Пророк

Услышав пиликанье телефона, Марина убавила звук телевизора и отошла в угол комнаты, к столу. Женщина взяла в руки простенькую звонилку и резко побледнела. Может быть, не брать трубку? Но старенький Самсунг продолжал противно трезвонить. Марина выдохнула. На звонок придется ответить — рано или поздно ей пришлось бы возвращать долг. Метка на запястье зудела. Она сглотнула и мысленно отвесила сама себе пощечину: нечего трястись! Решительно выдохнув, она нажала кнопку. — Алло? — Добрый вечер, — голос собеседницы был тих и холоден. — Вы не заняты? Вам удобно говорить? — Дда, конечно, — пролепетала Марина в ответ. — Вы можете закрыть свой контракт. Мне нужна ваша услуга. — Какая?... — Вот он, час расплаты. Настал… Что эта стерва с нее потребует? Почку? Чью-нибудь голову? Максимум, что она может добыть — волосы с этой самой головы. — Странный вопрос, — смешок. — Вы, вроде, парикмахер? — А, ну... Да. — Марина вдруг почувствовала себя как-то глупо. Да, она парикмахер. Только не говорите, что ей нужно стрижка или укладка! К услугам этой… этой наверняка целая толпа первоклассных мастеров, у которых есть и люксовая косметика, и Дайсон, а она, Марина, работает в крохотном салончике, одном из двух в их не менее крохотном умирающем городке… — Вас подстричь, чтоли, нужно? — И как можно скорее. Желательно прямо сейчас. — Хорошо… — только и смогла ответить Марина. Ее трясло. Прямо сейчас! Она тряхнула головой и побежала приводить в порядок комнату. Может, из вежливости долбанная ведьма не придет сию же секунду, а хотя бы через пятнадцать минут?! У нее нечасто бывали клиенты дома: они или приходили к ней в парикмахерскую, или она сама ходила к ним домой. В основном у себя дома она стригла родственников или подруг за символическую плату и коробку конфет. С зарплатами в их городке было туго. Она проверила, есть ли запасные накидки, сколько осталось шампуня и бальзама, протерла кресло... Звонок. Марина поспешила открыть дверь. Из темноты (датчик движения на площадке снова сдох) выступила женская фигура в джинсах и темной толстовке с накинутым на голову капюшоном. Обманчиво хрупкая и маленькая. Ниже самой Марины почти на голову. Но скорпион тоже маленький, да страшный. Свою гостью Марина боялась сильнее, чем скорпиона. Понимала, что ей ничего не сделают, но не могла перестать бояться. — Проходите. Извините, у меня слегка не прибрано… — Ничего. Я понимаю, что вы не ждали гостей. Простите, что свалилась как снег на голову, — произнесла гостья, снимая кроссовки. В воздухе почувствовался запах гари. Марина дернулась и начала оглядываться. — Если вас смущает запах, извините, это от меня. Вы не пугайтесь… И она скинула капюшон. Марина подавила вскрик. Она хорошо помнила лицо женщины, к которой когда-то обращалась за помощью. Молодая, красивая, светлокожая. Спустя одиннадцать лет она не изменилась. Во всяком случае, на правой стороне кожа была такой же молодой и светлой. А вот левая щека, лоб и висок были сплошным ожогом — ярко-красным, лоснящимся сукровицей от лопнувших волдырей. Марина сглотнула, пытаясь подавить приступ тошноты. — Сделайте что-нибудь с этим, — выразительно приподняв правую целую бровь, гостья указала на обгоревшие пряди. — Голову моем?.. — ляпнула Марина и вздрогнула. Дура, ой, дура!! Как в том анекдоте! Карта есть, пакет надо?! Она отчаянно краснела, провожая гостью в ванную. От ее помощи при мытье головы решительно отказались, и слава богу — вдруг бы она задела ожог, мало ли, не спустят ли с нее за это шкуру? — Как вас подстричь? — спросила она, когда гостья вышла из ванной с одноразовым полотенцем на голове. Ожог на лице казался ещё ярче, и Марину замутило. Ничего, ничего… надо просто пройти через это. — Вы же мастер, а не я, — ехидно отозвалась та, устраиваясь в кресле. — Просто сделайте что-нибудь... Приемлемое, но не изуродуйте еще больше. У меня завтра свидание. — Марина чуть не выронила расческу. — А лицо?... — Лицо прекрасно заживет за ночь, а вот волосы растут из рук вон плохо, к сожалению… — О, у вас есть молодой человек? — спросила Марина. Привычные действия несколько успокоили ее, и она немного осмелела. — Гипотетически. — Это как? — парикмахер проворно защелкала ножницами. Пальцы все ещё слегка подкрашивали. За ничего не значащими разговорами время пролетело быстро, и спустя сорок минут Марина любовалась на результат своих трудов. Короткая ассиметричная стрижка шла ее странной клиентке, и та удовлетворенно кивнула и пожала Марине руку. — Благодарю вас. Контракт закрыт. Метка на Маринином запястье вспыхнула и, кольнув на прощанье, исчезла. — И это все? — выдохнула женщина, неверяще смотря на свою, теперь уже чистую, руку. Гостья пожала плечами. — Все. А вы чего ожидали? Грома и молний? Еще раз спасибо. Надеюсь, больше вам не понадобятся мои услуги. Прощайте. И она пропала. Вот только что стояла у зеркала — и нет ее. Марина заглянула в прихожую — ни толстовки, ни кроссовок не было. Она тряхнула головой и принялась за уборку, припоминая, остался ли у нее коньяк. Странный вышел вечер. Одиннадцать лет она тряслась в ожидании момента, когда нужно будет отплатить услугой за услугу, и вот... Но надо же! Это даже смешно. Стрижка. В обмен на жизнь ее дочери.