Убить стеснение

— Ребят. Постойте. Вы не знаете, где Антон? — высокий мужчина подбежал к небольшой группе подростков, осматривая большое поле. Детей куча. Многие играют в футбол, волейбол, кто-то засел под шатром, слушая репетицию любителей музыкантов. А знакомой худенькой фигурки с яркой зеленой кепкой нигде не было видно! — Нет, Арсений Сергеевич… Я его даже на обеде не видел, — пожал плечами пацан, не отрываясь от своего занятия. Он чикал мячик одной ногой, уже добрался до десятого удара. Остальная толпа восхищенно наблюдала за этим, ожидая свою очередь. — Понятно, ладно спасибо, — вздохнул Арсений и пошел дальше. На соседней полянке, отделенной небольшими кустиками было около десятка палаток и несколько домиков. Туда он и направился. — По-моему он остался в домике после похода, — крикнул мальчишка вдогонку, и Арсений благодарно кивнул. — Ох уж этот интроверт-социофоб… — пробурчал Арсений, стараясь не привлекать к себе внимания. Он работал в этом лагере медработником и одновременно с этим приглядывал за своим одиннадцатилетним племянником. А конкретно сейчас мужчина нес Антоше передачку от родителей в белом пакете: пару маленьких пачек чипсов, конфеты «Милкивей» и еще несколько батончиков шоколада… Врач несет ребенку «запрещенку» — интересное зрелище, поэтому Арсений не хотел лишний раз светиться перед любопытными детьми и вожатыми. Арсений зашел в небольшой летний домик. Внутри три комнаты, в каждой из которых стояло около шести раскладушек. Но там почти никого не было. Зато потерявшийся Антошка оказался на месте! Он лежал себе преспокойно на своей раскладушке, забравшись под расстёгнутый спальник. — Антош, ты почему на обеде не был? Я тебе по всему полю уже обыскался, что ты здесь лежишь? Антон как-то затравленно глянул на Арсения и лениво пожал плечами: — Хочется просто… Я устал… Арсений согласно кивнул, не став (пока) допытываться до мальчишки. — Я тебе тут от родителей привез из города. — Арсений поставил небольшой пакет на раскладушку. — Но разрешу это поесть только после обеда! Пойдем сейчас перекусим вместе. Я тоже еще не кушал. — Я не хочу есть. — Антон нахмурился, опустил грустный взгляд на полосатый матрас и немного подтянул ноги к себе. — Антон, что случилось? — чуть тише спросил Арсений и присел рядом. Антон помотал головой, а вот небольшой по ростику мальчишка, который минуту назад забежал в комнату, оторвался от своей сумки и сказал: — У него живот болит уже несколько часов! — мальчик скривился и безжалостно посмотрел на Антона. Голос у него был уверенным и очень противным. Волосы завивались в стабильные завитки, которым могла бы позавидовать любая девочка. — Он просил не говорить, но я не хочу, чтобы он умер в моей комнате! После этих слов мимо мальчика пролетела большая муха или пчела. Парнишка неожиданно закричал и рванул к двери, забавно виляя попой. Другие мальчики не бегали таким образом. Арсений такого еще не видел. А вот Антон, казалось, совсем не удивился. Он только недовольно посмотрел в след этому вредному парнишке, раздраженный таким предательством. Секунда шока, и Арсений быстро переключился на настоящую проблему. — У тебя заболел живот, и ты ничего мне не сказал? — строже спросил Арсений и стал раскутывать Антона, чтобы задрать футболку. Разрешения он даже не собирался спрашивать. Одна только мысль об этой ситуации вызывала злость. Никакие сопротивления Антона Арсений не воспринимал. Ни словесные, по типу «у меня уже лучше», ни физические. Просто продолжал осматривать вздутый напряженные живот одиннадцатилетки. Приложив ладонь ко лбу, Арсений отметил немного повышенную температуру. — Тошнота, понос? В туалет бегал? — спросил Арсений, и наблюдал неуверенный смущённый кивок. — Рассказывай все, что ты сегодня ел, — Арсений положил свою большую ладонь на живот и внимательно посмотрел на бледное лицо. — Кашу утром. Хлеб с маслом и пару конфет… Да у меня ничего такого, все быстро пройдет. Само. — Это понятно. Это все ели и всем хорошо. Что ты ел индивидуально? — Арсений немного подождал и продолжил: — Вы сегодня в поход ходили, что там делали? — Учились костер разжигать разными способами… И грибы искали съедобные. Арсений очень выразительно поднял брови и посмотрел на Антона из-под лба. Как бы спрашивая «Ты же не додумался их пробовать?» — Но я же не ел грибы… — несколько секунд тишины. — Я ягоды там нашел… и попробовал немножко… Я думал, это костяника, но они оказались очень горькими. — Ты один их ел? — Да… Парни поняли, что они не вкусные после меня… Они были очень противные и мы скорее пошли искать землянику, чтобы заесть… — мальчишка немного скорчился, сжимая ладони на животе от неприятного спазма. — Так, понятно… Пойдем ко мне в домик, там уже совсем будем разбираться. Ты идти-то сможешь? Или слишком сильно болит? — Арсений взял парнишку за локоть и чуть помог приподняться. — Угу… — глухо промычал подросток. Никуда идти не было желания, хотелось просто поспать, отдохнуть, а там, глядишь, все само пройдет. Лечиться Антоша тоже не хотел. Арсений скорей всего даст ему таблетку и отправит отдыхать. Но ведь таблетка тоже будет горькая. Фу… Его и так после всего подташнивает. Медленно они вышли из домика, Врач аккуратно помог Антоше спуститься по небольшой лестнице, и дальше они пошли через все поле к домику медработника. Шастун бы желал, чтобы его никто не видел в таком состоянии, да еще, когда Арсений придерживал его плечи… Но это был самый короткий путь, а идти в обход — значит пройти в два раза больше… — О, Антонио! — крикнул какой-то мальчишка с мячом и побежал ближе. За ним подбежало еще два парня. Шастун устало прикрыл глаза и постарался выпрямиться. — Тебе уже лучше? Или наоборот плохо стало? — Нормально вроде… — прошептал Антон, не поднимая взгляда. — Не волнуйтесь, парни, — тут же вклинился Арсений, похлопав Антошу по плечу, как бы успокаивая. — Вылечим все, завтра уже верну его вам здоровенького! Мальчишки еще раз взволнованно оглядели бледного подростка и все же ушли. Антоша вздохнул, опустив голову, и через несколько секунд нахмурился. — Завтра? — Да, сегодня лечиться будем, — кивнул Арсений, заводя мальчишку в свой небольшой домик. Здесь было две комнаты. В первой, проходной, слева стояла кушетка у стены, справа стол, рядом с ним была дверь, ведущая в малюсенький туалет. У дальней стены была куча вещей: какие-то проекторы, колонки, плакаты, свернутые дорожки. Так как все вожатые и другие работники спали в других домиках вместе, все оборудование снесли сюда. Арсений ведь жил здесь один, и у него есть много свободного места. Прямо находилась другая комнатка. Она была раза в два меньше первой, и помещалась там только одна старая двухспальная кровать. — Так… Тебя сейчас тошнит? Антоша нерешительно кивнул, и старший повел его в туалет. Мальчишка не понимающе взглянул на дядю. — Тошни в унитаз, — показал Арс, кивнув на белого друга внизу. — Я не хочу… — удивился Антоша. Его еще не настолько тошнило, чтобы доводить до крайности. Да он и вообще собирался терпеть до последнего… Это же уже крайний случай! — Тогда попей водички. — Арсений появился с полным пластмассовым стаканом воды и еще графин зачем-то притащил… Антон сделал пару глоточком теплой воды, надеясь, что это поможет. Но Арсений покачал головой, и приказал выпить весь стакан… А потом зачем-то налил новый. — Давай-давай, Тош, надо допить… — Мужчина не дал убрать стакан и вернул его к чужим губам. — Я не могу больше. Меня тогда вырвет! — запищал мальчик, сопротивляясь. — Ничего страшного, — Арсений убрал сопротивляющиеся ручки и заставил ребенка потихоньку глотать жидкость. — Тебе наоборот легче станет! Давай-давай… Арсений придерживал племянника за плечи, помогая и стоять и пить. Как только в уголках глаз появилась влага, а терпеть Антоша больше не мог, мужчина быстро наклонил его над унитазом, идеально уловив момент. Вся вода, вместе с содержимым желудка мигом оказались в белом друге. В какой-то момент Антоша совсем расслабился, ноги подогнулись, но Арсений крепко держал его под грудью, не давая упасть. Убедившись, что этот этап закончился, мужчина помог ему умыться, снова налил водички в стакан. — Как сейчас себя чувствуешь? Больше не тошнит? Голова не болит? Шастун покачал головой, вытирая влагу с лица. Стало действительно лучше. Намного! Легче по состоянию и в животе. В голове прошла противная пульсация. — Только живот побаливает. — Ну с этим то мы еще разберёмся. Арсений прислонил ладонь ко лбу мальчишки, еще раз проверяя температуру. Немного повышена, это может подождать, а вот живот нужно было очистить от всех токсинов быстрее. — Ложись на ту кушетку. Разденься только сначала, — сказал Попов, доставая один из красных ящиков, где были все медицинские штуки. Антон непонимающе повернулся к дяде с большими глазами. — Клизму сейчас поставим… Если я ее, конечно, найду… — чуть тише сказал Арсений, роясь в ящике. Затем он закрыл его, выложив несколько небольших коробочек. А затем вытащил еще один такой же ящик из-под стола. Антон замер на месте. Словно застыл, как сломавшийся робот. И раздеваться не стал. Не хотел. И ложиться тоже… И сказать даже ничего не успел, Арсений нашел ту самую штуку, похожую на грелку и ушел в туалет. А когда вернулся… — Ну и что тут сидишь, Антош? — Арсений положил полную водой большую красную грелку на стол и присоединил к ней длинную трубку. — Я не хочу! — сморщился Антон, слегка сгибаясь от нового спазма в животе, но старался виду не подавать. — И что теперь ты предлагаешь? — усмехнулся Арсений, а глазами уже искал, куда бы можно эту клизму подвесить. Рядом с кушеткой как раз висела небольшая картина на стене. Сняв ее, Арсений увидел подходящий саморез. — Давай-те не будем! Я просто в туалет схожу, и все пройдет! Ну боялся он этой клизмы! Чего Арсений не понимает? В детстве ему как-то уже ее ставили, когда он съел всю банку витаминок с пчелиным воском, а потом не мог сходить в туалет. И вспоминать Антон это не хотел. Хоть и не больно, но очень стыдно! Арсений ведь ставил… Еще очень неприятно и страшно! — Нет, Антон… — Вздохнул Арсений, размещая резиновый пакет на стене. — Без этого никак. Мальчишка встал с кушетки и чуть отошёл назад, не желая находится слишком близко к этому всему. Если Антон будет сильно против, дядя же не заставит его? Не станет он его держать и все такое… Антон так надеялся, хотя от представления всей этой ситуации наворачивались слезы. Ну еще боль в животе помогала влаге подбираться к глазам. Мальчишка нахмурился, пытаясь вызвать злость. От злости же не плачут? Значит поможет. «Тебе уже одиннадцать! Какие слезы?» — твердил он себе. — Если хочешь, можешь в туалет сначала сходить… Антон метнулся к двери, чтобы привести себя в порядок, собраться и уже с новыми силами начать бунт… Хотя Арсений, казалось, был слишком серьезно и твердо настроен, а мысль о том, что все же придется это пережить, очень пугала. — Я не хочу! — решительно сказал Антон, выйдя из туалета. — Так, Антон! — включил Арсений строгий тон, заставив Антона прижать голову и невидимый хвостик. — Ждать уже нельзя. И так ты уже дотерпел. Это не обсуждается никак. Раздевайся и ложись! — ругался Попов и за спину подтолкнул мальчишку к кушетке. Шастун был уже не в состоянии перечить, когда с ним говорят так. И он непослушными руками потянулся к штанам, не смотря на то, что картинка перед глазами стала размываться. — А если зайдет кто-нибудь? — медленно расстёгивая пуговицу и молнию, еще раз попробовал Антон. — Ничего страшного, я закрою дверь, — Попов повернул ключ в скважине два раза и быстро закрыл жалюзи единственного окна. — Никто тебя не увидит. Ко мне вообще редко ходят. «Кроме вас…» — обиженно подумал Антон медленно спуская спортивки. Он старался до последнего оттянуть этап с трусами, но вот штанов уже нет, а что бы сделать еще, он не знал. Стал медленно сворачивать их, чтобы положить в ровненькую стопочку… — Антон, ложись уже! Давай-давай! Не тяни время… — Арсений забрал из чужих рук одежду и легким движением уложил ее в ровный квадратик. — Мы сегодня все равно будем живот промывать… На левый бочок укладывайся… Антон медленно, очень нехотя лег и повернулся на бок, прикусив губу. Ладно в трусах хотя бы остался. Наверное, после всего он с Арсением до совершеннолетия не будет разговаривать! А в глаза смотреть еще дольше. А если он не сможет не заплакать, то можно сразу от стыда помереть, чтобы всю оставшуюся жизнь не мучиться. — Все. Хорошо, лежи спокойно. Это не больно, Тош, ты же помнишь, — Арсений как-то резко поменял тон на заботливый. Пальцы подцепили резинку трусов спокойно их стянули до самых щиколоток. Антон дёрнулся, напрягая ноги. — Так, согни коленки немного… — Попов потянул верхнюю ножку к самому животу, из-за чего поза стала слишком открытой, и Антон непроизвольно напрягся, стараясь выпрямится. — Ну куда ты? Ну-ка не капризничай! — нахмурился Арс и слегка шлепнул мальчишку по голой попе. Антону пришлось, несмотря на все свое смущение, чуть притянуть колено к себе. — Вот умница. Парень спрятал голову ладонями, в особенности глаза, и вообще чуть ли не упёрся носом в кушетку. Ему было невозможно себя здесь чувствовать. Иногда живот снова сковывало болью, отчего хотелось стонать и выть, как волк на луну, но такую процедуру он все равно не был готов терпеть. Уж лучше ждать, когда все само кончится. Но кто ж его будет слушать? Арсений пока натянул перчатки, смазал чем-то наконечник клизмы. Антон старался не смотреть, но все равно чувствовал движения над собой. Было чуть легче от того, что лежал он к Арсению спиной, и ему не приходилось его видеть. — Расслабься сейчас… — предупредил Арсений и переключил все свое внимание на голую попу очень смущенного мальчишки. И как после этого Антон вообще сможет «расслабиться»? Арсений спокойно оттянул одну ягодицу. Антон уже не смог сдерживать все напряжение, и когда в следующее мгновение в него слишком стремительно погрузилась пластмассовая трубочка, он дёрнулся и тихонько всхлипнул. — Ну куда опять ножки побежали? — без строгости в голосе сказал Арсений, и потянул верхнее колено к животу ребенка. Прохладная вода стала ощутимо поступать в кишечник. Через минуту Антон, казалось, уже не чувствовал свое тело. Только голову, горячие слезы на щеках и бесконечно мокрую ладошку, которой он все пытался стереть. Остальное тело послушно лежало, как было сказано. Арсений сидел рядом и никак не реагировал на слезы. Это даже давало небольшую надежду Антоше. Может дядя и не заметил? Хотя не заметил бы только глухой и слепой одновременно! Попов все также сидел рядом, положив одну руку подростку на бедро. Изредка он мягко водил ей по коже. А когда у Антона начинались спазмы, Арсений это как будто чувствовал, и, переместив ладонь, начинал поглаживать бурчащий животик. — Надо хорошо все внутри промыть. Мало ли какие ягоды ты съел… — тихонько, словно успокаивая, сказал врач, а Антон снова непроизвольно всхлипнул. — Страшнее может быть то, что съел ты их грязными руками. Ягод-то мало было, а вот какие грибы ты до этого успел потрогать? Это действительно может быть опасно… Сейчас в туалет пойдешь, обязательно ручки хорошо вымой. Ты, наверное, их еще не мыл после похода. Шастун сжался от смущения, сильнее повернул голову в кушетку и притянул ближе ноги от боли. Воды оставалась еще половина. Арсений отошел в комнату и, вернувшись, укрыл мальчишку пледом. А затем снова стал поглаживать живот. К концу Антон почти успокоился. Плакать перестал, только нос заложило, щечки стянуло от влаги, а в душе все ещё было очень обидно. Казалось, подумает о том, что происходит, и снова заплачет… Арсений прикрыл воду, вытащил наконечник, одновременно вытирая бумажным полотенцем. Антон тут же дернулся, порываясь встать. — Куда ты побежал опять? Не торопись, полежи, успокойся. Подождать надо… — Арсений уложил мальчишку в прежнее положение и заботливо погладил по спинке. — Сейчас животик подуспокоится, ты успокоишься, и пойдёшь… — А дайте штаны… — Зачем тебе? Потом наденешь свои штаны. А сейчас рано еще… Если сильно стесняешься, можешь прямо в пледе в туалет пойти. — Арс похлопал мальчишку по бедру через тонкую мягкую ткань. Шастун шмыгнул носом, но спорить не стал. Аккуратно встал с кушетки, стараясь обернуть себя со всех сторон и пошел в «тайную комнату» к белому другу. Туалет был совсем небольшим. Помещался там только небольшой унитаз и маленькая квадратная раковина с милым зеркальцем рядом. Прежде чем выйти, Шастун около пяти минут умывался и приходил в себя, чтобы выйти не зареванным, а нормальным одиннадцатилетним ребенком, которому только что не промывали кишечник и не пихали ничего в зад… Не мало сил Антоша приложил, чтобы перестать об этом думать, расстраиваться. Но когда он открыл дверь, все старания пошли коту под хвост. Потому что первым делом Арсений, стоящий к нему спиной, сказал: — Ложись в ту же позу, Антош. Мальчишка уже успел залезть одной ногой в свои спортивки, когда это услышал. — Нет-нет-нет… Рановато ты одеваешься, Тош. У нас остался последний этап. Сейчас повторим, и пойдёшь отдыхать… Арсений повернулся, держа в руках опять наполненную грелку со шлангом, а у Антона от этой картины глаза по пять рублей стали. Но это только на первую секунду, потому что в следующее мгновение он несогласно замотал головой, резко натянул штаны до талии и ринулся к двери. Живот уже почти не беспокоил. Но из-за своих эмоциональных проблем заметил парень это не сразу. Дверь оказалась закрыта, а когда испуганные мозги додумались повернуть ключ в скважине и стали вспоминать в какую сторону нужно крутить, рядом уже оказался Арсений. И Шастун бросился бежать в другую сторону комнаты. Сильно не разбегаться в этом маленьком домике, но Антон был настроен решительно: вторую клизму он точно не хочет! А раз живот почти не болел, то и сил сопротивляться у него было больше. Арсений перехватил мальчонку, схватив рукой поперек груди. Антон даже ни разу до другого конца комнаты не успел добежать. — Малыш, я рад, что ты уже можешь бегать, но повторить процедуру все равно придётся. — Тон Арсения был очень мягким, но одновременно слышалось неоспоримость его слов. И все попытки успокоиться в туалете оказались напрасны, потому что снова появились слезы, и никак вырваться у парня не получалось. Арсений не стал пытаться уговорить Антона лечь на кушетку. Антон в таком состоянии не согласился бы и вряд ли бы услышал. Не давая ревущему парнишке и шанса на освобождение, врач уложил его животом на свое колено и, прижав рукой к кушетке, стянул по очереди штаны и затем трусы. — Не-е-ет… — жалобно прохныкал Антон и рукой сбоку попытался дотянуться до своей одежды. Но та быстро спустилась до самых щиколоток. Арсений не был настроен терпеть такие капризы и крепко шлёпнул по попе. — Мне очень не нравится, как ты себя ведешь! — строго заговорил Арсений, как только Антон чуть притих от неожиданности. — Не нравится, что ты меня боишься и стесняешься. Врач двумя пальцами слегка раздвинул сжатые ягодицы. Слишком сжатые… Он снова шлепнул по ним и только после этого смог спокойно вставить наконечник, слегка вращая его. — Это абсолютно не больно, и бояться, здесь нечего. Особенно, если выполнять все аккуратно, как я… Но мне все равно приходится с тобой сражаться. Ты мне тут истерики устраиваешь! Мало того, что ничего сам не рассказал вовремя, еще и помощи мешаешь. Это все не шутки, отравление грибами и ягодами может быть очень опасно, Антон, и я не шучу с тобой. Антоша продолжил плакать, но сопротивляться уже перестал и смирился со своим положением сейчас. Какой смысл брыкаться, если вода уже опять неприятно наполняла живот, а Арсений видел его самые сокровенные места? Катастрофа… А он даже встать не мог или прикрыться. Только реветь, как маленькая капризная девчонка, получалось отлично. И это добивало сильнее. — Тош… — через минутку тише позвал Арсений. Антон продолжал хныкать, не успокаиваясь. В голосе чувствовалось волнение. — Ну может хватит уже? Ну? Поплакал и хватит тебе… Не больно же? Ничего не болит больше? Мальчишка тяжело сглотнул и мотнул головой. Лежать в таком положении продолжительное время было очень неудобно. А если при этом реветь… Сразу не хватало воздуха, сопли начинали течь, одновременно закладывая нос, еще и голова ниже тела находилась. Арсений, словно прочитал мысли, аккуратно приподнял мальчика и переложил на кушетку. Так же на бочок. Но теперь он оказался лицом к Арсению, показывая свои заплаканные красные глаза и все переживания на лице. — Значит, сегодня ты останешься на весь день у меня и никуда не пойдешь… — Врач погладил распереживавшегося ребёнка по плечу и поправил пряди, спавшие на лоб. — Будем с тобой учиться спокойно общаться и жить, да? — почти сюсюкаясь сказал доктор, хотя смысл его слов был для подростка настоящим наказанием. — Вечером поставим еще одну клизму… — спокойно сказал мужчина, как будто это было утешением. А испуганный взгляд и новую волну слез он не заметил. — Чтобы ты перестал ее так бояться. Может шарахаться перестанешь… Парень всхлипнул, пытаясь вдохнуть ровно, а не урывками. Слезы полились еще сильнее. Хныкая, Антон замотал головой, не в силах говорить. — Да… И носик потом с тобой промоем… И ночевать у меня останешься, — сюсюкал врач, поглаживая его по спинке. — Может после этого ты сможешь мне все спокойно рассказывать? Может перестанешь падать в обморок от слова «клизма» и поймёшь, что в этом нет ничего страшного. Это не конец света… — спокойно приговаривал Арсений, игнорируя то, что Шастун начинал плакать сильнее. Сейчас проревется хорошенько и перестанет. Эмоции кончатся, придет принятие… Когда вода закончилась, Арсений потрогал наполненный животик, вытащил наконечник и отправил мальчишку в туалет. Не стал ждать еще время и мучить ребенка. Убежал Шастун быстро, даже одеваться не стал. В этот раз, пытаться привезти себя в порядок даже не было смысла. Все, что он мог сделать, это смыть слезы с лица и высморкаться. Но глаза так и остались красными, а лицо припухшим от истерики. — Как у тебя дела? — сразу спросил Арсений, как только открылась дверь. — Ничего не болит? Антон покачал головой, натягивая футболку пониже, и пошел к своей одежде. Но Арсений его перехватил у самой цели. — Ну-ка, дай еще раз животик посмотрю. Приляг и подними футболку… — Мм… — замялся Антон, не зная, что бы сказать. «Может, я сначала оденусь? Хотя бы трусы…» — умоляюще кричали мысли. — «Пожалуйста…» Но Арсений продолжал ждать и в добавок ко всему подтолкнул его к кушетке. И Антон нехотя послушался, уже представляя, как сгорит от стыда, когда уберет так хорошо защищающую футболку. — Что ты морщишься? Болит что-то? — взволнованно спросил врач, задрав край майки до самой груди и стал ощупывать животик. Антон, который зажмурился со всей силы, желая оказаться в другом месте, мотнул головой. Душа у него болит! Уши, щеки горят, и жопу щиплет, но это не считается… — Хорошо… Смотри. Клизму мы поставили… — на этих словах, Антон зажался еще сильнее. — Это всего-то водичка… Зато как помогает! Твой животик совсем мягенький стал и успокоился. — улыбнулся Арсений, проминая нежный живот и прощупывая внутренние органы. Не так уж сильно Антон отравился, как ожидал Арсений. Вот сейчас уже было все хорошо и кишечник чистый! Может быть и не придется ставить клизму вечером, хотя над этим врач еще подумает. Может быть в воспитательных целях стоит сдержать свое слово? Чтобы навсегда запомнил: такое от родного дяди скрывать нельзя! Может быть он даже не ягодами отравился? Обычное расстройства живота на фоне стресса или от грязных рук… Антону об этом было знать не обязательно. Лечение все равно не повредит. — Все! Иди отдыхай, — вздохнул мужчина, опустив край футболки как можно ниже. — Глазки-то хоть открой. Черепашка, моя, ненаглядная! Антон, наконец-то, смог одеться. Но почему-то даже в штанах он продолжал ощущать себя голеньким. Вот сейчас залезет в свой спальник в домике, заснет и легче станет… Шастун шмыгнул носом, двинувшись к двери. — Ну куда ты пошел? В мою комнату шуруй. Ты сегодня со мной ночуешь, забыл? Сейчас еще с температурой нам надо разобраться… Пойдем, — сказал Арсений подгоняя Антона к своей большой кровати. — С какой температурой? — удивился мальчик. Антоша уютно устроился. Кровать была намного удобнее его раскладушки, и одеяло теплее… Этот домик стоял в тени большой сосны, поэтому сейчас, когда солнце пекло и жарило больше всего, здесь витал приятный прохладный ветерок и была тень. — Ну вот сейчас и проверим, с какой… — Арсений просунул градусник под одеялом и уместил под ручкой. А затем прислонил ладонь ко лбу. Изменения были незаметны, значит выше температура не ползла. — Хочешь фильм какой-нибудь посмотреть? — спросил Арсений с нежностью поглаживая племянника по кудряшкам. Антон удивленно выпучил глаза: — У вас здесь ловит интернет? — Нет, — усмехнулся Арсений, доставая планшет средних размеров. — Я же знал, куда еду. Заранее накачал фильмов и мультиков, чтобы развлекаться. Сто двадцать восемь гигабайт здесь забито разным контентом. Хочешь? Антон энергично закивал головой. Арсений открыл папку с фильмами и отдал ребенку гаджет. Градусник показал почти тридцать восемь градусов — пока можно не сбивать. Может сама спадет через время… — Хорошо. Выбирай фильм. Я сейчас принесу нам что-нибудь с кухни. А то голодными сидеть не хорошо. Ты чай будешь пить? На тебя воду ставить? — У вас свой чайник есть? — снова удивился Шастун, приоткрыв рот. — А у нас нету. Даже чай нельзя попить в свободное время… — Приходи ко мне тогда, — улыбнулся мужчина. — У меня и печеньки есть, приходи, когда хочешь. Арсений быстро вернулся в домик с большим подносом, на котором лежали две тарелки супа. Чайник как раз закипел. Соорудив небольшой столик у кровати они уместили туда всю еду, и вместе устроились смотреть фильм про иллюзионистов. Антон был в полном восторге. Он даже смог ненадолго забыть о произошедшем. Но когда фильм кончился и пошли титры, мысли вернулись в реальность. Арсений серьезно хотел повторить все вечером, или просто так сказал? Нос то ему промывать ведь не стали… Может быть все-таки пошутил? Арсений унес грязные тарелки, а вернулся с печеньками и, мимолетно глянув на племянника, измерил температуру ладонью, — все стабильно. Неплохо. — Отдохни немного, поспи… Чего ты приуныл? — спросил врач, заметив грустный взгляд, и присел на край кровати. — А вы можете не говорить маме ничего? — Как же я ей не скажу? — Арсений мягко погладил ребенка по волосам, с нежностью смотря в глаза. — Я должен за тобой следить, она беспокоится. А я просто не скажу, что ты отравился? Нет, Тош, сказать-то надо… — Тогда скажите только, что я отравился и сейчас уже все хорошо. И ничего больше! — нахмурился Антоша и сложил руки на груди под одеялом. — И не словечка больше… — Хорошо, — усмехнулся дядя и засмеялся. — Значит про две клизмы ей не надо говорить? — Не-е-ет! — застонал Антоша и обиженно насупился. — Ну хорошо, черепашонок. Не скажу. Рука Арсения мягко пропустила короткие русые пряди через пальцы, а затем аккуратно легла на грудь, поверх одеяла. Но лицо Антоши до сих пор оставалось грустным. Поэтому дядя просто ждал, когда ребенок заговорит дальше. И через минутку Антон решился. — И вечером тоже… — начал он, но замялся. Он не мог сказать вслух половину слов, но как-то же его должны понять! — Мне не надо ничего ставить. — Клизму? Как это не надо? Очень даже надо! — серьезно заговорил врач. — Надо закрепить результат, чтобы живот точно не заболел снова. Чтобы до конца выгнать все яды из кишечника… — Ммм, — отрицательно промычал Антон, а в уголках глаз снова заблестели слезки. Вот-вот и опять расплачется. Заметив такое состояние, Арсений смягчился. Достаточно же ребенок намучился? Ему не хотелось его беспокоить еще раз. И так слез и переживаний хватило на сегодня. А уж перестать стесняться родного дяди, он может научить по-другому… Завтра, например, банный день, когда греют для всех воду, чтобы помыться. Попов слышал, что Антон собирался всю неделю не ходить в душ, лишь бы не раздеваться в незнакомом месте. Душевые же маленькие, узкие и разделяются небольшой шторочкой, которая по размеру меньше проема… В общем, не спрячешься! Тут то Арсений и включит режим мойдодыра. Если не пойдет с ребятами своего отряда, значит, пойдет с Арсением после всех. — Ну хорошо… Посмотрим мы с тобой, ладно? — Арсений положил горячую ладонь на живот и погладил по кругу. — Может быть и не будем ставить. Если животик будет хорошо себя чувствовать к вечеру. — Хорошо, — кинул Антоша, и смог, наконец, расслабиться. Через пару минут ребенок спокойно заснул, закутавшись в большое одеяло.