Нейротоксин

***

      — Твоих рук дело? — мужчина кивнул в сторону своего безобразного сокровища. Скулы старшей горничной заметно заострились, но ответила она тихое:       — Не имею понятия, о чем вы говорите, господин, — как предполагалось, ее недовольный взгляд описал фигуру чуть мятого Дилюка. Женщина приблизилась к хозяину дома и заговорщически зашептала: — Я больше удивлена, что вы позволили леди Софи остаться в доме.       — О чем ты говоришь? — Дилюк сурово сдвинул брови. Он недоуменно уставился на собеседницу. — Она здесь, Аделинда?       — Леди Софи здесь. Она сама сказала, что вы позволили ей приходить в дом, когда та пожелает, — щеки женщины вспыхнули, но она подняла подбородок, расправила плечи, стараясь оставаться максимально собранной.       — Аделинда, в таких случаях я лично даю в твои руки распоряжение в письменном виде. В этом списке можно найти Софи? — сдержанно произнес Дилюк. Взгляд старшей горничной поник, а осанка завяла, как цветочный стебелек. — Впредь не желаю слышать о подобном. Ступай. Я сам решу этот вопрос.       Аделинда виновато кивнула и мигом скрылась с поля зрения. Мастер же сокрушенно выдохнул. Нос его уловил аромат дорогих цветочных духов. Гостья прибыла очень некстати, и не совсем ясно, с какой целью. Разве они не распрощались? Дилюк помотал головой и последовал за шлейфом пьянящего букета. Он уперся плечом в дверной проем, подпирая собой стену. Разглядывал леди в кричаще ярком платье и белом фартуке поверх. Забавно выглядело, но сейчас не до смеха.       — Софи. Что привело тебя в мой дом? — неожиданно обратился Дилюк. Гостья взвизгнула. Блинчик, что должен был плавно перевернуться в воздухе и упасть на раскаленную сковороду, перелетел через ее голову и плюхнулся на пол.       — Ох… — опустила она ладошку на область сердца. — Нельзя же так пугать людей! Доброе утро, Дилюк, — проворковала она, осторожно поднимая испорченный блин и отправляя в мусорное ведро.       — Доброе. Так что? Я не нуждаюсь в еще одной горничной, — он сложил руки на груди, демонстрируя недовольство ситуацией. Но Софи готовку не бросила, не скинула фартук, а посмеялась над его словами, плеснув жидкое тесто на сковороду. Лавандовый взгляд скользнул по мужской фигуре.       — Что ты? Просто хотела сделать сюрприз, порадовать своего друга, проведать… — она перевернула золотистый блинчик. — Время неспокойное. Там и тут жители обсуждают громкое дело об убийстве. Вот и решила проверить, в порядке ли вы.       Мастера словно ледяной водой окатило. После трудной ночи вспоминать еще и это… Но он старался не терять лицо, настаивая на своем.       — Существуют правила приличия, воспитание. И правила эти в корне отличаются от полевой кухни. Разве я приглашал тебя? Давал разрешение на свободное посещение винокурни? — тон Дилюка оставался непреклонным, а очертания фигуры заострились. Он сделал шаг вперед.       — Меня впустила та милая горничная. Аделинда, кажется? А после пришла Моко. Она порезала палец. Я предложила ей свою помощь. Неужели ты думаешь, я стала бы добираться из столицы, только чтобы накормить тебя?       Дендро Глаз Бога красиво мерцал. Софи оставалась спокойной и сдержанной. Она продолжала подбрасывать блинчики в воздух. А Дилюку крыть нечем. Он покачал головой, испуская сдавленный вздох.       — Второй раз такой фокус не пройдет. Не о чем волноваться. Я держу ситуацию под контролем.       — Правда? — ее глаза метнули в хозяина особняка искры, вынуждая замолчать. — Я познакомилась с одним ученым. Альбедо. Серьезный человек. А его ассистентка совершенно не умеет держать язык за зубами. Слышала, эти двое грешат на Полуночного героя, старательно копают под него, — желваки Дилюка заходили. Взгляд сощурился. Софи усмехнулась. — Не беспокойся. Скоро я покину Мондштадт и, быть может, мы снова увидимся нескоро.       Она закончила приготовления, отставила сковороду, а порцию блинчиков полила вязким янтарным сиропом. За спиной Дилюка раздались шаги. Кайа потуже затягивал пояс, удерживающий тяжелые ножны. Серый кот сидел на плече, мурлыкал свою сладкую песнь.       — День только начался, а ты уже кого-то поучаешь, сварливый филин, — заурчал Кайа, останавливаясь рядом с названым братом.       Он невзначай коснулся холодной ладонью спины Дилюка, на что тот отреагировал моментально. Рагнвиндр дернул рукой. Удар пришелся локтем в распахнутую грудь. Кот спрыгнул с плеча. Альберих согнулся пополам, захрипел, опираясь ладонью в колено. Подушечки пальцев потирали краснеющую грудь. Хрипы постепенно переходили в тугой смех.       — Чурл возьми! Кайа! Кто ж подкрадывается со спины?! — вскинул руки Дилюк, помогая брату выпрямиться.       — Я тоже рад тебя снова видеть, — прокашлялся капитан.       — Прости Архонта ради. Рефлекс… — Дилюк придерживал брата за локоть.       — О, Архонта ради не прощу! А вот ради тебя — с радостью. Ух, погоди, только выплюну одно легкое и сразу отпустит. Нет легкого — нет проблем, — наконец отдышался Альберих. Софи кашлянула, недовольно глядя на капитана. Синее око устремилось к девушке. Альберих с интересом оглядел ее изящную фигуру, а остановился на лавандовых глазах. Софи смотрела с вызовом. — Ой, а это кто?       — А ты все еще остро реагируешь на прикосновения со спины, Дилюк? — приторно-сладко пропела гостья. Альберих замер. Искоса посмотрел на брата, вернулся к Софи. Синие льды в оке Кайи покачнулись. На душе заскребли кошки. Кем была эта незнакомка и почему она знает о Дилюке больше, чем сам Кайа?       — Дилюк, почему ты не сказал, что у нас новая горничная? — кот прижался боком к ноге Кайи, глядя на женщину. — Тебе мало девочек?       — Не шути так, Кайа. Вы позавчера познакомились.       — Позавчера?..       Но Кайа не помнил. Точно ее просто вырезали из жизни. Вспоминал то, как пришел возвращать одежду, как поссорился с братом по неведомой причине. В памяти всплыли картинки того, как он с кем-то говорит за обеденным столом и уходит в кабинет Рагнвиндра. А затем… затем они были вместе с Дилюком. И было хорошо. А после что-то случилось, и стало плохо. Кайа помнил, как долго добирался домой. Помнил Олафа. Помнил все, но не ее.       — Это Софи — моя давняя подруга. Из Сумеру… — помогал Рагнвиндр, отпуская локоть потерянного кавалериста.       — Близкая подруга? — вырвалось у Кайи, и бровь изогнулась.       — Достаточно близкая, — проворковала Софи. Ситуация даже забавляла ее. Она бросила непонимающий взгляд в хозяина дома. Дилюк недобро прищурился.       — Кайа, подожди меня пару минут на улице. Проветрись, а я решу вопрос и подойду к тебе, — старался выкрутиться он, но Кайа не уходил, а заводился еще сильнее. Эмоции забурлили в венах, гоняя разгоряченную кровь.       — С каких пор в нашем доме живут твои близкие подруги, о которых я ничего не знаю? И почему я должен уходить? — в голосе и на лице читалась обида.       Альберих напоминал капризного ребенка, с которым забыли поделиться сочным яблоком. Он бросал в Софи презренные взгляды. Она не нравилась ему. Не внешне, нет. Как раз, визуальная оболочка — очень даже ничего, но что-то зудело внутри. Кот скользнул меж сапог, уставился на женщину. Шерсть его вздыбилась. Зверь начал чихать.       — Она не живет здесь и уже уходит. Правда, Софи? — обратился к леди Дилюк. Но Софи невинно повела плечами, вернувшись к тарелкам с блинчиками.       — Сразу после завтрака, мальчики. Должно быть, вы очень голодны, — ласково пролепетала она и подхватила блюда.       Софи просочилась между мужчинами, повернувшись бюстом к молодому капитану, подмигнула ему. Всю винокурню наполнил запах цветочных духов. Кот зашипел, выгнулся дугой и бросился в сторону улицы. Он прошмыгнул в дверь, когда одна из младших горничных вернулась в дом. Альберих тревожно проводил взглядом зверя, потер нос, перевёл внимание на гостью. В голове зашумело.       — Да… завтрак… Мы и правда очень… — засмотрелся Кайа на ложбинку леди, — очень голодные…       — Альберих! — рявкнул Дилюк. Его лицо вспыхнуло, крылья носа раздулись. Алые глаза направились вслед девушке. Та качала бедрами из стороны в сторону, расставляла тарелки.       Кайа не отреагировал на возмущение брата, а поплелся за гостьей, словно осел за сочной морковкой. Его горячая ладонь докрасна терла грудь, шею и лицо. Дыхание ускорилось. Дилюк источал еще больше тепла, а пиро Глаз Бога засиял.       — Присаживайтесь за стол, уважаемые, — подливая сок в стаканы, приглашала Софи. На молочной коже загорелись розовые щечки. Лавандовые глаза красиво блестели, а губы казались пухлыми и сочными, как спелая клубника. — Я никак не ожидала увидеть здесь вас, капитан Кайа, но блинчиков хватит на всех.       Пока она ворковала, ниже живота приятно потянуло от вида округлых форм леди. Дилюк нервно сглотнул и обогнал Альбериха, рукой слегка отталкивая его в сторону. Кайа нахохлился, насупился и тоже ускорил шаг, первым присаживаясь на место Дилюка, рядом с Софи. Становилось невыносимо жарко. Дилюк встал за спинкой стула Кайи, укладывая на его плечо руку. Пальцы сжались, а мысли едва собирались во что-то внятное.       — Не зли меня, Альберих.       — Ревнуешь?       И Дилюк засопел. Пиро скользнуло по пальцам, ушло под белую рубашку на плече Кайи. Тот зашипел от боли, когда ткань пожелтела. Лицо его перекосило. На улице раздалось протяжное мяуканье. В дом вошла старшая горничная и зачихала.       — Ух, как здесь душно! — возмутилась она.       Не замечая сцены за столом, распахнула окна, впуская свежесть в дом. Только после, когда она бросилась на кухню, чтобы проветрить и там, столкнулась с Дилюком и Кайей, что успели вцепиться друг другу в грудки. Рядом стояла довольная Софи, но она быстро сменила выражение лица на недоумение, стоило попасть в поле зрения старшей по дому.       — Господа? — предупредительно, как в детстве произнесла Аделинда. Мужчины часто заморгали, словно опомнились ото сна. Их пальцы синхронно разжались, а мышцы обоих резко расслабились. В синем оке появилась осознанность, Альберих попятился.       — Я… чурл… мне нужно, — поспешил сбежать он, скрываясь в ванной. Его ладони уперлись в холодную раковину. Плечо неприятно щипало. Кайа сдернул рубашку. Он умыл лицо, напился проточной холодной воды, помогая ладонью, остудил место, где вот-вот мог появиться ожог. В голове стоял шум. Грудина все еще болела, но эти вещи не связаны между собой. Капитан задумался.       — Софи, спасибо за завтрак, но впредь тебя без моего позволения в дом не пустят, — грозно мотнул гривой Дилюк. Желал скорее избавиться от незваной гостьи и проведать Кайю, извиниться за случившееся и принять ответные извинения. Софи застыла в неверии, когда Дилюк указал рукой на дверь. — Прошу, давай не будем усложнять. Ты могла попросить встречи, дождаться, как гостья. Но хозяйничать в нашем доме не нужно, даже если это касается важных дел.       Рагнвиндр объяснял нейтрально, не желая портить отношения с Софи. К тому же упоминание Альбедо настораживало. Это предупреждение или угроза? Гостья нехотя шагнула к порогу, сняла со стойки тёплый рыжий плащ с белой опушкой, и встала напротив грозного мужчины. Ладонь ласково легла на крепкую грудь, ее глаза пленительно изучали алые.       — Дилюк… я ведь хочу помочь, — жалостливо прошептала она, поглядывая на Аделинду. Та делала вид, словно наводит порядок в доме. — Ты ведь знаешь, как важна репутация ордена. А теперь, когда ситуация накалилась…       — Ситуация накаляется сейчас, Софи. Тебе лучше уйти до того, как я стану задавать тебе вопросы о случившемся на кухне, — мастер не пошевелился. Складка меж хмурых бровей стала глубже. — Всего хорошего.       Замок щелкнул. Дверь ванной распахнулась.       Кайа выбрался из комнаты, поправляя теперь не совсем белую рубашку. Он не осмелился поднять глаза в сторону столовой, бормотал невнятные слова себе под нос:       — Дилюк, я наверное… — но щелчок заставил его повернуть голову к порогу, где все еще стоял Рагнвиндр.       Кайа замер, огляделся в поисках Софи, но встретил только довольную улыбку занятой Аделинды и виноватый взгляд Дилюка. Рубины его глаз глядели на дверную ручку. Лицо выглядело красным, а на лбу образовалась испарина. Он потер шею, но ладонь оказалась слишком горячей. Еще и Глаз Бога никак не мог угомониться.              Капитан некоторое время гипнотизировал брата. Сквозняк поднимал высоко тюль и шторы, прогоняя резкий запах экзотических цветов. Еще чуть-чуть, и от Софи и духу не останется.       — Ты прогнал ее, — не спросил, констатировал Кайа.       Скрипнула половица. Он заметил лицо одной из младших горничных, выглядывающей из-за угла. Та юркнула, скрываясь от «всевидящего» ока. Внимание Аделинды тоже то и дело падало на мужчин. Рагнвиндр потянулся ко входной двери, но Кайа резко опустошил легкие и подхватил его запястье. Он решительно повел его за собой в ванную комнату, захлопнул дверь следом. Зажегся свет.       — Кайа! — Дилюк потеряно вертел головой. Взгляд все еще скован странной пеленой, что не утаить от Альбериха. Он пустил холодную воду.       — Умой лицо, попей холодной воды. Я положу руку на твою шею, — командным тоном произнес Кайа, оглаживая горячий затылок Рагнвиндра ледяной рукой. — Какие мы идиоты…       Плеск воды. Блаженный выдох. Необходимая прохлада стремительно остужала тело. Хрустальные, замерзающие рядом с Кайей капли зависали на кончиках коротких рыжих прядей. Постепенно становилось легче дышать. Чувство стыда перед Софи и желание срочно вернуть ее ушло с потоком.       — О чурл… — Дилюк захлопал ресницами, разгибаясь и упираясь ладонями в раковину.       — Не знаю, откуда взялась эта стерва, но она только что отравила нас! — Альберих переместил ладонь с шеи на свой лоб. — Откуда ты вообще откопал эту девицу?       Дилюк нахмурился, глядя на их общее отражение в зеркале. Сознание приходило в норму, а трезвый ум прокручивал сцену в столовой снова и снова. Им овладело желание к этой женщине, а Кайа внезапно превратился в соперника. Стало тошно.       — Она сама пришла. Ты действительно не помнишь ее? Ваш конфликт? Нашу ссору? А то, что случилось между нами позавчера? Помнишь? Прошу…       — Я помню нашу близость… — тише произнес Кайа, успокаиваясь при виде реакции Дилюка. Тот облегченно выдохнул, а в глаза вернулась жизнь. Значит, день не исчез из памяти, но Софи… — Девку эту, хоть убей, не помню! И почему ей известно о касаниях, а мне ты ничего не сказал об этом?       Кайа повернул лицо брата к себе. Сложно смотреть на кого-то через зеркало. Он ненавидел подобное. Особенно, когда эмоции хлестали по физиономии. А сейчас обида спирала легкие и давила на горло. Кадык перекатился. Мастер поджал губы, но вырываться не стал.              — Как-то не нашелся со временем, — сипло произнес он. — Не было повода для подобного разговора. И все не совсем так, как сказала Софи. Неожиданные прикосновения могут вызвать у меня реакцию, как сегодня. Извини меня за это. Но так не всегда случается. Только когда я сильно напряжен.       Кайа задумался. Действительно, прошло слишком мало времени с момента воссоединения. Они все еще катаются на эмоциональных горках, подбирая друг к другу ключи, забывая о важных вещах. Капитан кивнул, просунул ладони под руками Дилюка и обнял брата, прижимая к себе. Подбородок нашел удобное место на теплом плече.       — Все в порядке, Люк. Я не стану терзать тебя допросами, но постараюсь помочь с этим.       — Да, я… спасибо за понимание. И за плечо извини. Не знаю, что на меня нашло, но будто разума лишился, — глянул он на потемневший участок ткани. Обвив спину капитана, Дилюк крепко вжался грудью в холодное тело. Он не смел опускать головы. — Сильно болит?..       — А, не беспокойся. Мы оба попали в ловушку, — Кайа выпустил Дилюка прежде, чем близость успела стать интимной или неловкой. Пальцы задержались на поясе, после высвободили и его. — Этот запах сильно напоминает те, что используют девицы, когда пытаются охмурить мужчину.       — Что это? Афродизиак? Разве это не миф? — изогнул бровь Дилюк. Кайа шагнул к выходу, распахнул дверь. В нос ударил аромат свежести, и дышать стало намного легче. Аделинда буквально спасла этим двум дурням жизнь.       — Тот, что используют наши местные девушки — миф. В Мондштадте подобная косметика запрещена, пускай она и не слишком действенна. У меня и вовсе на нее аллергия, — посмеялся капитан. Он резко развернулся к Дилюку, накидывая на себя мундир. — Но чувство, будто у этой твоей «подружки» афродизиаки работают на славу.       Дилюк открыл дверь, оба вышли на улицу. От слова «подружка» передергивало. Он давно все решил с Софи. У них остались лишь партнерские отношения, но с какой целью она, член ордена, решила отравить его? Или силы направлялись на Альбериха? С другой стороны, появление ее на горизонте всегда горячило кровь и пробуждало неясное желание, коего он не испытывал с другим дамами, что лицом, харизмой и фигурой значительно выигрывали. В висках застучало.       — Зачем ей использовать афродизиак на мне? Она прибыла по делу, — Кайа остановился. Дилюк закивал. — Да. По тому самому, — и он кратко поведал о Софи: об ордене, о том, что известно ей, об Альбедо.       Кайа отвлекся, повернул голову на едва слышное мяуканье. Кот сидел на ступенях и будто ждал своего хозяина. Он тут же запрыгнул на плечо капитана. Кайа почесал его черный мягкий нос.       — Я не могу знать. И все же, наш конфликт да его нюх тому подтверждение. Думаю, он тоже почуял запах.       — Больно он умный для обычного кота… — заметил Дилюк, с подозрением глядя на мурлыкающего зверя. Тот открыл лазурный глаз, поглядел на мастера, и закрыл, демонстрируя полное безразличие.       — Конечно. Потому что свободный, а не домашний и ленивый. Но сейчас не о том думаешь. Софи! — вернул брата Кайа. — Что, если никакой помощи она не собиралась оказывать? Вот, чем она помогла тебе за минувшие дни? Да и если история про Альбедо рассказана с целью шантажа?       Дилюк пожал плечом, но задумался. Он изучал территорию вокруг, пока взгляд не застыл. Кайа говорил и говорил, а мастер не мигал, проваливаясь в мысли. Его привел в чувство хлопок ладошами.       — Ладно. Солнце не терпит. Нужно спешить в Мондштадт. Меня ждут Джинн и Альбедо. А еще было бы неплохо сменить рубашку! — почесывая серую пушистую грудку, пропел Кайа. Дилюк двинулся рядом.

***

      Мужчины прибыли в столицу после обеда. Кайа сменил рубашку на белую, свежую, раскрытую. Дилюк наблюдал за маленькими человечками из окна, рассуждая вслух о предстоящих планах. Затем оба разминулись.       Капитан переступил порог Ордо Фавониус. С открытой улыбкой он приветственно кивнул рыцарям. Кайа расправил плечи и, как ни в чем не бывало, отправился этажом ниже, где его ждал Альбедо. Кот потерялся на лестнице, прошмыгнув в библиотеку.       Просторное помещение встретило Кайю леденящим душу холодом. Даже обладателю крио здесь неуютно. Посреди кабинета располагались два металлических стола. Возле них уже собрались люди. Джинн молча поприветствовала Альбериха, моргнув. Рядом с ней стояла незнакомка с красными опухшими глазами. Она жалась плечиком к магистру, испуганно глядя на капитана. Пара льняных простыней скрывали под собой тела. Это ясно по силуэтам, которые изучать слишком близко не хотелось. Кайа прекрасно знал, кого под тканью спрятал алхимик.       — Приветствую, — махнул Альберих присутствующим и остановился возле Альбедо. Он нагнулся к уху ученого. — Прошу прощения, но почему присутствуют посторонние?       — Посторонние? Это Жизель. Один из погибших может оказаться ее братом. Так мы сможем установить личности этих людей и понять, кто из них пропал без вести, — объяснял алхимик. Это было весьма очевидно. Он отложил планшет с записями и потянулся к чистым перчаткам. Тонкий материал плотно обхватывал каждый палец.       — Её братом? — уточнил Альберих еще тише. Альбедо укоризненно посмотрел на капитана кавалерии и повернулся к столам, сообщая:       — Все в сборе. Начинаем.       Джинн кивнула. Придерживая Жизель, она наблюдала, как пальцы ученого подхватывают один край полотна, осторожно сдвигая только до шеи. Альбедо поступил так же и со вторым телом. Мертвецы выглядели так, словно только что заснули. Потормоши немного, и те проснутся.       Кайа с трудом протолкнул вставший в горле ком. Он обхватил локоть и приложил палец ко рту, тем самым останавливая рвотные позывы при виде своих насильников. В какой-то момент даже поймал себя на мысли, будто рад их кончине. Жизель тоже старательно сдерживалась, с ужасом глядела в лица мертвых. Ей тоже стало нехорошо, но через миг она порозовела, всхлипнула и, приложив ладони к лицу, отрицательно замотала головой.       — Его здесь нет! Он жив!       — Значит, он тот, кого не нашли на берегу, — тихо рассуждал Альбедо. Джинн потянулась к ткани, желая приподнять ее и проверить тела на предмет улик, но алхимик одернул ее: — Ты там ничего нового не найдешь. Тела воссозданы из пепла и лишены увечий. Это алхимия, а не медицина.       — Это друзья вашего брата? — убрала руку магистр и секундой позже обернулась к Жизель. Плечики монахини напряглись до дрожи, а после она закивала головой, часто дыша.       — Да… но его здесь нет. Значит, он жив. Его найдут?!       — Мы делаем все возможное, чтобы найти его, — сочувствующе уверяла Джинн. Она обхватила дрожащие плечи девушки. Изо рта повалил пар, словно здесь стало холоднее прежнего. Кайа поежился, отворачиваясь к алхимику. — Расследование взяли на себя лучшие капитаны Ордо Фавониус. Можете довериться им. Они обязательно раскроют это дело.       — А чего раскрывать?! Спросите его! — взвизгнула Жизель. Она резко повернула голову в сторону мужчин. Палец ткнул в Альбериха. — Это его рук дело! Он убийца! — Кайа незаметно закусил внутреннюю сторону щеки, складывая руки на груди.       — Что, простите?.. — изумленно протянул он, оглядываясь. Все глаза разом уставились на капитана. Альбедо отрицательно замотал головой.       — Невозможно. Убийца обладает пиро артефактом, — возразил он.       — Но это правда! Он сам сказал мне, где закопал их по самое горло! Признайся им! — топнула она ногой. Забывала дышать и краснела все сильнее с каждым движением и словом. Кайа хорошо держался и не поддавался панике. Стоило лица мертвецов скрыть под полотнами, как он облегченно выдохнул:       — Джинн, ей нужно выпить воды. Полагаю, она в шоке от увиденного. Естественная реакция для столь травматичного события, — рассуждал он. Альбедо переглянулся с Джинн.       — Ты лжёшь! Это ты убил их! Ты забрал моего брата! Убийца!       Монахиня вырвалась из рук Джинн и попыталась броситься на него. Но магистр цепко ухватилась за ее кисть, удерживая рядом. Кайа дугой обошел девушку, пока Джинн тянула ее за собой, уводя прочь.              — Жизель, пойдемте. Выпьете воды и расскажете все, как было, наедине, — твердила ровно она, стараясь перебить плач и крики. Они удалялись. Выше Жизель подхватили рыцари, уводя в кабинет Джинн. Дверь в помещение захлопнулась. Альбедо потер шею в области золотой метки.       — Тяжело ей… — протянул он сочувствующе и снял перчатки с влажных кистей. — Впервые наблюдаю такую реакцию. Во время переживания горя людям свойственно отрицать произошедшие события или винить кого-то во всех грехах мира. Но, учитывая протокол, я теперь обязан допросить тебя, — поднял он взгляд на Альбериха. — Где ты находился во время убийства?       — Как же? Дома. Здесь, в моей съемной комнате. Дилюк сопроводил меня домой, где я обезболился, продезинфицировался изнутри и заснул с котом. О произошедшем Барбара рассказала спустя неделю.       Альбедо взял планшет с записями, карандаш и внес пометки в уже существующий документ.       — В каком ты был тогда состоянии, не напомнишь?       — В отвратительном..? — усмехнулся Кайа. — Альбедо, я свалился с Утеса. Просто был рад, что остался жив, но казалось, словно на мне вьючные яки танцевали. Ты их видел? Вот и представь!       «Не так уж много я вру…» — пронеслось в голове капитана.       «Пока все сходится…» — анализировал ученый.       — А ты находился на Утесе, потому что?.. — мягко улыбнулся он. — Прости, я тогда слушал невнимательно.       — Решил собрать сесилии. В подарок. Они ведь круглый год цветут и аромат у них приятный, но, как знаешь, я остался без букета, — развел он руками, глупо хихикнув. — Разумеется, повторно подниматься не стал.       — И дальше?.. — записывал он, не отвлекаясь на лишние телодвижения капитана.       — Поплелся в город. Там на кой-то чурл пошел в таверну. Дилюк не продал мне и наперстка вина. Я ушел домой, а он пошел следом. Кажется, собирался остаться со мной, но я отказался. Дилюк собирался вернуться в таверну. Ведь Чарльз остался совсем один в самый сложный рабочий день, — вспоминал Альберих.       «И это сходится…» — фиксировал детали Альбедо. Алиби капитана легко проверяется, что касается винодела… если отбросить его благородное происхождение и жажду помогать Мондштадту, он — идеальный кандидат на убийцу, учитывая полученные в ходе расследования параметры. Но и про Дотторе алхимик не забывал. Ему все еще неизвестно, каким артефактом пользуется Предвестник. Известно лишь, что он также владеет тяжелым двуручным мечом, как и первый в списке подозреваемых.       — Спасибо, что еще раз поделился. И извини.       — Всё в порядке. Я понимаю, — кивнул Кайа. — Итак, что удалось выяснить? Есть ли предположение о том, кто сотворил столь чудовищное преступление? И рассказала ли тебе Джинн о новой болезни? — «Ну же, Альбедо… что сидит в твоей умной голове?»       — Подозреваемые есть всегда, их отсеиваю потихоньку, — размышлял тот вслух. — И еще я слышал о новой болезни. Ей займусь позже.       — Позже? Но ты не видел больных. Больного… — поспешил исправиться Кайа. — Что, если кто-то болен кроме Олафа?       — Ты думаешь, что убийство и недуг связаны?       — Я всё указал в отчете. За Олафом наблюдают врачи, но… он не так силен, чтобы сознательно разорвать дикого зверя, — тараторил капитан. — Однако сделал это, когда находился под влиянием болезни. Что, если убийца также был разъярен? Но в отличие от Олафа, имеет пиро артефакт?       — Любопытное предположение, — Альбедо вновь сделал какие-то пометки, плечи опустились. — Тогда мы должны… ах, нет, — резко отмахнулся он. — Убийц двое. Погибшие и пропавший явно находились в конфликте с преступниками, а не проходили мимо.       — Думаю, стоит уделить внимание этой болезни. Кто знает, может, зараженными оказались эти трое. Тогда картина меняется, — умозаключил Кайа.       Альбедо — сложный оппонент в таких делах. Но даже его можно запутать. По закрытым глазам и морщинкам на лбу ясно, что алхимик глубоко задумался. Воздух нехарактерно для него покинул легкие сквозь сжатые зубы.       — Хотел заняться этим позже, но если разбирать все версии… придется понаблюдать за Олафом до его нового приступа. От и до, чтобы понимать, на что он может быть способен, кроме растерзания кабана. Но с чего ты взял, что это заразно? Кто-то еще болен? — ученый поднял взгляд. Кайа облился холодным потом, но кивнул не раздумывая.       — Дай мне время для сбора информации. В ближайшие дни принесу отчет, и ты сам в этом убедишься. За Олафом нужен контроль, а остальными начал заниматься я. Продолжу и передам информацию тебе.       — Идет. Веди наблюдение. Учитывай особенности нервной системы, темперамент, хронические болезни. Проверяй его память и внимание. Я предоставлю все необходимое, а как закончу с делами, присоединюсь, — Кайа соглашался на все. Взгляд снова скользнул по накрытым трупам. Альберих отвернулся.       — На этом всё? Тогда к Джинн? — поспешил покинуть помещение капитан.       — Да, тогда всё, — кивнул алхимик, оставаясь в глубокой задумчивости.