Легенда о красной нити судьбы

Обнимая омегу, сердце Майки бешено билось. Он ничего не мог ответить, лишь сильнее сжимал худое дрожащее тело. Утыкаясь в ворох тёмных волос, жадно вдыхал аромат нежной ванили, которая пьянила похуже самого крепкого алкоголя. Почему в прошлом он засунул язык куда подальше, и не смог поговорить с возлюбленным? Почему поддался эмоциям, и оставил его? Почему он не помог ему? Альфа все сильнее и сильнее сжимал зубы от ярости на самого себя. Вечные сомнения и неведомые страхи строили в нем лабиринт, в котором каждый поворот вел в тупик. Прошлое грызло душу, снова заставляя пожалеть о своих поступках. Отчаянье и бесплодные мечты пронизывали его сущность, оставляя сомнения и на совместное будущее. Внезапная боль в плече прервала его негативные размышления. Омега укусил его в плечо и что-то пытался с ним сделать. Утыкается, как новорождённый котёночек, в чужую шею. Облизывает место укуса языком, а потом целует. Разочарованно вздыхает, снова кусает кожу, вызывая не только боль, но и стаю гусиной кожи по всему телу Манджиро. Разочарованно хнычет от досады, отстраняется и смотрит с обидой на гонщика. — Такемучи, что ты делаешь? — хмыкнул Сано, потирая место укуса на своей шее. Его любовь всё больше расцветала прекраснейшим цветком к очаровательному, смутившемуся созданию. — Засос, — бурчит тихо Такемичи. Стягивает тонкое покрывало со своего гнезда, скрывая своё нагое тело. — А почему бы просто не поцеловать в губы? — насмешливо спросил гонщик, чмокая кратко в уголок губ Такемичи. На что смущает свою пару. Тот восхитительно тушуется, плотнее стискивает пальцами одеяло. — Не хочу, — громко заглатывает слюну. Щеки отливали красноватым оттенком, придавая ему наконец-то здоровый вид лица. Смущение, вожделение, счастье, восторг… – безумно шли его Такемучи. Хотелось осыпать нежностью и любовью восхитительное создание перед собой. Заполнить пустоту друг в друге, которую он упустил по своей же подростковой глупости и дурости. И больше никогда не отпускать. — Хочешь на моем теле отразить свои собственные омежьи отметочки, показав этим, что я занят тобой? — подразнивает альфа, а его непристойное любопытство берет над ним вверх. — Я хочу сделать то, что не сделал в прошлом, — серьёзно отвечает ему Ханагаки. Отпускает одной рукой ткань одеяла, но второй все ещё придерживает. Перекидывает тонкую ножку через мужчину, смело усаживается прямо на мужское достоинство. Омегу не смущался своей обнажённости, возможно течка, стирала элементарные границы с инстинктом самосохранения. Это вводило в замешательство, Манджиро заскрипел своими зубами, снова в уме вырисовывая неприятную для него картинку. А если бы его любовь оказалась в аналогичной ситуации с другим альфой? Ответ был вполне себе логичен: им с большой долей вероятность могли воспользоваться, а после выкинуть, как ненужную вещь, снова растаптывая гордость доброй и искренней с головы до пяток омеги. Горячая ненависть к своей же фантазии в виде какого-то альфы заставляла ревновать собственника. Гонщик сам сдерживался, стараясь не причинить еще больше душевных ран своему возлюбленному. Не истерзать на первый вид исхудалое тело своего нефилима, которое для него все равно являлось горячо желанным. А что будет, когда Мичи вновь прибавит в теле? Появятся округлые бёдра, а сочные ножки, вместе с округлой попкой от природы придаст вновь пленительный образ. И тогда альфа вдоволь насытится, оставит собственнические метки на этих округлых частях телах, чтобы все знали, чей он. И тогда опробуют все места и горизонтальные поверхности в доме. Вдоволь наверстают упущенную юность. Альфа с удовольствием научит свою чистую, как снег, пару получать удовольствие, отдаваться со всей страстью в его руках. Раскрепостит, вытрахает всю застенчивость. Будет вышептывать в раскрасневшееся ушко, какой прекрасный омега лишь для него одного. — Ты про тот случай, когда я попросил тебя поставить мне засос, а ты отказался, и сказал, что, только став взрослыми, сделаешь это, — улыбается Сано. На него вновь наплывают воспоминания, былого прошлого, когда его любимый в очередной раз причитал за его сказанную глупость. Об этом обмолвился подросток, когда они прогуливались по вечернему Токио, крепко держась за руки. Тогда глава «Тосвы» попросил у своего парня поставить себе засос. На что мальчишка дико засмущался, начал бить своими кулачками по спине прямо на улице самого «непобедимого Майки». Омега вопил и начал громко ругать: — «Ты же знаешь, что засосы – это как метки! Нельзя быть таким легкомысленным, для альфы иметь засосы – это значит показывать, что омега предъявляет права. Нам всего лишь шестнадцать лет!» - твои же слова не так ведь Такемучи? Ты меня тогда этим обидел, — слово в слово напомнил своей омеге. Обнаженный перед ним Ханагаки молчал. Раскрытый слегка ротик застыл в немом шоке. Майки просовывает руку в одеяло, укладывает по-хозяйски руку на осиную талию, нежно поглаживает кожу. Второй рукой осторожно поглаживает щеку, заправляя прядь волос за ухо. — Тогда позволь показать тебе, как правильно ставятся засосы, а впоследствии ты продолжишь уже на мне, — ласково предлагает своей любви. Ловит свободную руку, переплетаясь с ней. — Открываешь слегка свой ротик, плотно прижимаешь губы к выбранному месту, — еле слышно объясняет в ушную раковину. — Засасываешь кожу, не слишком сильно и не слишком слабо… — неожиданно обхватывает молчу ухо губами, вызывая стоны. И так же быстро выпускает из своего плена, вызывая уже стоны разочарования. — А самое главное – твои губки должны довольно долго сосать… — томно заканчивая свое предложение с двусмысленным подтекстом. Влажный язык начинает вылизывать Такемичи, спускаясь к лебединой шейке. Омега заметнее заёрзал, ахая в полном восхищении, альфа стискивает бедрышко, придерживая неугомонного нефилима. Прижимается вплотную к шее, посасывает пульсирующую жилку, втягивает кожу и отрываясь с громким чмоком и любуясь на оставленное красное пятно. — Тренируйся, солнце, — откидывает голову назад, отдаваясь в неумелые руки омеги. Голубые полные страсти глаза сжирают горло альфы. Облизывает свои сухие губы, а после льнёт к крепкой шее. Обхватывает губами кожу, начиная слегка посасывать, щекоча его язычком, затем прикусывать и терпит неудачу, вновь получая следы от зубов и маленький, еле заметный красный кровоподтёк. Омега снова присасывается к свободному участку кожи, стараясь делать так. Как ему объяснил «учитель». Майки кайфует, получая неминуемое удовольствие. Сущность рокочет, получая удовлетворение и альфа на удивление соглашается с ней. Омега таким наглым образом предъявляет на него права, собственнически присваивая завидного альфу себе. Сам он безумно хотел всему миру показать, что Мичи – его. А он - его. Омега в очередной раз прильнул губами к горлу, целует, всасывая участок кожи, отстраняясь с большим трудом. Внутренняя сущность заметно успокаивается, перестает дрожать, стоило увидеть багровый засос, полностью удовлетворяясь отметке. На смену этому приходит усталость. Хотелось безумно спать. Голова удобно умещается на плече у альфы, а веки постепенно закрывались. Но в то же время омега пытался бодриться, вспоминая тот сон - кошмар. Страх охватывал его, он боясь просто засыпать. Снова увидеть того Манджиро, смотрящего на него как на мусор под ногами. Снова услышать обидные слова, колющие хуже любого ножа. — Если хочешь поспать, то спи, — Майки вынимает разум Такемичи из болезненного сна. Его рука перемещается на спину, перебирает косточки позвонков, добираясь до холки. Разминает участок легкими движениями, заметно расслабляя такими действиями своё сокровище. — Боюсь, — признаётся в своей слабости омежка. Тычется кончиком носика в шею, обнюхивает дымный запах дерева. Сущность уже давно успокоилась, лишь тихо помуркивала, стоило ощутить запах своей пары. — Возьми меня за руку и ложись, — не дожидаясь ответа, перемещает легкое тельце на кровать, перед этим расчищая пространство от беспорядка, наведённым любимым. Голова ложится на мягкую подушку, а после тщательнее укутывает обнажённое тело в его же простыню. Сано протягивает ему руку, которую тот в ответ сжал. Устраивается прямо под боком своего возлюбленного. Он рассматривает уставшую омегу, что был похож на маленького ребёнка, чем на взрослого мужчину. Сознание резко встрепыхается, вырисовывая младенца так похожего на Такемичи. Только что родившую омегу, который искрился счастьем. Немного измученный от схваток, но крепко держащий маленький комок их совместной жизни. Он понимал, как далеко до их идеального и совместного будущего. Их ждало множество препятствий, что будут стоять на пути к счастью. Самое главное – преодоление ужаснейшей болезни, медленно пожирающей и убивающей организм владельца. Ему не было важно, сможет ли в будущем родить его омега. Не важно, останется бесплодным или же судьба соблаговолит дать шанс. Всё это не было важно, если Такемичи Ханагаки останется до конца жизни подле него. — Когда снятся кошмары, то вспоминай о том, какие хорошие моменты происходили в твоей жизни. Это помогает отвлечься, — заверил возлюбленного. Прекраснейшее создание вновь зашевелилось, хмуро рассматривая альфу, после чего отвечая: — Момент признания тебе в любви, когда ты согласился встречаться со мной, — хихикает Ханагаки, ещё крепче сжимая руку гонщика. Было специально или нет, но омега в очередной раз флиртовал с ним. Очаровательно строил заплаканные глазки, а опухшее личико ничуть не отталкивало. Сплошное удовольствие рассматривать прекраснейшее создание на своей кровати. Ведь даже в самых идеальных грёзах не мог представить, что когда-нибудь этот день наступит. — Ну ты и вспомнил, Такемучи, — отводит свои глаза, смущаясь. — Мне потом Кенчин мозг до дыр проел, что я первым тебе не признался, — тоже вспоминает тот день. Наверное, самый неловкий момент в его жизни, но одновременно греющий душу момент. Это было жаркое лето, везде стрекотали цикады, наполняя воздух своим монотонным щебетанием маленьких брюшков. Безжалостное солнце окутывало жителей Японии своим палящим лучом. В эту знойную пору, даже тени деревьев не помогали скрыться, и насладится прохладой. Многие люди отсиживались, дома ища в спасении в своих вентиляторах или кондиционерах. И лишь работающие люди периодически выбегали на обед или же по своим рабочим делам, стойко терпя ужасную погоду. Именно в этот день Такемичи позвал своего лучшего друга на «супер важный разговор». Чифую всю дорогу ворчал, не в силах больше терпеть ужаснейшую погоду, из-за которой весь вспотел. Поэтому двое подростков укрылись от знойной жары в кафе, где работал спасительный кондиционер. — Чифую, как думаешь, я симпатичен Майки? — протяжно выдыхает, подпирая рукой свою голову. Опущенные глаза, смотрели, как он лениво ковырял свое мороженое ложечкой Омега, пьющий в этот момент свой шоколадный коктейль, давится от услышанного. — Кха…кхаа… — громко кашляет Чифую, пытаясь выхаркнуть попавшую жидкость не в то горло. Ханагаки поднимает глаза, заволновавшись за подавившегося друга. Но когда проверяет, что его жизнь вне опасности, снова громко выдыхает. Бросает ложечку, та в свою очередь стукается о стеклянную поверхность. — Значит нет, — поджимает свои губы, стараясь сдержать порыв своих эмоций. Мальчишка метался, истерзывая самого себя. — Сколько раз я повторял, что да? — хрипит блондин, что с большим трудом победил внезапную смерть. Поднимает мокрые глаза, благодаря вызванному кашлю. Подросток хмурился, а потом скривился, не желая верить своему партнёру. Он вообще не мог понять, какой ответ хотел услышать. Ему безумно хотелось встречаться с самим Сано Манджиро, но одновременно не мог поверить, что сам глава «Свастонов» заинтересуется таким омегой как он. — Ты просто не хочешь обижать меня! — от досады завопил желтоволосый, откидываясь на мягкий диванчик, снова громко выдыхает. — Ага, и все наших ты то же слепыми хочешь назвать? Да вы буквально как парочка. Ты не замечаешь, как он заботится о тебе? — раздраженно доказывал свою правоту заместитель командира. Ему порядком надоело нытье друга о своей «безответной» любви. — Майки-кун ко всем так относится, — в свою очередь парировал Ханагаки. Майки действительно слишком лип к Такемичи. После каждой стычки, подходил к подростку, закидывая на плечи тяжелую руку, утыкаясь в шею и что-то устало бормотал. Мог внезапно подойти сзади, обнюхать шею и удовлетворенно улыбнутся. Или когда они гуляли с верхушкой «Свастонов», Манджиро всегда обвивал талию или снова закидывал руку на плечо, прижимая ближе к себе. Ханагаки это всё сводил к ребячеству со стороны главы или подколам. — Ко всем? Ты думаешь, что он к Доракену несется после каждого собрания, чтобы узнать его мнение? — попадает прямо в точку Чифую. — Или то, какой Майки скандал учинил, потому что ты поехал со мной на байке, а не с ним? — а вот это заму особенно больно вспоминать. Кому вообще хотелось наживать врага в виде «непобедимого Майки», даже его парни не спасут от горячей ревности этого монстра. Такемичи отвел взгляд в сторону и смутился, а после произнес: — Тогда почему он не признается в любви? — сдаётся подросток. В доводах партнёра была правда, ведь все же Чифую чуть-чуть умнее. — Вот ты ждешь от него шага, — делает глоток своего коктейля омега. — А сделай первым, — криво усмехнулся юноша, глядя на своего приятеля. — А если он мне откажет? — взволновался Такемичи, ему было проще получать по лицу в драках, чем признаваться в чувствах Манджиро. — Тогда начнется конец света, — ответил быстро Мацуно. От такого подросток вскипел. Ему было не до шуток, ведь позвал друга для серьёзного разговора, чтобы решить этот вопрос раз и навсегда. — Хватит шутить, Чифую! Я вот тебя поддерживал, когда ты сходился с Баджи и Казуторой. Чифую странно посмотрел на друга. — У нас все было просто, они мне сразу сказали, что я принадлежу им обоим, — усмехнулся Мацуно. Альфы сразу приметили его, сначала это был Баджи, который познакомился с мальчиком в школе. А после и Казутора. Обоим альфам ужасно нравилась омега. Они идеально гармонировали втроём, поэтому Казутора и Баджи сразу решили присвоить омегу себе, а тот и не был против. Хоть и отношения втроём осуждались обществом, но Мацуно такое не волновало, когда под боком два горячих парня. Такемичи хмыкнул и посмотрел в окно. Ему было завидно, Чифую состоял в идеальных отношениях. А у него неизвестная хрень, от безысходности хотелось на ромашке уже гадать. — Такемучи, дай мне телефон свой, мой разрядился. Нужно позвонить, — выводит из раздумий друга, выпрашивая телефон. Мацуно надоели страдания своего друга на пустом месте. — Хорошо, — выискивает телефон в форменной куртке, протягивая чудо технику партнёру. Чифую открывает чужую раскладушку, сначала что-то тщательно выискивал, а потом начал печатать. Мальчик в это время был погружен в свои мысли, думая, а как признаться Майки и получить долгожданный ответ. — Все я написал Майки, что у тебя к нему серьезный разговор, — протягивает обратно раскладушку другу, довольно улыбаясь. После Чифую допивает свой коктейль. — ЭЭЭ?! — ужасается Ханагаки, открывает телефон, чтобы предпринять попытки отменить сообщение. Если такая функция, конечно есть. — И еще спросил, где можно встретиться. Он предложил на поляне возле реки через двадцать минут, в том месте, — именно там альфа и поделился с Такемичи о своих планах, связанных с группировкой. — Дерзай, партнер, — подмигивает парень. — Чифую я тебя убью! — завопил желтоволосый, а от волнения закрутило живот. — Сначала признайся ему, а после можешь убить, — звонко засмеялся Мацуно. Омега подрывается с места, одаривает убивающим взглядом своего друга. Вылетает из кафе. За двадцать минут дойти до места их встречи просто на просто невозможно, слишком далеко находилось место. Чифую в свою очередь смотрит ему вслед, машет рукой и тихо добавляет: «Два придурка». Время близилось к вечеру, но пекло так и не хотело спадать. Высокая влажность воздуха вперемешку с жарой безумно душила. Добежав до места встречи, запыхавшийся омега, жадно хватал горячий воздух. На удивление мальчика Манджиро уже ждал на месте их встречи, хотя обычно альфа опаздывал. — Что-то срочное, Такемучи? — заволновался из-за вымотавшегося Ханагаки, блондин подходит ближе. Ждет, когда тот отдышится. — Это…Ну… — засмущался подросток, он выпрямился, лишь грудь громко вздымалась от такого марафона бега. У него не было времени обдумать своё признания, приходилось мямлить как глупая девочка-школьница. — Выкладывай уже, — глава «Тосвы» не был терпеливым. Он вынимает руки, покоившиеся всё это время в карманах шаровар, скрещивает на груди. — Майки-кун, как мне предложить встречаться человеку, которого люблю? — быстро тараторит Такемичи, зажмуривает глаза. А после доходит смысл сказанных слов. — «ААА, какой же я бред сказал, я не то имел в виду!» — вопит про себя подросток. Открывает медленно глаза, сталкиваясь с пустотой чёрных глаз. Темные тени, словно клещи, вцеплялись мёртвой хваткой в плоть, окутывая все мысли и тело в холодный кокон беспросветного ужаса. — А я по твоему мнению знаю? — стальным голос спрашивает у него альфа. — И кто это, Такемичи? — не отводит взгляда, жадно разглядывая глаза напротив. Такемичи вздрогнул. Почему Майки назвал его не по прозвищу? Он не понимал внезапную смену настроения. Теряется в глазах, полные ярости, ощущает сущностью ужас, исходящий от главы «Свастонов». Даже в битвах между бандами такого не происходило. Разозлить по-настоящему самого Манджиро нужно ещё постараться. — Да так…из нашей банды… — быстро отвечает омега, цепляясь одной рукой в свое плечо. Вновь коря за сказанную глупость. — Кто ЭТО? — послышался вновь стальной голос. Тяжелые шаги медленно настигали прямо стоящую парочку. — Вот вы где! — выкрикивает заместитель главы, — Майки, на нас одна банда собирается рейд совершить, все уже наши уже наготове, потом договоришь с Такемучи, — его сильные руки вцепились прямо заворот форменной куртки омеги, таща в сторону стоянки, где и стояли байки. Майки сжал руки в кулак, плетясь прямо за ними. От него веяло аурой убийства. Запах его феромонов опасливо распространялся по улице, вынуждая Доракена закрыть нос рукой и неприятно скорчится. — Твою мать, — выдавил из себя юноша с косичкой. Он отпустил омегу, когда они втроем подошли к байкам. Майки ударяет по боковой подножке, запрыгивает на байк, заводя двигатель. Железный конь быстро задребезжал, а после зарычал в своей привычной манере. Поворачивает голову в сторону Такемичи, сверля в нём дыру. Такемичи в свою очередь испытывал липкий страх, впервые видя Майки настолько злым и взвинченным. Возбуждённый дикой яростью, готовившись накинуться на свою жертву и разорвать на клочки. Загрызть смельчака, посмевшего его разозлить. Доракен то же подходит к своему байку, омега решается поехать с ним, не желая трогать такого Майки. — Ко мне садись, — приказным тоном обращается к бедному мальчику, стучит по задней стороне, где находилось сиденье. — Майки, — хотел уже заступится за Такемичи Кенчин. — Заткнись, — рычит резко Майки. Руку с сидения он не убирает, выжидает омегу. В глазах читалось: «Если не сядешь, я насильно пригвозжу на это сидение». — Блять, — снизил тон Кенчин. — Такемучи, че у вас произошло? — обратился к омеге, смотря на него с сожалением. Майки был готов прямо тут завалить зама, если тот ещё что-то против скажет. — Ничего, — тихо отвечает. Весь вспотевший не от жары, притупливая свой взгляд на асфальт и рассматривая мелкие камушки. — «Я обидел его?» — думает подросток, всё еще не понимая, что так разозлило Майки-куна. — Так ты сядешь ко мне или будешь стоять? — теряет терпение мрачнеющий хуже грозовой тучи глава. Омега вздрогнув, постоял еще пару секунд, вскоре решается сесть к возлюбленному. Медленным шагом, приближаясь к нему. Перебросив ноги через сиденье, усаживаясь на заднее сиденье. Обвивает талию альфы, утыкается лицом в сильную спину, скрывая стыдливо личико. — «Я такой придурок, почему не признался нормально?» — с этими мыслями они трогаются с места. Битва между мелкой группировкой и «Тосвой» закончилась быстро. Другие члены группировки удивились приехавшему, злому до трясучки Майки. Как только враги прибыли, без разбору альфа кинулся в драку, свирепо разбивая всем лица, включая режим: машина для убийств. Немного шокированные члены группировки последовали за ним. Такемичи, как обычно, получил пару раз по лицу в ходе битвы между «имбецилами, которые не дают поговорить с Такемучи» - именно так назвал их Манджиро, крича на всю улицу в десятый раз. — Свастоны победили! — выкрикивает Доракен, объявляя итог битвы. — Ура! — громким возгласом выкрикивает толпа «Свастонышей». Разбитая губа сильно пульсировала, а тело ломило от ударов. Множественные синяки расцветут на следующий день по всему телу омеги, и долго будут напоминать о себе. Подросток к такому давно привык, ему просто нравилось, что «Свастоны» относились одинаково к омегам и альфам, не делили на вторичный пол, когда многие поступали иначе. — Фухх, — облокачивается на плечо Мацуно Ханагаки, чтобы перевести дух. Ему стало завидно силе Доракена или того же Майки, получавшие практически минимальные удары. А ещё хорошая спортивная стойкость, свойственная от природы альфам восхищала. Чифую открывает рот, но тут же закрывает, не смея сказать и слова. Буравящий убийственный взгляд заставляет заткнуться, потупить взгляд и отойти подальше от Ханагаки. — Ты точно ему признался...? — сглатывает мальчишка, тихо шепча. Указывает головой в сторону Майки. Альфа сплевывает слюну, скопившуюся во рту прямо под ноги. С взлохмаченными волосами и грязным лицом выглядел ещё свирепее. Голый торс блестел в свете вечерних фонарей. Теперь этот зверь медленно надвигался в сторону парней. И никто их явно не спасёт. — Это… — не договаривает Такемичи. — Кто он? — небрежно спрашивает глава, сверкая опасливо глазами. — Э? Майки-кун? — подпрыгивает на месте омега, пугаясь. — Кто этот человек, кого ты любишь, отвечай, — воздух вмиг тяжелеет, альфа использует приказ. Сущность опасливо скалится, поддаваясь ревности. Сано не отдаст свою пару, особенно одному из членов его же группировки. Такемичи сопротивляется, перебирая отчаянно варианты ответа попутно. — Может хватит? — Чифую смотрит на Майки с опаской. Ему не хотелось бросать партнёра в странной ситуации. — Майки, это же т… — встревает Доракен, но не договаривает. — Вы оба отошли назад, — приказывает глава, рыча в сторону друзей. Доракен и Чифую, повинуясь, отходят назад. Они переглядываются между собой, мысленно молясь за несчастную душонку Ханагаки. Альфа подходит ещё ближе, принюхивается, пытаясь понять, кто этот будущий инвалид. — Почему ты используешь приказ? — взволнованно защебетал, как маленькая птичка, омега. Глава оглядывается на стоящую толпу, пытается понять, кто их них смог покорить сердце героя. — Он здесь? — вновь поворачивается к Такемичи, опаляя своим дыханием ушную раковину, рука падает на хрупкие плечики. — Э-э, ну да, — в замешательстве отвечает, смущаясь от близости Майки. Чужие губы резко обхватывают омежьи, грубо присасываясь к нижней губе. Рука крепко обнимает талию, прижимая как можно ближе к себе. Мычание со стороны Такемичи благополучно затыкают, углубляя поцелуй. Рука крепко держала затылок, периодически перебирая пальцами запутавшиеся локоны волос. Мысли омеги спутываются в несуразный клубок, оставив голову окончательно с пустыми мыслями. Сердцебиение учащалось с каждой секундой. И Такемичи позволяет себе раствориться в поцелуе, который тут же обрывают. — Он мой, — обращается в сторону собравшихся ребят. Ханагаки накрывает волной дрожи, это уже второй раз, когда Майки целует его. Первый поцелуй он свел к случайности и странному характеру главы. — Да мы поняли, что твой, перестань уже. Такемучи, скажи ему, — не выдерживает Доракен. Заму безумно хотелось вымыться и лечь спать, а не разбираться в отношениях этих дураков. Тот открывает рот, чтобы уже сказать, кто ему нравится, но вновь затыкают. Оттягивают голову, углубляя поцелуй. Языки скользят друг по другу, а зубы Майки впивались в губы. Внизу живота стаей вырываются бабочки, щекоча поверхность желудка своими крыльями. Ощущение языка к языку распаляли рассудок. Шершавые и горячие губы яро двигались по разбитой губе, размазывая кровь. Влажный язык умело переплетался с несопротивляющейся омегой, который совсем и не против целоваться с ним. Казалось, шумные выдохи и вздохи омеги слышала вся группировка. — Так кто же это? — рычит в губы, готовясь снова напасть и истерзать любимого. — Ты… — выпалил желтоволосый, облизывая свои распухшие губы. Щеки горели, а краснота расцветала на личике голубоглазого. Майки поднял брови в удивлении, глядя на Такемичи. Глаза его широко раскрылись. В них отражалось множество эмоций: удивление, восхищение, непонимание… — Майки-кун, ты мне нравишься, давай встречаться? Я говорил про тебя тогда… — неловко улыбнулся, совладав со своей робостью. Альфа и омега, переплетаясь взглядами, не могли оторваться друг от друга. Мир вокруг них блекнет. Между ними волшебной красной нитью крепко связывается красивый бант на мизинце, навсегда увлекая в плен своих судеб. Мальчишки оба понимают – это намного хуже, чем просто любовь. — А мы разве до этого не встречались? — выводит из этого чудесного мгновения глава, выбивая весь воздух у омеги. — А? Мицуя и Баджи прыснули от смеха, звонко засмеялись настолько, что в уголках глаз скопились слезы. Согнулись от всей комичной ситуации и хохотали, падая на пыльную поверхность земли. Тяжелая атмосфера туманом растворяется в воздухе, вмиг расслабляя всех. — Стоять, Такемучи, ты до этого не въезжал? Блять, Майки, я тебе говорил, что надо ему предложить встречаться, он же и не понял, — громко кричит на Манджиро Доракен, закрывая своё лицо рукой от стыда за него. — Да? — глупо улыбается Сано. — Порой мне кажется, что у вас с Па один мозг на двоих, — делая итог Кенчин. — Эй! — выкрикивает откуда-то из толпы Па. Члены группировки постепенно начали рассасываться по домам, когда поняли, больше подобных сцен не предвидится. Зевак становилось всё меньше на территории «Тосвы», разбредаясь на заслуженный отдых. — Партнер, ты ему тогда не признался, что ли?! — сбоку послышался голос Мацуно. Злясь за глупость своего друга, запоровшего план, ведь он так любезно предоставил шанс. Казутора обхватывает Чифую сзади, заключая на животе замок, грациозно укладывает голову на плечо. — Ну-ну, кто у нас тут злой такой? — Ханемия целует в нежную щеку и утаскивает за собой парня, подальше от новоиспечённых голубков. Майки, окутал Такемичи своими объятиями. Смыкаясь грудь к груди, ощущая биение сердец друг друга. Прохладный ветер нежно играл с их волосами, перебирая их локоны, обдувая разгоряченные тела возлюбленных. Их сущности, словно став одним целым, переплелись пушистыми хвостиками, смотрели друг другу довольно мурлыкая. И это было одним из драгоценных воспоминаний, которым Такемичи дорожил. Глупая история признания, где ему потом было стыдно, что он сразу не понял намерений Майки, хотя все вокруг твердили об этом. Гонщик крепко держал руку уже заснувшей омеги, которая довольно улыбалась сквозь сон. В голове Манджиро снова начали возникать вопросы: Почему? Почему в прошлом ничего не сделал? Почему отпустил? Если бы он только сразу рассказал родным о черном импульсе, то всего этого можно было бы избежать. Преодолеть болезнь вместе, идя бок о бок к совместному будущему маленькими шажками. Из-за глупой ошибки почти потерял жизнь своего сокровища. Но одно альфа знал точно: он – его. Никогда не отпустит. Никому не отдаст. Ловушка окончательно захлопнулась в логове зверя, оказавшаяся маленькая омежка будет в «золотой клетке». Майки вновь вспоминает диалог Изаны и Шина: Старший брат, сидевший на летней веранде в обычной манере покуривал сигарету. Еще двое парней, лежали под работающим вентилятором, спасаясь от очередной жары. Гонщик не понимал, зачем было собирать их в такую жару, но отказывать Шиничиро не мог. — Манджиро у нас меняет омег, как перчатки, — в очередной раз издевался альфа над братом. Старший хмыкает, выпускает дым вверх. Смотрит на своих братьев, поднимает взгляд в небо. — Просто он еще не встретил ту самую омегу, — заверяет Шин. — Говорит тот, кто встречается с альфой, — подразнивает и своего старшего брата. Шиничиро шикает на Изану, не желая слушать в свой адрес пререкания по поводу своего спутника жизни. — Цыц. — Я уверен, когда он найдет ту самую омегу, то вцепится в нее руками и зубами, — смеется пепельноволосый, мысленно «жалея» будущую пассию своего братца. — А мне и без партнера постоянного хорошо, — лениво промычал Майки, смотря на потолок в доме, а бить Изану в очередной раз не имело смысла. — Ой, Манджиро! — давится дымом старший брат, громко кашляя. — Действуй, как хочешь, — закатывает глаза Курокава, при этом улыбаясь. Майки хмыкнул. — Я согласен с Изаной, мы примем любой твой выбор, главное, чтобы ты был счастлив, — заканчивает Шиничиро.