Ближе, чем расстояние

Свет пробивался через тонкие шторы, освещая пустую комнату с ветхой мебелью. На дворе стоял последний месяц лета, и, видимо только в начале августа оно решило порадовать Лондон впервые своим теплом; дожди, которые шли без остановки, отступили, и жара, наконец, начала брать свое.  Оно проходило очень однообразно, холодно и скучно, и забирало из Гарри все силы. Но таким было каждое его лето. Работа в саду в любую погоду была главной обязанностью мальчика, не говоря уже о готовке, уборке и мытье дядиной машины.  По ночам, лёжа под одеялом, он читал различные книги о квиддиче или мечтал о том, что скоро вернётся в свой родной замок и встретится с друзьями, которые, к счастью, не забывали о нём ни на секунду и всё время заботливо писали ему письма. Рон даже прислал Гарри коробочку печенья от Молли, сделанного специально для него. Мальчик смаковал её настолько, насколько это было возможно, чтобы наслаждаться душевным теплом, которое определённо в них хранилось, как можно дольше.  Дни выматывали его, и под вечера он всегда был выжат как лимон. На каникулах он уставал намного больше, чем в школьное время, что очень его угнетало, ведь даже во время своего законного отдыха он всё равно покорно трудился.  Парень, безмятежно лежавший на кровати, вздрогнул от резкого звука будильника, распахнул глаза и сразу же застонал — все тело ломило от усталости. К сожалению конец света не наступил, и впереди его ждал новый день.  Сразу же зажмурившись от лучика, упавшего ему на лицо, он повернулся набок и посмотрел на часы. Стрелки на циферблате показывали ровно семь часов.  Нехотя выпутавшись из кокона легкого, местами заляпанного пятнами, не поддающимися стирке, одеяла и опустив ноги на старый и прохладный паркет, Гарри пошарил рукой по письменному столу в поисках своих очков.  Сегодня мистер и миссис Дурсль ожидали гостей. Такое случалось часто, особенно летом, когда все находились в отпуске. Петунья устраивала приемы с огромным удовольствием. Ей нравилось выглядеть примерной хозяйкой, любящей мамой и женой в глазах других. В этот же день должна была прийти тётушка Мардж, отвратительная сестра Вернона, и один из её ненаглядных бульдогов — Злыдень. Поттеру даже иногда казалось, что эта собака ела в раз десять больше, чем его дядя и кузен вместе взятые, что, в принципе, казалось невозможным.  Парень, мягко говоря, был совсем не рад тому, что прийдёт именно она. Если перед другими гостями тётя Петунья не могла прямо оскорблять Гарри и, чтобы держать лицо, притворялась доброй, изредка шуточно журя его, то в случае с сестрой мужа она могла открыто выливать все свои жалобы и недовольства.  Обычно в такие вечера Гарри обзывали по полной программе. Иногда он просто больше не мог терпеть и срывался, о чём потом очень сильно жалел, так как это лишь давало дяде повод лишний раз его выпороть. После прошлого раза мальчик не мог сидеть дня три точно.  Сегодня Гарри мечтал исчезнуть как никогда. Он совсем не хотел целый день готовить еду для этой женщины, чтобы потом весь ужин выслушивать её недовольства.  Он уже знал, что ляжет сегодня очень поздно, потому что уборку после пира никто не отменял. Но самым обидным было то, что в рот ему не попадёт ни кусочка из тех лакомств, которые он же и будет делать.  Гарри с нетерпением ждал возвращения в Хогвартс, потому что там, на праздничном пиру, он сможет наконец-то заполнить свой желудок вкусной и питательной едой и в первые за три месяца будет по-настоящему сыт. Ему очень не хватало Хогвартса — того уютного зала, где он мог бы спокойно поесть на пире, не чувствуя, что ему нужно скрывать свою еду или красть её. Ведь у Дурслей в некоторые дни Гарри получал, в лучшем случае, бутерброды, которые он тайком делал, или иногда объедки со стола. А зачастую, в качестве наказания, оставался и вовсе без еды.  Обычно ему требовалось всего десять минут, чтобы привести себя в порядок, и еще пять — чтобы переодеться. Хотя, учитывая, что выбор его одежды полностью состоял из обносков кузена и не отличался особой оригинальностью, а уж тем более большим количеством, это могло бы занимать еще меньше времени.  Напялив на себя растянутую и застиранную, но новую белую футболку с надписью «Хард Рок Кафе Лондон», он брезгливо поморщил нос. На животе красовалось огромное пятно от кетчупа — Дадли испортил футболку, испачкав её соусом из бургера. Позже Гарри попытался застирать её, но сделал только хуже.  Мальчик невольно вспомнил тот день. Тогда его на удивление взяли с собой, поскольку миссис Фигг, с которой Гарри обычно оставляли, на тот момент сильно заболела, и не могла приютить его на несколько часов.  Поттер грустно вздохнул, вспомнив, что пару недель назад старушка скончалась, как ходили слухи, от остановки сердца. Эта новость ошарашила его, вызвав тоску и печаль. Хоть у неё дома и невыносимо воняло кошками, она все же была очень милой женщиной. Гарри бы даже сказал единственной кто хорошо относился к нему в Литтл Уингинге, и не верил россказням тёти Петуньи. Та, в свою очередь, очень любила почесать языком о том, насколько невыносимым и неконтролируемым был её нерадивый племянник.  — Мальчишка, что ты там застрял? — послышался голос миссис Дурсль, она стала методично стучать по двери. — Давай, вставай! В такое время, особенно по субботам, не спали только он и тётя. Гарри, уже по выработанной привычке, готовил завтрак на всех, а Петунья, в свою очередь, контролировала весь процесс, сидя на диване и смотря субботнюю кулинарную программу. Обычно именно из неё она выписывала рецепты и радовала ими свою вечно голодную семью и нередких гостей.  — Сейчас буду, — сказал Поттер, выныривая из своих мыслей и запихивая их в дальный угол. Быстро натянув джинсы с потертыми коленками, он выскочил за дверь и побежал вниз по лестнице. Перепрыгивая ступеньки, Гарри в два счета оказался в гостиной. Солнечный свет освещал её приятным желтоватым светом. Вентилятор работал с самого утра, потому что в комнате уже становилось жарко.  Гарри нашёл тётю Петунью на кухне. Та неспешно попивала дымящийся кофе, глядя через идеально чистое окно куда-то вдаль. Она окинула его каким-то странным взглядом — не то презрительным, не то безразличным — и, указав свободной от чашки рукой на холодильник, произнесла короткое: — Ну, чего стоишь?   Мальчик вздрогнул от её ледяного тона, как всегда, лишённого даже намёка на заботу. Он нехотя двинулся к  холодильнику, на котором, как напоминание о жизни которую ему не дали, висели, прикреплённые разнообразными магнитами, семейные фотографии Дурслей.  Например, с одной из них ему широко улыбался Дадли, держащий в руках рожок мороженого. Его щеки были раскрасневшимися, а волосы слегка влажными и торчали во все стороны.  Разумеется, ни на одной из фотографий не было Гарри. На мгновение он задумался, существуют ли у Дурслей вообще какие-нибудь снимки с его участием. Мысленно прийдя к выводу, что нет, мальчик всё таки открыл холодильник. Тот был полон самой разнообразной и вкусной еды, что было совершенно не удивительно. Мало того что Дурсли итак ели, что не в себя, так ещё и дорогая гостья сегодняшнего вечера знатно ударила дяде по кошельку.  Поттер невольно задумался о том, что если тётя так и продолжит стоять у него над душой, позавтракать он не сможет. Зачастую на официальную часть утреннего приёма пищи, когда все члены семьи по утрам садились за стол, он приглашён не был. Как минимум потому в их состав он и не входил.  Гарри невольно хмыкнул последним мыслям, на что услышал от Петуньи недовольное: «Что ты там смеёшься?!».  Буркнув что-то нечленораздельное, мальчик достал продукты и подошел к плите. Петунья, закатив глаза и покачав головой, быстро поняла, что вид за окном ей наскучил, и решила выйти во двор, чтобы поддержать диалог с соседкой, которая с самого утра стригла газон.  Гарри спокойно выдохнул и, продолжая готовить «королевский» завтрак, сделал себе простенький бутерброд. Быстро запихнув его в себя, он стал раскладывать еду по тарелкам. Скорее всего, тётя, даже не смотря на то, что ему прийдется готовить сегодня грандиозный ужин, все равно заставит его копаться в клумбах. Иногда Гарри думал, что теперь летом на него взваливают в раз десять больше обязанностей, чтобы наверстать упущенное. Во все остальные времена года он то отсутствует.  Когда стрелки на часах дошли до отметки девять часов, на втором этаже раздался скрип кровати, а затем последовали шаркающие шаги. Вернон Дурсль неспешно спускался по ступенькам, следуя за вкусным запахом, прямиком на кухню.  На каникулах все жители дома следовали негласному закону: быть тише воды и ниже травы. Ведь если кто-нибудь разбудит Дадли, он мало не покажет. Поэтому, пока Петунья и Вернон садились за стол, на котором стояли две дымящиеся тарелки с любимым традиционным английским завтраком дяди, кузен похрапывал в своей комнате.  Как же Гарри хотелось бы выспаться! Он уже и не помнил когда в последний раз вставал по собственному желанию. В доме у Дурслей, понятное дело, он без выходных — с раннего утра до поздней ночи работал как домашний эльф. В Хогвартсе, по будним, Гарри вставал рано утром на учебу, а на выходных кто-то да обязательно должен был его разбудить. Нет, конечно, бывали дни, когда он мог выспаться, но их было настолько мало, что толку они практически не приносили.  Еда в тарелках пахла настолько вкусно, что Гарри захотелось срочно ретироваться. Идеально поджаренные яйца и сосиски, сочные бобы, хрустящие тосты и, конечно же, свежие помидоры. Поттер давился слюной, но покорно ждал следующих указаний.   Ничего нового тётя ему не сказала — как обычно, отправила под палящее солнце поливать цветы и косить газон. В такие моменты было два, достаточно приятных, плюса. Во-первых Дурсли практически не трогали его, а во-вторых, время шло в разы быстрее.  Усердно выполняя поручения, Гарри и на заметил как солнце потихоньку начало спускаться к горизонту. Видимо оно тоже устало от планеты.  Вытерев руки о джинсы, мальчик зашел обратно в дом. По приказу тёти Гарри снова пошел на кухню готовить, только в этот раз — ужин. До прихода тёти Мардж оставалось три часа, за которые Гарри точно успел бы все приготовить.  Достав все продукты, мальчик окинул их задумчивым взглядом и уже потянулся за кулинарной книгой, как внезапно раздался дверной звонок. Покосившись на Петунью, сидящую на диване, мальчик уже собирался пойти в коридор, чтобы открыть дверь, но тётя его опередила.  За дверью точно не стояла Мардж: было еще слишком рано. Она должна была прийти около пяти вечера, но, зная её привычку опаздывать, скорее всего появилась бы она только к шести. Петунья, видимо мыслившая так же, недовольно бросила: — Кого там только черти носят? Она поднялась с дивана и направилась к входной двери. Гарри не видел незваного гостя, но точно понял, что для миссис Дурсль это был неожиданный и, скорее, неприятный сюрприз, судя потому, что сразу же после этого послышался недовольный крик: — Мальчишка! А ну быстро иди сюда, — было слышно как тётя злобно постукивала ногой.  — Уже иду, — ответил Гарри, вытирая руки о полотенце и спешно двигаясь к двери. В его голове за секунду пролетели сотни мыслей, но ни одна не приблизила его к разгадке, кто же этот таинственный гость. Войдя в прихожую Гарри на секунду опешил: На пороге была декан факультета Гриффиндор. Она недовольно взирала на его тётю, которая, в свою очередь, выглядела так словно даже и не задумывалась о том, чтобы пустить волшебницу внутрь. — О… Доброе утро, профессор Макгонагалл. Я… не ожидал вас сегодня увидеть, — неуверенно и смущенно проговорил мальчик. Он неловко почесал затылок и кинул смешанный взгляд на Петунью. Поттер совсем не ожидал визита женщины, но точно понимал, что причина её появления не могла быть случайной.