XiChengTober2024

Будучи ответственным экзорцистом, Лань Сичэнь, берясь за очередное дело, предпочитал доводить его до конца. Но даже у такого дотошного человек в правилах нашлось место исключению. Прекрасное создание, что тихо скулило в его объятиях, невозможно было приписать к обыкновенным тёмным тварям. Немного бледнее обычного человека, он казался живее и прекраснее любого разумного существа в мире. А его звериные повадки, которые проявлялись в минуты гнева, страха… вожделения… лишь больше заводили. Лань Сичэнь никогда не испытывал ни ненависти по отношению к нечисти, ни радости от её уничтожения. Равно как и безумного желания подчинить её своей воле. Цзян Чэн стал тем самым исключением. Потому что… это был Цзян Чэн. Его Цзян Чэн. - Не могу… больше не могу, Лань… - Рано. Ещё слишком рано. Пожалуйста, господин Цзян, ещё совсем немного, ладно? Мне так хочется чувствовать вас… Цзян Чэн едва слышно всхлипнул и продолжил насаживаться на чужой член, даже не думая прикасаться к себе. Лань Сичэнь, задыхаясь от удовольствия, вытер дорожку стекавшей изо рта вампира слюны, большим пальцем проникая внутрь. Губы послушно приподнялись, челюсть опустилась, позволяя подушечкам скользить по клыкам и тем самым вызывая ещё большее слюноотделение. Цзян Чэн не был таким же жадным до секса, как и Лань Сичэнь. По крайней мере, не в том смысле, который вкладывал бы обычный человек. Причиной, по которой он был в столь плачевном состоянии, являлась жажда крови. Запах Лань Сичэня, вкус его нежной кожи, которую ему нельзя было прокусить хотя бы чуть-чуть… Именно Лань Сичэнь открыл в нём это мазохистское желание — пытать себя близостью и невозможностью испить этой крови, чувствовать пульсацию венки языком, чтобы потом жажда и возбуждение смешались, одно стало бы зависеть от другого, а пламя сжигало бы тело, что до этого многие годы не знало тепла. Ради этого ощущения он отдавал свою судьбу в руки Лань Сичэня. Эти уверенные, крепкие, способные остановить даже высшего вампира, вроде Цзян Чэна, руки, которые мяли выступавшие ягодицы и обводили незамысловатыми узорами подтянутый живот. - Быстрее, — наконец, выдохнул Лань Сичэнь. Цзян Чэн послушно раскачался сильнее, принимая всё глубже и глубже, слёзы лились из глаз, казалось, ещё немного, и он вонзится клыками в собственную руку… - Да-а-а..! Это был сигнал. Это можно было сделать незадолго до того, Лань Сичэнь кончит. Цзян Чэн впился в основание его шеи, вкушая, наконец, желанный нектар, ощущая, как кончал он сам и как обильно изливался его любовник. Скоро он совсем ослабнет, и тогда Цзян Чэн, насытившись, позаботится о нём и о том, как они проведут остаток ночи. И следующие тоже.