Life Source

****

Слёзы высохли какое-то время назад, вместе с собой забирая нечто важное. Люди же сложный механизм, и как раз одно из его составляющих — это чувства. Не будь их — и человек уже не будет самим собой. Так вот, у Тэхёна сейчас есть похожее ощущение. Словно он — это больше не он, будто у него отобрали те самые чувства. — И сколько ты планируешь молчать? Странный вопрос из уст того, кого юноша в настоящий момент даже не знает, к кому причислить. К близкому и родному или чужому и незнакомому? Только одни лишь раздумья, касающиеся обладателя этого голоса, заставляют почувствовать пробежавший мороз по коже. Поэтому Тэхён и не старается отвечать на пустой звук пролетевший мимо и рассеявшийся в воздухе. Помнится, мужчина так же надеялся разговорить его в племени Гуэй, когда Тэхёну стала известна правда об Аджа. А Ким ведь тогда простил, закрыв глаза на тот случай, списывая его со счетов, приравнивая к глупости. Спрашивается, зачем? Ответов нет. Логических объяснений тоже. О матушке совсем не думается, а об отце думать сил нет. Глаза находят точку соприкосновения с существующей реальностью, только наблюдая за тем, как по берегу неспешно шагает ягуар. На душе так мрачно и грустно. Он не помнит, куда они пошли после того, как Чон увёл его от того прекрасного места, которое они так нагло опорочили кровью, смертью и просто одним своим пребыванием. Видимость окружающей его местности была затуманена потоком слёз, поэтому то, как они добрались до реки, Ким полностью упустил. Помнит лишь то, что воспротивился, когда мужчина пытался усадить его в побитую жизнью лодку, появившуюся у берега как по волшебству. Ну а потом — сплошная тишина между ними, звук вёсел соприкасающихся с водой, пение птиц и редкие рыки Шазему, упорно шагающего вслед за лодкой. Не понимает, почему Чонгук решил передвигаться по воде, но спрашивать об этом он у него не собирается. Возможно лживый мужчина и это давно спланировал, а лодка изначально была его целью. Тэхён хмурится, злясь на то, что опять думает не о том. Пусть Чон делает, что хочет. Он побудет рядом с ним, пока они не доберутся до Джексона и того медика. А там уже его конечная. Убедится, что провожатый воссоединится со своими соратниками-бандитами, которые его если что вылечат, а потом с чистой совестью направится в компанию отца, чтобы сразу первым рейсом улететь домой. Так он и сделает. — Может ответишь? Не ответит. Воспитанный в знатном обществе парень имеет гордость, думая про себя, что хоть что-то ещё осталось в нём от прошлой жизни. Почему прошлой? Все просто. Познав другой мир, увидев жестокость дикой природы своими глазами и став прямым участником неких преступных деяний, Тэхён не сможет больше жить так как раньше. Картинки из совершенно безрассудного приключения никогда его не оставят, не отпустят, навещая его по ночам. Вода, скользящая сквозь пальцы, холодит, немного будоража сознание. Сейчас он спокоен вопреки всей суматохе творившейся в голове. Какой смысл идти на поводу провожатого и что-то выяснять разговорами? Он этого не хочет. Тэхёну этого не нужно. Лучше сделать вид, будто ситуация, открывшая глаза на ложь и откровенный ужас, уже им принята, осознана и забыта. Юноша не желает продолжать выглядеть так, словно всё происходящее его беспокоит. Зачем быть обиженным и разбитым перед человеком, не знающим о существовании совести. Он выбирает сторону безразличия. Молясь, хотя бы на долю секунды показаться таковым… Безразличным и отрешённым. Чонгук, махая веслами, хмурится, пронизывая лежащего паренька, играющего с водой, тяжёлым взглядом. После громких слов Тэсона и яркой реакции Кудряшки сердце мужчины ни на секунду не замедляло свой учащённый ритм. С рокового столкновения прошёл не один час, и теперь, помимо раздражающего биения в груди, он чувствует, как внутри расползается жгучая боль. Будто огонь поселился в нём, потихоньку заполняя внутренности. Напрягая уставшие от гребли руки, мужчина продолжает прокручивать в голове один-единственный вопрос, мучающий его всё это время. Он довольно простой, но также безумно сложный. Одно простое «почему» не оставляет его в покое, выворачивая наизнанку всю душу. Почему Тэхён смотрит так, словно Чон — враг? Почему плакал так, как если бы мужчина его чем-то обидел? Почему промолчал, когда в него летели гнусные обвинения? Почему так просто во всё поверил? Почему отвернулся? Почему игнорирует? Почему? Ведь Чонгук уже рассказал ему настоящую правду. Безумно травмировавшая чувства истина отдаёт где-то в левом боку, насильно заставляя дышать глубже. Кудряшка, к которому тянулось его уставшее от испытаний сердце, не доверяет ему. Возможно никогда не доверял. Поворачивая голову в сторону берега, Чон мгновенно сталкивается с горящими голубыми глазами. Ягуар спокойно бредёт за ними следом, иногда подпрыгивая, чтобы преодолеть редкие преграды в виде торчащих корней и высоких выступов. Недолго думая, Чонгук громко свистит, из-за чего юноша, до этого спокойно лежавший на корме лодочки, отталкивается руками от деревянного днища, непонятливо оглядываясь по сторонам. Шазему, навострив свои мохнатые уши, внимательно рассматривает своего человека, но после повторного свиста больше не стопорится, а сразу приходит в движение, аккуратно подступая к воде. Тэхён вопросительно переводит взгляд на Чона, потому что самостоятельно так и не может понять причину поднятого шума. Чонгук обращает на него своё внимание, но вместо каких-то пояснений просто принимается сверлить своим взглядом в янтарных глазах дырку, отчего юноша сконфуженно отводит их к деревянным дощечкам. Поняв, что юнец собирается и дальше играть в молчанку, Чонгук сдавленно усмехается, поднимая взгляд тёмных глаз выше. На небе ни облачка. Тишь да гладь, как говорится. Внезапно лодка начинает раскачиваться из стороны сторону, и обоим пассажирам приходится крепко схватиться за её борта, чтобы не потерять равновесие и не свалиться в воду. — Это что? — в ужасе подаёт голос Тэхён, уставившись на спокойного провожатого. Их шатает так, как во время шторма в открытом море, а мужчине словно нет дела. Чонгук собирается ответить парнишке какой-нибудь колкостью, вот только не успевает. Карабкаясь и царапаясь, на их скромный «плот» забирается пятнистая тушка, без промедления начиная отряхиваться. Тэхён от удивления даже прикрыться не успевает, из-за чего по пояс покрывается водой. Ему невозможно сильно хочется протереть лицо и потрясти руками, чтобы избавиться от влаги, но вместо этого он лишь шире распахивает глаза, взволнованно смотря на ягуара. Шазему — дикий зверь, и его не волнуют людские проблемы, оттого он несколько раз переступает с лапы на лапу, прокручиваясь вокруг себя, а после спокойно укладывается на дне лодки, положив морду на перекладину перед ногами Чона. Длинный кошачий хвост вытягивается, задевая колени поджавшегося юнца, но не найдя покоя, мгновенно возвращается к своему обладателю, прижимаясь к мохнатому телу. Чтобы передать весь спектр своих эмоций, Ким с недовольством и совместно с ужасом смотрит на мужчину, которого… всё-таки это не волнует. Это видно по тому, как Чонгук любовно чешет ягуару меж глаз, совершенно точно не считая того лишним пассажиром. Про себя Чон немного радуется, потому что, оказывается, есть хоть кто-то оставшийся на его стороне. Вон даже отобрал у Кудряшки большую часть места, на котором тот до этого лежал. Не ягуар, а настоящий защитник. Ничего, всё правильно. Пусть юноша немного посидит, поджав ноги. Если Чонгук мучается, гребя вёслами длительное время, не имея возможности размять уставшие плечи, значит и Тэхён немного потерпит своё ущемлённое положение. Парнишка вновь раздражается. Сначала Чон бессовестно лгал, заливая в глаза и уши о том, что Тэхён ему нужен и важен. Потом соврал об обстоятельствах гибели сестры, выворачивая правду о ней в свою сторону. Теперь же он, не скрываясь, плюет юноше в лицо, показывая, что его не тревожит чужой комфорт. А Киму не описать насколько некомфортно рядом с опасным зверем! — Смотришь так, словно я сказал, что выброшу тебя на первом попавшемся берегу. — В голосе Чонгука проскальзывает обида на парнишку, но он ловко прикрывает её усмешкой. Он хочет, чтобы всё стало как прежде, чтобы Тэхён осознал свою ошибку. Вот только вариант сказать об этом всём прямо отметает. Мужчина не станет доказывать свою невиновность тому, чьё сердце не чувствует доверия по отношению к нему. Тэхён поджимает губы, наблюдая идиллию перед своими глазами. Провожатый ни на секунду не отрывается от большого кота и почему-то не поднимает глаз на его скромную персону. Кисти рук опускаются на колени, а пальцы взволнованно сплетаются друг с другом. — А ты выбросишь? Скомканное, едва слышное беспокойство в юношеском голосе сразу же действуют на мужчину. Вскинув на Кудряшку удивлённые, но не лишённые обиды глаза, Чонгук выпрямляется в спине, отнимая ладонь от мягкой шерсти. — А ты как считаешь? Я смогу? — Он бы ещё добавил, что от его ответа на вопрос зависит многое, но скорее Тэхён посчитает, что им стараются управлять, чем поймёт всю глубину смысла. Юноша обращается к нему на «ты», что несомненно может указывать на открытую возможность всё исправить. Но мужчина не настолько глуп, чтобы по-настоящему в это поверить. Если Тэхён захочет всё исправить, то Чон примет его, но лишь тогда, когда парень подкрепит свои желания словами. Чонгуку давно не двадцать и даже не двадцать пять, поэтому ему не интересны незрелые намёки или изворотливые загадки. Он согласен только на искренность и прямоту. Тем более теперь, после того, как его чувствами так отравляюще жгуче пренебрегли. Парнишка судорожно бегает глазами, мечется, оглядывая то воду по разные стороны лодки, то прочёрчивает полосы на внимательном лице от одного чёрного как ночь зрачка к другому, возможно пытаясь найти ответы в их глубине. Сердце под рёбрами по ощущением скачет точно зайчик, не находя покоя, сводит с ума своего владельца, громким стуком отдавая в уши. А сможет ли? Разве Чонгук поступит с ним подобным образом? Сердце юноши раскалывается на две части, одна из которых упорно твердит ему о том, что провожатый всегда о чём-то недоговаривал, и смысла надеяться на него сейчас тоже нет. Но другая часть, которая продолжает неистово биться, старается убедить — Чон никогда не оставлял Тэхёна, не бросал. Только заботился и всегда выручал, не прося чего-либо взамен. Так сможет ли он бросить его? Или нет? — Ясно, — коротко бросает Чонгук, прочитав ответ на свой вопрос в чужом печально отведённом взгляде. Значит так тому и быть. Подхватив вёсла и прокрутив их несколько раз, мужчина приводит лодку в движение, собираясь больше не концентрироваться на юнце, что одним своим незаинтересованным видом вонзает нож ему в сердце. От неловкости Тэхён сжимается на своем месте, ощущая себя крохотной песчинкой, которую сдуй ветром, и её никто не хватится. Провожатый даже не дал ему шанса, чтобы что-то сказать, чтобы правильно сформулировать свою мысль. Прикусив от волнения внутреннюю часть щеки и устремив глаза к своим нервно перебирающим ткань рубашки пальцам, юноша несмело выдыхает: — Не сможешь… Но из-за шума вёсел и всплесков воды его не слышат. Расстроившись из-за судьбоносной несправедливости, юноша с силой сжимает ладони в кулаки. Подобная неудача зажигает в нём что-то такое, что начинает щекотать его органы изнутри, заставляя противиться натиску, свалившемуся на него откуда-то свыше, и громко повторить: — Не сможешь! — дрожащим голосом и прямым взглядом с долей волнения впивается он в провожатого, сидящего по другую сторону лодки. От возгласа Кудряшки у Чонгука из рук валится весло, падая в воду, но он не спешит кинуться за ним. Переводит на Кима тёмный взор, желая пригвоздить им непутёвого юношу к месту. Вот только теряется, увидев в распахнутых янтарях шаткое сомнение. Сомнение в самом себе, не в Чонгуке. Не зная наверняка, кому верить — отцу или же Чону — Тэхён всё равно украдкой уповает на свою важность для него. — Ты не можешь, — машет головой в отрицании. — Не имеешь права… — Я бы так никогда не поступил. — твёрдо заверяет он притихшего парнишку, что вновь гипнотизирует свои пальцы. — И определись уже в своих желаниях, — не вытерпев душевных мук, говорит Чонгук. Хмурится, но не от тяжёлого разговора, а от тошнотворно острой, проскочившей по спине, боли, настигшей его, пока он вытаскивал весло из воды. — Иначе я более не стану ждать твоего участия и начну действовать по-своему, не спрашивая тебя. Может хотя бы тогда ты осознаешь, как я старался ради тебя с первого дня нашего знакомства, и поймёшь, что ценить мои поступки нужно было вовремя. Не плачься потом, когда я скажу или сделаю что-то, что тебе не понравится. Так что хорошенько подумай. У тебя ещё есть время. Провожатый более на него не смотрит, предпочитая следить за течением Амазонки, за спящим Шазему и птицами, редко подлетающими к веткам деревьев. Кажется всё и вся находится под его вниманием, кроме одного Тэхёна, непонимающе хлопающего ресницами, потому что чужие слова отрезвляюще врезались в сознание, заводя в голове неведанные механизмы, но нисколечко не упростили жизнь. Он частичкой интуиции чувствует, что провожатый недоволен. Это становится ясно по его интонации. И парень искренне уверен — дело именно в нём самом. Ким сделал или делает что-то не так. Это невольно приводит его к еле уловимой мысли. Возможно… Возможно он как-то его обидел? Тем что промолчал о важности Чонгука перед отцом. Тем что… Обвинил в убийстве сестры, которую тот любил. Конечно обвинил не напрямую, но должно быть тот ужас, застывший в его светлых глазах, сказал мужчине намного больше, чем Тэхён может себе представить. Если всё так, то получается Чонгук его не предавал и не обманывал? Всё это сделал Тэхён.

****

Солнечный диск медленно скрывается за густыми деревьями, бросая на землю свои последние лучи оранжевого цвета. Они, словно танцуя, бликами скачут по поверхности реки, создавая на воде россыпь ярких красок. Напротив приятно трещит костёр, чуть дальше за ним журчит Амазонка, у берега которой провожатый очищает пойманную рыбу, а позади — палатка и лежащий у её входа ягуар. Их небольшой импровизированный привал для юношы кажется неким отдельным миром, ведь здесь помимо них нет ни души. Только они и джунгли, простирающиеся на необъятные тысячи квадратных километров. Успевший замёрзнуть во время сплава по реке Тэхён греет у разведённого огня руки, наслаждаясь тишиной и покоем, что настигли его после того, как ноги ступили на твёрдую поверхность земли. К сожалению за их небольшим диалогом в лодке последовала только длительная тишина, сопровождающая двоих людей до самого вечера. Мужчина больше не старался с ним заговорить. Ким не раз сам намеревался озвучить свои предположения о собственной ошибке, но что-то будто давило на него, не позволяя произнести вслух не самые радостные мысли. Сама догадка того, что именно Тэхён из них двоих предатель, не нравится юноше. Она заставляет внутренности скручиваться, ладошки потеть, а пальцы на ногах взволнованно поджиматься. Хочется дать себе пощёчину, ущипнуть руку или со всей силы пнуть что-нибудь твёрдое. Сделать хоть что-нибудь, чтобы утихомирить свои чувства и проснувшуюся совесть. Но он знает — ничего из этого ему не поможет. В подтверждение собственным мыслям он нервно поджимает губы, несильно потирая ладони над теплом, исходящим от костра, и незаметно бросает взгляд на Чонгука возвращающегося с разделанной рыбой. От одного вида спокойного мужчины его сердце заходится в неистовом ритме, стуча о рёбра. Хотелось бы верить, что всё дело в симпатии, но давящее напряжение в висках указывает на обратное. Подвесив рыбёшек над огнём, Чонгук срывает с куста лист папоротника и усаживается на него, располагаясь плечом к плечу с парнишкой. Тэхён забавно дёргается от внезапного соприкосновения, но ничего не говорит. Чону нехорошо. С самого утра в районе спины что-то мешается и неприятно колет. Голову распирает, а мозг туманит вакуум, из-за которого Чонгука перестают посещать важные мысли, типа точного маршрута до необходимого места. Мужчина секунду жмурится, стараясь привести разум в порядок, совершенно не замечая на себе чужого беспокойного взгляда. — Чего бы ты сейчас хотел больше всего, поесть или выбраться из джунглей? Почему-то странный вопрос нисколько не удивляет Чонгука, а напротив вызывает улыбку, которую он впрочем сразу прячет. На эмоциях сделанные выводы юношы задели его сильнее, чем он изначально думал. Настолько, что он сам этому поражается. Ведь раньше он всегда прощал дорогих людей без лишних разговоров, порой не дожидаясь извинений. — Что конкретно ты хочешь услышать? Провожатый палочкой разгребает подгоревшие деревяшки, делая огонь меньше, чтобы их ужин ненароком не сгорел. — Правду, — пожимает плечами Тэхён. На самом деле он не шибко понимает, к чему был задан вопрос Чонгука, потому что сам спросил у него первое пришедшее на ум, просто чтобы хоть как-то начать разговор. На данный момент Ким обдумывает свои дальнейшие слова, не вкладывая в собственный ответ какого-то смысла. И именно поэтому его глаза в удивлении раскрываются, а щёки наливаются краской, когда он слышит: — Я бы хотел тебя рядом. — Чонгук поворачивает голову в его сторону, всматриваясь в большие удивлённые глаза, в которых отражаются языки пламени. Он не преследует цель отыскать в них какие-то заумные ответы на свои множественные вопросы, потому как одного взгляда становится достаточно, чтобы понять, как сильно будоражит его простое признание юное влюблённое сердце. И Чонгук уверен — именно влюблённое, иначе не стал бы Тэхён покрываться румянцем, делать взволнованные взмахи своими густыми ресницами и так заворожённо смотреть, будто только один Чон для него существует. Будто более ему ничего и никого не нужно. — Не хочу ни есть, ни пить. Видеть Джексона и Чимина тоже не желаю. Я ни в чём так сильно не нуждаюсь, кроме как в тебе, Кудряшка. Жаль ты этого не видишь. Кажется всё живое в этот миг затихает — и ветер, и живность живущая в чаще. Только они и их глаза, пронизывающие друг друга, остаются, существуют на этой бренной земле. Сердце юношы стучит как бешеное, не находя себе покоя, а смущение всё не сходит с мягких щёк. Чонгук ему признался в сокровенном, несмотря на то, что Ким весь день воротил от него нос. Юноше становится неописуемо стыдно. Разорвав зрительный контакт первым, он склоняется к мужчине, прижимаясь к его плечу щекой. На затылок тут же ложится большая ладонь, после чего пальцы мягко забираются в кудрявые волосы. Тэхён жмурится, чувствуя, как тёплые губы прижимаются к его лбу, оставляя трепетный поцелуй, и думает о том, что не заслуживает подобного. Не заслуживает, чтобы его простили так скоро. — Я плохой, — сдавленно произносит Ким, поднимая веки. Перед собой он видит тот же костёр, что и пару минут назад, но смотрит на него уже с другими чувствами. — Ты не плохой, — уверенно говорит мужчина, перебирая тёмные завитки. — Просто запутался. Такое со всеми бывает, особенно в твоём возрасте. — Я не подумал о тебе, не постарался с тобой всё обсудить, а сразу обвинил, — хмурится парень, садясь прямо. Чонгук почему-то реагирует не так, как он себе представлял. Вместо того, чтобы ругать юношу за его неверные выводы, он задумчиво рассматривает прогоревший пепел и просто слушает. — Разве ты не должен злиться? Провожатый приподнимает уголки губ в лёгкой улыбке, ловко снимает рыбу с огня и перекладывает её в небольшую плошку. Повернувшись чуть вбок, он протягивает её юнцу, чтобы тот поужинал первым, и после того, как Ким неуверенно её забирает, говорит: — Я тоже не идеальный, Тэхён. — Чон пододвигается к нему ближе, чтобы приобнять за плечи. Юноша не спешит начинать есть — сидит, придерживая тарелку на коленях, дожидается, к чему приведут дальнейшие слова мужчины. — Конечно я злился, но продлилось это совсем недолго. Скорее, я больше расстроился, нежели был зол, — делится провожатый, утыкаясь носом в местечко за ухом парнишки, из-за чего тот от неловкости поджимает плечи. — Сначала хотел дождаться, когда ты сам поймёшь свою ошибку и начнёшь выпрашивать у меня прощение, но за день мучительного молчания я осознал, что и сам могу подтолкнуть твои мысли в нужном направлении. Главное, чтобы ты со мной разговаривал, чтобы всегда смотрел на меня и был рядом, — полушёпотом выдыхает он у порозовевшего ушка, там же оставляя поцелуй, и отстраняется, чтобы больше не мучить засмущавшегося юнца. — А что… что насчёт Индии? — Тэхён ощущает, как всё скопившееся напряжение разом падает вниз, концентрируясь где-то в ступнях. От волнения сжимает стоящую на коленях посудину и думает о том, что же ответит ему провожатый. Поворачиваясь к Чону, юноша видит, как у того поджимаются губы, в то время пока тёмные глаза сосредоточены на собственных мозолистых ладонях. Мужчину что-то волнует, и это предельно ясно. Вот только что? — Мне жаль, Кудряшка, но, думаю, Индия — лучший вариант, — спустя минуту отвечает Чонгук. С силой стиснув зубы, он несдержанно играет желваками, не зная, как утихомирить пробудившееся раздражение. Не из-за Тэхёна. Вовсе не из-за него. Просто сам факт отсутствия другого выхода из их положения не даёт ему покоя. Ким хмурится, сильнее впиваясь пальцами в миску с едой. — Чонгук, скажи честно. Ты меня обманываешь? Или недоговариваешь? Вместо чёткого ответа Тэхён получает лишь усмешку и прикрытые с усталым вздохом глаза. Чонгук словно пытается спрятаться и как-то отгородиться, возможно элементарно не желая посвящать Кима во что-то нехорошее. От предположений легче не становится, наоборот, казалось, только-только отступившее беспокойство, вновь струится потоками вверх по лодыжкам, стараясь как можно скорее заполнить собою кудрявую голову. Юноша не выдерживает, убирает тарелку в сторону. — Расскажи, — просит он шёпотом, подсев к Чону вплотную. Руками тянется к крепкой шее, стараясь её обхватить, отчего мужчина сразу глаза раскрывает и усаживается так, чтобы парнишка смог устроиться напротив и прижаться к его грудной клетке своей. Наконец обняв провожатого и почувствовав, как сильные руки укладываются на его талию, Тэхён прислоняется к чужой щеке со шрамом губами. — Расскажи, пожалуйста, — шепчет, оставляя там же невесомый скромный поцелуй. Чонгук в наслаждении от проявленного внимания губы в улыбке растягивает, чувствуя приятные покалывания по всему телу. Сейчас он почти как кот, пригревшийся под ласковой ладонью хозяина. Остаётся только замурчать и тогда можно будет попытаться посоперничать с Шазему в силе этого звука. — Ну пожалуйста… — отчаянно тянет юноша, не сдаваясь. Он крепче прижимается к сильному телу и слышит, как Чон нервно сглатывает. Пальчики перебирают ворот чужой рубахи, а глаза победно прищуриваются. Оборона Чонгука оказывается недостаточно стойкой, раз вмиг осыпается под ненавязчивыми прикосновениями парнишки из далёкой Англии. — По правде говоря, тут особо нечего рассказывать, — выдыхает Чонгук, немного отстраняясь, чтобы видеть лицо юношы. — Но при этом я не хотел бы делиться этим с тобой. Тэхён непонимающе сводит к переносице брови, глядя на сосредоточенного и в тоже время спокойного провожатого. — Почему? — Потому что тогда ты впутаешься в мои проблемы, а я этого не хочу. Тебе и своих хватает. И тут Тэхён задумывается. Он ещё не знает, что от него скрывает мужчина, но, кажется, понимает, о чём тот ему говорит. У парнишки на самом деле есть собственные заботы и темы для беспокойства. Одна его неизлечимая болезнь чего стоит. Наверное именно поэтому Чонгук всё от него утаивал и рассказывал только в последний момент, а Ким плакал, расстраивался и обижался на него, считая мужчину жестоким обманщиком. Получается, Чон всего-то переживал и думал о нём, всё это время оберегая не только его тело, но и душу. И даже если так, то чем Тэхён хуже? — Когда я совсем ослаб, ты принёс мне лекарство, — начинает юноша, уверенно смотря в тёмные очи. — Когда я не мог идти, ты нёс меня на руках. Ты оставался со мной, хотя тебя наверняка ждали дела и люди, которые работали в лагере. Чонгук, ты никогда меня не бросал. Забрал от индейцев, из своего шатра, кинулся в реку с опасным течением, чтобы сохранить мою жизнь. Вместе со мной ты забрал себе и мои проблемы, с которыми разбираешься сам. Так почему я не могу поступить так же? На его вполне серьёзную реплику следует абсурдная реакция. Чонгук, запрокинув голову, начинает смеяться. Смеётся он искренне и даже успевает игриво ущипнуть Кима за мягкий бок. Однако юноша не разделяет его переменившегося настроения. — Я сказал что-то смешное? — Просто представил, как ты пытаешься перетащить меня через реку, — объясняет мужчина своё внезапное веселье. Смеяться он вскоре перестаёт, но улыбку с лица не снимает. Уж сильно позабавила его прыткая смелость паренька. Парень хмурится в ответ на его весёлую улыбку, потому что не видит в своих словах ничего такого, что могло бы вызвать смех. — Считаешь, я не смогу помочь, если с тобой что-то случится? Думаешь, я ни на что не гожусь? — Я такого не говорил. — Мужчина хмурнеет, рассматривая поникшего Кима, чьи уголки губ расстроенно опустились. Вспоминает, как изящные тонкие пальцы, по его мнению не предназначенные для тяжёлой работы, неумело забинтовывали его рану на плече, как юноша, рискнув собой покинул палатку, чтобы добыть травы для лечебной смеси. Тэхён смелый и сильный духом человек. Но для Чонгука слишком хрупкий и достойный большего, нежели постоянные трудности. — Однако, если я попаду в беду, то не позволю тебе остаться рядом, как бы ты не просил. Будет нужно — я на последнем издыхании начну рисовать карту этих чёртовых зарослей и все свои последние минуты на это потрачу. Глаз не закрою, пока не убежусь, что ты сможешь отсюда выбраться. Тэхён в отрицании головой машет, всем своим видом показывает, что против подобного исхода. Но не говорит провожатому о том, что случись с ними что-то такое, он в дерево обратится, прорастая корнями под дикую землю, но не сдвинется с места. Так как знает — Чонгук его замысел не оценит, станет переубеждать, и в итоге они вновь поссорятся. — Хорошо. Но мы такого не допустим, да? — сминая чужой воротник, спрашивает Ким. Ему важно, чтобы Чон не опускал руки. Потому как, если сдастся мужчина, он неминуемо последует за ним. И что тогда они будут делать? — Последние несколько лет я работал на одного человека, — выдает Чон вместо ответа на вопрос юноши. Тэхён негодует пару секунд, забавно моргая, чтобы чуть после понять, что Чонгук всё же решился рассказать ему правду. — По общим сведениям он владелец винного производства в Италии. Я думал… — прервавшись, он как-то гневно усмехается, из-за чего создаётся впечатление, что Чон злится на самого себя. — Ни черта я не думал! Мной руководили чувство несправедливости и желание мести. Тэхён, я был в отчаянии после смерти Джо. Имя сестры слетает с его губ надломленно и сопровождается болезненным взглядом, отчего юноша больше не видит перед собой своего провожатого. Перед ним ещё совсем юный парень полный амбиций, желаний и трепетных чувств к девушке, которой внезапно не стало. Он растерян и убит горем. А ещё глубоко внутри он бесконечно одинок. Сердце увы не каменное, оно откликается на чужой зов и рвётся успокоить. Юноша поступает так же. Тянется ближе и обнимает, крепко-крепко прижимаясь щекой к сильному плечу. — Тот человек взялся из ниоткуда. Я был пьян и плохо что помню из нашего разговора в баре. Вечером я находился в Англии, а уже утром меня схватили какие-то люди в чёрных масках и велели возвращаться в Перу, — продолжает Чонгук. Хмурится из-за нахлынувших воспоминаний, но не запрещает себе вольности мягко погрузить ладонь в любимые завитки. — Когда я вернулся, местные уже вовсю распускали слухи о случившемся с моей сестрой. Всё приукрасили, а меня нарекли кем-то вроде духа. Тому мужчине вся эта шумиха была на руку. Подозреваю, что именно из-за неё он и нашёл меня. Позже он ловко связал мне руки, продемонстрировав бумагу, в которой говорилось о моей бессрочной работе на него и его «благое» дело. Оказалось, в пьяном состоянии я её благополучно подписал. Подписал и стал его верной псиной. Юноша не встревает. Успокаивающе гладит мужчину между лопаток и впервые размышляет о том, что больше не хочет думать. Слишком уж сложна информация, которой Чонгук с ним делится. Её трудно принять вовсе не головой, а сердцем, которому и так неспокойно. Тэхёну в одночасье становится безразлично то, чем провожатый занимался в джунглях, и то плохое, что он успел совершить за эти года. В его голове рождается желание — он хочет стать для Чона укрытием от всего мира, домом, где ему больше не придётся чем-то жертвовать или рисковать. — Тогда-то я превратился в Аджа, о котором трещал весь Икитос. Люди того человека отвели меня в джунгли и показали лагерь Джегра, объяснив суть того, чем мне придётся там заниматься. Поначалу, честно, меня особо это не волновало, потому что мне пообещали помочь отомстить за Джоанну, и это единственное, чего я хотел. Но после отмщения я обнаружил себя на том же месте, что и до. С теми же чувствами и разъедающей пустотой внутри. Легче мне так и не стало, а поручения, которые мне велели выполнять и вовсе со временем начали сводить с ума. В прямом смысле этого слова. Я терял самого себя, путаясь, где во мне начинаюсь я, а где начинается жестокий начальник браконьерского лагеря. Грубость укоренилась во мне, становясь частью моей сути, и в конце концов я перестал сопротивляться, обращаясь в того, кого на сегодняшний день ты знаешь. Перед глазами затухает костёр, за ним под светом луны переливается Амазонка. Чонгуку спокойно. С его души свалился очень большой камень тянувший на дно многие годы, и за это он вечно будет благодарен храброму юноше, перелетевшему полмира. Осталось только признаться в последнем: — Это я взорвал Джегра. — Тэхён тихо мычит в его шею, и так зная об этом. — Не из-за заговора против меня, а потому что хотел избавиться от незаконных дел, чтобы быть с тобой. — Чонгук поджимает губы, ожидая, что юноша ужаснётся или просто не поймёт, но Тэхён снова лишь мычит, вводя мужчину в недоумение отсутствием какой-либо реакции. — Мой босс меня за это не простит. Я уничтожил не только его людей, но и много, очень много денег, которые он мог получить после продажи тех ящиков. — Юноша невольно вспоминает огромные деревянные ящики, которыми был забит лагерь. — Не стоило мне опрометчиво думать, что избавившись от Джегра, все мои проблемы решатся. Я сделал только хуже. Со дня на день в лагерь придут с проверкой и обнаружат на его месте пепелище. Мне повезёт, если они не рассчитывали на прибыль от нашего лагеря в этом месяце, и обогатились в другом районе. Тогда, быть может, они причислят меня к числу погибших и больше не вернутся в Перу. — Так что тебе нужно в Индии? — парнишка давно слушает его вполуха, неожиданно убаюканный глубоким хриплым голосом Чона. Но упорно не даёт себе пустить слюну на чужую рубашку, намереваясь дослушать до конца. По сонному щебету Чонгук понимает, что Кудряшка уже одной ногой в царстве снов. От этого улыбается, легонько покачиваясь из стороны в сторону, преследуя цель, ощутить в своих руках полностью расслабленное тело. — Год назад там развалилась одна из крупнейших точек того человека. Там тоже был лагерь. Они занимались продажей слоновьих бивней на чёрном рынке. И когда всё пошло под откос, меня отправили к ним забрать остатки товара и перевезти его в Джегра. За месяц, что я там находился, мы с Джексоном познакомились с Абхеем, мужчиной, управляющим много лет тем лагерем. Сейчас он больше не работает на нашего босса, так как на территории Индии дела так и не восстановили. Абхей стал свободным, а люди работающие вместе с ним не захотели искать нового начальника. Сейчас они работают легально сами на себя, занимаясь перевозками провизии и стройматериалов. Поэтому я хочу поехать с тобой именно в Индию. Кроме Абхея мне негде искать поддержки. Провожатый вещает обо всём шёпотом, не желая будить парня, который скорее всего заснул. Его давний знакомый и вправду их последняя надежда на что-то хотя бы примерно похожее на спокойную жизнь. Абхей может помочь с документами и договорами, которых точно будет немало, если Ким Тэсон всё-таки решит отдать Чонгука под суд. Также знакомый поможет с деньгами на первое время и даст Чону работу. А она ему будет определённо нужна, потому как он хочет обеспечить росшего в роскоши юнца всеми благами, коих тот достоин. В его планах построить дом и разбить поблизости сад, чтобы они могли выращивать там овощи и фрукты. Да что мелочиться? Он готов вырыть бассейн собственными руками, если того пожелает один дремлющий юноша, на чьём затылке отпечатывается нежный поцелуй. — Я не сплю, — тихо-тихо произносит Тэхён, создавая своим мягким и сонным голосом атмосферу уюта. Выдав себя, парень чувствует ещё один поцелуй, утонувший в его кудрявых волосах, отчего улыбка сама собой появляется, а сонливость убегает в неведанные дали, обещая не возвращаться. Он садится ровно, чтобы видеть тёмные глаза, утягивающие его в водоворот чувств. Смотрит, не смея оторваться от своего незатейливого занятия, пока Чонгук с играющим на дне зрачка любопытством глядит на него в ответ. Позади провожатого негромко рычит Шазему, переворачиваясь на другой бок. Тэхён аккуратно, словно на пробу, зарывается в густые чёрные волосы мужчины обеими руками. Расчёсывает, зачёсывает назад, в общем играется. До их ушей доносится выстрел. От неожиданного шума Чонгук резко вздрагивает, и Тэхён случайно попадает пальцем ему в глаз. Мужчина жмурится, тянет ладонь, чтобы потереть веко, но быстро останавливается под действием бледных ладоней. — Ты это слышал? — Ким, как любопытный зверёк, озирается по сторонам, выше вытягивая шею. Чон бы подшутил над ним, вот только звук вылетевшей из ружья пули — весомый знак, чтобы отложить шутки на потом. — Где-то поблизости люди, — недовольно шипит провожатый, хватая парня за затылок и опуская его длинный нос ниже, примерно на уровень собственных ключиц. Не хотелось бы лишиться Тэхёна по глупости. Просто потому, что юнец безразмерно любознательный и не понимает, когда необходимо затаиться и молчать в тряпочку. — Ещё раз голову высунешь — я тебе нос откушу. Парнишка беспрекословно кивает, соглашаясь сидеть молчком. Его до самых косточек пробрало от прогремевшего грохота, так что он сейчас и в воду прыгнет, и в земле норку выроет. Если конечно Чонгук скажет, что так безопаснее… Мужчина тянется к валяющемуся неподалёку рюкзаку и без промедления выуживает из него заряженный свежим порохом револьвер. Парень сжимает в ладонях ткань чужой рубахи и переводит беспокойный взгляд с оружия на напряжённое лицо провожатого. Чонгук сосредоточенно смотрит влево, туда, где густые заросли с каждой пройденной минутой шелестят всё громче, а звук чьих-то шагов доносится всё отчётливее. Ягуар, что до этого мирно спал, теперь чем-то встревожен и не может найти себе места. Он широкой поступью обходит палатку, касаясь её своим хвостом, подходит к ним, утыкается в бедро Кима своей мордой и вновь начинает расхаживать из стороны в сторону что-то тихо урча. Проходит пара минут, но они ощущаются вечностью по причине того, что нервы натягиваются до предела. Открыто, не скрывая сильного страха, юноша сползает ещё ниже, опутывая талию Чона руками и пряча лицо на его груди. Он ни на что не рассчитывает, ни на победу, ни на проигрыш. Только лишь знает, что Чонгук болен и не сможет в полную силу сопротивляться подступавшей к ним неизвестности. Потому и не надеется ни на что, уповая разве что на помощь Бога. К несчастью, более ему нечем помочь провожатому. Чонгук уверенно направляет левую руку, в которой крепко сжато оружие, на качающиеся кусты. Прищуривается, стараясь прицелиться и не прогадать. Рука немного трясётся, из-за чего ему приходится правой придержать её за локоть. Усталость, злодейка, точно зная, когда прийти вовремя, давит на него, заставляя разум расплываться, руки дрожать, а вид перед глазами мутнеть. Ну ничего. И так справится. Он сильнее сжимает рукоять револьвера и закусывает от напряжения нижнюю губу, чувствуя при этом, как тяжело вздымается грудная клетка, которую греет жаркое дыхание испуганного юнца. Тэхён отбрасывает страх и хмурит брови, удивлённый тому, что случайно нащупал на широкой спине. Эта находка так сильно отвлекает его от ожидаемой гибели, что он просто забывается, когда эмоционально выпаливает: — Я что-то нашёл! Всё остальное происходит молниеносно. Чон, ожидающий, что кто-то выйдет на них из кустов, всего через каких-то пару секунд дёргается из-за того, что юноша задевает на спине что-то такое, от чего всё его тело пронизывает разряд острой боли. Кусты совсем неожиданно расходятся в разные стороны. Чонгук, пытаясь справиться с агонией и паникой, не успеть защититься, направляет дуло на них. В уши забирается щелчок снятого предохранителя. Не его. Чужого. И он стреляет. Первым. Отдача, казалось бы, простого оружия откидывает его поражённое болью и усталостью тело назад. Он падает на спину, утаскивая за собой сжавшегося парнишку. В кустах раздаётся что-то похожее на ругательство, а после из них выходят гости, которых они не ждали. Один — напуганный, другой — злой, держащий пушку, направленную ровно на них. И оба целые… — Давно башку чистил, бешеный ублюдок?! Чонгук закрывает глаза. Выдыхает. И… Сдавленно смеется. Мыслями он никогда не был так близок к смерти. Но сегодня ему повезло. На уровне солнечного сплетения становится мокро, и уши улавливают еле уловимый всхлип. Им повезло.