Легенда о красной нити судьбы

Такемичи почувствовал, как его щеки разгорелись, на что он ещё сильнее опустил взгляд, стараясь скрыть своё смущение. Но взгляд Доракена был пристальным, словно прожигающим насквозь, и не позволял ему скрыться. Мицуя же ожидал ответа от альфы. — Такемучи идет. Этот наряд чутко подчеркивает его натуру омеги., — добавил он, глядя на друга с явным одобрением. — Вот и я том же! — поддакнул Мицуя, улыбаясь в ожидании реакции друга. Омега никогда не был уверен в себе, особенно когда дело касалось его внешности, но слова Доракена и Мицуи заставили его почувствовать немного… Увереннее что ли. — Такемучи, у тебя же кто-то появился, я прав? — хмыкнул и улыбнулся, понимая, что попал в цель. Он продолжал пристально смотреть на Такемучи. — А…Ну появился, хе-хе — ответил он и неловко захихикал, чувствуя, как смущение проникает всё глубже. — Надеюсь у тебя партнер не такой же помешанный, как Майки, — усмехнулся Доракен. От этого ответа Такемичи стало смешно. Майки же ему действительно надоел Кену за последнее время. И видеть недовольного Рюгуджи воочию, даже на экране ноутбука, смешно. Мицуя сразу поняв, о чем говорит альфа, также начал посмеиваться. Доракен с серьезным лицом продолжил: — Вот вам смешно, а он при мне повторил, в чем же его любимая омега пойдет гулять. Настолько наш Майки стал дотошен. Такемучи, в такие моменты надо альф ставить на место, иначе они другим жизнь не дадут, — механик произнес эти слова с легкой усмешкой, но в его голосе звучала смесь заботы и легкой иронии. Такемичи вдруг осознал подтекст слов Доракена. То, что сначала казалось легкой беседой, теперь обретало более глубокий смысл. Он внезапно понял, что разговор не был случайным — это был намек, возможно даже прямое обращение к нему. Такемичи прокашлялся, чтобы взять себя в руки и обдумать ответ. Но как только он захотел что-либо произнести, как из монитора послышался другой голос. — Хэй, Кенчин, не видел мой… — начал Майки, но как только его взгляд устремился на экран монитора, встречаясь с удивленными голубыми глазами на его лице заиграла знакомая, слегка озорная улыбка. Доракен оборачивается и смотрит на Майки. — Решил с Мицуей поговорить, а у него гость сидит. Майки подошел, ближе садясь рядом с другом, но при этом не сводил взгляда с Такемичи. Загадочная улыбка не сходила с его лица, словно он что-то замышлял или наслаждался ситуацией. Доракен внимательно следил за происходящим, и на мгновение между ним и Мицуей произошло молчаливое общение — они обменялись взглядами, понимая друг друга без слов:

«У него все на лице написано»

— Привет, Такемучи, наряд тебе крайне идет, — сказал Майки, окинув его оценивающим взглядом. Омега почувствовал, как его лицо заливается краской. Он снова начал смущаться, стараясь подобрать слова, чтобы ответить. — П-привет, спасибо. И тебе наряд то же идет, — вымолвил он, чувствуя, как его голос предательски дрожит. — А? Я же просто в мятой футболке сижу, — с легким недоумением произнес. Омега не нашел, что на это ответить, отвёл свой взгляд. — О чем общаетесь? Кен, недолго думая, ответил с долей иронии: — О том, как ты меня задолбал со своей омегой. Пижаму то хоть выбрали уже? Этот неожиданный ответ вызвал у Майки смех, и он лишь пожал плечами. — Неприлично обсуждать такое, я же не лезу к тебе, когда ты с Эмой что-то выбираешь, — возразил гонщик. — Да, Эма сразу берет сковородку, которую ты страшно боишься, — сразу нашел, что ответить механик. — Так она же мне один раз долбанула ею! — воскликнул он, слегка нахмурив брови, но тут же рассмеялся, вспоминая этот забавный случай. Ситуация явно вызвала у всех улыбки, и даже Такемичи, не удержался от лёгкой улыбки, видя, как искренне Майки реагирует. — Поэтому, Такемучи, знай, что у Сано Манджиро лишь одна слабость — это сковородка, — поддержал друга Мицуя. Эти слова вызвали у Такемичи невольный смех. Он не смог сдержаться, представив, как обычно уверенный и непоколебимый Майки-кун бежит от сковородки, как от самого страшного врага. — Да, Майки-кун, не стоит досаждать Доракену. Всегда все возможно обсудить наедине со своей половинкой, —с лёгкой улыбкой произнёс омега, смотря на своего любимого тёплым взглядом. — Хорошо ~ — и специально растянул слово, что вывело Доракена из себя. — Ни черта он ничего не понял, Такемучи, — пробурчал механик, нервно теребя концы своего худи. — Так и будет мне рассказывать, в чем его омега пошла на прогулку, и какую пижаму тот выбрал. — Да все уже я понял, Кенчин! — гонщик уже сам начал смущаться. — Обязательно познакомь нас с возлюбленной, — обратился модельер напротив и кинул взгляд вбок, где сидел Ханагаки. — Естественно, когда он сам захочет этого. После этой фразы Такемичи стало стыдно перед друзьями. Кен похоже догадывается, что они встречаются, раз уж так в открытую ему говорит о Майки, а Мицуя уже и так все знает. — Конечно. Доракен решает сменить тему обсуждения с Майки на то, что они скоро уже поедут домой. — Мы уже откатали гонку, если б кое-кто пару ошибок не допустил, решив повыпендриваться перед соперниками, то было бы идеально, — закатывает глаза механик. Майки действительно изгалялся над своими соперниками на заезде. Резко сворачивал на поворотах и делал рискованные маневры, заставляя всех немного нервничать. А после и вовсе пытался кого-нибудь подрезать, таким образом показать уверенность в своих силах. Сано полностью отдавался своему азарту и не чувствовал никаких границ на трассе, что приводило к тому, что механик приходилось громко кричать на него во время заезда, чтобы попытаться удержать его от слишком рискованных поступков. После гонки Доракен продолжал бурчать и называть его различными бранными словами. — Но я же все же победил, — закатал глаза подуставший гонщик. Такемичи не удержался от улыбки, наблюдая за тем, как Майки с таким упрямством настаивает на том, что он все еще одержал победу, несмотря на свои рискованные действия на трассе. Быть гонщиком — это у него в крови. — Да, наконец-то, скоро домой уже, — не стал больше спорить уже изрядно подуставший альфа. — Соскучился по Эме и Кентаро? — спросил модельер. — Естественно, да и отдыхать от назойливой проблемы надо, — указал головой на сидящую рядом «проблему». — Кенчин, почему это я стал назойливой проблемой? —недовольно спросил Сано, скрестив руки на груди. — Потому что тебе не сидится на одном месте. — Ой, ну все ~ Я тоже хочу поскорее домой вернуться к тебе, — гонщик посмотрел на Такемичи. Он сам не понял, как слова вырвались из его губ невольно. Омега слегка прикусил губу и отвернул голову в сторону, пытаясь скрыть свое смущение от пристальных взглядов в его сторону. От чувств, охвативших его после слов, не мог вымолвить ни слова, и просто продолжал тихо сидеть. Это что сейчас было? — Ко мне? Ты кое-что попутал, возвращайся лучше к своей омеге, —передразнил его Рюгуджи. До Майки внезапно доходит смысл своих слов, и он понимает, что сказал в открытую, что хочет вернуться к Такемичи… К щекам растерявшегося гонщика растекся румянец. Такемичи не в первой видеть смущение Сано, но рядом с друзьями, это нонсенс. Он выглядел крайне мило. Так и хотелось обнять и приласкать его. Ему нравилась эта очаровательная ребячливая сторона Майки. Внезапно на телефон Доракена приходит сообщение, достав свой телефон из кармана штанов. Пробежав глазами по тексту, он тут же нахмурился. — А, нас зовут на совещание. Забираю эту задницу с собой, — сказал он, отводя взгляд от телефона. Затем он посмотрел на Майки и, указав на него пальцем, добавил: — Такемучи, береги себя и свое здоровье, а также будь счастлив со своим партнером. Мицуя кивнул в ответ. Механик резко сбрасывает звонок по видеосвязи. — Э?! Я не успел с ним попрощаться, — недовольно воскликнул гонщик. — Нам срочно идти, ты, итак, можешь по телефону пообщаться с ним, — он встаёт из своего места и закрывает крышку ноутбука. — А зачем мне с Мицуей общаться по телефону? — косит под дурачка альфа и тоже встаёт. — Майки, я уже все понял, — однако вместо ожидаемого спокойного ответа, Сано вдруг обернулся и с неожиданной грубостью ответил: — Даже если действительно понял, то тебя это не касается, — с грубостью ответил тот и, не дав времени на ответ, резко отвернулся, а после направился к выходу. Дверь за ним закрылась с едва слышным щелчком, и в комнате повисла тишина. Механика не задела грубость, поскольку он был счастлив, что эта парочка наконец-то сошлась. Улыбка не сходила с лица Рюгуджи. Он вспомнил, как Эма ему рассказывала про больницу и Такемичи, как у того не было партнера. Похоже его любимая женушка умеет хранить тайны, когда надо. — В этом вся семья Сано, — тихо прошептал в пустоту.

***

Такемичи, чувствуя лёгкую грусть, улыбнулся Мицуе и кивнул ему на прощание. Их встреча оставила в его душе приятное чувство, словно тёплые воспоминания, которые он будет ещё долго носить с собой. Было приятно снова увидеть старого друга, поговорить. Даже встреча с Доракеном, пусть и через видеосвязь, принесла ему радость, напоминая о том, что у него всё ещё есть люди, на которых можно положиться. Взяв свою недавно приобретённую покупку, Такемичи направился к выходу. В его душе царил уют, а лёгкий ветерок нежно касался его лица, придавая ощущение лёгкости и безмятежности. Эти моменты напоминали ему о том, как важно ценить простые мелочи, довольствуясь даже короткой встречей с дорогими друзьями. Вернувшись домой, омега положил свою покупку на полку шкафа в спальне.

***

В ночь перед отъездом на улице было тепло. Мирно перешептывались деревья, роняя на землю пожелтевшие листья. На небе начали появляться яркие точки, усыпая бусинами на ночном небе. Всё вокруг казалось мирным и спокойным, однако на душе у Сано Манджиро бушевал шторм. Для Майки было нечто притягательное в одиночестве. Казалось, что никто и ничто не может помешать покою и тишине. Однако, это было лишь иллюзией… Эфемерное прикосновение жгло сильнее раскалённого железа и пронеслось по телу разрядом электрического тока, от чего он задрожал. Чёрная тень нависла над ним. Она смотрела на него своими красными глазами и улыбалась, обнажив ряд острых зубов. Эта тень поселилась в нём, слившись с ним и став частью его. Она стала червоточиной в его душе, которая создала внутри него огромную пропасть, наполненную болью, отчаянием, страхом… Она воплощала зло, чудовище, заключенное в его теле и жаждущее вырваться из оков. Излучала разрушительную энергию, которая волнами разливалась по всему телу. Она — само зло. С каждым днём всё больше сводила с ума. Снова этот оскал. Острые зубы внутренней сущности сверкают в тени ночи. Это словно напоминание, показывающее, что под внешней оболочкой скрывается адская тварь, которая сидела внутри. Эта тварь, похоже, скоро захватит разум своего хозяина и обнажит свою уродливую оболочку. Лежа на своей постели в номере, Манджиро тяжело дышал, а его голова жутко болела. Все мысли путались, но всегда были об одном:

О Ханагаки Такемичи.

Как он хочет схватить его за запястья. Как он хочет искусать его губы до крови. Как он хочет поставить на нем собственнические метки. Как же он до безумия хочет заклеймить его шею, сделав его своим. «Добыча» — кричал инстинкт, рвущий Манджиро на части, заставляющий его тело дрожать и покрываться потом от возбуждения. Он хотел схватить и взять. Добычу следовало пометить, оставить на ней следы в виде засосов и синяков от пальцев на бедрах… Лицо альфы искривлялось: то он до безумия улыбался, а после осознания приходил страх, что он причинит ему боль. Он нравился ему настолько, что это можно было назвать одним словом — любовью. Нет, скорее грязной и больной любовью. Майки невероятно сильно тянуло к омеге, но тянуло ли самого омегу так же? А что если об этой уродливой черте узнает Такемичи? Сано не знал ответа. И снова вспышка в его сознании, как он трахает своего омегу. Страх сменился блаженством. Затем снова страхом. Альфа схватился за голову, из его горла вырывался хриплый крик от сильной боли, а после тихий и жуткий смех. Он ощущал себя истощенным и уставшим, казалось, что этот монстр выжал все жизненные силы. К горлу подступила тошнота, голова гудела. Больше всего на свете ему хотелось проснуться от этого кошмара. Мужчина всеми силами пытался себя убедить в этом. Но, увы, это не ночной кошмар, который забудется на утро. Всё происходило наяву. Схватившись за ледяную стену, мелко трясясь всем телом и еле передвигаясь ватными ногами, двигался к столешнице, где находилась заветная баночка. Горсть таблеток для подавления внутренней сущности высыпаются на ладонь, а парочку падают на пол, скрываясь в темноте комнаты. Он глотает их, даже не удосужившись запить. Он снова возвращается на кровать и закрывает себе рукой глаза. Так и лежит, пока внутренняя сущность не перестает буянить. Майки до сих пор хранил в памяти те времена, когда они ни на миг не расставались. Прекрасные дни, когда были всем для друг друга. Когда в очередную ночную прогулку, говорил, что они как луна и солнце. Его луна и все звезды. Как неустанно повторял, что единственный, кто может по-настоящему осчастливить. Дыхание заметно успокаивается. Только после этого приступа оставалась лишь разочарование и боль. — Такемучи же меня не бросит, правда? — тихо и с болью произносит мысль, что засела глубоко в сердце. Горькие слезы непроизвольно заполнили глаза, а в горле застрял удушающий комок, мешающий дышать. Отчаяние достигло своего пика. Он ощущал липкий страх, пробежавший ледяными пальцами вдоль позвоночника. И знал, что выглядел жалко, словно побитая дворняга, а рядом с ним ощущал себя по-настоящему грязным и недостойным. Только ничего не мог с собой поделать, альфа до самого конца вцепится своими зубами за свою омегу, как и подобало любящей псине. Его мысли продолжали полосовать душу, будто скальпелем. Что, если Такемичи, единственный человек, на которого он мог по-настоящему положиться, однажды решит уйти? Что, если он устанет от всей этой борьбы, которая подбрасывает им жизнь, и просто исчезнет? Да, Майки был окружён верными друзьями, но никто, кроме омеги, не может заполнить ту пустоту, которая всегда была у него в сердце. Боялся, что однажды его возлюбленный может отвернуться, уйти и оставить его одного в этом холодном и беспощадном мире. Сердце сжалось от страха и боли, мысли смешались в вихре тревог и сомнений. Он никогда не чувствовал себя настолько уязвимым. Все страхи и переживания вдруг обрушились на него снежным комом. В эту темную и спокойную ночь и не спал омега, глядя в потолок огромной спальни. Все его мысли о Майки и о той новой ночнушке, которую он успел уже показать Чифую. — Майки-кун уже вот-вот вернется из командировки, я так рад. Хочу встретить его и обнять, — омега повернулся на бок, обнимая подушку, представляя объятия с альфой. Скоро они будут вместе, и он сможет почувствовать это настоящее, тёплое присутствие, которое дарило ему покой и уверенность. Вспоминая о той ночнушке, омега жаждал жаркую ночь после возвращения возлюбленного.