teacher's pet

ему не нужно повышать голос, привлекать внимание учеников покашливанием. Ему достаточно просто войти в помещение, и гул голосов тут же притихает. Он ступал по-кошачьи тихо, лёгкой походкой преодолевал аудиторию, останавливался напротив кафедры и приподнимал голову, осматривая знакомые лица, сразу вычисляя, кого нет. он был хорошо знаком со всеми студентами университета через слухи, доходящие до него через Арсения. он хорошо знал, кто списывает, а кто учит, что давало возможность насмехаться над юными студентами, ведь те, кто знали его хорошо, никогда бы не зареклись обманывать. Философ крайне недолюбливал, когда к его парам относились халатно, да и в целом дилетанты были у него не в почёте, каких бы дисциплин ни касался вопрос. Он ценил в людях тягу к знаниям, заинтересованность, знание требуемого материала. А вот, что особенно раздражало двадцатисемилетнего преподавателя — так это те, которые в открытую, нагло и бессовестно, пропускали мимо ушей все его распинания на кафедре. но после такого неприятного разговора состояние Матвиенко пошатнулось. на следующий день он проснулся с огромным трудом. глаза будто налились свинцом, а лицо опухло. в квартире было холодно и неуютно, а постель все еще пахла им. казалось, что как только Максим появился в жизни преподавателя, то жизнь приобрела смысл. серотонину в организме не было предела. но сказка заканчивается. в один момент он просто исчез. собрал все свои вещи, написал записку и уехал. заранее удалил номер, переписки, адрес электронной почты, аккаунты в соцсетях. Сережа был разбит. Арсений, который так сильно пытался спасти друга из этой ямы, не мог ничего сделать. в квартире пахло сигаретным дымом, а в раковине, в ванной комнате, лежали бинты. вслед за Матвиенко начал разбиваться и Арс. он ненавидел смотреть за тем, как страдают другие. он ненавидел смотреть на Сережины руки, покрытые багровыми полосками. после такого удара преподаватель потерял смысл жизни. на парах почти ничего не рассказывал, лишь писал на доске и давал тесты. студенты шептались за спиной, обсуждая такую резкую смену поведения. Матвиенко полностью решил сменить обстановку. постригся налысо, похудел. конечно, -15 килограмм на весах получились против его воли. от постоянного недоедания философ сбросил весь лишний вес. переехать в другую квартиру преподавать не смог. рука просто не поднялась выставить объявление о продаже. после такого Сережа решил, что доверять больше нет смысла. в кругу друзей остался один Арсений, который всегда поддерживал друга. и теперь, когда он только привык быть холодным и бесчувственным, появился Позов: такой добрый, веселый, душа компании. сердце невольно начало таять, но Матвиенко прятал эмоции под слоем безразличия. все таки, в первую встречу Дима действительно взбесил, и философ опирался на этот случай. из кровати совершенно не хотелось вылезать. на улице уже давно светлело, а телефон показывал семнадцатое сентября. через два дня день рождения Максима. Сережа в очередной раз невольно вспомнил его, и громко сматерился, вылезая из постели.

***

преподаватель расхаживал по аудитории, ожидая студентов. зачем первому курсу 3 философии в неделю? Сергей Борисович выглядел до невозможности строго. черная рубашка, стыдливо не застегнутая сверху, и черные брюки с массивным ремнем. волосы чуть топорщились в сторону и лезли в глаза. сегодня времени укладывать непослушные кудри не было. взгляд темных глаз пробежался по группе студентов, стоящих у входа в аудиторию. Матвиенко кивнул им, а сам начал записывать тему на доске. студентов становилось все больше и больше, и среди них не было Позова, хотя Шастун был на месте. Сережа усмехнулся, думая, что его снова избегают, но то было и к лучшему. тем более, до начала пары было еще целых две минуты! возможно, Дима бы и успел. отвернувшись к доске, преподаватель продолжал исписывать доску вопросами к теме, когда до его плеча докоснулась чья-то рука. прикосновения Сергей Борисович не то что не любил, он их откровенно ненавидел. вздрогнув, он обернулся, смотря на Позова. — С-сергей Борисович, вы можете отдать мне пожалуйста мои таблетки? — преподаватель выдохнул и понимающе закачал головой, залезая в свой портфель. порывшись, он нашел блистер и протянул его Диме. — спасибо. — ты это... извини. — промямлил философ, смотря на свои кроссовки. извиняться он тоже не особо любил, тем более перед теми, кто младше него. между парнями повисло неловко молчание. Сергей Борисович смотрел в пол, боясь поднять взгляд, а Позов смотрел на преподавателя ошарашенным взглядом, глаза почти выкатились из орбит. — все.. хорошо? — поинтересовался студент, сжимая блистер с таблетками сильнее обычного. такое поведение было нехарактерно философу, о таком говорили даже старшие курсы, разговоры которых Позов иногда подслушивал в курилке.— не в этом смысле! просто.. вы бледный. Сергей Борисович смерил Поза странным взглядом. он знал, что сегодня был не в самом лучшем виде, но был уверен на девяносто девять и девять процентов, что болезненный вид не будет заметен. —я.. не выспался. — Дима удовлетворенно кивнул и сел рядом с Антоном. тот округленными глазами посмотрел на друга, перекрестившись. в эту же секунду прозвенел звонок, и Позову пришлось отвернуться от друга. философия ему нравилась, даже не из-за преподавателя, а просто, как предмет. — а почему он тему прошлой пары на доске записал? — шёпотом спросил Дима. — планировался тест. вставай, Позов, будешь отвечать. — мгновенно выпалил преподаватель. слух у него был что надо, поэтому, положив мел на свое законное место, Матвиенко скрестил руки на груди и повернулся к студенту. тот неуверенно встал из-за стола, хрустя пальцами. казалось, что такая детская неуверенность растворилась в сущие секунды, и философ снова принял маску равнодушия. — м-меня не было на прошлой паре.— Позов пытался отмазаться как мог, но понимал, что выбора нет. Шастун сжал губы в тонкую полоску, сочувствующим взглядом смотря на друга. его в очередной раз завалили. — расскажи про схоластику. — Сережа пропустил последнюю реплику студента мимо ушей, смотря на Диму насмешливым взглядом. тот запинался, мялся с ноги на ногу. он читал что-то такое в перерыве на работе, но точную информацию так и не запомнил. — схоластика - это вид религиозной философии.. — парень пытался выстроить в голове обрывки запомнившихся слов. преподаватель выжидающе смотрел на своего студента, изредка сверяясь со временем. — это всё? — Позов позорно поник, чуть слышно вздыхая. — может быть, периоды средневековой философии? может и на тройку наскребешь. Дима молчал. у него были прекрасные оценки и успеваемость, но только не по философии. Шастун что-то шептал другу, но увидев яростный взгляд преподавателя, молча кивнул, упираясь взглядом в тетрадку. — периоды.. — да, Позов, периоды. или ты и это выучить не смог? — гнев заполнил разум, не давая нормально мыслить. — я не люблю, когда к моему предмету относятся халатно. это самая простейшая тема за весь курс, а ты и тут не можешь ответить. позорище. — последнее слово Матвиенко сказал в полголоса, но увидел, как сильно расстроился Позов. Дима считал свой неправильный ответ на вопрос как собственный провал. даже если схоластика ее до конца сказанное определение не так сильно отдавали осадок на душе, то «позорище, простейшая тема, ты не смог выучить даже это» ударили ой как сильно. спрятав лицо в ладонях, Поз услышал шепот Антона. — Дим, не переживай так, маразм у него играет. — тут же послышался неприятного рода смешок. Матвиенко яростно стирал с доски все написанное. — если не хотите быть как Позов, то записываем новую тему: Философия нового времени и просвещения.

***

— Первое правило - правило очевидности, которое Декарт формулирует следующим образом.. — речь преподавателя прерывает телефонный звонок с неизвестного номера. — прошу извинить, минуту. — подняв трубку, Сережа слышит до мурашек знакомый голос. — котён.. — Матвиенко закрыл глаза и сжал челюсть до хруста. так его называл только Максим. слышать его голос спустя почти два года было как ножом по сердцу. начался тремор. таких чувств Сережа не ощущал уже очень давно. шрамы на руках заныли, в глазах потемнело. философ оперся об кафедру, шумно выдыхая. пары глаз смотрели на своего куратора с интересом. — что тебе нужно? — голос преподавателя дрогнул. — я.. хотел бы увидеться. — а я нет. ты давно не являешься частью моей жизни. Матвиенко повесил трубку, пряча лицо в ладонях. студенты начали перешёптываться. таким потерянным философ не чувствовал себя, кажется, никогда в своей жизни. открыв ноутбук и включив проектор, преподаватель вывел план урока на экран. — пишите, в конце соберу тетради. — голос был необычно хриплым, и Серёжа ужаснулся с себя. Позов, казалось, единственный понимал старшего. пока все осуждённо перешептывались,Дима смотрел на преподавателя с максимально жалостливым взглядом. пока парень пилил свой объект обожания взором карих глаз, тот успел позвонить декану. — успокой меня.

***

закрывшись в пустой кабинке, Дима суетливо кладёт на закрытую крышку унитаза рюкзак, открывает маленький потайной кармашек, расположенный на внутренней стороне спины, и извлекает из него жёлтый пластиковый канцелярский нож. зажав его в зубах, парень привычным движением расстегивает джинсы и спускает вниз, оголяя бедра. поставив согнутую в колене ногу на всё ту же крышку унитаза, он зажимает и ведёт вверх кнопку подачи лезвия, и металлический тонкий кончик с характерным звуком выскальзывает за пределы жёлтого пластика. на бедре красовались подзажившие шрамы — от тонких царапин до внушительных выпуклых полос. он решительно подносит нож к коже, надавливает и готовится резко двинуть руку вниз. Ему срочно нужно избавиться от внутреннего напряжения. ему нужна отрезвляющая боль. при каждом порезе сердце стучит как в первый раз. вдох, выдох. на выдохе Позов делает надрез, тут же начиная болезненно шипеть и постанывать. силу надавливания Дима не рассчитал, и сейчас мучался от боли. — бля-я-ять.. — проскулил парень, кладя голову на колено. кровь запачкала боксёры, не переставая литься. Позов старался нормализовать дыхание, но выходило, откровенно говоря, плохо. чего больше всего не ожидал парнишка в данный момент самобичевания в университетском толчке, так это услышать своих преподавателей.дверь с противным скрипом открылась, заставляя Позова вздрогнуть и закрыть рот ладонью. — боже, он позвонил мне посередине дня в понедельник, зная, что я зашиваюсь! он снова назвал меня так. — простонал Сергей Борисович, облокачиваясь на подоконник, и доставая пачку сигарет. порывшись по карманам, философ понял, что его привычные сигареты закончились: от толстых крепких сигарет осталась помятая пачка, и теперь на дне карманов валялся лишь целая пачка кэмел супер лайт с запахом розы. — блядство. — выбора особо не было, поэтому, открыв окно, преподаватель закурил и поморщился. рядом стоящий Арсений лишь фукнул, морща нос. — у него же день рождения скоро.. может, решил испортить его и себе, и тебе? — но не у меня же день рождения. Позов держался изо всех сил. сейчас точно не время ныть от боли. закрыв глаза до ярких точечек, Дима закусил ребро ладони. страх быть пойманным сковал мышцы. — заблокируй его нахрен. — не могу, Арс. — выдохнул Матвиенко, хлюпая носом. — я скучаю по нему. Дима внимательно слушал разговор, но уже с первых слов было понятно, что в его сторону он будет не самым приятным. сейчас меньше всего хотелось сидеть с засохшей кровью на ногах и слушать про неизвестного парня. — не по нему, а по воспоминаниям. он бросил себе вызов: подпутиться к тебе как можно ближе, прижаться, а потом бросить. у тебя и до него проблем было достаточно, а теперь тебе никакой психотерапевт не поможет. ты угас. оба молчали, не подозревая, что есть кто-то третий, внимательно слушащий такую своеобразную перепалку и нюхающий дым противнейших сигарет с розой. — слушай. — неожиданно начал Арсений. – а тебе же Димка нравится? — искренняя улыбка накрыла лицо декана. — вы так смотрите друг на друга. получше твоего Макса будет.— тут студент знатно напрягся, раскрывая рот. он совсем не ожидал такого исхода событий. — никто мне блин не нравится. раздражает он меня просто. — цыкнул Серёжа, выкидывая бычок в открытое окно. в туалете стало прохладно. — ну вообще, он вроде смышлёный. не знаю. мне бы с Максимом разобраться. не хочу, чтобы он снова позвонил, и начал разговор с «котён.» а ведь Сергей Борисович — само очарование, а вместе с тем и зло во плоти. Он и вправду как большой чёрный кот, который миленько размахивает пушистым хвостом ровно до того момента, пока ты не протянешь ему руку, чтоб погладить, и в эту самую секунду он впивается в неё острыми когтями, тянет к пасти и хищно смыкает зубы на коже. преподаватели вышли из туалета, оставляя Позова в гордом одиночестве и расслаблении.

***

единственное место, где Дима мог отвлечься - работа. он до ужаса любил свой коллектив и предназначение в «обществе». почему-то общепит всегда теплился в душе парня отдельным уголком любви. коллектив тоже его любил, поэтому никаких проблем с коммуникацией не было. были другие. например, ноющее бедро и Сергей Борисович, так безбожно оставивший неприятный осадок на душе. после невольно подслушанного разговора личность философа заинтересовала студента намного сильнее. и пока все девочки с потока мечтали лечь под его статную фигуру, то Позова интересовало лишь одно: характер. почему преподаватель так себя ведет, кем ему приходится этот неизвестный Максим, и почему в его жизни все так.. мрачно. стоять около барной стойки или входа на кухню парень не любил больше всего. но стоило заметить заходящих в ресторан декана и философа, как стойка около кухни показалась самым оптимальным вариантом. заглянув внутрь, он увидел приготовленные блюда, и поспешил разнести их по столам. рядом с парой друзей был ещё и третий человек. его Дима не знал, да и не особо хотел, ведь при виде Сергея Борисовича сердце ушло в пятки, сделав кульбит. дрожащими руками Позов кое-как разнёс блюда, как услышал такое родное «Димка». даже поворачиваться не пришлось, чтобы понять, что студента позвал декан. развернувшись на пятках, Дима с приветственной улыбкой пошагал к их столику. философ смерил своего студента холодным взглядом. — работаешь? — добродушно поинтересовался Арсений, нежно улыбаясь. — почему хромаем? «да так, Арсений Сергеевич, просто слушал ваши душевные разговоры и чуть не прорезал ногу, ничего необычного» — подумалось Диме, но тот отмахнулся обычным подвертыванием ноги. — будь аккуратнее. — вклинился в разговор неизвестный человек, который приветливо улыбнулся. — я Павел. — Дмитрий. — Позов поклонился, доставая блокнот и ручку. — так что будете брать? — первым ответил Арсений. — так.. ну давай мне стейк в прожарке медиум, греческий салат и зеленый чай с лимоном и мёдом. — у вас хорошее меню. — подметил Паша, складывая руки в замок. — салат с тигровыми креветками, горячий кекс с грушевым соусом и бокал вина. — Дима чиркал ручкой в блокноте и преветливо улыбался. — Сергей Борисович? — мне кофе. — отрезал преподаватель, прожигая взглядом студента. под таким напором было неуютно. — какой? — на твой вкус. — кивнул головой Сережа, переводя взгляд на друзей. Дима усмехнулся и дополнил заказ компании «кофе глясе с ванильным топингом.» стоило только Позову отвернуться и начать отходить от тройки друзей, как он сразу же услышал донельзя приятную фразу от Паши. — и он тебя бесит? я шёл в этот ресторан под предлогом того, что посмеюсь с очередного глупенького студента, но этот Дима же просто душка! — воскликнул Добровольский, активно жестикулируя руками. — да и я не понимаю, чем его Димка бесит. отличный парень, хорошо рядом с Серёжей смотрится. — засмеялся Арсений. Матвиенко лишь закатил глаза, рассматривая интерьер. может, при первой встрече он сильно ошибся? Дима был красивым, а не уродливым, как показалось впервые. да и не был Позов каким-то бесячим.. — а вообще, Димка молодец, работает и учится еще хорошо. Позов, простиравший соседний стол после посетителей лишь густо краснел. он слышал много комплиментов в свой адрес, но слышать такое от взрослых, начитанных людей всегда было в разы приятнее. — а по философии тройбаны. — вписался в разговор Матвиенко, стервозно ухмыляясь. — а вот нехуй студента валить. спустя двадцать минут заказ был готов. Дима понес его к столику, когда там шло бурное обсуждение чего-то.. или кого-то.точнее, его. — ваш заказ. счет сразу принести или вы позовете? — да я говорю тебе, они хорошо смотрятся! — ворчал Попов, всплескивая руками. — сразу. и кружку на чаевые принеси тоже!— как только студент отошел от стола, то пытался краем уха услышать еще хоть часть беседы. он догадывался, даже был уверен, что обсуждают его. такие мысли чуть нагнетали, но бабочки в животе в буквальном смысле слова расцвели. Матвиенко тем временем с неким отвращением рассматривал свою кружку "кофе". за действительный кофе он мог считать эспрессо и американо. но, если очень постараться, то через скрип зубов и какой-нибудь латте. но точно не кофе с примесью мороженого и ванильного сиропа. как это вообще можно было пить? тут подоспел и Позов. он с разочарованием смотрел на Сергея Борисовича, который отодвинул кофе от себя и даже не попробовал. «видимо, не угадал.» поставив кружку на стол, Дима уже хотел уходить, как услышал неожиданную фразу. — спасибо, щенок. — Серёжа подмигнул официанту, смотря на друзей. казалось, что вся музыка в ресторане затихла, и все взгляды были устремлены на этих двоих. студент улыбнулся развернулся на пятках, не успев поймать взаимную улыбку от преподавателя. возможно , сегодня его маска безразличия потрескалась по швам.

Ты подарил мне качели,

Мы то падали, то взлетали.

Проходили дни и недели,

А они меня всё катали

Я сначала не понимала,

Почему и за что мне всё это.

Я мучительно долго гадала

И искала в себе ответа.

Оказалось все очень просто

И качели - средство контроля,

И процентов на девяносто

Это многим сегодня знакомо.