Пока Гонконг не разлучит нас

Left in darkness once again

My mind begins to race on times lost back when

This pitted torment seems to only belong to me

And is all I know and all I can say

I’m gonna get out…

***

Санкт-Петербург, апрель 2023 Двери ЗАГСа Василеостровского района Санкт-Петербурга распахнулись, и на улицу вышла девушка. Ростом около 165 см, с ярко-красной копной волос до плеч с редко встречающимися чёрными прядями. Чёлка прикрывала левую сторону болезненно бледного лица без макияжа. Аккуратненький прямой носик был пробит серебряным септумом, а вокруг открытого темно-зелёного глаза располагался чернеющий синячок от недосыпов и других «приятностей». На девушке был надет чёрный длинный тренч, под которым виднелся кожаный топ, обтягивающий довольно крупный бюст и талию, а на ногах красовались высокие берцы, достающие до колен, в которые были заправлены узкие черные джинсы. Её звали Анна, и сегодня она навсегда рассталась с человеком, который полгода высасывал из неё все жизненные силы и позволял себе будучи в браке ходить налево. И вот заветные документы о разводе были уже в руках девушки. Не смотря на то, что на лице девушки не было радостных эмоций, внутри себя Анна торжествовала. Худые руки в черных кожаных перчатках достали из сумки потрепанную пачку сигарет с нарисованным от руки логотипом Винстона и зажигалку. Дойдя до набережной Невы, отражавшей лучи раннего апрельского солнца , девушка с красными волосами сделала первую затяжку, отчего вокруг неё образовалась мутное дымное облако со специфическим запахом. — Уже совсем ничего не боишься — куришь кое-что демонстративно средь бела дня,— за спиной девушки появилась её подруга — высокая блондинка с длинными вьющимися волосами, остреньким личиком с алыми губами, контрастировавшие с фарфоровой гладкой кожей, и в длинном черном платье с накинутой сверху кожаной куртке. — Наконец-то я избавилась от этого мудака. Теперь можно и дунуть перед работой,— ухмыльнулась Анна и сделала новую затяжку. — Давай после работы посидим отметим развод? — предложила блондинка, положив руку на плечо красноволосой. — Хорошо, за мой счёт,— согласилась виновница «торжества» и, поправив ворот тренча, пошла в сторону служебного входа Кунсткамеры. Анна работала в Кунсткамере. Невысокая должность — один из помощников хранителя в китайском отделе и иногда баристой в музейном кафе. Тем не менее, денег вполне себе хватало. Плюс много денег осталось от приёмных родителей, которые также оставили ей квартиру на Петроградской. Почему приёмные? Анна никогда не знала своих биологических родителей, да и не торопилась узнать про них — по слухам они были теми ещё опустившимися маргиналами, которым и дочь была по сути не нужна. Она росла в детдоме, пока в 13 лет её не забрала одна бездетная, но обеспеченная пара. Когда девушка встала на ноги, её опекуны оставили ей квартиру, а сами уехали жить в загородный дом в районе Ломоносова. Последний раз девушка виделась со своими приёмными родителями только на своей свадьбе. В 20 лет Анна вышла замуж за загадочного рокера-брюнета, известного в своей тусовке как Вольфганг, который внешностью напоминал краша многих девушек — опричника Федьку Басманова из того самого фильма про Ивана Грозного: стройный, высокий, с вьющимися волосами, стриженными под каре и синими глазами. Но внешность часто бывает обманчива — двойника Басманова после свадьбы как подменили. Тот оказался бабником и хитрым манипулятором, чье поведение сильно подорвало психику девушки, отчего та часто стала прикладываться к спиртному и баловаться запрещёнными веществами (по количеству употреблённых ей видов Анна, по ходу, могла сравниться разве что с Оззи Осборном, который, кстати её кумир). Работая в музее, девушка нашла способ забыть про свои травмы — она с головой погрузилась в китайскую культуру и историю. Книги про императоров, старинные фотокарточки с женщинами в ципао и мужчинами с косами, маленькие нефритовые побрякушки и даосские амулеты стали обязательными атрибутами Анны, без которых её невозможно было не увидеть. Девушка учила китайский и неплохо разбиралась в его диалектах. В общем, у красноволосой был самый настоящий «Китай головного мозга», но такое погружение в тему было только на пользу — музею нужны были такие заинтересованные личности. С коллегами Анна старалась поддерживать дружеские теплые отношения, но, все же, единственный человек, которому она могла довериться это Катя — та самая блондинка в черном платье. Они подружились ещё в школе, а потом судьба их снова свела в Кунсткамере, где Катя стала помогать Ане в кофейне. В целом они были похожи друг на друга: одинаковая любовь к загадочной Азии, схожие вкусы в музыке, только по характеру Аня (если конечно была трезвой и не под кайфом) более упертая, местами грубая и гиперактивная — в любом месте, в любой ситуации всегда в центре внимания! Обязательно всё надо узнать, всё изучить и со всеми разобраться! Катя же была более сдержаннее и скромнее. Так они и жили — Аня то старалась держать себя в руках, то снова садилась на иглу и дула, а Катя спасала подругу из неприятностей, которые та сама же себе и устраивала. Ещё будучи замужем, Аннушка несколько раз попадала в больницу дабы избавиться от зависимости, а один раз после неудачной попытки суицида была ненадолго помещена в психушку (но не думайте, что это была та самая Обуховская больница, где закончил Германн из повести Пушкина). Вольфганг же на протяжении всех этих случаев ни разу не интересовался состоянием девушки, проводя свое время в разврате и пьянстве. Анна нацепила бейджик и собрала волосы. Отвлекшись от любования собой в зеркале, она заметила одну из музейных бабушек, которая всучила ей очередной ящик с папками. Поняв, что данное великолепие надо положить в пустой стеллаж, Аня принялась это делать. Но что-то изнутри мешало, и, как бы девушка ни старалась, дамские руки не справились, из-за чего ящик рухнул на пол, а папки с фотокарточками рассыпались по полу. Пробормотав «сука», Аня села на корточки и стала собирать обратно упавшее по папкам, пока в её руки не попало то, на чем девушка остановила своё внимание — немного потрепанная бело-серая фотокарточка, типичный китайский кабинет чиновника или ученого (стол с письменными принадлежностями, ширма, картины на шелке, украшавшие стены), а справа на стульчике сидел молодой мужчина, одетый в форму мандарина (темное пальто с вышивкой и шапка с пером). Посмотрев на его лицо, Аня немного залилась краской — такого уточенного худенького лица с легкой улыбкой и длинными темными глазами девушка давно не видела. Перевернув фотографию на обратную сторону, где обычно указывается дата снимка и кто (или что) изображено, красноволосая прочитала: «Император Гуансюй, Пекин, Запретный город. 1900 год.» — Какой красивый…— ахнула Анна, после чего обернулась по сторонам и незаметно положила фотографию в задний карман джинсов. В ящике рабочего стола у девушки лежало огромное старое издание книги Эрнеста фон Гессе-Вартега «Китай и китайцы», в котором этот путешественник как раз описывал китайскую жизнь во времена династии Цин, которая, к слову, была любимая династия у девушки. Аня прочитала за последнее время достаточное количество глав, и, по иронии, та глава, на которой она остановилась, была посвящена императору Гуансюю. Девушка усмехнулась и принялась за чтение (пока никто не мешает и можно побыть наедине с книгой).

***

Закончив свои дела, девушка спустилась вниз и, пройдя через гардероб, оказалась в кофейне, где уже орудовала Катя. Аня ловко запрыгнула на край стойки выдачи заказов, вызвав тем самым недовольство Кати (вполне себе обоснованное!) — Ладно, ладно, не бесись, я слезу. Просто…. Тут такое дело…. Я снова влюбилась!— лукаво улыбнулась красноволосая, накручивая красную прядь волос на указательный палец. — Кто на этот раз? Какая династия? Чем прославился? — предугадывая ответ Аннушки спросила блондинка. Аня вынула из кармана ту самую фотокарточку и сунула её девушке прямо под нос. — Гуансюй, племянник Цыси и предпоследний император. Просто посмотри, какой красавец! — Анна начинала краснеть и выжидать реакцию Кати. — В прошлый раз был Пу И… Сейчас уже Гуансюй. Ань, я все прекрасно понимаю, но… Слезай уже, пожалуйста!— начала в сотый раз отчитывать её Катя, после чего девушка с красными волосами покорно слезла с облюбованного ею места. — Кстати, мне до сих пор неловко за то, что я наговорила в прошлый раз про Пу И… Слишком пошло получилось….,— вздохнула Аня и посмотрела на фотокарточку. — Не переживай, мне не привыкать,— равнодушно сказала Катя и принялась дальше работать. — Да просто это даже на меня не было похоже, обычно я о таких вещах даже не думаю! — Да, конечно, ты не думаешь,— передразнила её блондинка,— ещё скажи что в своих галлюцинациях ты с ним просто так… Чай пьешь. Вообще, может быть тебе пора, как Бодлеру, написать про свой опыт пребывания под этим самым? — Вот только с Бодлером ты меня не сравнивай! — огрызнулась Аня и забрала фоточку Гуансюя,— и вообще, что за выставление меня как озабоченной девушки? — Аня, всё, прекрати, пожалуйста, к тебе посетители,— завидев приближающуюся к кофейне фигуру, Екатерина попросила Аню успокоиться. Этим самым посетителем оказалась девушка возрастом постарше Ани с младенцем на руках. Незнакомая девушка поравнялась с Аней и посмотрела на неё странным взглядом: что-то среднее между осуждением и завистью. — З….Здравст…Здравствуйте,— с дрожью в голосе сказала Аня, не ожидая такого взгляда со стороны абсолютно незнакомой женщины, да ещё и матери, — Вы хотите что-то за…Заказать? — Да, мне, пожалуйста, латте на обычном молоке, оплачу переводом. Вы же Анна?— обратилась незнакомка к Кате. — Хорошо, латте на обычном… Но… Но я не Аня, я Екатерина. Аня вот стоит,— ответила блондинка, посмотрев с изумлением на женщину. — Это? Мда…Выглядите как типичная альтушка. Я Вас по-другому представляла, можете присесть рядом со мной, пожалуйста, есть разговор,— девушка продолжала сверлить Аню взглядом. Анна сглотнула и попятилась к выходу во внутренний двор. — А, может быть, на улице?… Как раз я хотела выйти на перекур…— пролепетала красноволосая. — Как считаете нужным,— согласилась собеседница. Апрельское солнце всё ещё ярко светило, лучи как раз освещали мертвецки бледное, красивое лицо Ани, на контрасте с которым темные круги под глазами выглядели пугающе и даже немного неуместно. Снова посмотрев на Анну, незнакомка (которая, раз уж на то пошло, не сказать, что была красавицей, и выглядела как обычная среднестатистическая петербурженка) наконец представилась. — Ева. Что ж, имя Вольфганга я думаю, Вам известно более чем,— девушка поправила вьющиеся каштановые волосы, а малыш на её руках удивленно посмотрел на Аню. Красноволосая потупила взгляд и усмехнулась. — Не продолжайте. Я всё поняла. Зачем я Вам понадобилась? Вы наверняка с ним счастливы,— сухо выдавила Анна. — Трудно сказать счастлива или нет, пока сама не понимаю. — Но ребёнок… — Глупенькая Вы, если Вы подумали что я привела с собой малыша чтобы похвастаться. Ладно, давайте не будем тянуть Ваше рабочее время, я хотела поделиться с Вами вот чем. Поскольку Вы последний человек, кто тесно и долгое время как никак, но общался с Вольфгангом, скажите, пожалуйста, знаете ли что-нибудь про его планы? — Какие нахер планы? Я его видела сегодня с утра в ЗАГСе потому что мы получили документы о разводе и всё. Что у него там на уме я не знаю. — Что ж, ладно, просто он обещал что обеспечит мне красивую жизнь и поэтому собирается уехать в Гонконг зарабатывать на наше будущее,— спокойно ответила Ева. Аня долго молчала а потом засмеялась в истерике. — Гонконг? Да он что, прикалывается? Откуда у него деньги на этот город? Я была в Гонконге, я знаю какие там траты! Идиот! Ева смотрела на смеющуюся Аню не то с жалостью и сочувствием, не то с тревогой. — Так и думала, что к Вам не следовало обращаться. У Вас и так сломана психика, так ещё и такими подробностями Вас нагружать…. В любом случае, если что-то узнаете, дайте знать, не нравится мне эта история про Гонконг. Давайте я дам свой номер. Дальше всё как в тумане, Анна не помнила как ушла Ева со своим малышом, как досидела до конца рабочего дня. Как отказала Кате в вечерней посиделке где-нибудь на Невском. — Ну давай я хоть с тобой до дома дойду и посижу с тобой. Милая, ты же совсем не бережешь себя. Сдалась тебе эта Ева, ты же больше не любишь Вольфа, сама говорила,— предложила Екатерина, видя как Анна снова начала чахнуть. Аня медленно шла по улицам Петербурга, на которых сгущался вечер. Всю дорогу Екатерина старалась отвлекать подругу, показывая ей памятники архитектуры, которые девушка видела уже бесчисленное количество раз или шутя про сотрудников Кунсткамеры, но Аня была по-прежнему погружена в свой безумный внутренний мир и почти не отвечала. Зайдя в квартиру Катя везде включила свет и прошла на кухню словно сама была хозяйкой этой квартиры. Аня сидела на корточках в прихожей и смотрела в одну точку. — Ты что, так и будешь в позе гопника сидеть? Раздевайся и проходи,— окликнула её Катя, уже держа в руках заварник. Красноволосая нехотя поднялась и прошла в свою комнату дабы переодеться. Екатерина вовсю хозяйничала на кухне обдумывая что сделать лучше: заказать доставку или приготовить что-нибудь из того что было у Ани. Но громкое злое «Блять» донёсшееся из комнаты хозяйки квартиры заставило Катю бросить свои дела. Зайдя в комнату, Екатерина увидела сидящую на полу Аню, согнувшуюся в три погибели и закрывшую лицо руками. — Он спёр мои деньги…И видимо, с ними уедет в Гонконг…,— тихо сказала Анна сдерживая слёзы. Екатерина присела рядом и обняла девушку. — Мы обязательно его найдем… Эта тварь за всё ответит,— вздохнула блондинка, погладив несчастную подругу по спине, после чего взяла записку, которая лежала у пустых разобранных ящиков, — не переживай, я всё верну. Мне это нужно,— прочитала вслух Катя и смяла бумажку,— это кем надо быть чтобы додуматься до такого? Аня всхлипнула и прижалась к телу девушки. — Я поеду за ним как только всё станет известно,— твердо сказала Аня, — я этот Гонконг знаю как Питер. Быстро его вычислю,— твердо сказала девушка. — Хорошо, обязательно. Только, Аннушка, я с тобой. Вдруг с тобой там что-нибудь случится,— с утешением сказала Екатерина и помогла встать подруге. Оставшееся время девушки провели за чаем. Они старались не возвращаться к теме с Вольфгангом, переводя разговор о других вещах. Когда же Катя ушла, попрощавшись с Аней, то последняя закрылась в своей комнате и достала из чехла гитару — Аня с детства увлекалась музыкой. В последнее время ей симпатизировал психоделик-рок, и она даже делала попытки сыграть аккорды из Pink Floyd, но пока ей такое давалось 50 на 50. Поняв, что настроения музицировать нет, девушка поставила гитару и легла на кровать, закуривая сигарету…

***

Something comes to me,

It’s calling me in the night

And it’s fantasy takes hold of me

You delight the world is burning bright…