Детский реабилитационный центр №213. Семь смертных грехов.

- Как думаешь, я смог бы так же? – Интересуется Джисон, дожевывая очередной кусок хлеба из двойной назначенной ему порцией завтрака. Блондин отрывается от плетения браслета из сине-голубых мулине, и следит за взглядом друга. Тот рассматривает живущих в больнице девочек и мальчиков, что сейчас снимали какое-то видео на телефон под музыку, демонстрируя заученный танец. - А почему нет? – Хван выгибает бровь и заглядывает в тарелку парня. – Ты не голоден? Русоволосый шмыгает носом, слегка откашливается, отворачивается от ребят и уныло смотрит на еду. - Не то что бы, просто не привык так много есть. Обычно я вообще не завтракал, ну знаешь, когда был дома. - Завтрак – главный прием пищи. – Вдруг произносится над головой Хёнджина, от чего тот дергается и путается в морских ниточках. За стол ребят подсаживается парень, ставит поднос с молочной кашей, чаем, и запеченной булочкой. Его кудрявая челка спадает на глаза, а под ними темно фиолетовые круги. Руки непроизвольно дрожат, что выдает звук столкновения посуды друг об друга. Хван и Хан переглядываются и с интересом смотрят на человека, внезапно ворвавшегося в их разговор. Парень не обращает на них никакого внимания, молча, не поднимая взгляда, перемешивает содержимое тарелки, высыпав в него продолговатый пакетик с тростниковым сахаром. - Это Чан, - Блондин снова пугается, и за стол подсаживается второй человек. – А я Со Чанбин, мы вас видели вчера. Палата номер шесть, и четыре. Мы все с одного блока. Джисон кивает и пожимает новому знакомому руку. Со улыбается во все тридцать два, закидывая в себя несколько долек нарезанного яблока. Протянув ладонь Чану, та так и остается в воздухе. Русоволосый смотрит выжидающе на кудрявого, который без энтузиазма ест кашу и пустым взглядом прожигает поверхность стола. - Эй, Бан Чан! – Чанбин толкает парня в плечо, и когда тот переводит на него взгляд, кивает в сторону протянутой руки Хана. - А, извините, приятно познакомиться. – Он перехватывает ладонь, пожимает её и неловко поджимает губы. - Не обращайте внимания, он иногда теряется где-то в больничном воздухе. Это нормально, просто привыкнуть нужно. Мальчики удовлетворенно мотают головой, и незаметно переглядываются, радуясь тому, что удалось подружится с кем-то из их блока. Вчера, по приезде, день выдался довольно сумбурный и они совсем не располагали временем чтобы представиться новым соседям. Все принимаются доедать свой завтрак, а Хван, что ждёт, пока его вызовут на анализы, перетягивает синие нити и переплетает их в новые узелки. - Хёнджин, я искал тебя! – В столовую забегает Ян, медленно перебирая худыми ногами в резиновых тапочках и махровых теплых носках. – А, вы все уже здесь… - Прости, я ушел с Джисоном. – Блондин улыбается и машет мальчику, что сложил руки за спиной, большими глазами рассматривая парней и покусывая нижнюю губу. - Что смотришь? – Со ворует кусок хлеба с тарелки Хана и хитро улыбнувшись, возвращает внимание на Чонина. – Бери свою порцию Дюймовочки, и садись к нам. Брюнет что-то мычит, и быстро сбегав к раздаче, возвращается за стол к ребятам. А Хван одаривает мальчика изучающим взглядом, и для себя отмечает его странное поведение. Под тихие разговоры парней браслет принимает свои очертания. Пальцы двигаются сами по себе, вспоминая схему в голове, и параллельно вплетая черные бусины. Хёнджина всегда успокаивали подобные занятия, будь то плетение браслетов, или вязание спицами или крючком. Блондин часто искал чем бы себя занять, изучал разные направления творчества, пока его сверстники втыкали в мобильники, или играли в компьютерные игры. - Это мое место. – Прямо на выложенные бусинки и оставшиеся нитки опускается поднос. Хван выгибает бровь, и медленно поворачивается. За спиной стоит парень, скрестив руки на груди и недовольно сморщив нос. - Прости? - Я сказал, это мое место. Вали по-хорошему. Подошедший явно был раздражен и судя по лицу, ощущал чуть ли не отвращение. Хёнджин пару раз моргнул, и растерянно усмехнулся. - Сынмин, здесь нет чьего-то места. Они все общие, ты можешь сесть на любое другое. – В разговор вступил все время молчавший Чан. Несмотря на слова, его речь была мягкой и обволакивающей. Словно родственные объятие, или забота. - А я не хочу. Новенькие еще не знают, но за этим местом всегда сижу я. Оно стало моим, как только я попал в эту дыру. Блондин тут же вспоминает вчерашние слова Яна. Ким Сынмин из первой палаты, точно. - Оно не подписано, не вижу что бы оно было твоим. Кажется, тут в целом ничего твоего нет. – Вырывается из рта парня, за что ему сразу же хочется отвесить себе оплеуху. За дерзость родители бы наказали его, ведь приличные верующие себя так не ведут. Нужно уметь держать себя в руках, но сейчас отчего то не выходит. - Что сказал? Да ты… - Ким закипает на месте, рука замахивается и Хван тут же зажмуривает глаза. - Слышь. - Дыхание рваное, пальцы на ногах сжались до белой кожи, а Хёнджин раскрывает веки и видит стоящего перед ним брюнета. Феликс перехватил наглеца за запястье, крепко сжав в кулак. Тот дергается, пытается вырвать ладонь, но парень не сдвигается с места, крепко держа хватку. - Что ты делаешь? Отпусти! – Сынмин сверяет Ли грозным взглядом и нервно оскаливается. – Хочешь нажить себе проблем? - Проблемы сейчас будут только у тебя. – Грубый голос режет уши, а сердце Хвана стучит с бешеной скоростью. Он первый раз в подобной ситуации и ему абсолютно не нравится. - Что у вас тут происходит? – Кричит женщина с кухни, выглядывая из за двери. – Мне позвать глав-врача? Феликс еще с пару секунд смотрит на Кима и недовольно цыкнув, отпускает раскрасневшуюся руку. - Да ты знаешь кто мои родители? Я могу за секунду вышвырнуть тебя отсюда. Псих! – Сынмин с возмущением забирает с своего подноса коробку с соком и под взгляды присутствующих покидает стены столовой. - Это кто еще псих… - Выдает Со. - Он всегда такой? - Последнее время стал еще хуже. - Ты в порядке? – Блондин моргает и понимает, что последнее было адресовано ему. Брюнет слегка сжимает его за локоть и будто бы обеспокоено заглядывает в карие глаза. Хёнджин невольно морщит нос от запаха, что не остается незамеченным. – Что? - Ничего. – Но Феликс уже все понял. - Вчера ты сказал что от меня воняет. Я купил сиги с кнопкой. Запах мяты тебе тоже не нравится? - Мне не нравишься ты, и твой образ в жизни в целом. Отвали. Хван кивает ребятам, и не взглянул на брюнета уходит. А Феликс незаметно вытягивает со стула незаконченный забытый браслет, прячет в карман спортивных штанов и сжимает зубы. - Ну и пошел ты. *** Блондин сдает анализы в лабораторию, по наставлению врача быстро завтракает в столовой и вернувшись в палату, ожидает приезда родителей. Ян пришел к нему почти сразу, беспокоясь о его состоянии после стычки с Сынмином. - Да все нормально, просто, я не привык к конфликтным ситуациям. - Этот придурок слишком зазнался. Думает что если он популярен, то ему все можно. Хван задумывается, крутит шестеренки в голове, и переспрашивает: - Популярен? - Да, сейчас покажу. – Чонин медленно поднимается с кровати, стоит несколько секунд и выходит из палаты. Парень понимает, что у того часто кружится голова, не торопит его. Возвращается уже с открытым ноутбуком и подзывает одним движением руки. – Смотри… Хёнджин садится рядом, заправляет назад светлую челку и завязывает отросшие волосы в неаккуратный пучок на затылке. Глаза сами бегают по строчкам какого то сайта. - ”Семья Ким входит в 10-ку самых влиятельных семей не только в Сеуле, но и по всей Корее. Задатки на их влиятельность внёс еще Ким Иль Ён, который принёс множество побед сборной Кореи по бейсболу, сейчас он уже завершил свою карьеру, но его путь продолжает его сын, который сформировал собственный бейсбольный клуб и весьма удачно приносит славу и победы нашей стране. А помогает ему в этом его жена, миссис Ким владеет сетью ресторанов не только в Сеуле, но и по всей стране.” - Это еще не всё, читай дальше. - ”Семья Ким озабочена будущим не только своей семьи, но и будущим нашей страны, они часто инвестируют в детские дома, медицинские центы и различного рода бизнесы. Самой последней крупной инвестицией стал Детский реабилитационный центр Химан №213”, ну теперь все понятно. ”Продолжателем рода Ким является их сын Ким Сынмин, который сейчас проходит обучение в престижной частой школе. И не смотря на то, что он еще школьник, парень уже добился популярности среди своих сверстников. Его часто можно встретить на концертах в школе с песнями собственного сочинения, или на бизнес встречах со своими родителями, а недавно он так же открыл свой первый бейсбольный матч!”. - Он тут на хорошем счету у врачей, потому что без денег его родителей им пришлось бы довольно тяжко. Но несмотря на это, ему не все уступают. Был даже случай, когда он брезговал питаться с нами в столовой, представляешь? Требовал что бы ему приносили еду в палату. – Ян закатил глаза, и открыл другую страницу. - А тут что? - Это его страница в твиттере. Подписчиков конечно полно, но хейтеров тоже не мало. Многие в нем души не чают, но есть те кто видят его заносчивость. Тут недавно кидали аккаунт прям про него, где то здесь… А, вот, смотри! Это все выкладывают его ненавистники. На странице было полно хейтеров, которые утверждали, что парень имеет популярность только потому, что он из влиятельной семьи. А так же, что родители покупают его оценки и выступления в мероприятиях. Но несмотря на это, были и его обожатели, которые только и делали что восхваляли его, яростно защищали и спорили с противоположной стороной. Ребят заинтересовала негативная часть контекста. - ”Ким слишком горделивый, не плохо было бы его закрыть где-нибудь в туалете, чтобы не видеть его уродливое лицо”. Ужасно, это реально пишут другие люди. Кто-то даже слил его номер, чтобы писать ему гадости в какао, представляешь? - Читай, читай. – Ян прокручивает колесико мышки и прибавляет яркость на экране. В эту же секунду ребятам попадается чей-то пост с его ”разоблачением”, текст был написан очередным хейтером, который явно завидовал его положению в обществе. - ”Да он просто родился с золотой ложкой во рту, о каких успехах вы все говорите? Разве вам не понятно, богатенькие родственники все ему покупают! Отличник? О боже, да он просто задрот. Вы думаете у него есть друзья? Как бы ни так, он никому не нужен, кроме своей родословной! Обычный богатенький сынок. Да его с детства учили всем этим «манерам», разве вы не видите, что он обычный клоун с деньгами?! Да и матч он открыл только из-за своего деда. Вот он был реально классным игроком, а его внучок ни на что не годится!” - Тут кто-то слил фотки. – Чонин открывает вложение на сайте, где на фотографии, Сынмин выходит из чьей-то машины и на его руках и ногах располагаются огромные ужасные покраснения и отеки. – Очевидно, что это последствия его болезни. Почему они все пишут такие ужасные вещи? - Полный бред. Его унижают за то, что он заболел? - Смотри, он сделал репост этих фотографий. Что-то вроде объяснения и рассказ о том, что он находится на лечении в центре. – Ян нажимает на комментарии и быстро проходится по каждому. - Сейчас большая часть его защищает и жалеет, но есть и те, кто говорят, что он обманщик и скрывает свое ”ужасное” тело от поклонников и обманывает их, якобы пытаясь давить на жалость. Так вот почему… - О чем ты? - Когда Сынмин только поступил сюда, толпа девчонок пробирались на территорию больницы и сидели под его окном с плакатами поддержки. Они ходили сюда целую неделю, представляешь? А я все думал, чего им неймется. Хёнджин машет головой и еще раз пробегается по страничке в твиттере парня. Количество лайков на постах поражало, фотографии, видео записи с фотосессий, снимки репортеров. Ким был самой настоящей звездой, но в стенах больницы не больше, чем самым простым парнем. Равным с остальными и ничем не отличающимся от них. - Чонин, ты тут? – В дверной проем заглядывает каштановая макушка. Хван переводит на неё взгляд, видит, что человек ему еще не знаком и кивает в знак приветствия. – Привет, я Минхо из пятой. - Хёнджин, рад знакомству. - Прости, Минхо-хён, я совсем забыл что ноутбук нужно отдать сегодня. Мы просто кое-что искали. Блондин смотрит на ноут, на Минхо, и улыбнувшись протягивает его. - Ничего, я все равно сейчас уезжаю. – Он поднимается с кровати и подходит к шкафу, вытаскивая оттуда чистые вещи. - Куда? – Как бы невзначай интересуется Чонин. - Сначала нужно сходить к глав-врачу с родителями, а потом мы поедем в церковь. Нам сказали что в выходные можно уезжать. - Церковь? – Переспрашивает Минхо и Хван только сейчас замечает причину, почему Ян зовет того бабочкой. На лице парня красуется розоватое пятно напоминающее ее форму. Оно очерчивает глаза, нос, и впалые щеки. Выглядит интересно, но когда приходит осознание того, что это вызвано болезнью, ничего кроме жалости внутри не ощущается. - Да. Моя семья истинно верующие католики. Мы ходим в церковь каждые выходные. – В словах звучит полное спокойствие, а в мыслях искренняя гордость за родственников и себя. Хёнджин всегда ощущал что его семья выше, в духовном плане, чем семьи его не верующих друзей и знакомых. Закончив с переодеванием, блондин заранее подготавливает кроссовки, ставит их к двери и проверяет время на экране телефона. – Они как раз сейчас уже должны приехать. *** В кабинете глав-врача пахло хлоркой и дорогим одеколоном. Стены были ровно отштукатурены и выкрашены в теплый, белый оттенок. На полках, шкафах и столе стояло все будто бы по линейке. Мужчина был явно перфекционист, ведь даже его распахнутый больничный халат и голубая рубашка под ним, были отглажены донельзя идеально, без единого залома или намека на мятую ткань. Хёнджин сидел в мягком кресле, прямо напротив изучающих лист с результатами анализов, глаз. По бокам от него находились оба родителя. Миссис Хван переживала, хрустела костяшками пальцев и нервно дергала ногой. Отец же выглядел непринужденно, но блондин знал, что внутри него бушует ураган. Он всю жизнь скрывал истинные чувства, иногда мальчик сравнивал папу с камнем. - Прогнозы не утешительные. – Врач машет головой, смотрит из-под опущенных очков и откладывает документы в угол письменного стола, аккуратно сложив их указательным пальцем. – Общий анализ крови подтвердил что у Хёнджина лейкоз. Семья Хван кивает, ведь для них это был не сюрприз. Диагноз ставили уже не в первый раз. - Курс назначен на следующую неделю. Как я понял, от пересадки костного мозга вы отказались. В целом, это не страшно. Без операционное лечение лейкемии сейчас на высшем уровне, думаю у нас все получится. Нам с вами нужно достичь устойчивой ремиссии и минимизировать риски рецидива. - Как это все будет происходить, доктор? – Мать продолжала незаметно дрожать, но держалась неплохо. - Химиотерапия будет происходить следующим образом: всего три курса. Основной, закрепляющий и поддерживающий. Курс назначен внутривенно, пять дней и перерыв две или три недели. Все будет зависеть от состояния мальчика. Хёнджин слушал и ковырял ногтем мизинца укус комара на коленке. Почему врач не смотрел на него? Почему разговаривал только с родителями? Почему говорил о нем так, словно его здесь нет? Блондина это дико раздражало, однако он продолжал делать вид что внимательно слушает и попытался расслабится. - При ухудшении состояния, дополнительно к капельницам назначим переливание крови и выпишем поддерживающие таблетки. Об этом еще рано говорить, будем надеется на лучший исход. – Мужчина сомкнул руки и ободряюще улыбнулся. – На этом пока что всё. Прошу вас не переживать лишний раз и не делать преждевременные выводы. Хёнджину сейчас не стоит волноваться, пусть его нервы будут в порядке. Но как объяснить кучке взрослых, что он уже не в порядке? Он умирает. Да, он хочет выздороветь, хочет жить, но как тут будешь в порядке? Ответа на этот вопрос нет ни у кого. *** Церковь как обычно встретила запахом парафиновых свечей в нос и тусклым освещением. Людей почти не было. На улице вечерело, а на выходных, чаще всего, народ приходил с утра. Блондин бросил взгляд на священника и ненароком подумал о том, что тот похож на енота. Под его морщинистыми глазами возлегли темные круги, овальные брови густо набиты, а карие глаза выглядели совсем черными. Его фигура была отнюдь не статной. Пожилой мужчина был весьма полон и лишь ряса прикрывала его крупное тело. Не хватало только пушистого хвоста позади. Хёнджин тут же отмел эти мысли, ведь Иерей Ким Мин Ир не раз говорил о том, что всевышний все видит и слышит. - Покайся, - Говорил он. - в грехах своих перед Богом, и простит тебе он все твои дурные помыслы. Родители, по возложенному сценарию, подтолкнули сына на исповедь. Блондин каждый раз твердил матери одно и то же, что ему не в чем исповедоваться перед Богом, ведь он молится каждый день, не делает ничего плохого и мысли его светлы как солнце посреди дня. Однако никакие уговоры не действуют на женщину, и шарманка заводится снова и снова, толкая тонкими пальцами между лопаток. После исповеди родители решают поговорить с Иереем. - Преподобный, нашего сына обуздала страшная напасть. Болезнь, грозящая забрать жизнь у мальчика. Может быть вы сможете как-то нам помочь? Подскажите, что мы можем сделать чтобы очистить душу перед Богом, чтобы он сжалился над нами и не забирал у нас самое дорогое? – Хёнджин краем глаза замечает как отец складывает ладони в молящем жесте и с надеждой смотрит на священника. Мин Ир ведет густыми бровями и тяжело вздыхает. - Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам; очистите руки, грешные, исправьте сердца, двоедушные. (Иакова 4:8) - Простите, я не совсем понимаю. – Миссис Хван хлопает черными ресницами и раздумывает над словами Иерея. - Позвольте мне поговорить с мальчиком наедине. – Мужчина добродушно улыбается и протягивает руку в приглашающем жесте. Родители кивают и обеспокоенные усаживаются на скамью. - О чем вы хотели поговорить? – Блондин подходит к священнику, и они ступают в обход по всей церкви. Та была довольно большой, и отойдя на несколько метров от родителей, те уже не слышали приглушенного разговора. - Ты слышал о семи грехах, сын мой? – Хван неуверенно кивает и внимательно вникает в слова мужчины. – Семь смертных грехов: это семь пороков, которых если, оставить без контроля, приведут к другим грехам и в конечном итоге убьют душу человека. Первый грех, Гордыня, раздутое чувство достоинства. Жадность, стремление обладать чужим. Зависть, эгоистичное чувство вызванное успехом другого. Обжорство, страшное желание получать удовольствие от еды. Похоть, либо же прелюбодеяние, чрезмерное желание получить сексуальное удовольствие с кем-то другим. Уныние, отсутствие желания делать что-либо, безнадежная печаль, тоска и скука. И последний грех, как по мне самый страшный, Гнев. Сильнейшее из чувств, затмевающее все на своем пути. Желание мести, недовольства. Смертный грех разрушает любовь в сердце человека и отвращает человека от Бога. Обыденный грех ослабляет любовь, но не разрывает союза с Богом. (Апостольское обращение Иоанна Павла II «Примирение и покаяние» (Reconciliatio et poenitentia), 12). Однако обыденные грехи, совершённые без раскаяния, постепенно толкают к совершению тяжёлого греха. Смертный грех влечёт за собой отлучение от Бога и вечные страдания в аду, если не искупается раскаянием и прощением. (Катехизис католической церкви, 1854-1855, 1861, 1863). Ты должен искоренить в себе все семь грехов, Хёнджин. Иначе не видать тебе прощение божье. - Но как же мне это сделать? – Блондин сводит брови и отрывисто вздыхает. - Молись, думай, избавляйся. Начни с первого и все постепенно получится. Твое время еще не пришло. *** За окном машины уже темно и лишь фонари освещают проезжую часть улицы. Лоб упирается в холодное стекло, отрезвляя мысли и принося новые. Хван пересказал все что поведал Иерей отцу и матери, но те сказали, что с этим разобраться может только он сам. Но как же ему это сделать? Раздумывая над этим всем, в голове вьются нити похожие на мулине, из которых Хван плел браслет. Здесь он вспомнил что забыл тот в столовой утром, но махнул сам себе рукой и снова погрузился в мысли. Грехи, избавление, семь смертных, отлучение,Бог, разрушение, искоренение. Слова табуном проносились перед глазами, но не за одно ухватится не выходило, будто силы покинули тело. Если бы не сидящие на передних сидениях родители, Хёнджин бы давно схватился за голову и завопил. Решение было принято, отложить план действий на завтра. Сегодня мозги не соображали, слишком много впечатлений за день. [Медицинская карта больного] Фио: Ким Сынмин. Полных лет: 16. Заболевание: Костоломная лихорадка Денге. Симптомы на момент поступления в детский центр: Высокая температура тела, головные боли, ломота костей, воспаление и покраснение вен. Палата № 1. Автомобиль въезжает на парковку больницы и останавливается на первом попавшемся свободном месте. Хван выходит из салона и по традиции глубоко вдыхает прохладный воздух. Тошнота во время поездок не уходила, а лишь доставляла дискомфорт каждый раз. - Все хорошо, сын? – Интересуется уставший от дороги мистер Хван и хлопает тяжелой ладонью по худому плечу. Мужчина обводит выпирающие кости, замечает резкую смену веса мальчика и взгляд его тут же становится еще более грустным. - Да пап, не волнуйся. – Хёнджин отчаянно улыбается и слегка обнимает потускневшего отца. Родители закрывают машину, под предлогом проводить блондина до палаты и держат путь к главному входу. Время посещения совсем скоро закончиться, поэтому, те стараются идти чуть быстрее обычного, чтобы позже выгнать машину с парковки без лишних проблем. - Да что вы знаете? Вы так говорите, словно это пустяк! – Доносится до ушей парня и взгляд тут же ищет источник звука. Точнее голоса. Глаза натыкаются на раскрасневшегося Кима, что прямо сейчас яростно жестикулировал руками и пытался что то объяснить своим родителями. - Сынмин, послушай. Это необходимо для твоего здоровья. – Кажется не в первый раз объясняла ему женщина. Судя по всему это была его мать, миссис Ким. Та стояла спиной, и парень не мог увидеть её лица. - Вы… Вы ничего не понимаете! Это же мое тело! Я хочу сам решать! Почему вы все делаете за меня? Почему вы не думаете о том, чего хочу я? – Из его глаз буквально лилась вся его горделивость, заносчивость и желание переманить на себя внимание. – Я отказываюсь. Слышите? Я завтра же свалю из этой дыры, и вы не посмеете мне отказать. - Прекрати Сынмин. Люди смотрят! – В разговор уже вступил отец, мистер Ким. Хван сразу же узнал его по фото со статей. - Да плевать мне на всех! И на вас, и на эту сраную болезнь. На всё! Блондин округляет глаза и прикрывает рот рукой. Краем уха слышит своих родителей. - Ужасное поведение. - Вот они, дьявольские пороки. Хёнджин машет головой и понимает, что не позволил бы себе такого пренебрежительного общения. Он в очередной раз убеждается, что духовность его семьи выше, чем у других. Сынмин не верует, по этой причине, сейчас все вынуждены наблюдать данную сцену. Он чрезмерно горделив собой и именно это привело к тому, что его либо осуждают, либо чрезмерно обожают. Хван делает выводы, что, если бы Ким принял веру и избавился от своего греха, он бы не был таким и его бы не преследовала черная полоса. Парню думается, что он на верном пути. Он выше всех грехов и выше Сынмина. Он бы никогда не уподобился такому поведению и унижению в сторону собственных родителей. Хёнджин кивает своим мыслям. Да, он действительно прав. Или же это лишь иллюзия?