Кто ты, когда на тебя никто не смотрит

      Уилл Грэм, облокотившись спиной на дерево, пытался справиться с тревогой и дрожью, вызванной увиденной несколько минут назад картиной. Последним раскрытым преступлением было дело Гаррета Джейкоба Хоббса, и тяжело сказать, что в жизни Грэма оно не оставило отпечатка. Последнее, чего хотел бы Уилл, — это новые кошмары. Эти убийства не были более жестокими, чем те, что он видел раньше. В Балтиморе появился новый маньяк: убивает в основном молодых людей, а иногда и детей, но людей старше 40 среди его жертв не было. Следов насилия, семени, слюны тоже нет. Ничего, кроме трупов. А у трупов нет органов и конечностей. И стоит сказать, что Грэму давалось это расследование тяжело. Во-первых, Эбигейл Хоббс воспринималась его сознанием исключительно как дочь. Эмпатия к родителям жертв теперь сводила Уилла с ума. Он не мог перестать проецировать эти ситуации на себя и Эбигейл. Любовь Гаррета, поселившаяся в сознании профайлера, не позволила бы так сделать. Во-вторых, мотив этого убийцы был ФБР не понятен. Отматывая время назад, Уилл не видел ничего, кроме жажды убийства, и не слышал ничего, кроме страшных криков детей и молодых людей. Он их мучил. До смерти. Все органы изъяты при жизни жертв. Каждый качок маятника не приносил ни капли новой информации. Мужчина, правша, с хирургическими навыками, не знаком с жертвами лично, садист, забирает органы в качестве трофеев. Точка. Это всё, что было у ФБР. Джек был зол, Уилл подавлен, Алана, консультирующая их по этому делу, каждый раз приходила в ужас, когда убитым был ребенок. Это был настоящий психопат. Был один шанс поймать его — залезть в его разум или пустить в свой. Но ни то, ни другое не выходило. В этот раз Алана не смогла приехать вовремя, у неё была встреча с старым другом, который откуда-то вернулся. Уилл особо не вслушивался в её воодушевлённый рассказ. Но, к сожалению, по приезде доктора Блум в этот раз состояние Уилла ужаснуло больше, чем само место преступления. Она задала Грэму несколько вопросов, но тот не ответил. Создавалось впечатление, что он вообще её не увидел, хотя она стояла прямо у него перед носом, активно стараясь привлечь к себе его внимание. Девушка не могла больше смотреть на состояние профайлера, ни как его психиатр, ни как подруга. Уверенной походкой она направилась к тому, кто обещал не подпускать Уилла близко и заботиться о нем. — Слава Господу, Алана, ты бы ещё завтра приехала, Грэм успел поделиться впечатлениями или тоже ныл, что ничего не видит? Ответом была пощечина. Весьма сильная, звонкая: было хорошо слышно, как полная щека Джека встретилась с ладонью разъярённого доктора. Все молчали. Слова приветствия у всех оперативной группы застряли в горле. — Закрой рот, Джек. Тебе следует следить за своим языком, ты не отвечаешь ни за одно своё слово. Я забираю Уилла. Он вернётся к работе, когда я решу, что он готов. Это не обсуждается. — Я надеюсь, что вы понимаете, что только что сделали, доктор Блум. К вашему счастью, я не собираюсь выносить проблему с вашим поведением за пределы наших личных взаимоотношений. Скажите, а мистер Грэм уже согласился отлеживаться на диване с таблетками, обнимая плюшевого мишку, пока этот псих будет продолжать убивать людей дальше? — А ты иди попробуй спросить. Может, сейчас он в состоянии ответить. — Алана брызгалась ядом, пытаясь привлечь внимание Джека к состоянию профайлера. Когда агент наконец-то соизволил посмотреть на коллегу, Уилл уже почти лежал под тем же деревом, обнимая себя за предплечья, чтобы успокоить сильный тремор. — Боже, Уилл! — первой отреагировала Беверли, которая всё это время стояла рядом и молча поддерживала Блум. Вместе с Аланой они немедленно поспешили к Грэму, затаскивая его в машину. Расставаясь, Алана отдала ключи Катц, чтобы та отогнала машину Уилла к нему домой, и кинула полный ненависти взгляд на Кроуфорда, встретившись с его осуждающим. Интересно, за что. Даже смешно. Надо было сажать его на задний ряд, чтобы парень мог спокойно лечь, но девушке хотелось беспрепятственно наблюдать за Грэмом. Она была в панике. Она не понимала, что с ним происходит. Его надо было срочно показать врачу. К ужасу Аланы, когда она думала, к кому сегодня вечером запишет Уилла, в этом списке оказалась психиатр. Она его психиатр. Но только что неосознанно призналась себе, что не справляется. Из тех, кто первым пришёл на ум, была Беделия Дю Морье, но она показалась слишком мягкой для такого пациента. В добавок, скорее всего, она не подпустит к себе того, кто представляет потенциальную опасность. Остальные, вроде Фредерика Чилтона и прочих коллег, к их собственному несчастью, не вызывали особого доверия. Она не хотела увидеть через неделю новую статью о Уилле и самого Грэма, который бы чувствовал себя подопытной крысой.       Оставался только тот, кого Алана могла попросить помочь лишь по дружбе. Доктор Ганнибал Лектер, её бывший наставник, а теперь коллега и близкий друг, который на несколько лет уезжал в Европу, но сейчас вернулся в Балтимор. Он не собирался работать в ближайший месяц, но ведь если попросит доктор Блум, то можно и подумать? — Холодно, — тихая, почти неслышная констатация факта очень слабым и неуверенным голосом. — Мы скоро приедем, Уилл, как ты себя чувствуешь? — Как будто из меня вырезали все органы и оставили умирать в полной ванне льда. А ещё они плачут. Я не могу от этого уйти. Останови их, Алана, останови их крики, пожалуйста. — Профайлера снова забило мелкой дрожью, и он начал метаться на переднем сиденье, постепенно сползая вниз. Держал его только ремень безопасности. Алана бросает руль и тянется за всем теплым на заднем сиденье, так Грэм оказывается укрыт клетчатым пледом и красным женским пальто. Но тремор не прекратился, но и не усилился. Состояние в целом стало более стабильным. Алана спокойно и монотонно старалась рассказывать Уиллу о том, что собирается записать его к разным врачам, чтобы найти причину его состояния, и пусть он даже не пробует сопротивляться. Она успокоила тем, что Беверли отгонит его машину и позаботится о собаках, смеялась над лицом Кроуфорда в момент удара, но быстро перешла на глубокое презрение и непонимание. Её голос немного дрожал, что, конечно, не осталось без внимания. Уилл понимал её, и Алана это видела: он внимательно смотрел, иногда слабо улыбался и довольно часто заходился в сильных приступах кашля. Кажется, в дополнение ко всему, профайлер ещё и простудился. Равномерный тон доктора Блум успокоил его разум, и Грэм уснул. Он не слышал, как Алана сдерживает слёзы, раскаиваясь в том, что не уберегла его, в том, что не справилась и оказалась слабее Джека. Но обещала всё исправить и отдать Уилла в руки того, кто мог бы ему помочь. Она помогла Грэму добраться до дивана в её гостиной, оставила его там, накрыв пледом, а сама судорожно рылась в аптечке, пытаясь понять, что профайлтеру сейчас поможет, а что сделает хуже. Жаропонижающее, противовирусное, снотворное, обезболивающее. Пусть Уилла будет тошнить утром, но сейчас он спокойно уснёт и даст организму отдохнуть. Алана помогла парню выпить все таблетки и удобно лечь.

***

Убедившись в том, что Грэм уснул, она позвонила Ганнибалу. — Ганнибал, здравствуй, ты можешь сейчас говорить? — девушка говорила приглушённо, чтобы не тревожить чужой сон. — Здравствуй, Алана. Для тебя всегда найду минуту. Что-то случилось? — мужчина был немного встревожен, его голос передавал настороженность. Он относился к Алане с уважением и особым трепетом, поэтому точно не желал коллеге неприятностей. — Не у меня, у одного моего друга. Уилл Грэм должно быть знакомым тебе именем, думаю, ты читал последние «исследования» о нём. — Не стану скрывать, я наслышан о нём не только из мерзких статеек, но и напрямую от наших с тобой коллег. Что конкретно ты хочешь, чтобы я сделал? Девушка собрала всю оставшуюся силу в кулак и старалась говорить как можно тверже. — Я его психиатр, но я не справляюсь. Я хочу, чтобы именно ты забрал его к себе в качестве пациента. Пожалуйста, выслушай меня перед тем, как отказать. — Блум правда бы тяжело справилась с отказом, поэтому перебила мужчину и сделала бы это ещё столько раз, сколько потребовалось. — Ганнибал, он мой друг, я безумно люблю его, я беспокоюсь о нём. Но мне не хватает навыков для его лечения и ведения как пациента. Меня не хватает, понимаешь? Я знаю, что ты эксперт в криминальной психологии, я прекрасно помню все твои рассказы о твоих пациентах, которые были объективно опасны. Он явно лучше их. Я не смогу справиться с твоим отказом, я могу доверить его только тебе. — Слова закончились. Она вывалила все свои мысли на суд Лектера и ждала его вердикта. — Алана, прошу тебя, успокойся прежде всего сама. Уверяю тебя, я не собирался тебе отказывать. Конечно, я помогу тебе. Я могу встретиться с мистером Грэмом в любой день, в который он может. Но, судя по твоей панике, он сильно болен и нестабилен, поэтому я бы рекомендовал временно отказаться от работы и по возможности приехать ко мне. — Да, я решила это за него, если честно. Я могу привезти его завтра, только скажи куда. Груз с плеч упал, девушка была так счастлива, хоть в глубине души и понимала, что Ганнибал вряд ли ей откажет. — Я сохранил свой офис, но там долгое время никого не было, и я ещё не наводил там порядок, поэтому приглашаю вас к себе домой к ужину, адрес остался тем же. Вы сможете? — Да, конечно, да, спасибо тебе огромное, Ганнибал. — Признательность была в каждом слове. — Не за что благодарить, доктор Блум, жду вас с мистером Грэмом завтра к пяти часам. До встречи! — До встречи, доктор Лектер! На лице Аланы сияла улыбка, она была воодушевлена и чувствовала, что делает всё правильно. Обернувшись на Грэма, она увидела весьма мирно спящего юношу, дергающего носом во сне. Уилл тяжело дышал, периодически хрипел. Надо получше поискать лекарства и начать лечить его ужасную простуду: она может быть основной причиной физической слабости и лихорадки.