Учёба в колледже

Утро Достоевского было таким же серым, как и его перспектива на весь день. Он проснулся не от будильника, а от того, что его кошка села ему на грудь и начала пристально смотреть в глаза. За окном моросил дождь — лёгкий и настойчивый, не обещавший улучшений. Видимо, кошка тоже была недовольна утренним состоянием дел. В комнате, из-за открытого окна, непрерывно веяло холодом. Его мысли переполнились размышлениями о жизни, которые сводились к двух минутному разговору с кошкой, чашке чая и планам на выходные. Окончательно проснувшись, он с суровостью человека, который ненавидит каждое утро больше, чем вчерашнее, проделал стандартные процедуры: заправил кровать с таким энтузиазмом, как будто вот-вот в неё вернётся, заварил чай — тот самый чёрный, который не бодрит, а скорее вытягивает последние силы, и который своим вкусом намекал, что ему осталось жить недолго. Наконец, натянув на себя что-то, напоминающее одежду, и с видом приговорённого, он побрёл к колледжу. Мокрый асфальт блестел, как напоминание о том, что «сегодня будет ещё один день, как вчера». Идти до колледжа было удобно, если бы только эта прогулка не напоминала наказание за выбор ближайшего учебного заведения, ведь жить рядом с кампусом — это как иметь собственную гильотину во дворе: удобно, но радости мало. Идти было противно, но стоять было ещё хуже. В ушах то и дело звучал внутренний голос: «Смысл жизни? Пф, чай закончился — вот это проблема.» Он шагал в сторону кампуса, а его шаги гремели в тишине, как будто каждая из них напоминала о его бесперспективном существовании. Войдя в кабинет, Фёдор осмотрелся, не ожидая от сегодняшнего дня ничего хорошего. Убедившись, что никого нет, он выбрал вторую парту — это такая тактика: быть у всех на виду, не привлекая внимание. И вот через какое-то время в дверь вошёл какой-то человек. Это был его лучший друг — Николай Гоголь с телефоном в руках, как будто этот экран мог дать ему все ответы на вопросы вселенной. Гоголь не удостоил его взглядом, плюнув на всякие социальные нормы, и сел за последнюю парту. Фёдор был в недоумении, пытаясь осознать, что только что произошло, но потом, в ответ на этот жест, у него на лице появилась едва сдерживаемая ухмылка. «Что за невежество…», — пробормотал он себе под нос, пока его взгляд был прикован к сидящему Гоголю, который что-то печатал в телефоне.

***

Утро Дазая начиналось с нервозности, но причина заключалась не в переживаниях по поводу первого учебного дня. На самом деле, главной причиной его раздражения был его друг, с которым он жил. Этот человек умудрялся наводить суету и действовать ему на нервы каждый день. И хоть они постоянно ссорились и не могли найти общий язык, между ними всё же сохранялась своеобразная дружба. Рыжий парень ушёл первым, не забыв продемонстрировать Дазаю средний палец. Тот, с сильным раздражением, ответил тем же, и потом брюнет, в полном отчаянии, прокричал себе под нос: — Когда этот псих уже отстанет от меня с самого утра?! Причёсывая волосы, он пытался хоть как-то привести их в порядок, но каждое усилие только приближало его последнюю крупицу терпения к краю безумия. «Плевать на всё», — подумал он и, тяжело вздохнув, вышел из дома и направился к автобусной остановке. Подходя, он заметил знакомый силуэт. Осаму глубоко вздохнул, понимая, что его ждёт, и выдохнул. Натянув улыбку, он подошёл к рыжему и посмотрел ему в глаза. Тот сидел на скамье, заметив взгляд, решил посмотреть в ответ. Они покосились друг на друга, и Дазай, не колеблясь, сел рядом. Обменявшись взглядами, Дазай понял, что этот день, как и все предыдущие, будет полон чудес. Через какое-то время, заметив, что яркость экрана телефона у рыжего была на максимуме, Осаму недовольно пробормотал про себя: «Кто, чёрт возьми, включает яркость на полную!?» Снова глубоко вздохнув, он приблизился и взглянул на экран, ощущая, как свет режет глаза. — Слушай, Чуя, а ты... Тот, испугавшись, прервал его. — Тебе чего? Осаму, улыбаясь широкой улыбкой, произнёс спокойным тоном: — Скажи, у тебя есть проблемы со зрением? — Нет, а что? Последовала минута молчания. — А... — осознав, тот продолжил. — Ты насчёт телефона... — Да... Осаму продолжал улыбаться, не отрывая взгляда от Чуи. Рыжий скривился. — От твоего выражения лица у меня всё внутри сворачивается! Осаму ещё шире улыбнулся. — Спасибо, Чуя! Я и не знал, что тебе нравится моя улыбка. Накахара вздохнул, медленно поднял взгляд вверх и, на секунду замерев, подумал про себя: «За что мне всё это? Почему он такой невыносимый?» — Дай угадаю, ты сейчас думаешь: «За что мне всё это? Почему он такой невыносимый?», — сказал Дазай с полной самоуверенностью. Опять он меня провёл! — подумал рыжий, еле сдерживая раздражение. — Иди к чёрту! — отмахнулся тот, пытаясь скрыть недовольство, но оно всё равно проскакивало в его голосе. Внезапно оба парня заметили приближающийся автобус. Зайдя внутрь, они сели рядом, оказавшись у окна, потому что другого выбора не было, а стоять долго не хотелось. Рыжий снова достал телефон и включил экран. Снова этот жгучий свет! Брюнет, прищурившись, не выдержал и, отстранившись, крикнул: — Чуя, убавь яркость! Парень бросил на него осуждающий взгляд. Дазай попытался игнорировать экран, но заметил, как тот увеличивает свет. Это было пределом. — Чуя, ты что, специально с ума меня сводишь!? — уже на грани фола, крикнул он на весь автобус. — Не кричи! Мне стыдно за тебя! — Ну так сделай что-нибудь с этим, это невыносимо! — Невыносимый тут только ты! — Та заткнитесь вы уже оба! — громко раздался чей-то голос. Оба парня замолчали. Спустя пару секунд Накахара всё-таки уменьшил яркость. В этот момент его телефон начал вибрировать от написания текста. Осаму, заметив это, слегка наклонился, чтобы рассмотреть, что тот пишет, и заметил, как он переписывался с каким-то человеком. Из контекста переписки было понятно, что собеседники давно знакомы. Чуя, продолжая набирать сообщения, беззаботно произнёс: — Долго смотреть будешь? — Нет, — коротко ответил брюнет. Дазай закатил глаза и посмотрел в окно. Конечно, он мог бы продолжить пытаться вытянуть из него информацию, но, зная результат, решил не тратить время. Автобус подъехал, и они вышли, направляясь в колледж. Рыжий продолжал что-то печатать на своём телефоне.

***

Зайдя в здание, парни направились в аудиторию. — Нам в сто первый или в сто второй кабинет? — спросил брюнет, хотя и знал ответ. — В сто первый, тупица! — ответил тот, не отрываясь от экрана. Дазай подумал про себя: "Почему я тупица?" Когда они вошли, взгляд Осаму сразу зацепился за черноволосого парня, сидящего на среднем ряду второй парты. Его фигура выделялась, как светящийся маяк, притягивая внимание. Фёдор, заметив взгляд, невольно поднял глаза и встретился с ним. В ту же секунду в воздухе возникло странное напряжение — как если бы два человека одновременно решили не говорить, но при этом уже всё сказали взглядом. Чуя направился к задней парте, а Дазай, не собираясь отставать, двинулся за ним. Они подошли так близко к середине класса, что пространство между ними и сидящими за партами стало почти неощутимым. Осаму, не особо интересующийся правилами дистанции, приблизился почти вплотную к Фёдору, едва ли не задевая его ногу. Тот, ощущая его присутствие, поднял глаза. В этом моменте всё вокруг словно застыло — Достоевский не отводил взгляда, словно ожидая, что будет дальше. — Так, — нарушил молчание Дазай с ехидной улыбкой, — ты, случайно, не модель для фотосессии? Потому что такой эффект "маяка" я нигде не встречал… Или это свет так удачно падает? Тот улыбнулся в ответ, не скрывая своей ухмылки. — Может быть... В глазах Фёдора не было ни намека на раздражение. Он позволял Дазаю разрядить атмосферу, продолжая молчать, а его взгляд был не пустым, а холодным и отстранённым, как будто что-то скрывая. Но это была не напряжённая ссора — это была игра. И Дазай знал, что, по большому счёту, именно такую атмосферу он всегда и хотел. — Николай! Давно не виделись! — раздался внезапный голос. — И тебе привет! Последовало два любопытных взгляда. Их выражения говорили об общем недоумении. Светловолосому стало немного неловко, и он быстро бросил взгляд на Чую, ожидая его реакции. Тот, в свою очередь, посмотрел на Дазая. Это было начало нового дня, но напряжение ещё витало в воздухе. Николай, поняв, что никто не собирается разрядить обстановку, решает нарушить молчание: — Федь, ты тоже здесь? Фёдор приподнял бровь и с расширенными зрачками посмотрел на него, словно пытаясь осмыслить, что только что произошло. Минута молчания. Дазай, едва сдерживая смех, заметил, как Чуя раздражённо бросил на него взгляд. В его голове крутилась одна мысль: "Перестань ржать! Перестань ржать! Перестань ржать!" Молчание нарушил голос Николая: — Ем... Федь, я, пожалуй, сяду с Чуей на задний ряд. Ты ж не против? — Хорошо, — ответил черноволосый, его голос был спокойным, словно происходящее его совсем не волновало и тот как будто застыл скрестив ладони на своих руках , подперев их себе лицо та смотря на какую-то в дали точку. Гоголь и Накахара радостно направились к заднему ряду, а Дазай, убедившись, что Фёдор никак не реагирует, посмотрел на пустующее место рядом с ним и тот решает спросить: — Ты не против? — Нет... — холодно отозвался. Сев рядом, Дазай небрежно разложил свои вещи на парту и решил завести разговор с черноволосым. — Меня зовут Дазай Осаму. Можешь звать меня просто Дазай, — сказал он, протягивая руку. Фёдор пожал её в ответ, слегка кивнув. — Фёдор Достоевский. Будем знакомы. — Да, будем знакомы, — с лёгкой усмешкой повторил Дазай глядя прямо в глаза. Достоевский прищурился, внимательно посмотрел на него, затем спокойно перевёл взгляд на дверь, словно ожидая, когда же прийдёт их куратор.