Вэй Усянь выходит на тропу Цюнци

Лань Сичэнь волновался. Приветственный прием по обыкновению начинался вечером, когда все участники Совета добирались до места собрания, но Великие кланы обычно прибывали раньше, чтобы обсудить дела между собой. Вэй Усянь и Лань Ванцзи должны были прибыть на встречу с главами Не и Цзян к часу дня, но минуло уже три, встреча закончилась, а их все не было. – Может, мой неугомонный шисюн влип в какую-нибудь историю в Цайи, – процедил Цзян Ваньинь, блестя лиловыми глазами, полными тревоги. – Не стоило выпускать его из Облачных Глубин. Лань Сичэнь и сам жалел, что позволил брату и Вэй Усяню уйти из Облачных Глубин. Узнав, что произошло вечером с Не Минцзюэ и как ему помог Вэй Усянь, Лань Цижэнь, когда успокоился, высказал опасение, что Вэй Усянь повредил себе меридианы чужой искаженной ци. Лань Сичэнь сперва отмахнулся, а потом вспомнил, что их гость серьезно истощил силы на озере Билин, а значит, повреждения меридианов не могли зажить быстро и легко. И пусть Вэй Усянь наотрез отказался от помощи целителей, энергетика Облачных Глубин помогла бы ему восстановиться куда быстрее, чем в Цайи. – Я отправлю за ними адепта, – решил Лань Сичэнь. До Цайи было всего двадцать минут на мече. Время подходило к четырем, когда посланный им адепт вернулся. – Ханьгуан-цзюнь и Старейшина Илина покинули постоялый двор в половине третьего, – сообщил он. – Люди сказали, они вылетели в направлении Облачных Глубин. И Лань Сичэнь заволновался всерьез. Он распорядился проверить территорию по пути из Цайи в Облачные Глубины. Пока он ждал, явилась делегация Ланьлин Цзинь: Цзинь Гуаншань и Цзинь Цзысюань с супругами, Цзинь Гуанъяо и Цзинь Цзысюнь, и еще три десятка адептов. Лань Сичэнь поприветствовал их и вгляделся в Цзинь Цзысюня. В последний раз он видел его две недели назад во время визита в Башню Кои. Целители сумели замедлить распространение проклятья вливаниями духовной энергии, но болезнь все равно была очевидна: Цзинь Цзысюнь выглядел усталым, кожа его посерела и утратила упругость, глаза потускнели и запали. Но сейчас Цзинь Цзысюнь выглядел поразительно свежо: кожа посветлела, глаза заблестели, щеки окрасил здоровый румянец. – Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Лань Сичэнь. Цзинь Цзысюнь довольно оскалился. – Прекрасно, – сияя, сообщил он. – Проклятье развеялось примерно час назад. Мне наконец удалось полностью отразить его! Стоявший рядом Цзинь Цзысюань едва заметно поднял брови. В отличие от кузена, он выглядел измотанным до крайности. Лань Сичэнь взглянул на него с сочувствием. Последние три месяца Цзинь Цзысюань постоянно передавал брату духовные силы. Цзян Яньли мягко сжала руку супруга, и тот слабо улыбнулся. – Наконец-то это закончилось, – тихо сказал он. – Верно, – подхватил Цзинь Гуаншань. К удивлению Лань Сичэня, он тоже выглядел несколько утомленным. – Полагаю, Старейшину Илина заинтересует эта новость. Он уже здесь? Ответить Лань Сичэнь не успел. – Глава Лань! – вдруг раздался возглас. Лань Сичэнь вздрогнул и обернулся на зов. К нему спешил старший адепт из охраны Лань Юн. Лицо его было непроницаемо, но Лань Сичэнь угадывал в нем напряжение, граничащее с испугом. – Простите, глава Цзинь, – поклонился Лань Сичэнь Цзинь Гуаншаню. – Пожалуйста, проходите в Зал, я сейчас вернусь. Он оглянулся, собираясь позвать дядю, но тот уже сам шел к нему, видимо, тоже услышав крик. Оставив делегацию Цзинь на его попечение, Лань Сичэнь поспешил навстречу Лань Юну. Краем глаза он увидел кривую ухмылку Цзинь Гуаншаня, но обдумать увиденное не успел. – Идите за мной, глава Лань, – попросил Лань Юн. – Скорее. – Что случилось? Лань Юн ответил, лишь когда они отошли от Зала на достаточное расстояние. – Несколько минут назад у ворот появился Ханьгуан-цзюнь. Сердце Лань Сичэня ухнуло куда-то вниз. – Он в порядке? – Не совсем, – хрипло ответил Лань Юн. – Он жив, но без сознания. Я приказал перенести его в лазарет. Мы нашли при нем письмо от Ушансе-цзуня. На них напали по дороге в Облачные Глубины. У Лань Сичэня закружилась голова, и он остановился, слегка покачнувшись. Лань Юн тихо охнул и поспешно подставил ему плечо. Лань Сичэнь крепко вцепился в него. – Ванцзи прибыл один? – еле выговорил он. – Да. Он уже был без сознания, когда появился. Его принес Талисман Перемещения. Совладав с собой, Лань Сичэнь выпустил его плечо и ринулся в лазарет. В палату Ванцзи он ворвался, уже не замечая, что несется со всех ног. Сгрудившиеся вокруг кровати младшие целители оглянулись и расступились. И Лань Сичэнь увидел младшего брата. В последний раз он видел брата без лобной ленты, когда тому было три года. С волосами, забранными в пучок, он не видел его вообще никогда. Верхних одежд на нем не было, нижние одежды, некогда белые, были почти сплошь запятнаны кровью и черной грязью. На поясе висели Бичэнь и бледно-зеленое яшмовое кольцо на алой нити. Лань Сичэнь узнал в кольце подвеску с Чэньцин, только без алой кисти. – Глава Лань, – тихо окликнули его. Лань Сичэнь глянул на звавшего. Это был старший целитель Лань Байлун. Он сидел у постели Лань Ванцзи, держа его за запястье. – Что с ним? – прохрипел Лань Сичэнь. – Разрывы меридианов. Блоки ци. Неполные, – тут же добавил он успокаивающим тоном. – С духовными силами все хорошо. Он поправится. Лань Сичэнь на дрожащих ногах обошел кровать, тяжело опустился на нее с другой стороны и взял младшего брата за руку. Его кожа была теплой и мягкой. Лань Сичэнь прижал пальцы к его запястью и ощутил пульс. Сильный, быстрый… и неровный. – Ванцзи, – прошептал он. Лань Ванцзи не отозвался. Лицо его было спокойным и безмятежным, словно он крепко спал. Лишь пульс выдавал возмущение его жизненной энергии. Лань Сичэнь посмотрел на кровавые пятна на его одежде. У него закружилась голова. – Он ранен? – Нет. Лань Сичэнь кивнул, и его немного отпустило. – Глава Лань, – несмело позвал его Лань Юн. Лань Сичэнь сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. – Глава Лань, с Ханьгуан-цзюнем все будет хорошо, обещаю вам, – мягко проговорил Лань Байлун. Лань Сичэнь кивнул. С его братом все будет хорошо. А он должен разобраться, как он оказался в таком состоянии. И все же он не мог заставить себя отпустить его руку. – Лань Юн, подойди, – хрипло попросил он. Старший адепт послушно приблизился и обеими руками протянул ему три связанных вместе мешочка, тускло переливающийся Талисман Перемещения и сложенный лист бумаги. Лань Сичэню пришлось отпустить Лань Ванцзи, чтобы принять это. Энергию, светящуюся в Талисмане Перемещения, он узнал сразу. Это была духовная сила Цзинь Гуаншаня. Ему стоило огромных трудов не отдавать приказ, крутившийся у него в голове. Вместо этого он отложил Талисман и взял лист бумаги. Бумага была испачкана кровавыми каплями и отпечатками пальцев, подушечки которых были иссечены толстыми рубцами. Иероглифы были неровными, линии дрожали, текст плясал. Человек, написавший это, едва мог держать кисть. «Лань Чжаня отравили во время полета в Облачные Глубины. Яд в черной коробочке. Его приготовил Ян по приказу главы Цзинь. Он вызвал выход духовных сил в меридианы, массивное кровотечение из цицяо и потерю сознания. Противоядие в красной коробочке. Его готовил Цзинь Гуанъяо. Я дал Лань Чжаню одну пилюлю, кровотечение остановилось, но в себя он не приходил. Талисман Перемещения был у Яна. Его душа в мешочке-ловушке, разорвалась после Сопереживания. Там же душа второго похитителя. В яшме дух, привязанный к месту, куда нас переместили. Одежды и лента Лань Чжаня были в отраве, они в другом мешочке-ловушке. Закройте нос и рот. Пожалуйста, позаботьтесь о Вэнях. Простите». Лань Сичэнь дважды прочел письмо и опустил дрожащие руки. – Взять Ланьлин Цзинь под стражу, – выдохнул он. – Закрыть для их жетонов барьер на выход из Облачных Глубин. Позовите Лань Цижэня. И главу Цзян. Лань Юн коротко поклонился и поспешил исполнять приказы. Лань Сичэнь оглядел мешочки. Две ловушки и цянькунь. Вероятно, яд и противоядие в мешочке цянькунь. Он вновь посмотрел на Лань Ванцзи и разглядел на его лице крошечные крупицы молотых трав. Ворот одежд был опачкан зеленоватой жидкостью. Нос уловил аромат тонизирующего настоя. Теперь вид Лань Ванцзи был ему понятен. – Мне понадобится большой таз с водой и отрез ткани, чтобы обвязать лицо, – обратился он к Лань Байлуну. – Дэмин, помоги главе Лань, – распорядился Лань Байлун. – Проводи его в комнату трав. Оказавшись в комнате для приготовления лекарств, Лань Сичэнь смочил в тазу кусок ткани, который принес ему Лань Дэмин, обвязал лицо и аккуратно открыл мешочек цянькунь. Он быстро нашел обе коробочки. Черная оказалась запечатана заклинанием. Лань Сичэнь отложил обе коробочки и взялся за первый мешочек-ловушку. В нем оказались две души. Как и писал Вэй Усянь, одна была разорвана на кусочки. Лань Сичэнь отметил мешочек киноварью и опустил руку в третий мешочек. Почувствовав под пальцами ткань, он аккуратно выпростал руку и погрузил мешочек под воду. Едва лента и одежды Лань Ванцзи выплыли из мешочка, как прозрачная вода почернела. Белая ткань едва проглядывала из-под черной мути. Кожу на руках Лань Сичэня защипало, и он поспешно вынул руки из грязной воды. Лань Дэмин, все это время настороженно наблюдавший за ним, тут же подскочил и полил ему на руки воды из кувшина, а когда отрава была смыта, внимательно осмотрел его руки. Кожа слегка покраснела, но боли Лань Сичэнь не ощущал. – Похоже на действие уксуса, – заключил Лань Дэмин. – Как вы себя чувствуете? Лань Сичэнь прислушался к себе, но ничего особенного, кроме уже исчезающего покалывания в руках, не ощутил. – Нужны заговоренные рукавицы, – озабоченно сказал целитель. – Оставьте, глава Лань, я сам займусь. Лань Сичэнь поблагодарил его. Забрав мешочек с душами, он вернулся в палату к Лань Ванцзи. Лань Цижэнь и Цзян Ваньинь уже были там. Лань Цижэнь сидел на кровати Ванцзи, схватившись за сердце, Цзян Ваньинь читал письмо. Когда Лань Сичэнь вошел, он поднял на него взгляд. Цзыдянь на его руке потрескивал, рассыпая лиловые искры. – Где эта яшма? – прохрипел он. – Думаю, речь об этой подвеске, – Лань Сичэнь подошел к брату и отвязал от его пояса зеленоватое кольцо на красной нити. Едва оно оказалось в его руках, как камень почернел, и из него вырвался дух, опутанный алыми нитями. Жетон Лань Сичэня тут же задрожал, и от неожиданности он чуть не выронил подвеску. Цзян Ваньинь перехватил ее и крепко сжал. – Место, откуда переместился Ванцзи, – неожиданно произнес Лань Цижэнь, – примерно в пятистах ли отсюда. – Молин Су, – пробормотал Лань Сичэнь. До резиденции Молин Су, древней крепости Четырех мечей, было как раз около пятисот ли. Выйдя из Ордена Гусу Лань, Су Миншань присягнул на верность Ланьлин Цзинь. – Лань Юн пойдет с вами от лица Гусу Лань. Сколько вам нужно адептов? – Я возьму своих людей. Но мне нужен целитель. – Ваш брат… – Пусть только попробует, – непонятно выплюнул Цзян Ваньинь, и лицо его дернулось в судороге. – Мне нужен лучший. Спустя несколько минут он покинул лазарет в сопровождении Лань Юна и старшего целителя Лань Юшэна. Проводив их, Лань Сичэнь вернулся в палату. Лань Ванцзи все еще не пришел в себя. – Я погрузил его в целебный сон, – пояснил Лань Байлун в ответ на его вопрос. – У него довольно обширные и глубокие повреждения меридианов, это весьма болезненно, так что пока они не заживут, ему лучше спать. – Долго? – сглотнув, спросил Лань Сичэнь. – К утру меридианы должны зажить. Ханьгуан-цзюнь – очень сильный заклинатель. – Да, – выдохнул Лань Сичэнь. – Он сильный. Именно это его чуть не убило. Усилием воли он отбросил страшные мысли и вместе с Лань Цижэнем покинул лазарет. Следовало провести Расспрос душ, поговорить с Цзинь Гуанъяо, объявить о нападении Совету и призвать Цзинь Гуаншаня к ответу. Следовало засыпать отраву подручного главы Цзинь ему в глотку. – Сичэнь, успокойся, – тихо сказал дядя. Лань Сичэнь промолчал. Его брат пострадал. Он не успокоится.

***

Лань Сичэнь никогда не питал иллюзий в отношении А-Яо. Он знал, что тот способен на неблаговидные поступки, на месть и жестокость, на обман и убийство. Но по отношению к себе Лань Сичэнь всегда видел от него лишь доброту и заботу. Расспрос души Су Шэ раскрыл замысел Цзинь Гуаншаня против Вэй Усяня и Лань Ванцзи, и жестокость этого замысла поразила Лань Сичэня до глубины души. Он приказал убить Вэй Усяня, убить Лань Ванцзи и бросить его изуродованное темной энергией тело на территории Гусу Лань, чтобы полностью лишить Вэй Усяня и клан Вэнь поддержки Гусу Лань и дать повод для карательного похода на Луаньцзан. Все для того, чтобы завладеть Тигриной Печатью и Призрачным Генералом. А Су Шэ согласился, чтобы возвысить свой клан и опорочить тело человека, которому он всю жизнь завидовал. При мысли об этом Лань Сичэня начинала мучить тошнота. И какая ирония – именно Су Шэ проклял племянника Цзинь Гуаншаня. Пусть глава Цзинь об этом и не знал. Теперь Лань Сичэню была ясна ухмылка Цзинь Гуаншаня, когда тот прибыл в Облачные Глубины. Когда Лань Сичэня позвал Лань Юн, он решил, что тело Ванцзи найдено. Отвратительно. И ритуал воздействия на меридианы через оберег малыша А-Лина, чтобы вызвать искажение ци… невероятная циничность. Брат отправил ему письмо со слугой, но его перехватил человек Су Шэ, следивший за постоялым двором в Цайи. Их бы похитили прямо с этого постоялого двора, как только Цзинь Гуаншань напитал бы духовной энергией Талисманы Перемещения, а заклинатель, проводивший ритуал, некто по имени Сюэ Ян, восстановил бы силы. Но когда он и Су Шэ прибыли в Цайи, Вэй Усянь и Лань Ванцзи, к их изумлению, покидали постоялый двор. И злоумышленники сумели устроить похищение по пути. Лань Сичэнь представления не имел, как Вэй Усянь умудрился подняться с постели после пыток ритуалом и искажения ци. Но если бы он был бессилен как должно после таких испытаний, и он, и Лань Ванцзи были бы убиты. Лань Сичэнь считал себя спокойным и мягким человеком. Но прямо сейчас внутри него кипела та же ярость, что придавала ему сил в борьбе с Цишань Вэнь. Если Цзинь Гуаншаню не дают покоя лавры Вэнь Жоханя, Лань Сичэнь вручит ему их вместе с колючим венцом. Цзинь Гуанъяо, судя по словам Су Шэ, в замысле Цзинь Гуаншаня участия не принимал. Но Су Шэ вступил в заговор уже после создания яда. Вэй Усянь написал, что противоядие к нему создал Цзинь Гуанъяо, а значит, Цзинь Гуанъяо все же что-то знал. И если он знал о плане убийства Лань Ванцзи… Он ведь прекрасно знал, как сильно Лань Сичэнь привязан к младшему брату. Он не мог не знать, что его потеря станет для Лань Сичэня ударом, от которого он никогда не оправится. Неужто, зная это, он все равно решился злоумышлять против Лань Ванцзи? Но ведь именно он приготовил противоядие, которое его спасло. Может быть, А-Яо вел свою игру? Может быть, у него был план, как обезопасить Лань Ванцзи?.. Лань Сичэнь даже остановился, осознав, о чем он думает. И это он, глава ордена, считающегося самым праведным? Как он может упрекать кого-либо в нечистоте помыслов, когда сам готов простить планирование убийства, если преступник собирался сберечь его младшего брата? До домика Цзинь Гуанъяо он добрался в совершенно смятенных чувствах. Стража поклонилась ему, и Лань Сичэнь постучал в дверь. – А-Яо, это я, – негромко произнес он, стараясь скрыть дрожь в голосе. Дверь тут же открылась, и Цзинь Гуанъяо, слабо улыбнувшись, приветственно поклонился ему. В глазах его мелькнуло беспокойство. – А-Яо, мне нужно задать тебе несколько вопросов, – объявил Лань Сичэнь, войдя в дом. – Что случилось? – спросил Цзинь Гуанъяо, закрыв за ним дверь. – Почему твои люди взяли нас под стражу? – Около часа назад мой брат вернулся в Облачные Глубины тяжело раненым. При нем были улики, которые указывали, что нападение на него было организовано Ланьлин Цзинь. Цзинь Гуанъяо сильно побледнел и прижал руку ко рту. Несколько мгновений он молчал. – Как он? – наконец прошептал он. – Его отравили ядом, который заставляет духовные силы выйти из каналов в меридианы. Меридианы повреждены, но ему успели дать противоядие. Целители говорят, с ним все будет в порядке. Он вздохнул и опустил голову. От волнения ему казалось, что сердце бьется где-то в горле. С разорванными меридианами, переполненными энергиями, с множественными блоками ци и без циркуляции духовных сил Лань Ванцзи прожил бы не больше часа. – Твой брат был один? – хрипло спросил Цзинь Гуанъяо. – Нет, он сопровождал Вэй Усяня по дороге в Облачные Глубины. Он замолчал. Он не подумал об этом, когда читал письмо Вэй Усяня, но во время Расспроса осознал: его брат упал с меча в полете, не имея ни капли сил в духовных каналах. Су Шэ был убежден, что Ванцзи разбился насмерть, а Вэй Усянь выжил, воспользовавшись его телом как подушкой. Но никаких травм от падения на теле Лань Ванцзи не было. Это определенно не было простым везением. Но додумывать мысль Лань Сичэнь не стал. – Вэй Усянь мертв? – осторожно спросил Цзинь Гуанъяо. Лань Сичэнь воззрился на него, а потом понял. Его и самого насторожила внезапность развеивания проклятья Цзинь Цзысюня, так удивительно совпавшая по времени с исчезновением Вэй Усяня и Лань Ванцзи. К тому же это произошло в дороге, когда Цзинь Цзысюнь тратил силы на полет. – Проклятье на Цзинь Цзысюня наложил Су Шэ, – сообщил он. – Вэй Усянь активировал Талисман Перемещения, чтобы отправить Ванцзи в Облачные Глубины, через час после того, как Цзинь Цзысюнь исцелился, поэтому я и предположил, что проклятье наложил один из нападавших, которых он убил. Так и оказалось. Что стало с Вэй Усянем после этого, я не знаю. Цзян Ваньинь отправился за ним. Он сделал глубокий вдох, пытаясь взять под контроль охватившее его смятение. Яд Вэй Усяня по какой-то причине не взял – наверное, его защитила темная энергия. У Лань Сичэня вообще складывалось ощущение, что он бессмертный... Ему вдруг вспомнилось письмо, написанное нетвердой рукой. По спине побежали мурашки. «Позаботьтесь о Вэнях». Небеса, что он скажет Ванцзи, когда тот проснется? – Значит, Су Шэ, – тихо сказал Цзинь Гуанъяо. – Кто еще? – Некто по имени Сюэ Ян. – Вот по кому я скучать не буду, – криво усмехнулся Цзинь Гуанъяо и вдруг закрыл лицо руками. – Эргэ, я очень виноват перед тобой, – глухо произнес он. – Но я и подумать не мог, что отец пойдет на подобное. Я думал, узнав, что Старейшина Илина будет под защитой твоего брата, отец откажется от своих планов. Клянусь, я сделал все, чтобы он от них отказался. – Расскажи мне все, – хрипло попросил Лань Сичэнь. Тугой заледеневший узел в его груди немного ослаб. Осознание, что Цзинь Гуанъяо не хотел навредить его младшему брату, бальзамом пролилось на его истерзанную душу. – Отец начал планировать покушение на Вэй Усяня почти сразу после событий на тропе Цюнци, – начал рассказ Цзинь Гуанъяо. – Поговорив с Цзинь Цзысюнем, я понял, что отец дал ему такой большой отряд воинов, чтобы убить Старейшину Илина. Он не приказал ему прямо, лишь напомнил, что самый верный способ развязаться с проклятьем Сотни Дыр и Тысячи Язв – это убить того, кто его наслал. Думаю, на самом деле он не считал, что это сделал Вэй Усянь, просто воспользовался ситуацией. «Очень в его духе», – подумал Лань Сичэнь. – Но Вэй Усяню удалось уйти с тропы Цюнци живым и даже уничтожить сотню воинов Ордена. Отец был в жуткой ярости. Он отправил за ним погоню, но Ханьгуан-цзюнь всех перебил. Лань Сичэнь кивнул. Лань Ванцзи сообщил ему об этом в письме с Луаньцзан, а он в свою очередь написал письмо Цзинь Гуаншаню и поговорил об этом с А-Яо. Ванцзи тогда не позаботился ни о телах, ни о душах, но А-Яо успокоил его, сказав, что они уже нашли тела и погребли их как полагается. – Узнав об этом, отец вышел из себя, – Цзинь Гуанъяо потер лоб и болезненно поморщился. – Потом Цзинь Цзысюань с супругой неожиданно отбыли в Облачные Глубины. Потом отец узнал, что ты побывал на горе Луаньцзан. Он понял, что нападение на тропе Цюнци выставило его в неблаговидном свете, и Великие кланы не поддержат его на предстоящем Совете. Он тяжело вздохнул. – Так сложилось, что в то же время наши адепты наткнулись на заклинателя-самоучку в окрестностях Ланьлина. Он натравливал на деревни темных тварей, а после убивал их за вознаграждение. Отец выяснил, что Сюэ Ян увлекается темными практиками, и приказал пригласить его в Орден. Какое-то время он наблюдал за ним, а потом позвал к себе и предложил ему придумать, как убить Вэй Усяня. И Сюэ Ян придумал и создал тот самый яд, которым отравили Ханьгуан-цзюня. Действие яда тем сильнее, чем больше духовных сил у заклинателя. Когда я сообщил о разработке Сюэ Яна отцу, он испугался и потребовал, чтобы Сюэ Ян сделал еще и противоядие, но тот сказал, что у него нет на это времени, и это возложили на меня. У меня есть опыт в изготовлении разных снадобий, – он криво улыбнулся. – Я сделал средство, которое заставляет духовные каналы расправиться после воздействия яда, но полностью обратить его действие было невозможно. Это его дали Ханьгуан-цзюню? Лань Сичэнь кивнул. – Спасибо, – хрипловато сказал он. Цзинь Гуанъяо слабо улыбнулся. – Все же отец поручил Сюэ Яну придумать другой способ убить Вэй Усяня. Тогда тот предложил вызвать у него искажение ци. Тот же принцип: чем сильнее заклинатель, тем тяжелее у него протекает искажение ци. – Цзинь Гуанъяо вздохнул. – Мне удалось найти способ в одной книге, – нехотя сказал он. – Для него нужна вещь, которая несет на себе отпечаток энергии человека. Я сразу вспомнил про колокольчик, который Вэй Усянь сделал для А-Лина. Сюэ Ян заметил, что я что-то нашел, и мне не удалось скрыть находку. Отцу понравилась эта идея, и они попытались навести на Вэй Усяня заклятье, но ничего не выходило, вокруг него было невероятно мощное защитное поле. Отец понял, что его охраняет барьер, что стоит вокруг Луаньцзан, и решил дождаться, когда Вэй Усянь сойдет с горы на Совет. Но потом ты сказал мне, что Вэй Усяня будет сопровождать Ханьгуан-цзюнь. Я тут же сообщил об этом отцу. Я был уверен, что он не посмеет навредить наследнику Гусу Лань. До вчерашнего дня я понятия не имел, что отец не отказался от своих замыслов. Лань Сичэнь глубоко вздохнул. А-Яо не солгал ему ни в чем. И все же… – А-Яо, почему ты не сказал мне, что на Вэй Усяня готовится покушение? – с горечью спросил он. – Как только Гусу Лань взял его под защиту, я тут же приложил все усилия, чтобы отец отказался от своих планов, и был уверен, что добился своего, – так же горько ответил Цзинь Гуанъяо. – Я всего лишь слуга моего Ордена, эргэ. Узнай отец, что я передаю сведения за его пределы, меня бы убили. Если бы я знал, что твоей семье грозит опасность, меня бы это не остановило. Но за Вэй Усяня я не был готов умереть. Считаешь меня малодушным? Лань Сичэнь тяжело вздохнул. Он не мог осуждать А-Яо. Не после тех мыслей, что крутились у него в голове по дороге сюда. – Что теперь будет, эргэ? – тихо спросил Цзинь Гуанъяо. – Цзинь Гуаншань ответит за содеянное, – решительно ответил Лань Сичэнь. – Спасибо, что рассказал мне, А-Яо. Я сохраню наш разговор в секрете от Цзинь Гуаншаня. – Спасибо, что дал мне возможность объясниться, – тихо сказал Цзинь Гуанъяо.

***

Ночь Лань Сичэнь провел подле Лань Ванцзи. Слуги принесли в палату вторую кровать, поставили ее вплотную к кровати Лань Ванцзи, и когда наступил отбой, Лань Сичэнь лег рядом с братом, взяв его за руку. В последний раз он караулил его сон, когда Ванцзи было восемь, перед формированием Золотого Ядра. Тогда у него интенсивно росли духовные каналы, и по ночам его мучили сильные боли. Так было у многих юных заклинателей, сам Лань Сичэнь тоже не избежал этих мучений. С ним в свое время по ночам сидел дядя. Лань Сичэнь помнил, как плакал в подушку, сжимаясь в комок. Дядя терпеливо поил его успокаивающим чаем и играл целительные колыбельные, пока Лань Сичэнь не проваливался в сон. Ванцзи никогда не плакал, только бледнел как бумага и закусывал подушку, а когда Лань Сичэнь брал его за руку, он крепко сжимал его пальцы, впиваясь в кожу короткими ногтями. Сейчас же на пожатие Лань Сичэня он никак не реагировал. Лань Сичэнь приложил пальцы к его запястью. Золотое Ядро горело ровно, энергии струились правильно, меридианы заживали, и ток ци становился все ровнее и ровнее. Он стремительно шел на поправку. С ним все будет хорошо. С этой мыслью Лань Сичэнь уснул. – Сюнчжан… Лань Сичэнь распахнул глаза и тут же понял, что уже пять утра. Лань Ванцзи смотрел на него ясными золотистыми глазами, в которых читались удивление и тревога. – Ванцзи, – Лань Сичэнь метнулся к нему и сгреб его в объятия. – Ванцзи… Лань Ванцзи, казалось, излучал недоумение кожей, но покорно позволил себя обнимать. Прошло немало времени, прежде чем Лань Сичэнь сумел выпустить его. Они сели, и Лань Сичэнь, успокоившись, проверил пульс и токи энергий Лань Ванцзи. И гора с его плеч свалилась: Лань Ванцзи был абсолютно здоров. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он, смаргивая слезы облегчения. – Хорошо, – брат чуть нахмурился и огляделся. – Это лазарет? – Да. Голова не кружится? Не тошнит? Он все ещё опасался, что Ванцзи мог получить сотрясение мозга при падении. – Я отлично себя чувствую, – возразил Лань Ванцзи и нахмурился сильнее. – Вчера что-то произошло? – Ты… Что последнее ты помнишь? – спохватился Лань Сичэнь. Лань Ванцзи задумался. – Мы с Вэй Ином летели в Облачные Глубины, – наконец сказал он. – Внизу был лес, мы пролетели почти половину пути… Он умолк, и в золотистых глазах отразился ужас. – Что произошло? – хрипло спросил он. – Где Вэй Ин? Лань Сичэнь сглотнул. – Вас похитили, – тихо сказал он. – Тебя отравили, ты потерял сознание, поэтому ничего не помнишь. Лань Ванцзи побледнел так, что его кожа слилась цветом с его одеждами. – Где Вэй Ин? – повторил он. Лань Сичэнь замялся. Глаза Лань Ванцзи расширились. Они оба читали друг друга как открытую книгу. – Сюнчжан, – произнес Лань Ванцзи бесцветным голосом, – расскажи мне все. И Лань Сичэнь ему рассказал. К концу его рассказа Лань Ванцзи походил на статую из лучшей белой яшмы. Дрожащей рукой он коснулся обнаженного лба. Лань Сичэнь вскочил и выглянул из палаты. У двери в корзинке лежало новое ханьфу, а сверху – знакомая лобная лента с плывущими по ней облаками. Лань Сичэнь взял корзинку и вернулся в палату. – Вот твои вещи, – сказал он. Лань Ванцзи выхватил у него корзинку и бросился за ширму. Спустя несколько минут он вышел, полностью одетый, по-прежнему смертельно-бледный. – Сюнчжан, у меня был мешочек-цянькунь серого цвета. Там были лекарства. – Все, что было при тебе, кроме того, что передал Вэй Усянь, я положил за ширму. Серого мешочка цянькунь я не видел. Лань Ванцзи кивнул, и Лань Сичэнь ощутил его напряжение. – В чем дело? – Там были лекарства девы Вэнь. Для Вэй Ина. – Может, он и забрал твой мешочек? Лань Ванцзи не успел ответить: дверь открылась, и в палату вошел Лань Цижэнь. И застыл на пороге. – Ванцзи! – сдавленно ахнул он. Лань Ванцзи склонился в поклоне. Дядя, что-то бормоча, бросился к нему и заключил племянника в крепкие объятия. Лань Сичэнь отвернулся, пряча улыбку. Нечасто дядя бывал так растроган, что позволял себе столь близкий контакт. – Как ты себя чувствуешь? – спросил дядя, наконец расцепив руки. – Целитель тебя уже осмотрел? – Я его осмотрел, – сказал Лань Сичэнь. – Ванцзи здоров. – Прекрасно, – выдохнул Лань Цижэнь. – Ванцзи… Он вдруг осекся, и Лань Сичэнь мгновенно понял, почему. Их жетоны полыхнули и задрожали, источая яркое голубое сияние. Барьер Облачных Глубин пересекла мощная темная тварь. – Вэй Ин, – выдохнул Лань Ванцзи и бросился к двери. Лань Сичэнь и Лань Цижэнь, не сговариваясь, поспешили за ним. Они столкнулись у входа в лазарет: небольшое расстояние от ворот до лазарета прибывшие преодолели на мечах. Впереди, судорожно сжимая светящуюся рукоять меча, шел Лань Юн, бледный и напряжённый. За ним – Лань Юшэн, хмурый как туча. А за ним – Цзян Ваньинь. На руках у главы Цзян лежал человек, завернутый в походное одеяло. Цзян Ваньинь держал его так, что голова человека покоилась у него на плече, и Лань Сичэнь сразу понял, что спина человека под одеялом жестко зафиксирована. С бело-серым лицом и с запекшимися почерневшими губами он походил на труп, и лишь частое хрипящее дыхание доказывало, что Вэй Усянь еще жив. Лань Сичэнь глянул на брата. Лицо Лань Ванцзи превратилось в каменную маску. Ужас, охвативший его, был почти осязаемым. – С дороги, – сухо бросил Лань Юшэн, и они тут же посторонились. – Операционный набор, дренажи, горячую воду и два шэна питательного отвара, немедленно, – приказал он подбежавшему к нему дежурному целителю. – И позовите Лань Байлуна. Глава Цзян, сюда. Сяо Юн, открой окна. В палату он вошел первым. Лань Юн бросился к окнам и распахнул их, впуская в комнату свежий весенний воздух. Целитель же открыл шкаф и принялся швырять на кровать подушки. Лань Ванцзи неожиданно выступил вперед и сложил из подушек высокое изголовье. Лань Юшэн смерил Лань Ванцзи удивленным взглядом и поджал губы, не прокомментировав его действия. Слуги между тем принесли все, что просил старший целитель, и разложили все на столе у кровати. – Усадите его, – распорядился Лань Юшэн. Цзян Ваньинь опустил брата на постель. Голова Вэй Усяня откинулась на изголовье, и жуткое клокочущее дыхание сделалось громче. Его била мелкая дрожь, по лицу бежали слезы. На бледной шее, покрытой лиловыми кровоподтеками, вздулись беспорядочно пульсирующие темно-зеленые вены, сквозь кожу отчетливо проступили очертания перенапряженных, часто вздымающихся мышц. Одеяло приоткрылось, и стали видны слои бинтов и наложенная на спину деревянная шина. Лань Сичэнь моргнул. Он был уверен, что два дня назад Вэй Усянь не был настолько худым. Сейчас же кожа так туго обтянула кости, что казалось, в теле вовсе не осталось ни жира, ни мышц. Правой рукой Вэй Усянь сжимал Чэньцин, так крепко, что суставы пальцев побелели. Флейту окутывал еле заметный, полупрозрачный и дрожащий черный ореол. Сердце Лань Сичэня дрогнуло. Чэньцин казалась истощенной не меньше, чем ее хозяин, но даже ослабев, она источала волны страха за него. В коридоре послышались быстрые шаги, и в палату вошел старший целитель Лань Байлун. Он окинул всех встревоженным взглядом, слегка улыбнулся Лань Ванцзи и перевел взгляд на Вэй Усяня. Глаза его на миг распахнулись шире. Не произнеся ни слова, он принялся засучивать рукава. – Все вон, – резко приказал Лань Юшэн. – Я никуда не уйду, – тут же яростно возразил Цзян Ваньинь. – Вы будете мешать. Вон отсюда. Не тратьте его время. – Глава Цзян, пойдемте, – тихо сказал Лань Сичэнь. Цзян Ваньинь оглянулся. Его лиловые глаза блестели, нижняя губа едва заметно дрожала. Цзыдянь трещал, рассыпаясь красно-фиолетовыми искрами. – Если… – хрипло начал он. И, не договорив, отвернулся и стремительно вышел из палаты. – Ванцзи, – позвал Лань Сичэнь младшего брата, не отрывавшего взгляда от Вэй Усяня. Лань Ванцзи не шевельнулся. – Вы осматривали его? – странно ровным голосом спросил он. Лань Юшэн глянул на него и открыл было рот, когда Вэй Усянь вдруг прерывисто выдохнул и дернул головой в сторону Лань Ванцзи. Ресницы его задрожали, словно он силился открыть глаза и не мог. Губы его шевельнулись, и в комнате вдруг раздалось удивительно ясное и четкое: – Лань Чжань. Лань Сичэня невольно пробрало мурашками. Это не был голос Вэй Усяня. Ровный, холодный, лишенный каких-либо интонаций, он походил на голос призрака. Или… мертвеца. Обдумать мысль он не успел. Его младший брат метнулся вперед и опустился на постель Вэй Усяня, не обращая никакого внимания ни на целителей, ни на охнувшего дядю. – Вэй Ин, – выдохнул он. Дрожащей рукой он коснулся запавшей щеки, большим пальцем стер текущую слезу. Вэй Усянь вздохнул, чуть подался ему навстречу – и тут же обмяк, задрожав крупнее. Его почерневшие губы дрогнули в улыбке. То был бессильный призрак его прежней улыбки, освещавшей все вокруг. – Ты… в порядке? – с запинкой, но все так же ясно прозвучал чужой голос. – Меридианы… По дорожкам слез вдруг потекли яркие капли крови. Алая кровь выступила и на губах. – Я уже здоров, – хрипло проговорил Лань Ванцзи. Он взял лицо Вэй Усяня в ладони, стер большими пальцами бегущую из глаз кровь, коснулся заалевших губ, не обращая внимания, что пачкает рукава. – Не говори, прошу тебя. Не трать силы. Сердце Лань Сичэня защемило, горло стиснуло. Прикусив губу, он опустил взгляд. То, как Ванцзи касался, как говорил… Даже ослепнув и оглохнув, невозможно было не понять, что у него на душе. – Прости… – чужой голос прозвучал заметно тише. – Моя вина… Надо было… остаться… – Ты ни в чем не виноват, – почти прошептал Лань Ванцзи. – Это я не смог уберечь тебя. Вэй Усянь едва заметно мотнул головой и чуть нахмурился. – Ты… нет. Ты… пострадал. Мог… умереть. Прости… Кровь текла теперь не только из глаз, но и из носа, струйкой потекла из уголка губ. Целители мрачно переглянулись, Лань Ванцзи прерывисто вздохнул. – Перестань говорить, пожалуйста, – голос его задрожал, и руки его, стирающие бегущую кровь, задрожали тоже. – Не вреди себе. Вэй Усянь вновь слабо улыбнулся. – Вэни, – голос прозвучал еле слышно. – Луаньцзан. Мне надо… Послышалось клокотание, и голос смолк. – Сичэнь-чжи, Цижэнь-ди, выметайтесь, – дрогнувшим голосом приказал Лань Юшэн. Лань Сичэнь поспешно вывел не сопротивляющегося Лань Цижэня из палаты и плотно закрыл дверь. Последним, что он услышал, был дрожащий голос его брата, исполненный боли и отчаяния, умоляющий держаться. И тихий захлебывающийся кашель в ответ. – Глава Лань, – донесся до него тихий оклик Лань Юна. Лань Сичэнь перевел на него взгляд и, моргнув, кивнул. Отвернувшись, он быстро вытер глаза. Дядя рядом с ним молчал. – Глава Лань, – вновь позвал Лань Юн. – Сейчас, – тихо сказал Лань Сичэнь. Оглядевшись, он увидел на пороге лазарета Цзян Ваньиня. Он стоял спиной к ним, и плечи его едва заметно вздрагивали. Лань Сичэнь беззвучно вздохнул и не стал его звать. Вслед за Лань Юном он зашел в пустую палату. Удивительно тихий Лань Цижэнь последовал за ними. – Они были в крепости Четырех мечей, – тихо сообщил Лань Юн, закрыв дверь. – Клан Молин Су уничтожен. – Что? – ахнул Лань Цижэнь. – Расскажи все по порядку, – потребовал Лань Сичэнь, нахмурившись. – Дух из яшмовой подвески привел нас в камеру в подземелье крепости. Подземелье было защищено печатями против побегов, но в камере на полу киноварью была изображена печать перемещения. Еще там была какая-то печать, нарисованная кровью. Я узнал только часть символов. Думаю, это была какая-то защита. Там… там была борьба, – голос Лань Юна отчего-то дрогнул. – Мы нашли обломки двух духовных мечей и много выбоин от ударов духовной энергией. Выход из карцера… его проломили. А в коридоре… – он сглотнул. – Там было одиннадцать душ. Я Расспросил их. Они все были заклинателями Молин Су. Когда они поняли, что столкнулись с Ушансе-цзунем, то попытались сбежать. Но он всех перебил. Там… там были проплавлены стены, пол и потолок на целый чи в глубину. И тела… их разорвали на куски, а два тела обуглились почти до костей. Уцелели только четыре тела. Среди них был и труп Су Миншаня. Лань Сичэнь молча кивнул. Помимо Су Шэ в клане Молин Су было двенадцать заклинателей. Одиннадцать заклинателей и их глава были убиты, еще один заклинатель шпионил за постоялым двором в Цайи, был пойман адептами Гусу Лань и сейчас находился под стражей. Теперь клан фактически прекратил существовать. К собственному стыду, он не мог найти в себе ни капли сожаления о судьбе Молин Су. Люди, злоумышлявшие против Гусу Лань и его младшего брата, определенно получили по заслугам. Нужно будет позаботиться о семьях погибших. – Вы нашли там что-нибудь еще? – спросил он. – Нет, глава Лань. – Вэй Усянь был там, когда вы прибыли? Лань Юн отрицательно качнул головой. – Дух отследил его и еще одного мертвеца в лесу по дороге в сторону Илина. Лань Сичэнь сдержал тяжёлый вздох. – Тебе известно, что с Вэй Усянем? – спросил он. Лань Юн покачал головой. – Старейшина Лань попытался его осмотреть, но его отбросило темной энергией. Он попытался сыграть Омовение, но у Вэй Усяня началось кровотечение из цицяо, и ему пришлось остановиться. Лань Сичэнь прикрыл глаза. Неужели поэтому Вэй Усянь никогда не позволял Ванцзи играть ему эту мелодию? – Он сказал, у него, скорее всего, сломаны ребра и внутреннее кровотечение, – закончил Лань Юн. – Разве не опасно было нести его сюда? – спросил Лань Цижэнь, хмурясь. Прозвучало несколько двусмысленно, но Лань Юн этого явно не заметил. – Старейшина Лань сказал, ему, скорее всего, нужна операция. А чтобы оперировать, нужно уговорить темную энергию… – А если она выйдет из-под контроля? – воскликнул Лань Цижэнь, терзая бороду. Лань Сичэнь похолодел, внезапно осознав. Сейчас, находясь в столь тяжелом состоянии, Вэй Усянь не мог полностью контролировать темную энергию. И если… – Старейшина Лань сказал, энергетика Облачных Глубин должна помочь успокоить тьму, – пояснил Лань Юн. – Она действует как Омовение, только гораздо мягче. Он надеялся, здесь он сможет с ней договориться. – Если Вэй Усяню навредило Омовение, то и Облачные Глубины ему могут навредить, – тихо сказал Лань Сичэнь, ощущая, как по телу бегут ледяные мурашки. Не потому ли Вэй Усянь отказался оставаться в Облачных Глубинах? Не потому ли он отправился после нападения на Луаньцзан? Что с ним сделал Темный Путь? Неужели дядя прав, и он в самом деле больше не человек, а... Демон? – Я не знаю, – беспомощно ответил Лань Юн. Лань Сичэнь кивнул. Лань Юшэн был опытным заклинателем и лучшим целителем Гусу Лань, и он бы никогда не поставил жизнь своего подопечного под угрозу. Оставалось лишь довериться ему. Лань Сичэнь отпустил Лань Юна отдыхать и уже хотел было выйти, когда Лань Цижэнь остановил его и закрыл за адептом дверь. Губы его слегка подрагивали, и Лань Сичэнь, отведя взгляд, вздохнул. Он догадывался, о чем хочет поговорить дядя, несмотря на то, что время было самое неподходящее. – Давно Ванцзи... Лань Цижэнь не договорил и умолк, словно не в силах произнести это вслух. – С юности, – тихо ответил Лань Сичэнь, не глядя на него. – С первой их встречи. Дядя шумно вздохнул. – Почему ты не сказал мне? - выпалил он дрожащим голосом. Лань Сичэнь промолчал. О том, что интерес Лань Ванцзи к Вэй Усяню не дружеский, он догадался сразу, но вот самому Лань Ванцзи потребовалось много времени, чтобы это признать. А потом Вэй Усянь ступил на Темный Путь и с тех пор отталкивал Лань Ванцзи как мог, не допуская между ними даже приятельства. Лишь приезд Лань Ванцзи в Илин, казалось, подтопил ледяную стену между ними, судя по его рассказу, но после Лань Ванцзи отчего-то сам больше не выказывал желания встретиться с Вэй Усянем. Все изменилось, когда Вэй Усяня едва не убили на тропе Цюнци. Лань Сичэнь до сих пор не знал, что именно произошло тогда, но с Луаньцзан Лань Ванцзи вернулся другим. Более решительным, более отчаянным. Перемена была столь резкой, что Лань Сичэнь даже проверил, не влияли ли на разум Лань Ванцзи извне: все-таки он провел на горе Луаньцзан почти две недели. Никаких следов воздействий он не нашел, и ему оставалось лишь гадать, что же так сильно потрясло его всегда отстраненного младшего брата, что он решил вмешаться в политику Ордена напрямую. Он потребовал включить обсуждение судьбы Вэней в повестку Совета и объявил, что будет лично охранять Вэй Усяня, несмотря на опасения и недовольство Старейшин. Его больше не волновало, что Вэй Усянь ступил на Темный Путь. С тех самых пор Лань Сичэнь не услышал от него ни одного слова о вреде темной энергии. Он никак не объяснил произошедшую с ним перемену. Но Лань Сичэнь, несмотря на изумление, поддержал его. Как поддерживал и в юности, когда Лань Ванцзи совершенно не понимал своих чувств. Но вмешиваться в личную жизнь брата он не собирался. – Это не наше дело, – ровно сказал он. Лань Цижэнь потряс головой, словно пытаясь вытрясти из нее осознание, и нервно зашагал взад-вперед, дергая несчастную бороду. – Дядя, я… – Нужно изолировать Ванцзи от этого существа немедленно, – выпалил дядя, резко остановившись. – Нет, – обрубил Лань Сичэнь, нисколько не удивившись. Что-то в этом роде он и ожидал услышать. Было бессмысленно рассчитывать, что дядя поймет чувства Лань Ванцзи. – Ванцзи будет там, где хочет быть. Если он хочет быть рядом с Вэй Усянем, он будет с ним. Лань Цижэнь, явно не ожидавший столь решительного отказа, отступил на шаг. Глаза его распахнулись. – Сичэнь… – Нет, дядя. Это не подлежит обсуждению. Я не причиню Ванцзи еще больше боли, разлучив его с тем, к кому стремится его сердце. И тебе не позволю этого сделать. А сейчас прости, я должен идти. Он решительно обошел ошеломленного Лань Цижэня, вышел в коридор и направился прямиком к дежурному целителю. В висках гулко стучало. Рано или поздно дядя все равно бы узнал. Жаль, что он узнал об этом столь несвоевременно. Он спросил дежурного целителя, не выходил ли из палаты Лань Ванцзи. Ему сообщили, что Ханьгуан-цзюнь только что вышел и отправился в комнату трав. Лань Сичэнь собрался было пойти за ним, но тут к нему подошел Цзян Ваньинь. Глаза его покраснели, веки немного припухли. – Я должен сказать сестре, – хрипло сказал он. – Хотите привести ее сюда? – Да. Она не простит меня, если я этого не сделаю. Цзян Яньли вместе с мужем находилась под стражей, как и все остальные адепты Ланьлин Цзинь. Лань Сичэнь написал страже записку и, поразмыслив, добавил разрешение выйти и для Цзинь Цзысюаня. Проводив Цзян Ваньиня, Лань Сичэнь поспешил в комнату трав. Он застал младшего брата за весьма необычным занятием: Лань Ванцзи толок в ступе какие-то травы. Помимо него в комнате сновали еще четверо младших целителей: один нарезал какие-то коренья, другой разжигал очаг, третий что-то читал, четвертый рылся в ящиках с сырьем. – Ванцзи, что вы делаете? – не без удивления спросил Лань Сичэнь. – Вэй Ину нужны особые лекарства, – ровно ответил Лань Ванцзи, не прерываясь. – Вот как, – пробормотал Лань Сичэнь. – Вы готовите по рецептам девы Вэнь? – догадался он, взглянув на читавшего целителя. – Мгм. – Хорошо. Все нужные ингредиенты в достатке? – Мгм. – Тебе нужна какая-нибудь помощь? Брат отрицательно покачал головой. Лань Сичэнь сдержал тяжелый вздох. – Как он? – тихо спросил он, приблизившись. Лань Ванцзи опустил взгляд и ничего не ответил, лишь тяжело сглотнул. Сердце Лань Сичэня сжалось. – Ванцзи, это не твоя вина. Цзинь Гуаншань ответит за это. Я обещаю тебе. На это Лань Ванцзи совсем ничего не ответил. Лишь усиленнее принялся молоть травы. С тяжелым сердцем Лань Сичэнь вышел из комнаты и отправился к охране. Отдав несколько приказов, он вернулся в лазарет. – Глава Лань, – окликнул его дежурный целитель. – Прибыли наследник Цзинь с супругой. И глава Не. Лань Сичэнь поблагодарил его и поспешил к прибывшим. Цзинь Цзысюань встретил его низким поклоном. Смятение и вина сквозили в каждом его движении, и взгляд, обращённый на Лань Сичэня, был несколько затравленным. Едва выпрямившись после поклона, он обнял жену. Цзян Яньли осунулась и побледнела, и глаза ее покраснели, выдавая тяжёлую ночь. Позади супругов возвышался мрачный Не Минцзюэ. Его раскрасневшееся лицо было покрыто потом. – Я встретил Цзян Ваньиня, когда возвращался с тренировки, – сообщил Не Минцзюэ в ответ на вопросительный взгляд Лань Сичэня. – Он сказал, что Цзинь Гуаншань напал на твоего брата и Вэй Усяня. – Да, – тихо ответил Лань Сичэнь. – Давайте пройдем сюда. Он пригласил всех в палату, где ходил кругами смятенный Лань Цижэнь. Увидев Лань Сичэня, он открыл рот, но поняв, что он не один, тяжело вздохнул. – Новостей от целителей пока нет? – спросил Лань Сичэнь. Лань Цижэнь покачал головой и отвернулся. – Расскажите все, – попросила Цзян Яньли, терзая в руках носовой платок. – Пожалуйста, не скрывайте ничего. Лань Сичэнь глянул на Цзян Ваньиня, затем на Не Минцзюэ. Оба ему кивнули, и Цзян Ваньинь тут же опустил взгляд. Цзыдянь на его руке тихо потрескивал. Лань Сичэнь рассказал все, начиная с встречи на горе Луаньцзан. Прежде он не обсуждал с Цзинь Цзысюанем вопрос Вэней: информация Вэй Усяня обличала Ланьлин Цзинь в военных преступлениях, и с ней следовало обращаться аккуратно. Но теперь Лань Сичэнь не собирался ждать, пока Не Минцзюэ проведет расследование и докажет невиновность каждого Вэня на Луаньцзан. Он собирался забрать людей с горы как можно быстрее. Он рассказал о Вэнях, о событиях на озере Билин, о своем обещании, о спасении Не Минцзюэ, а затем – о попытке искажения ци Вэй Усяня через оберег Цзинь Лина. И наконец о том, что нашел Лань Юн в резиденции Молин Су, и о том, как бессознательный Лань Ванцзи появился у ворот Облачных Глубин, перенесенный Талисманом Перемещения, созданным Цзинь Гуаншанем. Выслушав его, Цзинь Цзысюань долго молчал. Он был бледен как полотно, губы его слегка дрожали. По щекам Цзян Яньли текли слезы. Цзян Ваньинь закрыл лицо руками. Лань Сичэнь несколько запоздало вспомнил, что он прежде не знал о покушении через оберег А-Лина. – Я ничего не знал, – дрожащим голосом произнес Цзинь Цзысюань. – Если бы я… А-Ли… – Можно увидеть А-Сяня? – прошептала Цзян Яньли. – С Вэй Усянем сейчас целители. Они… Он не успел договорить: дверь открылась, и в палату вошел Лань Юшэн. Рукава его были засучены до локтей, на белых одеждах виднелись пятна крови. Лицо его, и без того всегда не слишком приветливое, сейчас было мрачным, взгляд – усталым. В руках он держал пиалу, видимо, с тонизирующим настоем. – Как он? – опередил вопрос Лань Сичэня Цзян Ваньинь. Голос его охрип от волнения. – Говорите все. Лань Юшэн тяжело вздохнул и кивнул, опустив взгляд. – Говоря прямо, все очень скверно. Травмы крайне тяжёлые. – Что с ним? Лань Юшэн кашлянул и глотнул настоя из пиалы. – С чего бы начать… Сильно расшиблена спина, ребра сломаны с обеих сторон, и на ощупь сломано ещё несколько позвонков, но спинной мозг, скорее всего, не пострадал. Но у него сильно повреждены легкие, – он почему-то отвел взгляд. – К счастью, он догадался сделать себе дренирование, потому и не задохнулся сразу после травмы. В целом травма явно получена от падения на спину с большой высоты. – О Небеса, – пробормотал Лань Сичэнь, закрыв лицо ладонью. Догадка, посетившая его, когда он понял, что Ванцзи упал с меча, оказалась верной. – Левое предплечье перерублено наполовину, – продолжал Лань Юшэн. – Опять же, он догадался наложить себе жгут, но… Помимо рубленой раны у него выжжена левая кисть. Мышцы и нервы ладони сожжены почти дотла, повреждены даже кости. Мы попробуем сохранить руку, но он уже не сможет ею владеть. Цзян Ваньинь тяжело вздохнул и схватился за голову. Цзян Яньли молча уткнулась лицом в плечо мужа. Лань Сичэнь обменялся мрачным взглядом с Не Минцзюэ. Утрата руки, помимо прочего, означала, что Вэй Усянь больше не сможет играть на флейте. Он навсегда лишился возможности использовать свое духовное оружие. – Это не все, – огорошил их Лань Юшэн. – Что ещё? – хрипло спросил Цзян Ваньинь, сжимая кулаки. Целитель тяжело вздохнул. – Ванцзи сказал, что в ночь перед похищением Вэй Усянь перенес искажение ци по типу самоуничтожения. Цзян Ваньинь вновь резко втянул воздух и закрыл лицо руками. Цзян Яньли зажала рукой рот и съежилась. Цзинь Цзысюань крепко обнял жену, потупившись. Не Минцзюэ выругался. Лань Сичэнь подавил желание сделать то же самое. О типе самоуничтожения Су Шэ не знал. Он и не мог знать: печать, которая использовалась во время ритуала, показывала лишь факт искажения ци у жертвы, но не его тип. А тип самоуничтожения считался одним из самых тяжелых вариантов искажения ци, поскольку его было очень трудно заподозрить и еще тяжелее – остановить. – После искажения ци люди, как правило, выздоравливают по несколько дней, – хмуро продолжал Лань Юшэн. – В этом же случае… Коротко говоря, Вэй Усянь должен был быть прикован к постели как минимум неделю. То, что он поднялся на ноги в тот же день, в сочетании с тотальным истощением сейчас может иметь лишь одно объяснение: он принял какой-то очень мощный стимулятор. – Зачем? – осипшим голосом спросил Лань Сичэнь под новый виток ругани Не Минцзюэ. Когда Не Минцзюэ рассказал ему о наследстве глав Не, Лань Сичэнь узнал все, что мог об искажении ци. Он знал, как оказать первую помощь, как править ци и какие снадобья следует давать. Так что он знал, что при искажении ци любые стимуляторы строго-настрого противопоказаны. – Ванцзи сказал, он рвался в Облачные Глубины, чтобы забрать у Цзинь Гуаншаня оберег, через который, по его мнению, оказывали воздействие. Он опасался, что оберег разобрали на части, и собирался найти все части прежде, чем попытку повторят. Аргументы, которые он привел, были разумны, и Ванцзи не сумел его отговорить. – Этот паршивец всегда умел заговаривать зубы, – глухо произнес Цзян Ваньинь, вдавливая ладони в лоб. – Ванцзи не знал, что он принял стимулятор? – тихо спросил Лань Сичэнь. – Он заподозрил, но сделать уже ничего не мог. Как бы то ни было, именно благодаря стимулятору Вэй Усянь и смог сражаться после всего. Мы не знаем, что он принял, но… Сам я войти в духовную систему не могу, темная энергия меня не пускает, но Ванцзи смог. Он осмотрел всего цунь, и этот цунь, по его словам, полностью покрыт глубокими ожогами. Ни я, ни Лун-сюн никогда прежде с подобным не сталкивались. Полагаю, смешение яда и стимулятора привело к массивным ожогам духовных каналов от использования духовных сил, – он тяжело вздохнул. – Вероятно, так он и выжег себе ладонь. После этих слов наступила мертвая тишина. Лань Сичэнь закрыл глаза. Рассказы Лань Юна и души Су Шэ нарисовали ему детальную картину случившегося в крепости Четырех мечей. Сражение в карцере, взламывание барьера, сражение в коридоре, активация Талисмана Перемещения… Все это требовало практически непрерывного использования духовных сил. Но использовать их, обжигая себе каналы… Он вспомнил боли в духовных каналах, которые пережил в детстве. И, не сдержавшись, закрыл лицо руками. – Скажите, что вам удалось лишить его сознания, – хрипло сказал Цзян Ваньинь. Лань Сичэнь вздрогнул и опустил руки. Он полагал, Вэй Усянь очнулся, услышав голос Лань Ванцзи. Но… Он увидел лицо целителя, и его окатило ужасом. – Он все это время был в сознании?! Лань Юшэн вновь тяжело вздохнул и кивнул. – Мы перепробовали абсолютно все, но, похоже, стимулятор не позволяет ему утратить сознание. Иглы делают только хуже, маковый чай не помогает… мы бессильны. Если не снять боль в каналах… помимо прочего, сердце попросту не выдержит. Оно и так еле бьется из-за проблем с дыханием и кровопотери. Оно бьется-то, говоря прямо, только благодаря этому стимулятору, что бы это ни было. Но это... это разрушает его, и мы ничем не можем ему помочь. – Темная энергия может облегчить боль, – поспешил сообщить Лань Сичэнь. – Да, Ванцзи уже сказал, – кивнул Лань Юшэн с грустной улыбкой. – Вот только запаса темной энергии у нас нет, а той энергии, что уже есть в Вэй Усяне, явно недостаточно. Если нам удастся хоть немного его стабилизировать, Ванцзи отнесет его на Луаньцзан. – Это безумие, – прохрипел Цзян Ваньинь. – До Илина больше суток пути. Он… Он не договорил и вновь сгорбился. – Мне тоже не нравится этот план, – кивнул Лань Юшэн. – По словам Ванцзи, Вэй Усянь черпает темную энергию от флейты. Но Чэньцин, похоже, в этом смысле обессилена. Вероятно, ее можно восстановить, но Ванцзи не знает, как это сделать. Вэй Усянь не в силах говорить, а само оружие в смятении, – он вздохнул. – Вероятно, она наполнится в месте с темной энергией, – предположил Лань Сичэнь. – На той же горе Луаньцзан. – Я полечу на Луаньцзан, – решительно объявил Цзян Ваньинь, поднявшись. – Где Чэньцин? – С Вэй Усянем, – ответил Лань Юшэн. – Он по-прежнему не выпускает ее, а она отбрасывает от него всех, кто пытается ее коснуться и... Подождите, я попрошу Ванцзи… – Я сам, – свирепо заявил Цзян Ваньинь и встал. – Ведите. Лань Юшэн кивнул и вышел из комнаты. Цзян Ваньинь последовал за ним. Лань Сичэнь поднялся и тоже отправился за ними. На его глазах целитель и глава Цзян скрылись в палате Вэй Усяня. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом раздался глухой удар чего-то тяжёлого об стену и многоголосый вой. Лань Сичэнь вздрогнул и невольно положил руку на Шуо Юэ. Среди воя солировал женский крик, полный ярости. Спустя ещё несколько эпизодов стуков и криков Цзян Ваньинь вывалился из палаты, растрепанный, раскрасневшийся и злой, как сотня лютых мертвецов. Флейты при нем не было. Поймав взгляд Лань Сичэня, он что-то пробормотал под нос и отвернулся, потирая спину. Цзыдянь на его руке шипел, рассыпаясь белыми искрами. Лань Сичэнь благоразумно решил воздержаться от комментариев. Следом за Цзян Ваньинем из палаты вышел Лань Юшэн с непроницаемым лицом и удалился в сторону комнаты трав. Вскоре он вернулся вместе с Лань Ванцзи. Тот смерил обозленного Цзян Ваньиня бесстрастным взглядом и ушел в палату. Лань Сичэнь напрягся, но ни звуков ударов, ни истошного воя не последовало. Вместо них вдруг раздался тихий женский плач. Лань Сичэнь слушал этот плач, и у него вновь защемило сердце. Он не знал, как устроена призрачная флейта Вэй Усяня и почему она плачет совсем как человек. Но безутешное горе верного оружия не могло оставить его равнодушным. Цзян Ваньинь тяжело вздохнул и привалился к стене, опустив голову. А потом съехал по стене вниз, словно забыв о присутствии Лань Сичэня, и вцепился руками в растрепанные волосы. Лань Сичэнь тактично отвернулся и промолчал. Прошло довольно много времени, прежде чем горький плач стих. Вскоре после этого Лань Ванцзи вышел из палаты Вэй Усяня. В руках у него был сверток из красной ткани. – Не разворачивайте, – тихо сказал он, вручая сверток вскочившему Цзян Ваньиню. – В его одеждах она будет спокойна. Цзян Ваньинь шумно втянул носом воздух и выхватил сверток у Лань Ванцзи. Не сказав ни слова, он выбежал из лазарета, встал на меч и улетел. Лань Ванцзи, кивнув Лань Сичэню, быстро ушел обратно в комнату трав. Вздохнув, Лань Сичэнь вернулся к остальным. Вскоре в палату вернулся и Лань Юшэн. К нему тут же подошла Цзян Яньли и поклонилась ему. – Можно мне побыть с А-Сянем? – тихо спросила она. – Нет. – Почему? – нахмурился Цзинь Цзысюань, осторожно обнимая расстроенную супругу. – Потому что Вэй Усяню необходим полный покой, – сухо ответил Лань Юшэн. – Моя госпожа не будет его беспокоить, просто посидит рядом. Это ему не навредит. – Вы целитель, господин Цзинь? – резко спросил Лань Юшэн. – Если нет, то позвольте мне решать, что ему навредит, а что нет. – Госпожа Цзинь, – поспешно вмешался Лань Сичэнь, – вы могли бы помочь Ванцзи? Он готовит лекарства для Вэй Усяня. – Конечно, – выдохнула Цзян Яньли, выпрямляясь. – Конечно, я помогу. Куда идти? Лань Сичэнь проводил Цзян Яньли в комнату трав и вернулся в палату. Он собирался поговорить с наследником Цзинь и главой Не, но тут навстречу ему вышел Лань Цижэнь и жестом поманил его за собой. Тяжело вздохнув, Лань Сичэнь пошел за ним, и вскоре они оказались в коридоре, в котором располагались кабинеты целителей. Пройдя через него, они вышли в аптекарский сад. Здесь посреди молодых трав пышно раскинулась старая ива, усыпанная пушистыми желтыми цветами, и воздух пронизывал тягучий медовый аромат. Лань Цижэнь остановился у грядки с календулой. – Если ты снова хочешь потребовать уединения для Ванцзи… – начал Лань Сичэнь устало. – Я позвал тебя не для этого, – прервал его дядя. – Что ты планируешь со всем этим делать? Лань Сичэнь нахмурился. – Что ты имеешь в виду, дядя? Разумеется, я призову Цзинь Гуаншаня к ответу за нападения на Ванцзи и Вэй Усяня. – Как ты собираешься призвать его к ответу? Лань Сичэнь тяжело вздохнул. Лань Цижэнь задал очень хороший вопрос. Как бы Лань Сичэнь этого ни хотел, он не мог ни заточить главу Великого Ордена в темнице Гусу Лань, ни отхлестать его дисциплинарным кнутом. Вернее, мог, но это неминуемо означало бы объявление войны Великому Ордену, ведь ни один Великий Орден не стерпит такого унижения. И уж тем более Ланьлин Цзинь, Старейшины которого полностью поддерживали политику Цзинь Гуаншаня… – Ты хочешь вынести этот вопрос на Совет? – напирал Лань Цижэнь. – Ты понимаешь, что нас ждет, если ты, глава Не и глава Цзян публично выступите против Цзинь Гуаншаня? – Цзинь Гуаншань напал на Ванцзи и едва не убил его, – холодно напомнил Лань Сичэнь. – Ты хочешь, чтобы я поддерживал с ним добрые отношения после этого? – Тебе придется, если ты не хочешь развязать еще одну войну! – воскликнул Лань Цижэнь. – Сичэнь, если ты думаешь, что он признает вину и принесет тебе публичные извинения, то ошибаешься. Это будет означать его политическое самоубийство. Он вывернет эту ситуацию в свою пользу и обвинит тебя в сотрудничестве с темным заклинателем. Как, по-твоему, отреагируют малые кланы, особенно когда узнают, что Вэй Усянь зверски перебил Молин Су? – Дядя, о чем ты говоришь? – потрясенно выдохнул Лань Сичэнь. – Вэй Усянь перебил Молин Су не просто так, он спасал себя и Ванцзи! Он… – Я знаю, что он сделал, – резко оборвал его Лань Цижэнь, дергая бородку. – Но взгляни на факты. Если бы не Вэй Усянь, ничего бы этого вовсе не произошло. Он заварил всю эту кашу, когда встал на Темный Путь, создал Стигийскую Тигриную Печать и разумного лютого мертвеца. Я говорил тебе, что из вашей затеи охранять Вэй Усяня ничего хорошего не выйдет, – вдруг повысил он голос, – но ты меня не послушал, и вот чем все кончилось! – Ты же понимаешь теперь, что Ванцзи никак не мог остаться в стороне! И я не мог тоже! Если Вэй Усянь погибнет, Цзинь Гуаншань завладеет Тигриной Печатью и Призрачным Генералом, и мы все окажемся в лапах тигра! – Мы уже давно в лапах тигра, только ты отчего-то продолжаешь считать этого тигра невинным котенком! Ладно Ванцзи, ему чувства застили разум, но ты, Сичэнь! Что мешает тебе мыслить ясно? Ты что, не понимаешь, что Вэй Усянь куда опаснее Цзинь Гуаншаня? Темная энергия пропитала его насквозь и изменила его, он же сущий демон во плоти! Или ты считаешь, что человек способен сделать все, что сделал он, и остаться в живых? Он зависит от темной энергии, и рано или поздно он потеряет контроль над ней и сойдет с ума! Лань Сичэнь открыл рот... и, к своему ужасу, понял, что ему совершенно нечего на это возразить. Вэй Усянь определенно зависел от темной энергии. И уже давно, если вспомнить, что он отказывался от Омовения еще во время войны. Очищение Сердца могло его убить - вопреки всем законам природы. А значит, Вэй Усянь в самом деле... Небеса, он же спрашивал, как защита Облачных Глубин реагирует на появление темных тварей, с ужасом вспомнил вдруг Лань Сичэнь. И жетоны всегда так или иначе реагировали на его появление. Лань Сичэнь полагал, это реакция на Чэньцин, которая наверняка беспокоилась, ощущая барьер, тем более что реакция всегда различалась по силе и иногда была почти незаметной, но она была всегда, и... Постойте, а как же его ранения и состояние прямо сейчас? Демону, живой нечисти, обладающей духовной и темной энергиями, были бы нипочем и падение с высоты, и удар меча, и яд, и любые лекарства. Не может же все это быть уловками... – Сичэнь? – резко окликнул его Лань Цижэнь, обрывая поток мыслей. – Что ты предлагаешь, дядя? – взяв себя в руки, спросил Лань Сичэнь. – Обсуди ситуацию с Цзинь Гуаншанем один на один. Но главное – дистанцируйся от этого демона, пока не поздно! В его голосе прозвучали умоляющие нотки. Лань Сичэнь мотнул головой. – Кем бы Вэй Усянь ни был, он был под нашей защитой, когда на него напали. И пострадал, спасая Ванцзи. И все из-за того, что Цзинь Гуаншань желает занять место Вэнь Жоханя. – Загоняя Цзинь Гуаншаня в угол своими обвинениями, ты скорее приблизишь его становление Вэнь Жоханем, чем отдалишь! – Значит, мы должны закрывать глаза на все, что творит Цзинь Гуаншань, из страха, что иначе он будет действовать как Вэнь Жохань? – Сичэнь, пока все, что творит Цзинь Гуаншань, направлено только против Вэй Усяня. Ванцзи пострадал исключительно из-за того, что стал спутником этой твари, – его лицо снова болезненно скривилось. – Тьма погубит и его, и всех, кто будет рядом с ним! И Ванцзи… То, что случилось вчера – это только начало! Или из-за его чувств ты хочешь заключить союз с демоном? Что дальше? Хочешь, чтобы в Гусу Лань начали практиковать Темный Путь? Голос его задрожал, но гнева в нем Лань Сичэнь не услышал. В нем звучал страх. Лань Сичэнь опустил голову. Он не знал, кто Вэй Усянь на самом деле. Но... Он видел, как Вэй Усянь поднимал орды мертвецов и бросал их рвать живых людей на куски. Он видел, как сотни темных тварей на горе Байфэн с одной трели призрачной флейты покорно пошли в сети Юньмэн Цзян. Он видел, как проклятый ветер Луаньцзан по мановению его руки разрубил дерево пополам. И он видел душу Сюэ Яна, пропитанную ужасной смесью темной и духовной энергии и разорванную на мелкие кусочки… Но он видел и другое: победу над Вэнь Жоханем, живых и невредимых людей на горе Луаньцзан, чистое озеро Билин, спокойного и здорового Не Минцзюэ… И живого младшего брата. – Дело не только в чувствах Ванцзи, – твердо произнес он, глядя прямо на Лань Цижэня. – Я не могу осуждать Вэй Усяня. Не после всего, что он сделал. Для меня, для Гусу Лань и для всех остальных. Я не знаю, кто он на самом деле, но это и неважно. Во время войны с Вэнь Жоханем я не возражал против Темного Пути. И я не собираюсь делать это теперь и платить Вэй Усяню долг жизни за Ванцзи черной неблагодарностью. Лань Цижэнь страшно побледнел. Казалось, его сейчас хватит удар или искажение ци. – Значит, ты хочешь войны? – надтреснутым голосом спросил он. Лань Сичэнь покачал головой. – Нет, дядя. Войны не будет. Но и Вэй Усяня Гусу Лань не оставит.

***

Лань Сичэнь разослал главам малых кланов сообщения о переносе Совета. В девять часов утра он вошел в яши вместе с Лань Цижэнем. Спустя несколько минут адепты Гусу Лань ввели в покои Цзинь Гуаншаня. – Итак, глава Лань, – заговорил Цзинь Гуаншань, отвесив ему неподобающе неглубокий поклон и бесцеремонно усаживаясь первым, – зачем вы меня сюда пригласили? Лань Сичэнь сел и обратил взгляд на главу Цзинь. Тот держался прямо, и в его надменном лице не было ни намека на беспокойство или неуверенность. – У нас есть неоспоримые доказательства, что вы организовали покушение на жизнь моего младшего брата и гостя Гусу Лань, находившегося под его защитой, – сказал Лань Сичэнь, вновь вспоминая мерзкую ухмылку Цзинь Гуаншаня, когда его позвал Лань Юн. – И нам известно, что вы приказали убить Лань Ванцзи, чтобы подставить Вэй Усяня. Ему понадобилась вся его выдержка, чтобы произнести эти слова спокойно. – Покушение? – переспросил Цзинь Гуаншань, едва заметно хмурясь. – Ваш замысел провалился, – резко ответил Лань Сичэнь. – Исполнители вашего приказа, Су Шэ и Сюэ Ян, убиты. Как и адепты Молин Су. По лицу Цзинь Гуаншаня пробежала тень. – Кто именно их убил? – Старейшина Илина. Во взгляде Цзинь Гуаншаня совершенно отчетливо отразились потрясение – и страх. – Вот как, – пробормотал он, чуть наклонив голову. – Мой брат получил серьезные повреждения меридианов, – холодно произнес Лань Сичэнь. – Если бы Вэй Усянь вовремя не нашел для него противоядие, он был бы мертв, – говоря это, он сглотнул. – Вы осознанно покусились на жизнь наследника Гусу Лань. – Вы позволите мне объясниться? – спросил Цзинь Гуаншань. Лань Сичэнь переглянулся с Лань Цижэнем и увидел на его лице удивление. Дядя явно не ожидал, что Цзинь Гуаншань испугается. Лань Сичэнь и сам этого не ожидал. Но чего же он так боялся? Орден Ланьлин Цзинь был богатейшим Орденом в Поднебесной, и вассальных кланов у него было больше, чем у всех остальных Великих орденов, вместе взятых. Лань Сичэнь и без наставлений дяди прекрасно осознавал, что соображения морали не заставят союзников Цзинь Гуаншаня отвернуться от него: в конце концов, насколько ему было известно, многие женщины в этих самых вассальных кланах подверглись домогательствам или вовсе понесли детей от Цзинь Гуаншаня, и это вовсе не мешало их родственникам-мужчинам продолжать раскланиваться перед главой Цзинь. Лань Сичэнь был уверен, что и сам Цзинь Гуаншань хорошо знал о прочности своего положения. И все-таки он был испуган. Может быть, он полагал, что нападение на наследника Гусу Лань все-таки пошатнет его позиции? Или он просто испугался за собственную жизнь, узнав, что Вэй Усянь выжил? Как бы то ни было, это было ему на руку. – Мы вас слушаем, – ровно сказал он. Цзинь Гуаншань откашлялся в рукав. – Если вы помните, глава Лань, ваш брат убил тридцать три человека, которых я отправил за Вэй Усянем после событий на тропе Цюнци в день первой полной луны моего внука. – Помню. Ванцзи рассказал мне, что ваши люди окружали Вэй Усяня, обнажив мечи и призывая друг друга расправиться с ним, когда он был без сознания от полученных ран. Ванцзи защитил его и поступил правильно. Я сообщил вам об этом в письме. Вы мне не ответили. Значит, вы еще тогда решили отомстить моему брату? Цзинь Гуаншань снова кашлянул. – Вы должны меня понять, глава Лань. В тот день я потерял сто восемнадцать человек на тропе Цюнци. А спустя несколько дней мои люди нашли гниющие трупы еще тридцати трех человек. Я не отдавал приказов убивать Вэй Усяня. Я лишь желал убедиться, что он никому не навредит на территории моего Ордена. И потерял полтораста человек. Вы же приняли Вэй Усяня у себя, а затем и вовсе отправились к нему на Луаньцзан. Я полагал, что этот демон задурил вам голову, и вы теперь на его стороне, что бы он ни сделал. А ваш брат… Я решил, что его уже не спасти. Я был уверен, что это Вэй Усянь науськал его убить моих людей и оставить тела в таком неприглядном состоянии. Согласитесь, глава Лань, такое поведение вовсе не похоже на благородного Ханьгуан-цзюня. Лань Сичэнь промолчал. Он знал, что у Лань Ванцзи попросту не было времени, чтобы позаботиться о телах убитых. – Моя попытка убить Вэй Усяня была действием отчаявшегося человека, глава Лань, – продолжал Цзинь Гуаншань, глядя ему прямо в глаза. – Он же уже давно перестал быть человеком. Теперь он демон в человеческом обличье. Это стало понятно еще на войне, и с тех пор он становится лишь сильнее. Его глаза лихорадочно заблестели, и Лань Сичэня пробрало холодом. Снова эти слова. И так, похоже, думает вся Поднебесная. Но это была неправда. – Вэй Усянь – человек из плоти и крови, – твердо сказал он. – Неужели вы и впрямь в это верите? – воскликнул Цзинь Гуаншань. – Разве вы не ощущаете, что он пропитан темной энергией так, как пропитаны не всякие яо? – Разумеется, мы это ощущаем, – резко ответил Лань Цижэнь. – Гусу Лань не поддерживает темные практики Вэй Усяня и его Путь. – Речь сейчас не о Темном Пути и не о Вэй Усяне, а о моем брате, глава Цзинь, – сказал Лань Сичэнь скрепя сердце. – И если бы он умолчал об убийстве ваших людей или я бы не предложил вам разобраться в случившемся, то ваши действия можно было бы понять. Но ваши люди собирались убить Вэй Усяня, несмотря на наше общее решение рассмотреть события на тропе Цюнци на Совете в Облачных Глубинах. Кроме того, теперь мы знаем, что на тропе Цюнци Вэй Усянь был обвинен в преступлении, которого не совершал. Вашего племянника проклял не кто иной как Су Шэ. Его душа это подтвердила. Это означает, что у вас не могло быть никаких прямых улик против Вэй Усяня, а значит, не было и причины устраивать ему засаду на тропе Цюнци. – Цзинь Цзысюнь пошел на тропу Цюнци, чтобы поговорить… – Как бы то ни было, в ходе их так называемой беседы Вэй Усянь был тяжело ранен, – отрезал Лань Сичэнь. – Мой брат защитил его от очередного нападения ваших людей. А вы в отместку отравили его и сбросили с меча! – Сичэнь, – неожиданно мягко произнес дядя, осторожно касаясь его рукава. Лань Сичэнь сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. В висках гулко стучала кровь, кулаки сжали складки ханьфу. Гнев душил его, и ему пришлось отпить несколько глотков прохладного чая, чтобы успокоиться. – Глава Лань, я надеюсь, вы понимаете, что я не питаю к Ханьгуан-цзюню или к Гусу Лань какой-либо неприязни, – нейтральным тоном произнес Цзинь Гуаншань. – Повторюсь, я полагал, что Ханьгуан-цзюнь стал слугой этого демона. Я желал и желаю одного: чтобы Вэй Усянь перестал быть угрозой для заклинателей. – Вэй Усянь уничтожит Стигийскую Тигриную Печать, как только остатки клана Вэнь перейдут под опеку Гусу Лань, – сказал Лань Сичэнь. – Мы считаем, что это приемлемая цена за уничтожение столь опасного артефакта. Обсуждение этого вопроса вынесено на Совет. Он смотрел прямо на Цзинь Гуаншаня и сразу увидел на его лице недовольство. – Как можно ему верить? – сухо сказал он. – Мы проследим за уничтожением Печати, – так же сухо ответил Лань Сичэнь. – Что помешает ему создать вторую Печать втайне от нас, когда он уничтожит первую? – Отсутствие причин защищаться, как вариант, – холодно сказал Лань Сичэнь. Цзинь Гуаншань снова поджал губы. – Вы заключили с ним союз? – вдруг спросил он. – Гусу Лань в долгу жизни перед Вэй Усянем за спасение Лань Ванцзи, – ровно произнес Лань Сичэнь. – Появление этого долга – ваша заслуга, глава Цзинь. И пока этот долг не выплачен. – Ясно, – бесцветным тоном произнес Цзинь Гуаншань. – Что ж, Ланьлин Цзинь возместит Гусу Лань причиненный ущерб. – Разумеется, – сухо ответил Лань Сичэнь. – Кто будет вести переговоры с вашей стороны? – Я сам, – к его изумлению, ответил Цзинь Гуаншань. – Вместе с моими советниками и казначеем. Когда вы хотите начать? Они условились о времени и месте и согласовали состав участников. В их число вошел и Цзинь Гуанъяо. И после этого глава Цзинь ушел. – Ты молодец, Сичэнь, – тихо сказал Лань Цижэнь. Лань Сичэнь промолчал. Это было все, что он мог сделать, не объявляя Великому Ордену войну: потребовать репарации. Им предстояло согласовать суммы выплат, передачу артефактов и земель Молин Су, уничтожение рецепта и запасов яда Сюэ Яна, изменения торговых соглашений и наказание для последнего выжившего из клана Молин Су. Им предстояли долгие часы обсуждений и утомительная работа с документами. В это же самое время человек, из-за которого это все происходило, балансировал на грани жизни и смерти в их лазарете, обессиленный травмами, навсегда искалеченный, потому что принял решение спасти младшего брата Лань Сичэня от гибели. Прямо сейчас без кнута стимулятора он все еще был жив лишь благодаря Лань Ванцзи, который вот уже больше часа правил ему ци, заставляя измученное сердце перекачивать по телу снадобья Вэнь Цин, которые целители успели в него влить. Никакие репарации не могли этого исправить. И хотя Лань Сичэнь знал, что сделал все, что мог, чтобы сохранить мир и одновременно защитить Гусу Лань и Вэй Усяня, он вовсе не чувствовал, что победил.