Легенда о красной нити судьбы

— Ты ведь послушный малыш? — спросил альфа. Такемичи с трудом оторвался от тяжелого взгляда альфы и неуверенно кивнул. — Тогда подойди к двери и развернись, — скомандовал тот. Медленно поднявшись с колен Майки, он направился к двери, ощущая на своём затылке прожигающий взгляд. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, а воздух казался до предела раскалённым, настолько, что дышать становилось трудно. Добравшись до двери, он сделал глубокий вдох и развернулся, как было велено, прижавшись спиной к холодной поверхности. Этот холод проникал сквозь ткань его одежды, смешиваясь с жаром. — На колени, — холодно сказал Манджиро, наблюдая своими потемневшими глазами. — А теперь ползи к моим ногам, — коротко добавил. Альфа уже располагался на краю кровати, закинув ногу на ногу, упираясь ладонями в постель позади себя. Его голова была наклонена в бок.Омега же стоял в дверях и мялся, робко поглядывал на пугающего своего альфу. Впервые после их воссоединения он так себя вёл. Словно перед ним находился совершенно другой человек или же двойник? Брата близнеца, насколько помнил, в семье Сано не имелось, поэтому быстро отбросил вариант с ним. Стоявший на другой стороне комнаты, Такемичи почувствовал, как земля словно уходит из-под ног. Голова резко закружилась, от холодных слов, в которых не было и капли теплоты. Это не просьба, а приказ. Пробурчав что-то себе под нос, Ханагаки громко заглотнул вязкую слюну, но подчинился. Трясущимися ногами опустился на колени и подпёр ладонями пол, принимая позу «собаки». Наверное, его альфа решил поэкспериментировать, только смущал слишком быстрый темп их развития «отношений». Да и сам мужчина слишком странно себя вел. Заглушив неприятную боль в коленях, Ханагаки поспешил отмахнуться от ненужных, как ему показалось, мыслей. Смущённый омега медленно полз к ногам своего возлюбленного, не смея отказать, да и сущностью чувствовал: за неповиновение будет хуже. Колени уже начинали побаливать, несмотря на короткий путь от двери до кровати. Кое-как дополз до своего альфы, Такемичи сел меж разведённых ног. Майки смотрел сверху вниз, не сдерживая животный оскал. В его штанах становилось довольно тесно при мысли, что наконец-то приручит свою омежку. Подчинит окончательно. Майки, наблюдая за своей омегой сверху вниз, не сдерживал хищного оскала. В его глазах отражалось что-то первобытное, глубокое желание подчинить и полностью обладать тем, кто сейчас был у его ног. Мысль о том, что он наконец-то сможет приручить, сделать полностью зависимым от себя, будоражили его разум и тело. В штанах становилось всё теснее. Неистовое вожделение разжигало в нём ещё больше страсти. Он медленно наклонился к нему, словно хищник, приближающийся к своей добыче и прошептал, низким, почти звериным голосом: — Ты полностью мой. Майки неторопливо расстегнул ширинку и освободил своё напряжённое достоинство, с удовлетворением наблюдая за реакцией на против. Глаза омеги расширились, затем сузились, но оставалось только гадать от страха или же возбуждения, а возможно от того и другого. Не произнеся ни слова, взгляд, наполненный жгучим желанием и властностью, говорил сам за себя. Облизнув сухие губы, Такемичи прильнул к напряженной плоти. Опалив орган горячим дыханием, рот сомкнулся вокруг головки. Открывает рот, заполняя собственное горло членом полностью. Стараясь дышать медленно, через нос — делая глубокие вдохи и выдохи с перерывами, он двигал медленно головой. Но чужие пальцы крепко схватили его волосы и дёрнули вниз, грубо насаживая глоткой на член. Омега схватился за ноги альфы с обеих сторон, огромный орган прокатывается по нёбу, и уткнулся головкой близ миндалин и верхней части глотки. В уголках глаз скопились прозрачные крупинки слёз, ему не дают отстраниться и восстановить дыхание. Оставалось лишь продолжать двигать головой в интенсивном темпе. Такемичи едва мог уловить, где заканчивается боль, и начинается похоть. Эти чувства перемешались в нём, создавая бурю эмоций, от которой голова шла кругом. Всё происходило слишком быстро и неожиданно, и, хотя это было непривычно, он не мог сказать, что был против. Зажмурив глаза и подавляя свой рвотный рефлекс, расслабляет горло насколько мог себе позволить. Чужая ладонь на макушке, прокатывала пальцами сквозь пряди, но держащей всё так же крепко, направляла. Сердце бешено колотилось, как будто вот-вот вырвется из груди. С каждым ударом казалось, что в груди становится всё теснее, как будто там уже не хватает места для всего того, что он чувствовал. Горячая сперма льётся прямо в глотку. Вязкая жидкость заполняет рот полностью, поэтому приходилось быстро глотать, чтобы не подавиться. Мёртвая хватка на волосах вновь не давала шелохнуться и отстраниться от кончающегося члена. Майки отпрянул, его глаза жадно блестели, сверкая тёмным огнём, когда он смотрел на этот «лакомый кусочек». Лямка ночнушки Такемичи сползла с одного плеча, придавая ещё более уязвимый и соблазнительный вид. Растянувшаяся на губах ухмылка Манджиро лишь усиливала его властную ауру, он казался ещё более непредсказуемым. Такемичи замечает, как и сам распалился. Бельё неприятно сдавливала плоть, пачкая их смазкой. Омега совершенно понятия не имел, когда успел распалиться под грубостью и жесткостью своего возлюбленного. Белая ночнушка придавала слишком невинный внешний вид тому, на ком она была одета. Только это было не так, его омега далеко не являлся девственником. И конечно эту непорочность забрал никто иной как Сано Манджиро. Голодный взгляд снова пробежался по молочной коже, цепляясь за красные отметины на шее, которые он оставил в начале их соития. — Встань. — вновь командует грубый с хрипотцой голос. Его жмут к простыне животом вниз. Омеге уже хочется скулить от вожделения. Он закусывает собственную губу, чувствуя привкус металла во рту. Тут же — чувствует резкий удар по ягодице, заставляющий вскрикнуть с неожиданности. Внутри всё сжалось. Альфа резко спускает шортики своего мальчика, но не снимает полностью, давая себе волю подольше просмаковать соблазнительный наряд. Ведь его Такемичи подготовился и сам пришёл соблазнять. Вины альфы в этом не было, он просто берёт то, что по праву его. Раздвинув обе половинки в сторону, подставляя напряженный член к анусу, пачкая остатками семени. Проникает одним грубым, глубоким рывком, выбивая из уст омеги болезненный стон. — «Б-больно, хоть я и возбужден, но так резко он меня еще не брал» —зажмурив глаза от резкой вспышки боли, пронзившей его тело. Он извивался подобно змее, а руки со всей силы сжали одеяло. Постепенные движения внутри стали нарастать почти сразу. Омега под ним стонал вперемешку с хрипом. В его голове мелькали мысли, перемешанные с чувствами и сомнениями. — «Майки-кун не говорил мне, что ему нравится БДСМ», — подумал он, стараясь понять, почему всё происходит с таким напором. Он пытался скрыть боль, не желая показывать свою слабость перед возлюбленным. Но с каждой секундой становилось всё сложнее справляться с ощущениями, которые захватывали разум и тело. Майки будто был под кайфом. Он прикусывал тонкую кожу на шее омеги, оставляя свои метки. Кусал до боли, оставляя багровые пятна, которые со временем посинеют и не исчезнут пару недель. — И как мне с такими засосами выходить на улицу? Я же обещал Чифую с ним погулять, — попытался что-то промямлить альфе. Резкий и сильный удар пронзил лицо Такемичи, посылая через все тело волны жгучей боли. Трудно было поверить, что руки его близкого человека могли причинить ему такую боль, которая сейчас отдавалась в каждом его миллиметре тела. Из разбитой губы медленно сочилась кровь, медленно струйками, стекая по подбородку, а под левым глазом расцветал багровый синяк. — Твоя задача быть куклой для траха, — довольно улыбнулся. — А теперь продолжай стоять на четвереньках и приноси мне удовольствие, — оскалился перевозбужденный мужчина. — А? По щекам омеги медленно потекли слёзы, все его тело начало неудержимо дрожать. Он хотел выкрикнуть хоть что-то, но слова замерли в его горле, оставшись несказанными… Руки крепко держали за талию, а с каждым толчком Сано пытался притянуть к себе, как можно ближе, входя глубже. До упора. Отчего крыло ещё сильнее, омега захлёбывался в собственном калейдоскопе боли и унижения. Даже, несмотря на безумие, захлестнувшее альфу, он заметил, что омега стал менее податливым. Тогда он решил использовать свой «голос», чтобы подчинить внутреннюю омегу Такемичи, что была готова на все. — Я приказываю подчиниться мне, моя омега, — он использовал команду, от которой Такемичи почувствовал, как его внутренняя сущность начала сходить с ума, захватывая контроль над телом, которое начало испускать все больше смазки, а внизу живота начало накапливаться приятное чувство. Грубая рука Сано скользнула вниз к пульсирующему члену, обхватив его и начиная двигать вверх-вниз, размазывая природную смазку, вытекающую из органа. Напряжение достигло крайней точки. Грубые руки доводят до оргазма слишком быстро. Омега пачкает постель, содрогаясь всем телом и сжимая плоть внутри себя, заставляя альфу заполнить спермой его. На этом сладкий кошмар не закончился… Манджиро ужасно хотелось мучить этого малыша, уж сильно тот беззащитен и податлив. Поэтому небрежно выходит из тела, мимолетно кинув взгляд на вытекающее семя. Затем он подошел к шкафу и, открыв его, вынул оттуда тонкую черную ленту, что так идеально дожидалась своего часа. Грациозно и по-хозяйски перевернул на спину и обвил вокруг запястий Такемичи. Сделав узел, брюнет отошел немного, полюбовавшись на свои труды. Омега с пустыми глазами смотрел на своего альфу. Его внутренняя сущность взяла вверх, желая подчиниться альфе. А у самого Такемичи в этот момент были сильно спутаны мысли: ему было ужасно больно. Во рту чувствовался привкус крови от полученного удара в лицо. Гонщик пробежался пальцами по телу, любуясь красотой, которой ему так повезло владеть. Он смотрел на белоснежную гладкую кожу, что так идеально сочеталась с чёрной атласной лентой, аккуратный член, откуда капал предэякулят. Почти всё тело было усыпано в его собственным метках и укусах. Из дырочки сочилась смазка вперемешку с его спермой. Только это было не всё. Из тумбочки, находившейся рядом с кроватью, альфа достал непонятные маленькие предметы, назначение которых омеге пока было непонятно. — «А? У нас такое лежало в тумбочке?» — взгляд пытался сфокусироваться на этих вещицах, но в полутемной комнате было невозможно. Альфа приподнимает ночнушку, после чего ловко цепляет на один сосок маленький зажим, а после и на второй. Такемичи резко зашипел и сморщился, чувствуя боль в своих сосках. На что Майки, ухмыльнувшись, припал к губам. Грубо пробирается в рот омеги своим языком, на что тот, недолго думая, начинает отвечать. Обхватил ладонью его твердый член, мягко поглаживая вдоль ствола. По телу омеги пробежали мурашки, скапливаясь внизу живота, образуя приятное тепло. Во рту было сладко, отдавая привкусом любимой ванили и железа. Природный запах омеги буквально заполонил всю комнату, окутывая обезумевшую сущность альфы. Ему безумно хотелось посасывать этот маленький и мягкий язычок. И зачем себя сдерживать? Это он и сделал, не смея себе отказывать. Гонщик стал слишком дико сосать язык своего возлюбленного, прикусывая и посасывая снова и снова… Он спускался ниже, покусывая нежную шейку и оставляя красные отметины, поверх недавних укусов и засосов. Пальцами второй руки цапнув зажим на соске и легонько потянул его на себя, отчего Такемичи прогнулся, пытаясь уменьшить болевые ощущения, протяжно простонав. Альфа самодовольно усмехнулся, ловя ушами каждый звук, издаваемый соблазнительным ртом его возлюбленного. В этих тёмных глазах омега не узнавал того, кого он знал. Над ним нависал совершенно незнакомый ему человек, который смотрел на него как на кусок мяса и не более. Тот заметил это и лишь ухмыльнулся. — Даже не смей сопротивляться, — в очередной раз послышался холодный голос. Получив неуверенный кивок головы, Майки продолжил. Альфа начал спускаться языком ниже, отцепляя от сосков зажимы, он блуждал по телу и дотрагиваясь кончиком языка до бусинки покрасневшего соска. Он знал, что это одно из слабых мест его мальчика и реакция не заставила себя ждать, ибо Такемичи выгнулся дугой, а его член дёрнулся. Сано оскалился и принялся сосать сосок, а другой щипать пальцем, больно выкручивая горошину. Такемичи дрожал и изгибался в объятиях, чувствуя, как боль, смешанная с наслаждением, пробегает волнами по его телу. Горячие слезы обжигали его щеки. Манджиро убрал его связанные руки. Укусил в последний раз ореолу соска за непослушание и отстранился. Снова обратил внимание на его грудь: красные искусанные соски гармонично сочетались со светлой кожей, еще больше пробуждая в нём желания покрыть ее своими метками и следами. — Малыш меня не слушается, так ты у нас плохой мальчик? — зарычал перевозбужденный альфа. Он резко перевернул Ханагаки, ставя в позу собаки, но тот с трудом поддавался указаниям, поэтому самостоятельно нагнул. Руки уместились на бедрах омеги. Майки упёрся своим огромным членом прямо в его попку. Проводит языком по спинке, получая в ответ заглушенный стон в подушку, останавливается у копчика, зубы вонзаются в его сочную, аппетитную ягодицу, оставляя на ней след. Мужчина не посчитал нужным разрабатывать омегу, ведь он только недавно трахал и кончил в его податливую дырочку. В тело Такемичи бешено начали толкаться, входя до самого основания. Майки немного приподнял бедра омеги, точно долбясь в маленький бугорок внутри. Послышались сладкие стоны, голубые глаза закатились. И снова берет грубо, вгоняя член до самого основания. Комната заполнилась пошлыми хлопками тела об тело и хлюпаньем. Сано хватает ноющий омежий член и также быстро резко начинает двигать руками, не прекращая напора. Он буквально не мог больше контролировать свои мысли и возрастающее желание завладеть и пометить своё — стать его хозяином. Клыки всаживаются в плечо Такемичи, вызывая у того очередной громкий вскрик. Ему срывало крышу от откровенных стонов и криков. Уловив, как дрожит тело под ним, готовое кончить в любой момент, Манджиро резко выходит из разгоряченного тела, и так же резко заходит до основания, выбивая весь воздух из Такемичи. Толкается ещё пару раз и, ощущая, как внутри сжимается омега, после альфа изливается внутрь него и чувствует заметную легкость в своем теле. Темнота накрывает разум Ханагаки, позволяя взять верх. — Таке…чи… Слышался знакомый голос, как эхо, доносящееся издалека. Кто-то настойчиво звал его по имени, но изнурённый омега едва мог осознавать, что происходило вокруг. Тело было тяжёлым, словно налито свинцом, и каждая клеточка кричала про необходимость в отдыхе. Но ненадолго. Крепкая рука пригвоздила над головой тонкие запястья, вызвав резкую боль. Все чувства вернулись мгновенно, как будто разум вырвался из тумана, в который был погружён. Он ощущал горячее дыхание рядом, едва различал силуэт над собой, но не мог сосредоточиться на деталях. Ткань, стягивающая его запястья, внезапно исчезает. Давление, сковывавшие его руки, ослабло, и боль медленно начала утихать. Мужчина, который только что нависал над ним, приподнялся, создавая некоторое расстояние между ними. — Хочу, чтобы ты попрыгал на мне, — произносит всё ещё возбуждённый альфа. Собравшись с силами и сфокусировав взгляд, Такемичи медленно приподнялся на локтях, чувствуя, как слабость ещё слегка сковывала его движения. Ханагаки распахнул свои лазурные глаза, сталкиваясь взглядом с возбуждёнными очами обсидиана. Еще раз моргнув, дабы удостовериться, что это не сон, громко вздохнул и встрепенулся, зажмурив глаза, попытался встать.

Неужели Манджиро так изголодался?

Конечно, альфы имели большую выносливость, которой их наделила природа. Однако, омеги в целом не могли похвастаться тем же, если конечно же не находились в течке. — Ну же, омега, продолжай. Такемичи, почувствовав прилив адреналина, неожиданно для себя собрал всю свою решимость и, используя момент, слегка толкнул его, опрокидывая альфу на спину. Манджиро, оторопев, на мгновение потерял контроль. Майки лежал на кровати, удивлённый, но в его глазах быстро загорелся интерес. Альфа, казалось, не потерпит больше промедлений. Он зарычал, выражая своё недовольство. Мягкий и влажный Такемичи опустился на его член. Сразу же до конца. Омега застонал от накрывшего удовольствия перемешанного с болью. Гонщик лежал и с безумством улыбался, глядя на эту картину. Такемичи, его прекрасный малыш, соблазнительный и невероятный ритмично опускался на член, откинув голову назад и постанывая. Наслаждение с болью кружило голову. Наслаждение накатывало, как мощные волны, окутывая с головы до пят. Казалось, что он вот-вот утонет в этом бурлящем океане чувств, но каждый раз, когда он приближался к краю, что-то останавливало его. Крепкие руки сжались бедрах, а дыхание Сано стало хриплым, почти звериным. Жар внутри него достигал пика, словно расплавляя изнутри. Огонь буквально пожирал, заполняя каждую клетку, словно вот-вот наступит освобождение. Но затем, как наваждение, это чувство внезапно отступало, оставляя на грани какого-то отчаяния. Снова и снова омега захлёбывался в этой несправедливости, его разум разрывался. Альфа притянул его ближе, а движения стали ещё более резкими и грубыми, стремясь заклеймить изнутри и подарить своему малышу то освобождение, которого он так жаждал. Волна возбуждения накрывает его. Такемичи никогда не видел Майки таким—настолько диким, безудержным, поглощённым страстью. — Течь ты должен только для меня, — зашептал в горячее ухо гонщик. — И только от меня, потому что ты — мой, — медленно, отчеканил каждое слово, наслаждаясь этим. Он не перестал трахать его дырочку, заполненную спермой. Белая жидкость понемногу вытекала по бледным ногам, пачкая постель. Тогда Ханагаки был снова на грани потери сознания. — Взгляни, Такемучи, — указал на вставший член омеги, он легонько провёл по стволу. — Ты течёшь, — на его пальцах осталась прозрачная жидкость предэякулята. Сил на смущение больше не оставалось. Каждая часть его существа уже принадлежала этому мужчине, и не было больше места для стыда или смущения. Его дыхание было сбито, грудь тяжело поднималась и опускалась, словно он бежал марафон. — Ма-Майки-куууун! — сипит омега, зажмуривает свои мокрые глаза. Комнату вновь наполнили неприличные звуки. Стоны и хрипы сливались воедино, создавая симфонию, в которой каждый звук казался громче, чем предыдущий. Воздух был густым и горячим, наполненный смесью запахов, которая кружила голову. Резкий укус в плечо яркой вспышкой прорезал сознание, разгоняя туман, окутавший разум омеги. Безумные толчки не прекращались, натренированный альфа сейчас полностью отдавался дикому сексу.

Именно так можно охарактеризовать то, чем сейчас занимались: случка.

Разгорячённый омега, чувствуя, как напряжение нарастает, высунул мокрый, полный слюны язычок, пытаясь облегчить жар, расползающийся по телу. Ладони непроизвольно опёрлись о твёрдый, подтянутый пресс альфы, ощущая каждую напряжённую мышцу. — Я ско…ро… ко-кончу…. — еле как проговаривает Такемичи, скачущий на члене. Слияние тел, доведённое до предела, когда уже не оставалось места для мыслей, только для инстинктов. Они двигались в унисон, каждый вдох, каждый выдох сливался в единый ритм. Омега вскрикивает. Оргазм накрывает Такемичи с головой, дырочка начинает немного пульсировать, вызывая у Майки низкий гортанный стон, вслед за которым он кончает тоже, заполняя новой порцией спермы. Сущность альфы наконец утолила свою жажду, тот изнурённый сексом и удовлетворённый падает пластом на кровать, погружаясь в сон. Омега не знал куда себя и деть, но оставаться в спальне с ним совершенно не хотел. Аккуратно вытащив с себя член, он почувствовал, как по ногам стекает семя. Голос в голове подсказывал броситься в душ и смыть с себя всё то, что получил… Так он и сделал, решая выйти тихонько из комнаты и дойти до ванны. Омега ненароком решает взглянуть в зеркало. Отражение в ванной показывает ему совершенно другого человека: с разбитой губой, под глазом расплылся синяк, а по всему телу его «украшали» бордово-красные засосы и укусы, которые уже стали переходить в синий цвет. Тело начала пробивать дрожь. И к глазам вернулся привычный блеск, теперь телом уже владел Такемичи, а не омега, а значит… Он больше не испытывал приятного наслаждения, а только одну боль. Было ощущение, что Майки его… Изнасиловал? Лицо окрасили дорожки слёз, он тихо плакал в тишине пустой ванной комнаты. — Н-наверное, мне все же не нравится БДСМ…. Надо будет ему сказать… Его тело неустанно кричало от боли, в то время как душа была полна грусти, словно его использовали, как куклу. Такого секса ему больше не хотелось. Альфа же даже не заметил пропажи, оставляя своего любимого с этим чувством наедине. Только смятая постель и оставленные на полу шорты на следующий день могут напомнить ему, что он сотворил…