коротких волос под пальцами было приятно щекотным. Уперевшись локтями в столешницу, Вэй Усянь уложил голову на сложенные ладони. Не Минцзюэ, стоящий перед ним, перестал резать мясо, задумавшись о его словах. — Значит, вы с Лань Ванцзи вместе, — коротко кивнув, наконец сказал господин Не и продолжил нарезать мясо. — Расстались. Минут двадцать-тридцать назад. Он очень зол из-за поступка Не Хуайсана и Цзян Чэна, — а Вэй Усянь как всегда тот, кто принял весь негатив за действия других на себя. Разве это справедливо? Если бы Лань Ванцзи мог быть честным, этого бы не было. Но он ведь не может… Зато спать с ним это пожалуйста. Это вообще все могут. Демон. Как же бесит. — Он… Просил у тебя что-то? — сделав долгую паузу, спросил Не Минцзюэ. — Конечно, — а как же. — Торопился отомстить за свою гордость. Господин Не закончил с мясом. Сдобрив то чёрным перцем и солью, он медленно выложил кусочки равного размера и формы на разогретую сковороду. Мясо зашкварчало на масле. Вымыв и вытерев руки, Не Минцзюэ снова развернулся к Вэй Усяню. Вид у него был задумчивый. Он знал, что Вэй Усянь не приехал бы к нему, если бы что-то рассказал Лань Ванцзи. Конечно нет. Он не настолько смелый или даже безрассудный. Ведь они оба знали о том, какой именно компромат был у Вэй Усяня на Не Минцзюэ. И если бы эта информация всплыла, вариант, кто её слил, был бы только один. Он. Так вышло, что не все прошлые отношения Вэй Усяня приносили то, что ему было нужно. Есть вещи, которые он не хотел бы знать ни за что в жизни. Например, сколько женщин было у Цзинь Гуаншаня и сколько у него внебрачных детей. Или то, что Не Минцзюэ предпочитает BDSM, выбирая себе боттомов с внешностью Лань Сичэня. Серьёзно, это вообще не то, что ему было нужно. Но он это знает. И Не Минцзюэ тоже знает, что он это знает. Замкнутый круг. Для господина Не был страшен не сам факт, что эту информацию могли обнародовать. Нет. Вэй Усянь знал, что Не Минцзюэ опасался реакции Лань Сичэня в случае, если бы слили компромат со всем смаком. С подробностями и доказательствами. Кого угодно может напугать тот факт, что твой друг ебёт кого-то очень похожего на тебя, да так, что человек после этого едва ходит. Если бы он о таком узнал, его бы уже в стране не было. А Лань Сичэня, кстати, скоро и не будет… Он ведь уезжает. — Я поговорю с А-Саном, — вздыхает Не Минцзюэ. — Мне жаль. — Да ладно, — ему тоже жаль. Обидно. До сих пор обидно, что Ванцзи поступил с ним так. Хотя, а чего он ждал? Лань Ванцзи всегда будет интересна только репутация. Семья. Работа. И где-то там внизу, на дне пирамиды приоритетов, будет он. — Эй, он вернётся, — поставив перед Вэй Усянем тарелку с говядиной, обжаренной с овощами и сладким перцем, скупо приободрил его Не Минцзюэ. — Честно, лучше бы ему не возвращаться, — фыркнул Вэй Усянь. — Твой план? — хмыкнул господин Не. — Ага, — коротко кивнув, отозвался Вэй Усянь. — Вкусно. Действительно вкусно. Не Минцзюэ нужно было не охранное агентство открывать, а ресторан. Готовил он, сколько Вэй Усянь его знает, — отменно. — На вот, — господин Не открыл холодильник и достал из морозильной камеры банку мороженого Baskin Robin's, ставя ту перед Вэй Усянем. Мужчина вытащил для него десертную ложку из ящика, обошёл остров и сел рядом. Сам он не ел. Возможно, ждал брата. — Спасибо, — открывая банку и залезая в неё ложкой, вздохнул Вэй Усянь. Своего старшего брата у него нет, хорошо, что можно арендовать чужого. Вот кому повезло, так это Не Хуайсану. Что, конечно, спорное утверждение. Они с Не Минцзюэ рано остались сиротами. Из-за этого было много сложностей между ними, насколько он знает. Но как сейчас обстоят дела, сказать трудно. Только это не оправдание тому, что Не Хуайсан решил говнить ему жизнь. Мог выбрать кого-нибудь вместо него. Мало, что ли, людей в диаспоре. Спросить у него что-либо ещё Не Минцзюэ не успел. Входная дверь в квартиру открылась, и внутрь, как крыса, прокрался Не Хуайсан. Похоже, не очень трезвый. У Вэй Усяня был билет в первый ряд на шоу «старший брат дрючит младшего», и это представление как ничто его порадовало. Было приятно послушать, как злящийся и пристыженный за свои поступки Не Хуайсан перед ним извиняется. В ходе разговора братьев Вэй Усянь понял, что Не Минцзюэ берёт на себя и разборки с Цзян Чэном, чтобы тот оставил его младшего в покое. Давно пора. Только вот что-то сам Не Хуайсан этому несильно обрадовался. Или это было из-за того, что ему пришлось извиняться за свои поступки и слежку. Кстати, бюджет Хуайсану тоже урежут, чтобы не хватило ни на одного даже самого дешёвого шпиона. После раздачи пиздюлей господин Не старший вызвал для Вэй Усяня машину. Вот всё было прекрасно в этом мужчине. Кроме его любви к BDSM, от которой у него мурашки и очко сжималось. Нахуй-нахуй отсюда, пожалуй. Попрощавшись, Вэй Усянь уехал с надеждой на то, что уж теперь-то одной проблемой меньше. Но увы, в мире должен соблюдаться баланс, и на место ушедшей проблемы всегда приходила другая. Апрель, вторая половина месяца, ресторан Вермонт. День… Не самое приятное время суток. Слишком ярко, слишком шумно, много людей и пробки на дорогах. Вэй Усяню больше по душе утро или вечер. Более мягкий свет, звуки тише, спокойнее и расслабленнее. Но для встречи Не Минцзюэ выбрал день, и поскольку господин Не очень занятой человек, Вэй Усянь не стал с ним спорить, а просто приехал туда, куда сказали, точно ко времени. Ему нужно было поговорить с Не Минцзюэ. О том, что произошло. Новость об «убийстве Вэй Усяня» пронеслась по китайской диаспоре как лесной пожар. Хорошо, что на момент распространения слуха уже было выяснено, что убили на самом деле не его, а недавно приехавшего в страну эмигранта. Тем не менее, многие об этом говорили, и большую часть сплетников интересовали причины. Зачем кому-то лезть в его квартиру? Очевидно, это кто-то, с кем Вэй Усянь или был близок, или имел плохие отношения. Вопрос — кто. И откуда. — Привет. Ты вовремя, — Не Минцзюэ указал ему на кресло напротив. Вэй Усянь послушно сел. Официант, что караулил неподалёку, тут же подошёл положить перед ним меню. — Я угощаю, — стоило Вэй Усяню взять в руки тонкий узкий буклет, Не Минцзюэ заговорил снова. — Э-эм, привет. Спасибо, — наконец он смог поздороваться. — Я буду пасту с авокадо и форелью. И белое вино, любое, но страна — Франция. — Принесите бутылку, — Не Минцзюэ кивнул на его заказ. — Я буду говяжий стейк слабой прожарки со спаржей и кофе. Повторив их заказ, официант ушёл передать его на кухню. За столиком повисла немного неловкая тишина. Итак… — Полиция закрыла дело, — он говорит на выдохе. Ощущение, будто оторвал полоску воска с волосатой ноги. Больно и жжётся. Только все его волосы на месте. Даже те, которым угрожал Лань Ванцзи. — Ты хочешь, чтобы я взял это на себя или тебе нужен охранник? — Не Минцзюэ улыбается. Это, видимо, был намёк на что-то, Вэй Усянь просто не понял, на что именно. — Я знаю, что Не-гэ может выяснить больше, чем полиция, — Вэй Усянь пожимает плечами. — Человек, что вёл это дело, сказал, что у них вообще нет никаких зацепок. Так не бывает. Всегда есть хоть что-то. — Ты прав. Думаешь, это был кто-то из диаспоры? — господин Не не стал с ним спорить. В этом не было смысла. — Нет, — он долго об этом думал. — Если бы это был кто-то из диаспоры, то дело было бы сделано лучше. — Уверен? — Не Минцзюэ скептически вздёрнул бровь. — Хочу надеяться, — иначе… Стрёмно просто знать, что человек, который его ненавидит, даже не смог нанять нормального домушника, доверив дело профану. — Так, и ты хочешь, чтобы я этим занялся, — повторил вопрос господин Не. — Да, — глупо отрицать очевидное. Это именно то, чего хотел Вэй Усянь. — Ладно, — кивнул Не Минцзюэ. — Взамен я попрошу тебя выяснить, где сейчас Лань Сичэнь. Официант с бутылкой вина и кофе для господина Не подошёл как раз вовремя, чтобы Вэй Усянь смог заткнуться по уважительной причине. Он едва не выругался. Вэй Усянь понимает, что его просьба не самая легко выполнимая. Найти иголку в стоге сена проще, чем того, кто влез в его прошлую квартиру. Но адрес Лань Сичэня? Серьёзно? — Он ведь в Америке, — Вэй Усянь не понимает, зачем Не Минцзюэ адрес господина Лань. — Да, — равнодушно пожимает плечами господин Не. — Ясно, — это не его дело. И ему не стоит спрашивать зачем. Потому что Вэй Усянь точно не хочет этого знать. — Значит, я достаю адрес, а ты ищешь того, кто взломал мою квартиру? — Всё так, — Не Минцзюэ утвердительно кивает. — Я… Не буду врать, что не могу достать адрес, — это бессмысленно, ведь это слишком очевидная ложь. — Но мне нужно подумать. — Над чем? — господин Не недовольно ведёт бровью. — Прости, гэ, но мы оба знаем, что если бы Лань Сичэнь хотел этого, ты бы сам его нашёл, — чувствуя себя так, будто лезет под колёса авто, несущегося на полной скорости, отвечает Вэй Усянь. Не Минцзюэ молчит, опустив взгляд в стол. Ему было неприятно это услышать, и, вероятно, он злится. Но что поделать… Это правда. — Подумай, — наконец, после долгого молчания, говорит господин Не. Кивнув ему, Вэй Усянь возвращается к еде. Паста вкусная, так ещё и бесплатная. Ну а вино ценой двести баксов за бутылку вообще редко бывает плохим. Точно не в этом случае. Обедают они дальше молча. Не Минцзюэ думает, судя по отвлеченному взгляду. Возможно, о Лань Сичэне. А может, о работе. Кто вообще знает, что может быть в голове у этого господина. От предложения подвезти его Вэй Усянь отказался. Ему хотелось побыть одному, раз выдалась такая возможность. У него не было много времени на раздумья. Не Минцзюэ не станет ждать дольше пары дней, да и с каждым днём вероятность выяснить что-то о грабителе уменьшается. И так много времени упущено. Поэтому Вэй Усянь решил поехать туда, где ему лучше всего думалось. Он не был в этом месте очень давно. С момента, как закончил школу. Почему-то именно сейчас ему захотелось приехать, пройтись по знакомым коридорам, посмотреть с открытого балкона верхнего этажа на район, в котором он прожил всё детство, послушать старые пластинки… Возможно, он хотел найти в старом творческом центре самого себя. Такого, каким он был до… Всего. К сожалению, Вэй Усянь был всего один. Он видит его в треснутом зеркале мужской уборной, когда моет руки. Но это неважно, ведь взрослый Вэй Усянь знает, что ему сказала бы его младшая версия. «Ты не должен этого делать» — вот что. Это неправильно. Даже если это его вообще никак не касается. Тем более, что они с Лань Ванцзи не могут быть вместе, и его старший брат вообще не имеет к их связи никакого отношения. Лань Сичэнь никто Вэй Усяню. Он пытается себя убедить в этом несколько дней, думая, что адрес это достойная плата за то, чтобы Не Минцзюэ разобрался с возможной угрозой. Тем более, что добыть этот адрес несложно. Не для него. Господин Лань ведётся на него так просто. Легко соглашается на предложение встретиться. Смотрит на Вэй Усяня сияющими глазами, будто тот долгожданный подарок под рождественской ёлкой. И это не потому, что он хорошо выглядит, как это обычно бывает с женщинами или мужчинами, которые его хотят. Во взгляде Лань Ванцзи столько чувств. Невысказанных. Сильных. До дрожи личных. Над ним сложно не подшучивать слегка. Сложно не рассказать о том, что начнёт происходить уже очень скоро. Как всё разрушится. Не за один день, а постепенно. Пугающе неотвратимо и безжалостно. Вэй Усянь не хочет, чтобы с Лань Ванцзи что-то случилось. Хочется наоборот, чтобы тот выстоял. Смог построить на обломках диаспоры, которая была для Вэй Усяня тюрьмой, что-то прекрасное для себя и своей будущей семьи. А взамен он берёт телефон господина Лань, пока тот спит, снимает блокировку с экрана, используя отпечаток пальца хозяина, и ищет в сообщениях диалог с Лань Сичэнем. Новый диалог. Разумеется, у старшего из братьев теперь новый номер. Записан он при этом, как и раньше, только с пометкой «2». Лань Ванцзи так… оригинален. Хах. Пролистав диалог к началу, Вэй Усянь внимательно читает сообщения, выискивая нужную информацию. Её достаточно, ведь нетрудно догадаться, что у Лань Сичэня в новой стране нет никого, кроме жены, и он готов рассказывать младшему брату вообще всё, что с ним происходит. Они так близки… Вэй Усянь завидует. Он бы хотел иметь брата или сестру. Кого-нибудь. Может быть, тогда всё сложилось бы лучше. Найдя нужные сообщения с упоминанием места, где живёт теперь Лань Сичэнь, Вэй Усянь пересылает их себе, делает скриншот и удаляет сообщения из диалога между собой и Лань Ванцзи, не оставив следов. Вот и всё. Дело сделано. Он кладёт телефон на место и ложится в постель рядом со спящим любовником. Человеком, которого он не хочет оставлять, но должен. Ночью Вэй Усянь больше рассматривает спящего рядом с ним господина Лань, чем спит сам. Благодаря этому он может уйти до того, как мужчина проснётся. Это спасает их от неловких утренних разговоров. От необходимости обещать то, что он не сможет выполнить, или, наоборот, от необходимости отталкивать друг друга. У него нет на это больше сил. Вэй Усянь увяз слишком глубоко. Всё же Лань Ванцзи всегда был его слабостью. Глупо было ожидать, что он сможет не пропасть в этих отношениях. Слишком уж они много для него значат. Настолько много, что он не может выдать Не Минцзюэ адрес Лань Сичэня. Просто не может. Это неправильно, и Вэй Усянь понимал это с самого начала. — Тогда я не стану тебе помогать, — голос господина Не грубый и режет остро, как заточенная бритва. — Справедливо, — Вэй Усянь согласен на это. — Даже больше, я могу сделать так, что ты ничего не узнаешь, даже если попробуешь, — хмурясь сильнее на его спокойный тон, Не Минцзюэ начинает давить. — Хорошо, — кивая, соглашается Вэй Усянь. Он понимает. Господин Не, вероятно, очень им недоволен. Знает ведь, что ему удалось достать нужные сведения. Или подозревает, что это так, и злится, что не может их получить. Вэй Усянь бы тоже злился на его месте. И всё же… Всё же… Он не может так поступить. И ему не так уж страшны угрозы господина Не. Тот может помешать Вэй Усяню, но едва ли он сможет помешать, допустим, женщине. Если Не Минцзюэ ждал, что Вэй Усянь пойдёт к детективу или будет пытаться сам что-то выяснить, то это он, конечно, зря. Ясно ведь, что это бессмысленно. И как бы он ни любил тратить время впустую, это был вопрос жизни и, как это ни печально, смерти. Опасаясь, что попытка ограбить его повторится, Вэй Усянь предупредил друзей и знакомых быть осторожнее с малознакомыми людьми, которых сильно интересует его жизнь. Только этого мало. Следующий влиятельный человек в его личном списке, обладающий ресурсами и властью, это Мишель. Она была его планом «Б». Ещё были «В» и «Г»… Как всегда, он дошёл до середины алфавита. Но плана «Б» оказалось вполне достаточно. — Я попробую что-нибудь узнать, — Мишель Купер смотрит на Вэй Усяня поверх очков, её голос звучит знакомо серьёзно. Эта женщина… Очень влиятельна. Как и вся её семья. Ещё она одинока. Потому что ненавидит врать. А отношения, по её мнению, насколько Вэй Усянь помнил, — рассадник лжи. Хорошая жизнь и трудное детство. У них много общего. Во многом именно поэтому у них был неплохой, но непродолжительный роман в прошлом. Это тот случай, когда любовники стали друзьями. Вэй Усяня полностью устраивал такой расклад. И Мишель тоже это устраивало. Он звонит ей перед тем, как зайти в банк, чтобы поговорить. Госпожа Купер принимает его в своём кабинете. Она вообще нечасто его покидает. Может, потому, что он напоминает удобством небольшую квартиру. Или, может, потому, что работа это единственное, что она любит. Мишель… Фанатичная карьеристка. Вэй Усянь всегда больше любил тех своих любовников, у которых было в жизни что-то, кроме страстного поиска отношений. — Но мне будет нужна услуга взамен, — долго раздумывая и при этом как-то уж внимательно его разглядывая, сказала Мишель. — Какая? — лучше спросить. От Мишель можно было ожидать… Всякого. Она та ещё затейница. — Проще объяснить на месте, — похоже, что-то для себя решив, женщина встала, нажала пару клавиш на клавиатуре и, выйдя из-за стола, подошла к Вэй Усяню. — Идём. Ничего непонятно, но довольно интригующе. Не сопротивляясь, Вэй Усянь идёт следом за Мишель. Вместе они спускаются на служебную парковку. По пути женщина по телефону отдаёт распоряжения и предупреждает, что будет отсутствовать на месте около часа. Час. Это значит, что они едут точно недалеко и ненадолго. Единственное, что удивляет Вэй Усяня, это место, куда его привозят. Хотя нет. Неправда. Это не единственное. Конечно, он не ждал, что его привезут в представительство Dior Australia… Но учитывая связи и круг общения Мишель, этого следовало ожидать. — От моей подруги сбежала модель, — начала объяснять Мишель, пока к ним спускалась некто по имени Оливия Уайлд. — Что неудивительно, у неё отвратительный характер. Но если так получится, что ты ей понравишься, а ты ей понравишься, то я постараюсь найти, кто мог заказать взлом твоей квартиры. — Ладно… — эм… На самом деле нет, потому что ничего непонятно, но что ещё он мог ответить? Не спорить же. Мишель говорила довольно ясно и исчерпывающе. Была ситуация, была причина этой ситуации. И был он. Человек, который, как это часто с ним случается, удачно подвернулся под руку. Вэй Усянь даже не испытывал сомнения относительно утверждения, что он понравится этой самой подруге. Во-первых, он красавчик. Будь иначе, его бы здесь просто не было. Во-вторых… Он красавчик. В принципе… Это единственное и этого достаточно. Не было смысла тешить себя надеждами, что он интересен женщинам и мужчинам своим глубоким внутренним миром, интересами, мыслями и взглядами на жизнь. Обычно им хватало того, как он выглядит, а если молчит при этом, так вообще прекрасно. Для многих любовниц, чем глупее он выглядел, тем больше он им нравился. Красивый и тупой, что может быть лучше? Звонкий цокот шпилек привлёк его внимание. Бросив взгляд в сторону источника звука, Вэй Усянь расслабил мышцы лица, слегка расфокусировал взгляд и улыбнулся. На это его лицо велось большинство бывших. И женщина, что остановилась перед ними, не стала исключением. Высокая, очень худая шатенка с густыми волосами средней длины. Её глубоко посаженные тёмно-зелёные глаза глядели очень остро и цепко. Вэй Усянь едва сдержался, чтобы не сжаться под этим взглядом. Она… Была немного пугающей. Хотя не немного. Эта Оливия правда была пугающей. — Восхитительно, — она двигалась очень резко. Секунда — и женщина уже нависает над Вэй Усянем, внимательно всматриваясь в его лицо. — Просто восхитительно. — Ахм… Оливия, это Усянь. Усянь, это Оливия, моя… Подруга, — кашлянув, чтобы привлечь внимание «подруги» к себе, заговорила Мишель. — Тебе ещё нужна модель? — Если ты оставишь его мне, то нет, — Оливия резко обернулась, от неё приятно пахло, Вэй Усянь смог уловить смесь аромата духов и средств для волос. Мишель перевела взгляд на Вэй Усяня, как бы спрашивая — «ну что, договорились?» на что ему оставалось только согласно моргнуть. Это такое ме-медленное моргание. Заметное и понятное. По крайней мере для них. — Что ж, он твой, — ну спасибо, добрая женщина. Могла бы сказать что-то менее… Сутенёрское. — Чудесно, — игнорируя то, как Мишель уходит, Оливия сосредоточила всё внимание на нём. Взгляд у неё был… Голодный. На него так смотрели впервые. С каким-то очень уж большим энтузиазмом. Вэй Усянь даже боялся спросить, для чего нужна была модель. Как бы… Он не особо уверен, что подходит под стандарты. Прямо говоря, ему никогда раньше не приходило в голову интересоваться чем-то подобным. Продолжая мягко улыбаться Оливии, Вэй Усянь встал перед ней, поднимаясь из низкого кресла. И тут как бы… Ну, она метр семьдесят два примерно, на каблуках. А он метр восемьдесят шесть, зато теперь она не смотрит на него сверху вниз. Это немного успокаивает. — Восхитительно… — на выдохе повторяет женщина. Ну… Спасибо. Сам вырос. Никто не помогал. Кто скажет, что генетика, — вруны и завистники. — Итак, чем я могу тебе помочь, Оливия? — нужно было показать, что он хотя бы говорящий. Видимо, зря. Стоило ему сказать одну фразу, как женщина закрыла ему рот ладонью. И вот тут фраза Мишель про характер начала обретать смысл. Вэй Усянь давно не знал, как ему реагировать на чьи-то действия, объяснения которым найти было непросто. — Пока помолчи, — коротко просит Оливия. — Хватает того, что ты выглядишь так, что я трахнула бы тебя прямо здесь. А… Чего? Вот теперь он не изображал тупого. Он буквально отупел на секунду от её слов. — Идём, — она его шока, вероятно, даже не заметила. Круто развернувшись, Оливия зашагала в ту сторону, откуда пришла, дальше от ресепшена, напротив которого была зона ожидания, затем направо, к кованому старинному лифту. Ехать рядом с женщиной, которая минутой ранее заявила, что хочет трахнуть его, было… Странно. Не то чтобы его раньше не хотели. Хотели, конечно. Просто никто прежде не заявлял это так открыто и откровенно, да ещё спустя пару минут после знакомства и трезвым. — А вот чисто теоретически, если бы ты меня трахнула, то как бы это было? — ладно, он не удержался. Насколько бы ситуация ни казалась абсурдной, Вэй Усянь считал себя авантюристом. И ситуация в его представлении очень располагала к подобному вопросу. Оливия подняла на него взгляд, долго смотрела в лицо, как будто сомневалась, что он действительно что-то сказал и это не была её галлюцинация, затем оценивающе оглядела сверху вниз и обратно снизу вверх. — Поедешь со мной после съёмки, узнаешь, — она явно размышляла, прежде чем «предложить» это. Это, видимо, был такой вариант предложения переспать. Хм. Хм-м. Не то чтобы прям заманчиво, но интригующе. Вэй Усянь очень любил людей с громкими или резкими заявлениями. Ему всегда страсть как хотелось проверить их слова в действии. И этот случай не исключение. Даже если Оливия в итоге имела в виду, что отстрапонит его. А что? Жопа уже распечатана. Не хранить же её теперь для Лань Ванцзи до скончания времён, пока тот созреет для серьёзных отношений с ним. Этого вообще может никогда не случиться. — Поеду, — вот так вот. Он поедет. — Ох, — Оливия удивлённо охает. — Ты об этом не пожалеешь. Да уж, он надеется. Будет обидно, если в итоге от всей этой возни не получится ничего стоящего. — Только ты мне надоешь. Довольно скоро. Несмотря на то, что ты красивый, — ломаными нестройными фразами предупреждает его Оливия. — Ага, понял. А минусы будут? — потому что его как бы всё полностью устраивает. Она вдруг улыбается. И хорошо, что это не выглядит пугающе. Совсем даже наоборот. Оливия кажется ему милой. Впервые с того момента, как они познакомились. Но это ровно до момента, как они не попадают в студию, где проходит съёмка. Потому что в ней Оливия Уайлд превращается в дьявола. Она становится холодной, острой и безжалостной. Модели стараются держаться от женщины подальше. Да ладно, вообще все стараются держаться от неё подальше. Фотографы, визажисты, ассистенты держатся на расстоянии пары шагов и стараются молчать. Все вокруг изо всех сил пытаются выполнять команды, которые коротко и резко отдаёт Оливия, когда ей не нравится то, как ставят моделей, и то, как они работают с продуктом. Всё бы ничего, но речь идёт о губной помаде, и здесь уже все вымазаны ей от лица до… До трусов. Похоже, съёмка длится уже давно. Судя по количеству использованных салфеток и красных от слёз и остатков помады лиц. У него чувство, что он попал в ад. В ад, где ему нужно вдобавок раздеться. Хотя это не пугает, учитывая, что все модели в белье. Ему совсем нечего стесняться. — Восхитительно, — особенно когда Оливия повторяет это, глядя на него. Визажисты под строгим надзором госпожи Уайлд красят его и ставят отпечатки помады на теле от лица, вниз по шее к груди. Теперь ясно, почему все модели выглядят испачканными. Это буквально так. Они все… Все в помаде. Ему кажется, что она у него даже за ушами к концу съёмки. Но зато Оливия, наконец, получает тот результат, который хотела. Спустя несколько часов, ещё одну истерику какой-то модели и новую гору салфеток. — Довольно сложная у тебя работа, — фыркает Вэй Усянь, когда они с Оливией остаются в студии почти одни. — Ерунда, — та устало отмахивается. Ему нужно одеться. Это не занимает много времени. Когда он выходит, Оливия выглядит недовольной. — Голым ты мне нравишься больше, — говорит она. — Ты вроде собиралась меня трахнуть, — напоминает Вэй Усянь. Есть такое заблуждение, что «трахает» обязательно тот, кто ведёт в сексе. Или тот, у кого есть член. Это не совсем так. Будучи снизу, тоже вполне можно трахнуть партнёра сверху. Всё зависит лишь от того, в чьих руках контроль над процессом и эмоциональным вовлечением. Поэтому ему интересно, как это будет с Оливией. К тому же он чувствовал, что хочет. И ему это было нужно. Чтобы отвлечься. Продолжить жить дальше. Нужно было двигаться вперёд. Даже если это возвращение на старый путь смазливой содержанки, то почему бы и нет. Всяко лучше, чем тоскливо ждать, что Лань Ванцзи на что-то решится. Эй, ему скоро тридцать, он не молодеет. Да, Вэй Усянь красив, но так ведь будет не всегда. Пока у него есть возможность привлекать к себе внимание мужчин и женщин, то почему бы не пользоваться этим. Может, где-то среди них найдётся кто-то, кто… Полюбит его по-настоящему. Так, чтобы быть с ним. Это точно будет не Оливия, она и правда странная, но она хотя бы честная. Ну и… Очень страстная. При этом она была так же и щедрой. Пока он ей нравился. Всё как и с другими. Пока ты им симпатичен и тебя хотят, твои желания это их заботы. Главное, не наглеть и не заноситься. Подобные отношения научили его умело манипулировать людьми. Правильные слова, интонации голоса, взгляды, всё, чтобы получить то, что ему нужно. Вэй Усянь быстро научился выделяться на фоне других парней и мужчин альфонсов. От этого когда-то зависело то, насколько он хорошо будет жить. А иногда и где. Его интрижки помогали найти хорошую работу, оплатить жильё, лечение, транспорт, да в целом всё. И чем влиятельнее был спонсор, тем удачнее Вэй Усянь мог устроиться. Гордился ли он этим — нет. Был ли он счастлив — тоже нет. Всё, чего он хотел, это жить нормальной жизнью. Нет ничего хуже, чем быть зависимым от кого-то. Неважно, родители это или любовник. Думать о том, что наступит момент, когда ты просто окажешься на улице или без еды на несколько дней. Что не сможешь позволить себе пачку лекарств или приём у врача. Вэй Усянь не хотел выживать. Как и любой нормальный человек. Выросший в обеспеченной семье, окружённый с детства богачами, Вэй Усянь прекрасно знал, как выглядит хорошая сытая жизнь. Конечно, у его семьи не было огромного дома с садом или бассейном, толпой слуг и личным автопарком. Но у него был хороший дом, в хорошем районе, возможность учиться в частной школе, профессионально заниматься спортом, носить качественную одежду и до какого-то времени хорошо питаться. Он прожил так до пятнадцати лет, пока не сломал сценарий в голове у взрослых. Поэтому, оказываясь на дне, Вэй Усянь всегда изо всех сил стремился вернуться на прежний уровень жизни. Любыми способами. Ну ладно, почти любыми. Он никогда не стал бы красть, например. Или убивать. Даже просто разово трахаться за деньги не его вариант. Пусть это будут отношения, хоть и неполноценные, но всё же. Ясно, что он торгуется с собственной совестью. Но что ему остаётся? Он увяз в этом, и это единственный способ выжить, который он знает. Ни Оливия Уайлд, ни кто-либо другой не будет с ним вечно. Он может им нравиться, они могут быть даже влюблены, но всё заканчивается рано или поздно. Остаётся только пустота и призрак надежды, что когда-нибудь всё это закончится. Его одиночество. Необходимость в покровителе. Боль. Спустя пару дней Оливия Уайлд превращается в «Олли». Она почти не отпускает его от себя из-за собственной зацикленности на нём. Но та безвредна, поэтому Вэй Усянь не сопротивляется. Эта женщина — человек искусства. Для неё её работа — это холст, и она может творить, только пока окружена красивыми вещами или людьми. Вэй Усянь её временный источник вдохновения и дофамина. В том, что она постоянно рядом, есть и другие плюсы. У Оливии есть связи. И рядом с ней безопасно. Узнав, куда он и его друзья хотят поступать, женщина сама предлагает посодействовать по возможности. Где звонком, где рекомендательным письмом, написанным своими знакомыми и друзьями из Америки. Он ей благодарен за это. Их шансы не повышаются значительно, но повышаются всё равно. Ещё Оливия делится контактами надёжного риэлтора и людей, к которым, в случае если они останутся друзьями, можно обратиться за помощью. Звонок Цзян Чэна рушит покой в жизни Вэй Усяня, который он с таким трудом налаживал. Впрочем, в этом он сам виноват. Сам же говорил о том, что передаст материалы только Юй Цзыюань. И после того, что было в доме семьи Вэй, нетрудно догадаться, что Цзян Чэн нашёл способ. Смог убедить свою мать встретиться с Вэй Усянем. Госпожа Юй ждала его не дома. С домом семьи Цзян у Вэй Усяня до сих пор были плохие ассоциации. Они встретились в небольшой частной галерее, которой владела Юй Цзыюань. И в её кабинете на первый взгляд не было ничего такого, обо что можно было убить. Вроде бы. Ему до сих пор крайне некомфортно рядом с ней. — Явился… — недовольно тянет Юй Цзыюань, когда Вэй Усянь заходит в её кабинет следом за Цзян Чэном. — Здравствуйте, — с ней бессмысленно ругаться. Он не за этим пришёл. Пройдя вперёд к столу, за которым стояла женщина, он кладёт на него небольшую карту памяти. Маленькая чёрная флэшка. У него таких целая куча по разным местам запрятана. Но только на этой доказательства того, что Цзян Фэнмянь изменял своей жене. Сколько и с кем. Фото, видео… То, что может доказать нарушение условий брачного договора. — И что там? — презрительно кривя губы, спрашивает женщина. — Вы и сами знаете. Доказательства, что ваш муж изменял вам… Примерно всегда, — он не собирается хамить, но и врать не будет. То, что он говорит, — правда. — Что ты хочешь? — она морщится как от зубной боли, спрашивая его. — Ничего, — выдыхает Вэй Усянь. Ему от этой женщины ничего не нужно. Она ничего не может ему дать. Просто он не такой, как она. И ему её жаль. Какой бы сукой она ни была по отношению к нему. — Ничего? — перестав кривиться и морщиться, Юй Цзыюань удивлённо изгибает брови. — Цзян Фэнмянь уже разделил свою компанию. Если вы не используете это, то вряд ли сможете претендовать даже на четверть его имущества при мирном разводе. Сомневаюсь, что он захочет оставить вам и сыну хоть что-то, — в конце концов, для Цзян Фэнмяня этот брак тоже был бременем. Никто в семье Цзян не любил друг друга. Как и в семье Вэй. Браки из выгоды сгубили их жизни. Пора всё это, наконец, закончить. — С чего такая уверенность, мальчишка, что ты можешь знать? — о боже… Она ведь это серьёзно. — Знать что? Что вы не имеете право претендовать на имущество, которое муж имел до брака? Имущество, которым на данный момент безраздельно владеет Цзян Фэнмянь и может в любой момент без вашего согласия передать кому угодно? — Вэй Усянь говорит спокойно, даже мягко. Это злит мадам Юй ещё больше. Но она молчит. В случае мирного развода она и её сын будут довольствоваться только тем, что пожелает им оставить Цзян Фэнмянь. Единственный вариант в их случае — это судиться, используя нарушение брачного договора. Требовать. И то это не даёт стопроцентных гарантий, что они получат половину. Здесь, скорее, сыграет то, что Цзян Фэнмяню не нужен скандал в тот период, когда китайскую диаспору лихорадит и всё вокруг рушится. — Тебе самому не смешно? — возмущённо фыркает Юй Цзыюань. — Твоя мать разрушила мою семью и жизнь, а ты, её сын, заявляешься и предлагаешь мне решение? Это даже звучит как бред. При том, что ты сам повторяешь её судьбу. Э-э-э… Чаво? Тётя, вы ебнулись? — Ну во-первых, отец, — фыркает Вэй Усянь. — А во-вторых, судьбу родственника повторяю не я, а ваша племянница. Госпожа Юй, злится. Ей приходится приложить некоторые усилия, чтобы не бросить в него что-то. — Что ты несёшь?! — гневно цедит женщина. — Правду в мир, — ой, к чёрту, его заебало сдерживаться. — Объясните мне, как можно было за все эти годы не заметить, что ваш муж вообще не испытывает к моей матери никакого любовного интереса, при этом вечно пропадает с моим отцом. Как можно было, выходя замуж, игнорировать слухи о том, что Цзян Фэнмянь и Вэй Чанцзэ любовники, а после стольких лет считать разлучницей мою мать? Вам проще ненавидеть женщину, чем признать то, что ваш муж предпочёл вам мужчину? Он взорвался. Как перекачанный гелием шарик. Бум! Юй Цзыюань ударяет ладонью по столу. Вэй Усянь замечает, как стоящий рядом Цзян Чэн вздрагивает. — Посмотрите фото, — просит Вэй Усянь. — У моей матери никогда ничего не было с вашим мужем. Юй Цзыюань так ничего и не говорит. Устало она тяжело оседает на стул. Её моральные силы на исходе. Она даже ругаться с ним уже не в состоянии. Её взгляд скользит по столу и останавливается на флэшке. Медленно женщина тянется к ней, долго рассматривает, взяв в руку, и, наконец, вставляет её в гнездо рабочего ноутбука. Пока все молчат. Вэй Усянь ждёт. Даёт ей возможность самой всё увидеть. — Откуда? — севшим голосом от напряжения спрашивает женщина. — Да они особо и не прячутся, — вздыхает устало Вэй Усянь. — Я заплатил паре человек, что работают, обслуживая мероприятия. Последние фото и видео сняты в этот Новый год. Ему было достаточно получать новые фото и видео пару раз в год, чтобы в качестве доказательств они имели вес. Расставаться-то эти двое не собирались. — Ясно, — вздохнула Юй Цзыюань. Она постарела буквально на глазах. От вида фото её лицо утратило уверенность. Мадам Юй… Выглядела такой несчастной. И всё же ему было её жаль в этот момент. Она впустую потратила свою жизнь на мужчину, который этого не заслуживал. Очень поучительно. Вэй Усянь не хотел повторять её судьбу. Поэтому он отпускает Лань Ванцзи. Хватит игр. Оставив Юй Цзыюань принимать решение, Вэй Усянь вышел из её кабинета. Следом за ним шёл Цзян Чэн, тоже, видимо, решивший оставить мать одну. В молчании они покинули здание галереи. Вэй Усяню было не особо интересно, куда дальше пойдёт господин Цзян. Лично ему нужна была зона для курящих. Оная нашлась в обустроенном рядом сквере. Зайдя внутрь коробки из пластика, обклееной плакатами о вреде курения внутри и снаружи, Вэй Усянь достал из кармана пачку красного Винстона. Выбив одну сигарету, он зажал её губами и, убрав пачку, начал искать зажигалку. Рядом щёлкнула кнопка. Цзян Чэн решил поделиться с ним огоньком. Как мило. — Спасибо, — прикурив, Вэй Усянь выдохнул дым в сторону. Цзян Чэн кивнул. Он затянулся, стоя рядом. Какое-то время они молча курили. Вэй Усянь читал по кругу текст плаката, висящего перед ним, а господин Цзян, похоже, на что-то решался. — Я спросил Яньли, — сказал Цзян Чэн. — О, — неожиданно. Вэй Усянь думал, что Цзян Чэн забьёт на это. Как бы… И так дерьма хватало. Но, видимо, господин Цзян хотел нырнуть поглубже. — Я… Мне жаль, — сдавленно пробормотал Цзян Чэн, едва не подавившись дымом. — Почему они это скрыли от всех? — Думаешь, было бы лучше посадить твою мать за попытку убийства несовершеннолетнего, рассказав, как всё было на самом деле? — хмыкнул Вэй Усянь. Да, это было бы правильно. Но никто этого не сделал. И Вэй Усянь не знает до сих пор почему. Почему Цзян Фэнмянь и его родители просто всё скрыли? Зачем? Была ли в этом его личная вина? И если да, то в чём? За что? Он ведь не сделал ничего, чтобы заслужить это. — Я не хотел бы этого, но да, — хмурясь, говорит Цзян Чэн. — Ну, в любом случае уже поздно, — это было слишком давно. И у него нет никаких доказательств. Да и зачем? Юй Цзыюань и так останется глубоко несчастной. Её тюрьма, она на свободе. Пусть живёт с тем, что едва не сделала. Какая разница где. — Я хотел извиниться. Прости, что вёл себя как тупой осёл, — продолжает Цзян Чэн. — Эй, — Вэй Усянь насмешливо фыркает. — Не оскорбляй животных. Они ничего тебе не сделали. — Идиот, — возмущается господин Цзян. — Кстати, о идиотах! — с энтузиазмом начинает Вэй Усянь. — Что там у тебя с Не Хуайсаном? Он смеётся над тем, как господин Цзян сначала открывает рот удивлённо, а затем давится воздухом. Мужчина похож на рыбину, которую выловили из воды и оставили на суше. Смешной такой. Нелепыш. — Тебе какое дело?! — возмущённо спрашивает Цзян Чэн. Во-о-от, вот это уже что-то знакомое. А то все эти постные лица и тяжёлые вздохи такую тоску нагоняют. Лучше без этого. — Да так, — Вэй Усянь пожимает плечами. — Ты ведь ему нравишься. Цзян Чэн снова давится. На этот раз, правда, дымом, а это менее приятно, чем воздухом. Горло жжёт немного. — П-правда? — покраснев, спрашивает господин Цзян. — Или ты поприкалываться решил?! Ох, он опять орёт. Что за глупая привычка чуть что орать? — Увы, правда, — вздыхает Вэй Усянь. — Понятия не имею почему, но ты ему нравишься. Но только когда не ведёшь себя как агрессивный долбаёб. — А?! — вопит Цзян Чэн. — Завязывай орать, — прямо говорит Вэй Усянь. — И будет тебе счастье. Если, конечно, Не Минцзюэ не решит сломать господину Цзян ноги, как только тот приблизится к его младшему брату. Так или иначе, это уже не его дело. Свой долг хорошего человека он выполнил. На этом с него, пожалуй, хватит. У Вэй Усяня осталось не так много времени. Чуть больше двух месяцев. И это время он потратит на то, чтобы закончить все дела. Оформить документы, собрать вещи… Скинуть Лань Ванцзи якобы случайно фотку из зала с крупным планом задницы в зеркало… Это такой подарок своего рода. Прощальный. Вэй Усянь прощается. Ему есть с кем. Да, у него не так много друзей, но достаточно людей, которым он небезразличен и они небезразличны ему. Его тренер, некоторые бывшие любовники, коллеги из мест, где Вэй Усянь работал раньше, просто знакомые. Ему больше не нужно работать много, как другим барменам, наконец он может брать выходные чаще, больше гулять, спать и проводить время с друзьями. После того как все близкие ему люди узнали о взломе его квартиры, с ним постоянно кто-то рядом. Не соскучишься. Только если по одиночеству. Хотя один оставаться Вэй Усянь не хочет. Мысли навязчиво возвращаются к Лань Ванцзи, который, возможно, уже готовится к свадьбе. Хорошо, что он пришёл тогда на праздник в честь назначения Цзинь Цзысюаня на пост президента компании с Оливией. Иначе бы его совсем размазало. Быть одному, когда человек, которого ты любишь, женится… Так чертовски сложно. Но и быть с кем-то тоже непросто. Не то. Не так. Отвлекают от бесконечных тоскливых мыслей только мечты о будущем и неоконченные дела. Ему нужно избавиться от всего того компромата, что у него есть. Не разом, естественно, он же не идиот. Постепенно. Передать всё в руки надёжных людей. Восстановить справедливость по возможности. Что-то Вэй Усянь просто анонимно относит в полицию. Некоторые материалы он передаёт жертвам шантажа. Особенно, если это были присяжные. Всё должно вернуться на своё место. Исправиться. Чего Вэй Усянь не ожидает, это появления Не Минцзюэ. Тот заявляется в бар в его смену. Естественно, не ради того, чтобы выпить. У него есть дело. Довольно непростое и, как можно ожидать от господина Не, связанное с Лань Сичэнем. На этот раз косвенно. — Значит, ты подозреваешь, что Цзинь Гуанъяо, зная о том, что Цинь Су его единокровная сестра, хочет жениться на ней только ради приданого, чтобы уехать из страны? — Вэй Усянь хмурится, размышляя обо всём, что рассказал ему Не Минцзюэ. — Если это так, зачем тебе моя помощь? — Нужны доказательства того, что Цзинь Гуаншань отец Цинь Су, — вот же ж… Ну теперь ясно, почему господин Не пришёл к нему. — Я могу достать доказательства, но отдам я их только госпоже Цинь, — решает Вэй Усянь. Если он отдаст их кому-нибудь ещё, случится большой скандал, и это повлияет на семью девушки и на Цзинь Цзысюаня, как единственного признанного сына и наследника Цзинь Гуаншаня. Так у них устроено, что когда старший уходит на покой, за его прошлые поступки отвечает его наследник. Это несправедливо, но с этим Вэй Усянь ничего сделать не сможет. — Пусть так, — соглашается Не Минцзюэ. — Надеюсь, она не захочет выходить замуж за собственного брата. Хах, Вэй Усянь почти уверен, что Цинь Су в принципе будет рада не выходить замуж. Неважно за кого. Вряд ли ей это интересно. Особенно в такое время. Жаль, что на помолвку Лань Ванцзи с Юй Миньянь обстановка никак не повлияла… Демон… Доказательства найти нетрудно. Вернее, для него это довольно легко. Вэй Усянь в принципе знает, что Цинь Су потенциальная дочь Цзинь Гуаншаня. Ему нужна только бумажка, это подтверждающая. Чтобы её получить, он просит Цзинь Цзысюаня и Цзинь Яньли достать материалы для анализа. Подтверждение отцовства занимает не так много времени. Как только результат готов, всё, что ему остаётся, это узнать время и место, где можно передать его госпоже Цинь. Естественно, не лично. Они не знакомы, и было бы крайне странно, если бы он подошёл и сел к ней за стол в ресторане или что-то вроде того. Нет. Это лучше сделать Цзинь Цзысюаню. В конце концов, это его отец дел наделал. А прибирать за ним теперь ему. Как они и рассчитывали с Не Минцзюэ, помолвка расторгается. За пределы семьи Цзинь причина не выходит. Для всех это преподносится как решение родителей Цинь Су, чтобы сберечь честь их дочери и честь госпожи Цинь. План Цзинь Гуанъяо идёт по пизде. Если Не Минцзюэ, конечно, не ошибся и план был. В любом случае невесты с хорошим приданным или связями у него теперь нет, а после отказа Цинь Су, скорее всего, и не появится в ближайшее время. Что ж, ему не жаль. Пусть Цзинь Гуанъяо радуется, что не заделал ребёнка собственной сестре. А он будет радоваться почтовому ящику, набитому письмами. Наконец начали приходить ответы из университетов и колледжей. Чтобы рассортировать их, Майкл, Анита и Вэй Усянь раскладывали их в стопки по штатам. План ведь был в том, чтобы улететь и продолжить жить вместе. Не разлучаться. Они прошли вместе долгий и сложный путь. У него рано или поздно будет конец, но… Никто из них не хотел, чтобы он наступил тогда, когда они откроют письма и сделают выбор. Был риск, что придётся. Все трое это понимали. Для этого были планы в конце алфавита. А перед концом ещё очень много букв. Дождавшись, когда писем станет настолько много, что они перестанут помещаться на столе, друзья начали их распечатывать. Штат Вашингтон отвалился первым. Обидно, но не очень. В тайне он надеялся на Нью-Йорк. Ну, да, грешен, этот город был его мечтой. Такой иррациональной мечтой. Ведь он никогда там не был, видел его только в шоу по телику и на фотографиях. И всё же… Ему почему-то так сильно хотелось туда. — Эй, Усянь, твоя очередь, — Анита мягко толкнула его в плечо, возвращая в реальность. — Ага… — они дошли до заветной кучки. Честно, у него руки дрожали. Он поэтому специально начал с писем колледжей, чтобы не расстраиваться и остановиться, если у Майкла и Аниты не будет приглашений. Но они были. Приглашения, они были. И судя по светящимся от счастья лицам, это именно то, на что они рассчитывали. Чего они хотели. — А это письмо? — спросил Майкл, заметив один нераспечатанный конверт из Нью-Йоркской стопки с бело-фиолетовой эмблемой на конверте. Вэй Усянь делал вид, что этого письма как будто нет. Просто, ну, ему немного неловко. Он послал запрос в этот университет не особо на что-то рассчитывая. И ему было страшно получить любой ответ. — Дай мне, — Анита тянет руку и успевает забрать конверт раньше Вэй Усяня. — Я открою. — Не надо, — он звучит жалко. По умилённым рожам друзей всё ясно без слов. — Уверен? — мягко тянет Анита. — Нет, — конечно нет. Как он может быть уверен? Блядство… Он хочет знать ответ и ужасно боится. Потому что если там согласие, то он в мелипиздрическом расстоянии от исполнения мечты. А если там отказ, то его ждёт пьяное караоке и батарея шотов с водкой. Иначе он не знает как… Как принять этот отказ. Да, он драматизирует. И что? Анита вскрывает конверт, вытряхивая из него сложенные листы бумаги. Разворачивает их ловко и, быстро скользя взглядом по строчкам отпечатанного текста, резко выдыхает. У Вэй Усяня, по ощущениям, камней в желудок насыпало от этого выдоха. — Они дают тебе стипендию, — пищит девушка. — Блядский Боже, Нью-Йоркский университет даёт тебе стипендию. Горло пережимает. Вэй Усянь издаёт невнятный звук, как будто давится. Дышать становится слегка сложнее, а по щекам катятся слёзы. Блядь. Он… Точно не спит? — О, мой хороший… — Анита ползёт к нему вместе со стулом, чтобы обнять. Вэй Усяня зажимает с двух сторон телами друзей, которые рады за него не меньше, чем рад он сам. Его заявка на поступление получила одобрение. Даже не так, университет готов дать ему стипендию. У него будет чёртово высшее образование. В грёбаном, мать его, университете. — Мы гордимся тобой, — бормочет Майкл смущённо. Ну спасибо, теперь он рыдает ещё активнее. Хотя не менее счастливо. Друзья тискают его в четыре руки, чтобы он поскорее пришёл в чувства. Обнимают и греют. Кажется, пока они вот так втроём, любое дерьмо, которое только может с ними случиться, можно пережить. И они обязательно переживут. О сделанном выборе друзья пока решают никому не говорить. А выбор очевиден. Анита получила приглашение от Манхэттенского колледжа на факультет журналистики, а Майкл от Нью-Йоркского колледжа на направление биологии. И это их общая победа, которую они так долго ждали. Они празднуют это, отправившись втроём на пляж вечером того же дня. Танцуют, пока не заболят ноги, и пьют до головокружения. Плачут как идиоты, сидя жопами в песке на берегу. Смеются так, что к утру хрипнут. И ещё несколько суток просто отходят, возвращаясь в работоспособное состояние. В один из дней Вэй Усяню звонит Мишель. Он успел почти забыть о своей просьбе, а вот она не забыла и даже кое-что смогла выяснить. К сожалению, то, что она ему рассказывает, максимум может успокоить его, не больше. Человеком, кто заказал взлом его квартиры, вероятно, была одна из его бывших любовниц. Она с чего-то решила, что Вэй Усяню захочется слить их интрижку её мужу. Прямых доказательств заказа у Мишель не было. За пьяные исповеди в женском клубе никого, увы, не сажали. Но если это правда была она, то неудивительно, что дело было сделано довольно халтурно. Вероятно, мадам просто не смогла найти достаточно толкового исполнителя. В любом случае, даже если Мишель ошиблась, Вэй Усяню было достаточно не подставляться. Люди, от которых он хотел избавиться, получили своё, неверные жёны его мало интересовали как цель для вершения справедливости. Не успевает он выдохнуть и расслабиться, прошлое напоминает о себе сообщением от распорядителя гонок. А он как раз не успел ещё продать мотоцикл. Деньги Вэй Усяню, естественно, нелишние, а обещают большую сумму, если он выиграет гонку. Какой-то парень ставит большую сумму только ради того, чтобы посоревноваться именно с ним. Ему кажется это странным, но это не особенно сильно волнует Вэй Усяня. Максимум, что может случиться, он потратит впустую один день. Да и то в пустую ли? Гонки ему нравились. Будучи подростком, он, как и многие мальчишки, хотел быть гонщиком. Потом перерос это, правда. Так, развлекался риском. А за риск ещё и платили хорошо. Во многом Вэй Усянь был безрассудным. Это у многих его знакомых вызывало вопросы, на которые у него не было ответов. На гоночный трек Вэй Усянь берёт с собой Аниту, она любит кататься с ним. Нравится ей смотреть. Майкл, несмотря на то, что здоровый, боится. Можно понять, гонки иногда выглядят немного… Много, ладно, пугающе. На месте выясняется, что там ещё и Лань Ванцзи. Нарисовался не сотрёшь. Хотя господин Лань и раньше приезжал. Может, он посещал трек всё это время, что его не было. Теперь это не его, Вэй Усяня, дело. С Лань Ванцзи он только коротко здоровается, когда они проходят мимо друг друга, и больше ничего. Они общаются всё реже. Так для них лучше. Или так лучше для него, Вэй Усянь не знает. На треке он ждёт, что будет ещё кто-то. Но там только один парень со своим мотоциклом. Остальные — механики и знакомые по прошлым гонкам гонщики — только смотрят. — Так Вэй Усянь это ты? — дерзко выпятив грудь, спрашивает парень, трущийся задом о свой мотоцикл. — Я, — пожав плечами, отвечает Вэй Усянь. — Я ожидал кого-то… Круче, — хмыкает этот ждун недоделанный. — Сочувствую, — не скрывая иронии, хмыкает Вэй Усянь. Ему, честно, железобетонно похуй, чего там от него ждал этот непонятный хер, который вылез непонятно откуда и когда. Он так давно забил на гонки, что ему было даже неинтересно, кто и с кем соревнуется. Для него это был источник дополнительного дохода. Ему же не пятнадцать, чтобы награды как наклейки собирать. Тем более, что наград-то фактически никаких и не было. — Неважно. Я приехал, только чтобы выиграть у тебя. Это всё, что мне нужно, — скривив недовольную рожу, бросает этот напыщенный хер. — Класс, а я приехал ради десяти штук. Ну так мы едем или тебе ещё есть что сказать? — кто бы ни был этот парень, его очень весело бесить. — Нужны деньги? — пренебрежительно хмыкает противник Вэй Усяня. — Могу поднять ставку. — Нужны, — ему деньги никогда не лишние. Он же не дебил, чтобы от них отказываться, если так легко предлагают. — Тогда если выиграешь, заберёшь пятнадцать штук, — ебать, это самые лёгкие пять кусков в его жизни. — Если выиграю я, твой мотоцикл останется у меня. — Да можешь и так после гонки его забрать, он мне не очень-то и нужен, — ну, это если он выиграет. А он выиграет. Вэй Усянь это для себя уже решил. А если он что-то решил, то всё, хер обратно развернётся. Тем более, что трек не особо-то поменялся с последнего раза, что он на нём катал. Он на нём каждую яму знает. Каждую трещину в асфальте. У него, когда надо, ебать какая память хорошая. Перед гонкой им дают немного времени на отладку и проверку бака. Круга будет целых три. Вэй Усянь от своего мотоцикла не отходит, с его баком всё чудесно, с резиной — просто потрясающе. Он не ждёт, что этот хрен будет играть честно. Вспоминает все трюки, которые использовали его противники. Не отвлекается и держит скорость, наращивая ту на поворотах. Он знает, как выиграть на этой трассе. Ничего личного, просто физика. Многие гонщики думают, что главное — это быстрый мотоцикл под их жопой. Больше оборотов — легче победа. Увы, не всё так просто. Иначе бы заезды в гонках выигрывал самый мощный двигатель, а не водитель. Радостная Чили виснет на нём, как только он слезает с мотоцикла и снимает шлем. Она пищит от восторга, захваченная адреналином не меньше, чем он сам. Рядом об асфальт ударяется чужой шлем. Эмоционально. Вэй Усянь привык к такой реакции на проигрыш от подобных субъектов. — Я требую реванш! — рычит парень. Смириться он не готов. — Нет, — Вэй Усянь качает головой. — Покатались и хватит. — Я заплачу ещё! — кричит парень. Вэй Усянь до сих пор понятия не имеет, как его зовут. — Что в слове «нет» для тебя недостаточно понятно? — оно ж довольно конкретное, так ещё и супер короткое. — Ты не понимаешь, мне нужна эта победа! — пнув со зла колесо своего мотоцикла, орёт парень. — Я выиграл у всех на этом треке. Остался только ты. — И? — фыркает Вэй Усянь. — Мне плевать. Во время спора он снова чувствует это. Взгляд. Странное чувство. Оно не неприятное, просто… Смущающее. Повернувшись в сторону, откуда, как ему кажется, на него смотрят, Вэй Усянь видит только стекло, покрытое отражающим зеркальным напылением. В стекле закрытой трибуны он видит собственное отражение, но не того, кто за стеклом. Зато благодаря этому он замечает, как на него бросается проигравший гонщик. Похоже, отказ от реванша сильно его разозлил. Анита пытается встать между ними, загородив Вэй Усяня собой, только это не тот случай, когда противника бы остановило подобное препятствие. У этого парня, похоже, проблемы с башкой. Вэй Усянь успевает увести Аниту в сторону от удара и задвинуть себе за спину. Драки это больше по его части всё же. Хотя подраться толком они не успевают. Охрана, да и Лань Ванцзи, добираются до них раньше, чтобы разнять. Это кстати. Ему не нужны проблемы. И после такого он не хочет здесь задерживаться. Забрав выигрыш, Вэй Усянь решает оставить свой мотоцикл здесь. Хватит с него. Ему он больше не нужен. Пусть тот парень оставит его себе и подавится покрышками. Лань Ванцзи щедро предлагает подвезти их с Анитой обратно до города. Недолго раздумывая, они соглашаются на это предложение. Ждать такси не очень хочется, да и тариф завышен будет… Ладно, он рассчитывал поговорить с господином Лань. Им нужно поговорить. Только сначала они высадят Аниту. Лишние уши им тут ни к чему. Даже если он любит эти уши. — Вэй Усянь… Мы можем поговорить? — выбравшись за ними следом из машины, зовёт его Лань Ванцзи. — Да. Я как раз хотел попросить об этом, — отзывается Вэй Усянь. Он возвращается к машине. Лань Ванцзи открывает для него дверь. Как мило. Вэй Усянь не хочет думать о том, делает ли господин Лань то же самое для Юй Миньянь. Они уезжают недалеко. Доезжают до набережной реки, останавливаются на парковке. Это напоминает их ссору из-за компромата на Не Минцзюэ, так что Вэй Усянь выбирается из салона, вынуждая Лань Ванцзи сделать то же самое. Пусть это будет их последнее свидание. Вот такое простое. — Усянь, я хочу попросить, — нагнав его на променаде, Лань Ванцзи касается его ладони пальцами, но взять за руку не решается. — Дай мне время со всем разобраться. — Без проблем, — звучит обнадеживающе, да. — У тебя будет время, только есть один нюанс. Я улетаю в конце июня. Лань Ванцзи всё же хватает его за руку. Не так романтично, как Вэй Усянь себе это представлял, к сожалению. — Улетаешь? Куда? — господин Лань тянет его назад. Вынуждает остановиться. — Зачем? — Я поступил в университет. Улетаю учиться, — он не говорит ничего конкретного. Просто на всякий случай. Будет лучше, если Лань Ванцзи ничего не будет знать. Чтобы он не смог помешать ему. — О. Ого… — господин Лань шумно выдыхает и отводит взгляд в сторону. — Это… Здорово. — Да, — действительно здорово. — Я открыл свою адвокатскую контору, — говорит Лань Ванцзи. — Думал… Отделиться от семьи. Обрести независимость. Ничего себе. Большой шаг для такого человека, как господин Лань. — Ну, ты хороший адвокат. Думаю, у тебя всё получится, — Вэй Усянь улыбается. Он рад за Лань Ванцзи. Ему грустно, что всё заканчивается вот так, но это не лучший конец для них, возможно. Может, именно так и лучше. Каждый пойдёт своим путём. — Это не меняет моего желания быть с тобой, — господин Лань тяжело сглатывает. На его лице отпечаток страдания. Глубокой тоски. Как больно. Отрывать его от себя как пластырь. Он правда должен это делать? Неужели иначе никак? — Тогда найди меня когда со всем разберёшься. Ладно? — может, через год. Или через два… — Ты будешь ждать? — в голосе Лань Ванцзи слышно, что он на это даже не надеется. Будет смешно, если он сдастся прямо здесь. Хотя нет. Это совсем не смешно. Ему не смешно. — Нет, — подумав, отвечает Вэй Усянь. — Я устал ждать тебя. Но если когда-нибудь ты будешь свободен и всё ещё будешь что-то ко мне чувствовать, то я был бы рад увидеть тебя ещё раз. Ох, он такой глупый. Вэй Усянь — такой идиот. Он всё ещё на что-то надеется. Так нелепо. — Обещаю, — сдавленно произносит Лань Ванцзи. Его голос едва громче шёпота. Но этого достаточно. Достаточно, чтобы Вэй Усянь его услышал. И чтобы он снова улыбнулся. Пусть будет так. Криво, косо, но хотя бы честно.