Легенда о красной нити судьбы

Тихий штиль неожиданно накрыл омежью сущность, принеся с собой душевное спокойствие. Радость наполнила душу до краев, вытеснив скорбь и окутав ее омутом солнечного тепла. Счастье, которое некогда казалось лишь недостижимой звездой, теперь нежно обнимало его сердце, окутывая теплом и спокойствием. То, что когда-то казалось недостижимым, лежало в хрупких руках Такемичи. Оно подарило силы, чтобы ощутить полноту и значимость своего существования. Что-то обволакивало его сердце, щекотало своими нежными прикосновениями где-то под ребрами. Пронизывало каждую клеточку организма, заставляя сердце биться сильнее. В объятиях они встречают истинное понимание и соприкосновения душ, где время останавливалось, а мир вокруг прекрасно застигнут в мгновении вечности. Они чувствовали, как их влюбленные сердца растапливали холодную реальности, и что истинная любовь способна подарить новый смысл их жизни. Бескрайний океан эмоций, словно сотни маленьких звездочек, искрящихся в ночном небе, сразу были зажжены в его душе. Они вспыхивали и проникали в каждую клеточку его существа, а после взрывались внутри от бескрайней яркости. Сердце раскалывалось на тысячу частей и в то же время, собиралось обратно воедино. Каждый вздох давался с трудом. А волнение и счастье передавались и его сущности. От любви к этому человеку, Такемичи готов пройти через огонь и воду, только чтобы быть с ним до самой глубокой старости. Держать его руку. Крепко обнимать. Множество капелек слёз, словно бриллианты, прокатывались и быстро скрывались за пределами лица омеги. В глазах альфы все выглядело прекрасно, именно в этот момент его пара плакала от счастья. Не дожидаясь какой-либо реакции, Майки подхватывает Такемичи на руки, унося обратно в свою спальню. — Э? — от неожиданности вцепился Мичи за чужую шею, лишь бы не упасть. Майки аккуратно опустил драгоценную ношу на кровать. Такемичи только сейчас заметил, что был практически в неглиже. Когда Ханагаки выходил из комнаты прямиком на кухню, то нацепил первую попавшеюся одежду. И судя по размеру – не его. Шаровары на бедрах и в любой момент могли спасть с худощавого тела, а верха на нем не имелось, банально не было времени искать. А самое глупое лишь то, что омега пытался уйти куда-то в таком виде. Стало безумно неловко от своей же глупости и невнимательности. Матрас рядом прогнулся. Голубые глаза замечают укладывающего Манджиро рядом. Ленивый взгляд гонщика нетерпеливо буравят свой же телефон, дожидаясь звонка Кисаки или Коко. Это немножко оскорбило. — «И это все? Я думал мы поговорим! А может мне послышалось это признание?» — думает про себя, вызывая вновь неприятные эмоции. Лицо исказилось в гримасе обиды: нахмуренный лоб, а брови «плавали» волной. Взгляд брошенного щенка под дождём. Омега не умел скрывать эмоции, да и сам не старался их скрыть, поэтому продолжал сверлить взглядом. Майки конечно же обратил внимание. — М? — посмотрел вопросительно на Такемичи, не понимая, почему тот опять обиделся. Стоило столкнуться взглядами, как омега резко отвернулся к окну, непроизвольно демонстрируя свою бледную спину. Выпирающие косточки «хищнику» напротив хотелось искусать или просто долго целовать, а после зарыться между лопаток и вдохнуть глубоко родной запах любимой ванили. Каких трудов стоило сдерживаться одному из самых завидных альф Японии. — «Может мне послышалось? Эта шутка какая-то? Я уже схожу с ума?» — недовольно вздохнул Мичи, забываясь, что в комнате сейчас не один. Альфа пододвинулся поближе. Легко обвил руку вокруг талии, пальцы осторожно скользили по бархатистой коже, вызывая сладостные дрожи на поверхности тела. Вторая рука, слегка опиравшаяся на матрас, поддерживала и обеспечивала хозяину своего тела опору. Губы слегка прикоснулись к нежной коже мочки уха. — Что ты себе опять накрутил в голове? — бархатистый голос слишком интимно шептал эти слова, а тёплое дыхание опалило ушную раковину. Такемичи внезапно охватило смущение, и его тело непроизвольно дрогнуло от такой близости. Затем он медленно повернулся, чтобы встретиться взглядом с Майки. Их лица находились настолько близко, что их кончики носов чуть ли не соприкоснулись. Щеки разгорелись стыдливой краской. Он попытался скрыть свое смущение от пронзительного взгляда альфы, но это было невозможно. Альфа нежно переплел свою руку с рукой омеги и осторожно уложил ее на свою грудь. Он почувствовал сердцебиение альфы, бешеный стук, который отдавался в маленькую ладонь. Она была подобна песне, которой невозможно наслушаться и насытиться. — Такемучи, я чувствую, как ты негодуешь, — его взгляд падает на мобильник, а потом снова на любимого, но уже серьёзно разглядывая. — Мне нужно быть на связи, а то они мне эти оба мозги прожрут. Ханагаки смутило такое действие со стороны гонщика. Попытавшись вырвать руку, что сжимала сильной хваткой, но глупые попытки не увенчались успехом, ему просто на просто не позволяли этого сделать. Его наивности стоило только позавидовать. Не ведая истинной причины, бедная омега не удосужилась подумать и по привычке накрутила эти глупые мысли. Стыд охватывает его почти мгновенно, съежившись, не придумывает ничего лучше, кроме как отвести взгляд. — В-все в порядке, — его голос прозвучал глухо. — Неправда, а сейчас ты сильно взволнован, — гонщик прекрасно видел омежью сущность насквозь. Его глаза опасливо сверкнули и пронзительно посмотрели, как бы говоря: «перестань врать». — Откуда ты вообще знаешь это? — после этих слов, Майки резко дернул за руку, приближая его вплотную к себе. Схватил подбородок, крепко сжал пальцы на щеках, заставляя приоткрыть рот. Язык без церемоний проник в рот омеги, а пальцы сильнее сжали его щеки. Это было агрессивно и внезапно, но Такемичи это понравилось. Целовался альфа как хищник, пожирая свою жертву со всей страстью, и омега охотно становился добычей. Позволяя языку мужчины проникнуть внутрь, тот пройдясь по деснам, встретился с его языком. Почувствовав ответное движение, тихо прорычал в губы и начал неторопливый танец языков, наслаждаясь сладостными губами, легко сжимал чёрные волосы на затылке, зарываясь в них пальцами. Сано резко прерывает влажный поцелуй, и в этот момент омега жалеет, что не может продолжать «пробовать» чужие губы. Но пока им придётся немного подождать, потому что разговор ещё не был окончен. — Потому что ты мой омега, — с этими словами, альфа демонстративно облизнул собственную губу, а наглая ухмылка не предвещала ничего хорошего. — Э?! Т-твой? — чуть ли не давиться воздухом. Эти слова вызывают целую гамму эмоций, не поддающаяся никакому описанию. — Да. Сано решает умолчать о том, что с самой первой встречи это солнце – его. — Ты меня любишь? — внезапно спросил Ханагаки, всё ещё не веря в признание. И будто не они пару секунд назад жадно поглощали друг друга. Омега вновь чувствует на своих устах губы Манджиро. Поцелуй продолжался. К губам подключился язык, в очередной раз, пробуя на вкус. Голубые радужки, пробегаются по знакомым и любимым чертам и снова спрятались в своих редких ресницах. Рот чуть больше приоткрылся, давая ещё больше действий. Язык задевал губы и осторожно сплетался с его, тем самым одаривая смелостью. Омега понемногу берет инициативу в свои руки, закидывает руки на шею, прижимая ближе к себе. Он будто пытался наверстать все те упущенные двенадцать лет. Отвечал на затянувшийся поцелуй и неосторожно покусывал нижнюю губу, ведь забыл, как правильно целоваться. Отнюдь неуклюжесть сильнее распаляло гонщика, поэтому еще сильнее обнаглев, положил руки на талию своей пары и притянул поближе к себе. Игривость и некое предвкушение накрыло разум Ханагаки. Откуда-то проснулась дикая жадность, поглотить уже своего нынешнего парня. Непроизвольно на талию альфы запрокинулась худощавая нога, а в комнате становилось всё жарче. Только Манджиро не дал ему сильно увлечься и разорвал поцелуй в очередной раз. Им нужна была передышка. Прийти в себя от столь опасной ситуации. Без каких-либо слов они лежали в приятной для них тишине. Оба понимая, что слова здесь не нужны. Внезапное неприятное покалывание в районе паха Такемичи свидетельствовало лишь об одном: ему нужно было уединиться, чтобы помастурбировать. Он ненавидел это делать после течки. Все тело обычно жутко болело, и это приносило не удовольствие, а боль. Но на удивление сейчас боль приносила лишь небольшой дискомфорт. Скорей всего не без помощи Сано это произошло. Нога скинулась с бёдер своего парня, а сам немного отодвинулся, чтобы накрыть ладонью свой пах. Безумно не хотелось показывать своё состояние. Ведь Майки мог подумать о нём невесть что, а самое худшее назвать извращенцем. — М-майки-кун, — в очередной раз залился краской. — Я задам странный вопрос… — его приглушенный и неуверенный голос заставил альфу напрячься. — Хорошо, — взгляд падает на пах возлюбленного, замечая, как он прикрывался и слегка двигался бёдрами. — Мы занимались сексом? — давится кашлем и тут же заглушает себя подушкой. Лицо зарылось в мягкую поверхность, лишь алые кончики выдавали это милое создание с потрохами. — Да, — усмехается гонщик, подпирает свою голову рукой, рассматривая возлюбленного, а после прикасается к волосам, нежно проводя по локонам. — Я больше не девственник, — в нотках приглушенного голоса звучала радость. — Но я ничего не помню, — его лицо вновь поворачивается к лицу альфы, показывая своё расстроенное лицо. Сано усмехается. Ведь его возлюбленный не совсем потерял девственность. Самое интересное их ждёт впереди. — Доктор запретил Такемучи заниматься сексом с проникновением. У тебя же до сих пор боли? — протянул руку туда, где держал свою омега. Жадно облизывает свои пересохшие губы, предвкушая не менее интересную «программу» на сегодня. — Все в порядке, не беспокойся, — жалкие попытки отдёрнуть чужую руку со своего паха не увенчалась успехом. — «Ч-черт, я ему проболтался, что девственник!» — запаниковал бедный омега. Только вот его парень уже знал практически всё. И даже проверил. — Не ври, тебе нужно подрочить, — настойчиво нажимал на пах, а после воспользовался растерянностью и убрал его руку. Будто бы мелкая ручонка способна остановить. — Ма-Майки-кун, не беспокойся. Я сам со всем этим разбер… — альфа внезапно испустил свои феромоны и затыкает очередным поцелуем, этим самым возбудив его. Гонщик проскользнул рукой вниз, стягивая спортивные штаны омеги с тазовых косточек до середины бёдер. Под штанами трусов, конечно же, не оказывается, вызывая у альфы рычание полного желания. Обвел языком затвердевший сосок, срывая с губ приглушённый стон. Альфе такое не понравилось, поэтому он нахмурился и отстранился. Покрасневший омега смотрел на него снизу-вверх. Вид открывался поистине завораживающий. Они больше не могли сдерживаться и прятаться друг от друга. Ни здесь, ни сейчас, когда судьба в очередной раз предоставила им такую идеальную возможность укрепить свою связь. Их тянуло друг к другу, как магнитами. Притяжение было слишком сильным. Они не могли устоять перед этой связью и не могли устоять друг перед другом. Да и зачем? Мешающие штаны альфы и белье летят с кровати на пол. Холодный воздух касается горячей кожи, от чего та покрывается мурашками. Теперь между их телами не было никакой преграды, поэтому они жмутся друг к другу, сохраняя накопившейся жар тел и создавая новый. Тяжёлое дыхание обоих, лишь убеждала их дикое желание спустить на полный газ. Что они и делают. Топят себя в новом поцелуе, в этот раз глубоком и мокром. Такемичи хотел Майки до трясучки в кончиках пальцев. Заметив столь откровенный взгляд, альфа скрипел зубами. Омега постанывает и в нетерпении трется бедрами, оставляя после себя на животе влажный след предэякулята. Гонщик тихо рычал, крепко вжался в пах, начиная двигаться. Ханагаки почувствовал настойчивое трение между ног, поэтому не смог сдержать жалобного стона. Трение не было неприятным, оно было желанным. Он безумно желал альфу, и нуждался в нём. Нуждался в его прикосновениях и ласке. Почувствовать его тело рядом со своим и полностью отдаться ему. Обхватив торс Майки ногами, он выгнулся на кровати настолько, насколько позволяли ему крепкие объятия. Хватался за плечи, спину, руки альфы, иногда непроизвольно оставляя на них красные отметины. В ответ на это гонщик в порыве страсти кусал плечи, после сразу же целовал отметины, выпрашивая тем самым прощение. Но ему не было жаль. Сано опустил руку между их телами, чтобы помочь быстрее достигнуть оргазма, крепко сжал их органы между собой. Обхватывает всей ладонью и пару раз ведёт вверх-вниз, задевая головку большим пальцем. Со смазкой пальцы скользят лучше, быстрее. Они оба наращивают темп, создавая больше трения и целуют друг друга самоотверженно, со всеми теми чувствами, что столько лет таилась в их душах. В очередные поцелуи вкладывать столько эмоций и чувств, что в любой момент грозилась взорваться. Альфа застонал, двигая подрагивающей ладонью резче, темп становился более энергичными. Пара двигалась в унисон, их тела переплетены, а они приближались к вершине своего возбуждения. Пальцы альфы двигались намного ловчее, а тело омеги выгибается дугой от восторга. Общая эйфория накрывает возлюбленных. Они обретают момент совершенной синхронности и гармонии, и их души соединяются от блаженного экстаза. Альфа ложится рядом, утыкаясь носом в изгиб тонкой шеи, вдыхая приятный запах ванили, смешавшегося с потом и его собственным запахом. Только вот Такемичи чувствует себя максимально грязным. Скорей всего не привыкший к утехам, ему стало стыдно перед Майки. — Майки-кун, можно я приму ванну? — робко спрашивает и делая жалкие попытки хоть как-то прикрыться. Такое действие лишь смешило альфу. За неделю их марафона он вдоль и поперек изучил омежку. Хотелось скорей вытрахать всю робость. Научить любить свое тело и пользоваться им, конечно же, на самом Манджиро. — Хорошо, пошли, — согласился гонщик. Не стесняясь своей наготы в отличие от некоторых не пытался найти одежду, чтобы прикрыть себя. Подхватив пока ещё плохо понимающую омегу на руки, от чего тот издал резкий писк, и быстро сменился на стон, когда голова альфы наклонилась к шее. Обнюхал омегу, вдыхая в очередной раз аромат ванили. Глубоко вздохнул, ведь тело отреагировало на запах моментально. Он вонзил зубы в плечо, после чего послышался писк боли. В последний момент Манджиро отдёрнул внутреннюю сущность в желании укусить шею. Именно там, где ставилась метка на всю оставшуюся жизнь. Ещё не время. После мимолетной потери самообладания, наконец-то мужчина относит в ванную. Усадил на бортик огромного джакузи. В свою очередь очаровательное создание смущенно свёл свои ноги вместе, прикрывая тем самым свой пах. — Можно одежду? — отвернул смущенное личико в сторону. Ему неловко просить чью-то одежду, хоть теперь он и являлся официально возлюбленным этого завидного альфы. — Да, — Сано быстро скрылся за дверью ванны и спустя каких-то пару секунд вернулся со стопкой одежды. Голубые глаза падают на чистую одежду альфы. — «Это его одежда? Ах, Майки любит носить оверсайз. Его одежда...» — закусил нижнюю губу, тут же снова отворачиваясь, лишь бы не показывать истинных чувств. — Спасибо, а теперь можешь уйти? — не хотел, чтобы Майки продолжал видеть его в таком ужасном состоянии, поэтому пытался прогнать. Он чувствовал себя уродливым, изможденным и грязным. — А ведь мы принимали вместе ванну, — обиженно пробурчал альфа. Сано знал, что его возлюбленному нужно немного пространства и времени, чтобы собраться с мыслями. Поэтому оставил его в покое, дав ему время подумать и разобраться в своих чувствах. Когда Такемичи остался наедине и, разобравшись с тем, как набрать ванну, с чем благополучно справился. Взяв какой-то гель для душа намылил им свое тело, а после смыл. Далее он решил рассмотреть себя. Когда он посмотрел в зеркало, то увидел, что сделала с ним жизнь. Его взгляд наткнулся на ходячий скелет. И резко отвел взгляд в страхе и замешательстве. — Он либо слепой, либо действительно слепой, — грустно усмехнулся, заметно погрустнев. Но когда потянулся к полотенцу, внезапно потерял равновесие, громко рухнув. Ударившись об пол, почувствовал, как резкая боль пронзила его тело. Он закричал от боли и страха, не понимая, что произошло. — Б-больно, — тело дрожало. Попытавшись встать, но не смог из-за слабости своего тела. Боль, одиночество и страх – смешалось в одно. Он не знал, что делать. Дверь отворяется с громким грохотом. Вихрем влетает Майки уже одетый весь взволнованный и напуганный. Пред ним предстаёт не самая лучшая картина. Растекшийся по кафельному полу омега выглядел растерянно, а глаза переливались от накопившейся слез, что не успели начаться. — Твою мать, Такемучи! — оказывается на коленях перед своей парой, внимательно осматривая тело на наличие травм. И замечает. Покрасневшую кожу на коленках и локтях. — Все в порядке. Не в порядке. Далеко не в порядке. Ему очень больно и стыдно. — В следующий раз ванную только со мной принимаешь! — повышает голос гонщик, который не сдержался из-за сильного волнения за свою пару. После он самостоятельно обтер Такемичи, который с неохотой дал это сделать. Оделся омега самостоятельно. Как и ожидалось, одежда была оверсайз: кофта песочного цвета с длинными рукавами и штаны на шнуровке того же цвета, судя по всему это был домашний костюм. Это не удивляло, ведь Майки всегда любил носить свободную одежду, не сковывающая тело. Слабый аромат дымного дерева исходил теперь и с самой омеги. Несмотря на то, что одежда была постиранной, но запах своего хозяина ткань хорошо пропитала, такое ощущение, альфа специально перед этим потерся об нее. Но это ведь не так? Заметив боковым зрением, как его хотели вновь подхватить на руки, резко отступил на шаг назад. — Можно я самостоятельно? Я не настолько немощный, — с обидой взглянул на Майки. В этих голубых глазах альфа стал замечать небольшой огонек. Это было едва уловимое свечение, проблеск чего-то большего. Тот же самый огонь, который раньше зажигал сердца многих людей. Его упрямость порой переходила границы. Майки нравилось все это в Такемичи. Ему нравилось, что тот не боялся рисковать, хоть и безумно волновался. И это было той самой силой, с которой приходилось считаться даже «непобедимому Майки». — Такемучи милый, когда упрямится, — потянул руку непонимающему возлюбленному. — Но я имею право подать тебе руку, — уточнил он. Омега смутился, укладывая костлявую ладонь в крепкую ладонь. Так они дошли до спальни вместе, неспешно, хоть и по дороге пытался переубедить, что можно побыстрее. На что альфа фыркнул, припоминая инцидент, что произошел в ванной комнате. Пара легла на прибранную кровать, что так любезно альфа убрал, пока Такемичи мылся. Когда Такемичи осмелился, Майки почувствовал приятное щекотание и скручивание в животе, похожее на ощущение тысяч мотыльков, летающих по всему животу. Он не мог поверить, что его парень так быстро мог перехватить инициативу в свои руки. А значит и другому научится быстро. Он обнял омегу и прижал к себе в ответ. Они могли чувствовать друг друга. Чувствовать биение сердец друг друга. Дыхание друг друга на своей коже. Это было прекрасно. Омега наклонился и нежно поцеловал в манящие губы. Это был маленький, невинный поцелуй, но простое соприкосновение губ вызвало волну приятных ощущений в их телах. Майки улыбнулся, и Такемичи улыбнулся в ответ. Им безумно нравилось ощущать, что их тела так близко, что их сердца бьются как одно целое. Гонщик чуть ли не задыхался от давно забытых чувств, и ему нужно было снова поцеловать омегу. Так он и сделал. — Я не верю до сих пор, что могу вот так вот лежать с тобой. Не хочу, чтобы это заканчивалось, — после кратких поцелуев выдохнул свои переживания Ханагаки. — Не закончится, — уверил его гонщик, прижимая еще как можно крепче. После затянувшейся тишины, хрипловатый голос вновь воззвал к вниманию. — М-Майки-кун… — Ну что опять? — ожидая от своей пары очередной глупый вопрос и готовясь переубеждать в обратном. — А с кем был твой первый раз? Ты запомнил это? — как можно осторожнее попытался спросить. Он знал, что некрасиво спрашивать у своего любимого человека о «бывших», но интерес взял вверх. — Ты про секс? — горько усмехнулся альфа. Отношений после его солнца никогда не было, только секс или короткие интрижки, которые по итогу заканчивались очень быстро. Ему наскучивало, а после приходило раздражение, поэтому начинал грубить назойливым куклам. Иногда встречались и более хитрые, которые, увидев в нём золотую жилку и идеального партнёра, впивались в него как клещи. — Ну… хех, — неловко улыбнулся куда-то в грудь своей пары. — Майки-кун умеет обращаться с омегами. Наверное, твой первый раз был с хорошей омегой… — от таких мыслей в груди неприятно зажгло. Ужасно представлять своего парня с красивой дамочкой, хоть это было очень давно. — Это была проститутка, — не стал таить Сано. Свой первый раз прекрасно запомнил не потому, что девушка была хороша… — А? — Тогда где-то год прошел после того, как мы расстались. Изана потащил меня в бордель, чтобы я смог «расслабиться», — вспоминает тот самый день. Изана тогда буквально выебал ему мозг, уговаривая забыться в чужих объятиях и уверял, что так будет лучше и боль пройдет, а внутренняя сущность успокоится. — Он сказал выбрать ту омегу, которая мне понравится. Я выбрал какую-то блондинку с голубыми глазами и отымел ее. Вот и все. Она напоминала его солнце. В тот день альфа, очевидно, не забылся, а лишь сильнее утонул в этом болоте. Он понял, что с помощью секса, может подавлять влияние внутренней сущность. Но чувства нельзя было перебить сексом. — А-а, Майки-кун, тебе нравятся блондинки с голубыми глазами? Интересный вкус, — отшутился, ему стало стыдно, что он стал о таком спрашивать. Майки отстранился, внимательно вглядываясь в Такемичи, а после сказал: — Мой вкус уже поменялся. — Вот как… — всё еще стыдясь за свой вопрос, прикусил внутреннюю сторону щеки. Это выглядело до боли очаровательно, когда его маленькая омега не понимал или не хотел понимать, о ком речь. — Не бери в голову, — улыбнулся и провел рукой по волосам, слегка взлохмачивая их. Они лежали рядом, переплетя пальцы. Окутывающая тишина была приятной и нисколечко не напрягала. Им не нужны слова, потому что их сердца говорили на более громком языке. Остальное неважно. Пальцы, нежно поглаживающие костяшки омеги, перебирали косточки, стараясь не причинить боли, ведь знал, что его хватка может быть слишком сильной. Ему нравилось исследовать каждый изгиб его суставов, ощупывать каждую выступ. Это успокаивало. Майки безумно хотел убедить, свою омегу, что он любим. Отчаянно хотел доказать, показать всеми способами, что ему не все равно. В этот момент, в тихих и нежных прикосновениях, надеялся, Такемичи почувствовал любовь, которую испытывает к нему. За окном заметно темнело. — Эй, Такемучи. — Да? — сонно отвечает Ханагаки. Его веки тяжелели, а любимый запах, окутывающий с ног до головы, заметно успокаивали окончательно сущность от прошедшей бурной течки. — Не покидай меня, хорошо? — Не беспокойся, я не покину тебя, Манджиро… — искренне обещает. Прежде чем заснуть окончательно, перед глазами замелькали изображения из далекого прошлого. Он стоял на поле сражения с какой-то бандой. Его голова пуста, а сердце полно боли. Майки в тот момент, наконец, понял, что Такемичи его бросил, и перестал пребывать в иллюзорных мыслях, и то все тёмное, что тревожило его душу, вырвалось наружу, принося всем лишь боль и страдания. Манджиро, кажется, разрывало на части.