Вэй Усянь выходит на тропу Цюнци

До цзинши они добрались, никем не замеченные: едва минул час подъема. Лань Ванцзи уложил Вэй Усяня на кровать и, убедившись, что он спокойно спит, а раны не кровоточат, сменил одежды и поспешил в лазарет. Заживляющее снадобье девы Вэнь было почти на исходе, но лекарство Гусу Лань сейчас должно было сработать не хуже. Младший целитель Лань Дэмин, увидев его, заволновался. Прежде Лань Ванцзи лишь доставлял в лазарет раненых, но никогда не обращался за помощью сам. Они раскланялись, и Лань Ванцзи попросил выдать ему очищающее и заживляющее снадобья. Когда он огласил количество, лицо молодого целителя вытянулось. – Простите, второй молодой господин Лань, но я должен вас осмотреть, – твердо сказал он, когда Лань Ванцзи замолчал. – Я не смею сомневаться в вас, – тут же добавил он, краснея, – но я не могу просто выдать вам лекарства и отпустить. – Это не для меня. – А для кого? Где этот человек? – Он не желает помощи целителей. На лице Лань Дэмина мелькнул страх. Во время кампании «Выстрел в Солнце» Вэй Усянь был, пожалуй, единственным человеком, который ни разу не был в палатках целителей. И дело было вовсе не в том, что он не получил ни одного ранения: управляя мертвецами, он становился уязвимее, а воины Вэнь очень старались убить Ушансе-цзуня, и мертвецы не всегда успевали защитить своего хозяина; порой даже Лань Ванцзи был не в силах отразить все нацеленные в Вэй Усяня удары. К удивлению Лань Ванцзи, Вэй Усянь никогда не жаловался на боль подобно тому, как делал это в юности, а на все попытки отвести его к целителям, что к гусуланьским, что к юньмэнцзянским, отшучивался или огрызался и спешил скорее уйти. Однажды заклинатели стали свидетелем его скандала с Цзян Ваньинем: тот орал, что Вэй Усянь ведет себя как безумец, и что вообще ему сделали целители, что он так от них шарахается? Вэй Усянь в ответ рявкнул, что это его личное дело, и пошел прочь, сильно хромая, придерживая рукой две торчавшие из бедра стрелы. Цзян Ваньинь бросился за ним, но был остановлен шеренгой мертвецов. Вэй Усянь шел на толпу шептавшихся заклинателей, глаза его горели алым, и люди расступились, не осмелившись его остановить. Позже обеспокоенный Лань Ванцзи пошел к его палатке и столкнулся там с опечаленной Цзян Яньли: она стояла у входа с лекарской сумкой на плече, на земле стоял поднос с едой. Увидев Лань Ванцзи, она поклонилась ему и покачала головой. Положив на землю сумку, она ушла. Через какое-то время из палатки высунулся Вэй Усянь, втащил поднос и сумку и скрылся. Он хромал несколько недель, а по лагерю поползли разговоры, что Ушансе-цзунь за что-то недолюбливает целителей или даже отчего-то боится их… Лань Дэмин присоединился к армии в середине кампании, когда эта история только произошла. Конечно, он сразу понял, кто может не желать помощи целителей, получив серьезное ранение. – Старейшина Илина? – бледнея, спросил он. Лань Ванцзи не ответил. – Нужны снадобья, – повторил он. – Я… я… – вдруг залепетал Лань Дэмин. – Я должен доложить главному целителю. И главе Лань. Лань Ванцзи подавил желание положить руку на рукоять Бичэня. – Под мою ответственность, – глухо сказал он. Все же он был наследником клана, и Лань Дэмин не осмелился ему перечить. Молча он выдал ему лекарства, и Лань Ванцзи ушел. Он не обработал и половины ран Вэй Усяня, когда в цзинши постучали. Лань Ванцзи встал, загородил кровать ширмой и лишь после этого открыл дверь. На пороге стоял обеспокоенный брат, а рядом с ним – неожиданно тоже обеспокоенный дядя. – Ванцзи, – выпалил брат, схватил его за руки и тут же выпустил, пристально вглядываясь в его глаза. – Ты в порядке? – Мгм, – подтвердил Лань Ванцзи. Дядя шумно вздохнул, и его лоб разгладился. Лань Сичэнь выпрямился и взглянул спокойнее. – Ты не впустишь нас? Лань Ванцзи посторонился. Войдя, Лань Сичэнь сделал шаг к ширме, но Лань Ванцзи заступил ему дорогу. – Сюнчжан, не нужно. – Что произошло? – бледнея, спросил Лань Сичэнь. – Господин Вэй сказал, рисков нет… – Если то, что ты рассказал, соответствует действительности, – напомнил Лань Ванцзи. Он лаконично рассказал, что произошло на озере Билин. И о том, как Вэй Усянь бросился в Омут за мечом и вернулся исполосованный и отравленный Бездонным Омутом, тоже. Лань Сичэнь побелел. – Сумасбродный мальчишка, – проворчал Лань Цижэнь, не глядя на Лань Ванцзи, и ущипнул себя за подбородок. – Весь в мать. – Почему вы не вернулись сразу, когда это произошло? – спросил Лань Сичэнь. – Он был слишком слаб. Из-за ширмы послышался звук шевеления и длинный надрывный вдох. Лань Ванцзи развернулся и ушел за ширму. Вэй Усянь повернулся на правый бок, свернувшись в клубок, и шумно втягивал воздух, сильно прижав руки к груди. Между пальцами снова сочилась черная кровь, и лицо исказила гримаса боли. И Лань Ванцзи вновь ощутил внутри него движение темной энергии. Откуда она взялась? Он ведь развеял всю темную энергию на берегу Билина! – Что происходит? – послышался сердитый голос дяди. – Он что, очнулся? – Нет, – ответил Лань Ванцзи. Он тронул нагревшийся жетон, гася сигнал, и, не мешкая больше, достал гуцинь и заиграл Покой. Вскоре черное кровотечение прекратилось, и темная энергия развеялась. Вэй Усянь слегка расслабился, но дышал по-прежнему тяжело, словно заставляя себя делать вдохи. Вспомнив, как он устраивал себе постель раньше, Лань Ванцзи достал еще подушек и устроил Вэй Усяня повыше. Дыхание стало легче, и вскоре Вэй Усянь вновь спал спокойно. Лань Ванцзи накрыл его одеялом и вернулся к гостям. Брат и дядя смотрели обеспокоенно, только у брата в глазах был еще испуг, а у дяди – злость. – Бездонный Омут, – коротко выдал Лань Ванцзи наиболее вероятное объяснение. – Это может повториться. Но он справляется. Лань Сичэнь тяжело вздохнул и потер лоб. – Если бы я знал… – прошептал он. Его глаза смотрели на Лань Ванцзи умоляюще. – Ты не виноват, сюнчжан. Вэй Ин знал, что делает. Вот только то, что позже произошло на берегу, казалось, стало неожиданностью и для него тоже, но об этом Лань Ванцзи умолчал. – Омут точно уничтожен? – спросил Лань Цижэнь. – Ты уверен? – Да, дядя. Лань Цижэнь внимательно посмотрел на него. – Ванцзи… я доверяю тебе, но… в это трудно поверить. Я должен увидеть сам. – Конечно, дядя, – ровным тоном сказал Лань Ванцзи. – Мы соберем группу старейшин, чтобы все убедились, – добавил Лань Сичэнь, сочувственно глядя на него. Лань Ванцзи коротко кивнул. – Семь лет… – проговорил Лань Цижэнь, хмурясь. – Мы ведь сдерживали его все это время и ловили гулей, откуда там взялось столько мертвецов? – Вэй Ин поднял трупы не только в Билине, но и в притоках, – объяснил Лань Ванцзи. Вэй Усянь подробно рассказал ему, как планирует действовать, и показал, какое расстояние покроет звук Чэньцин. – В том числе и те, которые давно были погребены глубоко на дне. Лань Цижэнь покачал головой. Его лицо приобрело непроницаемое выражение. – И что теперь? – сухо спросил он. – Нужно поддерживать чистоту. Притоки очищены не полностью, и какое-то время в Билин могут приплывать новые трупы. Талисманы будут сохранять воду прозрачной, чтобы солнце ослабляло мертвецов, и тела было легче доставать. Вэй Ин сказал, новый Бездонный Омут их появление не породит, но от наплыва могут пострадать местные жители. – Долго будут действовать эти талисманы? – Три месяца. Если понадобится, их можно будет сменить. Лань Ванцзи вынул из мешочка цянькунь лист простой бумаги и отдал его дяде. – Это образец талисмана. Лань Цижэнь взял рисунок и какое-то время всматривался в него. Затем хмыкнул, поджал губы, скатал листок и сунул его в рукав. – Спасибо, Ванцзи. Остается лишь решить, что делать с цепью и с этим мечом. – Это решит Вэй Ин, – твердо сказал Лань Ванцзи. Вэй Усянь сказал, что ему нужен меч, и Лань Ванцзи сохранит его. Лань Цижэнь открыл было рот, но тут заговорил Лань Сичэнь: – Полагаю, это разумно. Однако нам следует известить владельца, что его меч найден. Говоря это, он помрачнел. Су Миньшань давно не был другом ордена Гусу Лань, но как бы они к нему ни относились, он имел право узнать о судьбе его духовного оружия. – Впрочем, думаю, мы можем не торопиться, – добавил Лань Сичэнь и посмотрел на ширму. – Я бы хотел принести господину Вэю официальную благодарность. Лань Цижэнь снова поморщился. – Если он действительно уничтожил Омут, теперь мы в долгу у Старейшины Илина, – проворчал он. – Который использовал Темный Путь с одобрения Гусу Лань! Сичэнь, о чем ты думал? – Я думал о людях Цайи, дядя, – довольно прохладно ответил Лань Сичэнь. – И о том, что ресурсы Гусу Лань не безграничны. Лань Цижэнь отвернулся и ничего не сказал. Лань Сичэнь посмотрел на Лань Ванцзи: – Пожалуйста, сообщи мне, когда господин Вэй придет в себя. – Мгм. Он проводил посетителей и вернулся к Вэй Усяню. Тот лежал в той же позе, в какой Лань Ванцзи его оставил. Лань Ванцзи сжал губы и продолжил обрабатывать раны. Сняв окровавленный бинт с левой руки, он аккуратно омыл и ушил глубокий разрез от Бичэня и заново перебинтовал рану. Покрыв порезы на руках и спине заживляющим средством, он наложил повязки и приступил к обработке ран на груди и животе. Предплечья уцелели под изрезанными наручами, лицо, шея, ладони и ноги не пострадали – Омут явно целил в центр тела. Порезы были длинными и местами довольно глубокими, но очень тонкими, и кожа не расходилась. Но под атаку попали рубцы, и один из них сильно беспокоил Лань Ванцзи. Это был тот самый жуткий рубец у сердца. Он был не рассечен, а разворочен, словно сюда был нацелен проникающий удар. Сеть черных прожилок в рубце стала бордовой, и кожа вокруг него побелела на целый цунь. Из рубца сочилась густая черная кровь. Лань Ванцзи смочил ткань чистой водой и очень осторожно прикоснулся к рубцу. И впервые за все это время Вэй Усянь дернулся. Лицо его исказилось, а рубец вдруг словно налился бордовым светом. – Не трогай… – прошептал он. Лань Ванцзи застыл, вглядываясь в его лицо, но Вэй Усянь не проснулся. На лбу его выступил пот. Лань Ванцзи промокнул пот и коснулся кожи пальцами. Она была ледяной. Пульс на шее был ровным, но гораздо медленнее, чем следовало. Хмурясь, Лань Ванцзи склонился над развороченным рубцом. И замер: от раны отчетливо исходила злобная темная энергия. Так вот откуда она появляется. Лань Ванцзи сыграл Покой и снова осмотрел рубец. Полоса белой кожи стала немного уже. Он обильно намочил ткань чистой водой и осторожно приложил ее к ране. Вэй Усянь тут же дернулся. – Не трогай! – хрипло выкрикнул он. Лань Ванцзи отдернул руку. Рубец вновь налился бордовым и заполыхал. – Белые одежды с вышитым солнцем, – прошептал Вэй Усянь, обмякая. – Белые одежды… с вышитым солнцем… Остальных… не трогай… Лань Ванцзи оцепенел. Он вспомнил кампанию «Выстрел в Солнце». Поначалу Ушансе-цзунь приходил на все общие трапезы, и его часто можно было увидеть беспечно беседующим с кем-нибудь из ордена Юньмэн Цзян. Но время шло, и он все чаще покидал лагерь в поисках трупов или возился с восставшими мертвецами. Лань Ванцзи это беспокоило, и он по мере возможностей пытался его образумить. Вэй Усянь сперва отмахивался и отшучивался, а потом все чаще огрызался и грубил. Несколько раз они едва не подрались прямо под безразличными взглядами мертвых адептов Вэнь. Со временем их встречи вне поля боя становились все реже и короче, и Лань Ванцзи все сильнее беспокоился за Вэй Усяня. Его глаза, давно потерявшие природный серый цвет, теперь постоянно полыхали, источая алое свечение, кожа стала белой, от него исходил мертвенный холод, но внешние изменения пугали Лань Ванцзи не так сильно, как изменения в поведении. Он по-прежнему приходил на советы военачальников, но если раньше часто шутил и разряжал обстановку, то теперь говорил лишь по делу и держался в стороне, и от его мрачного присутствия на душе становилось тяжело и тоскливо. К ужасу Лань Ванцзи, он перенес свою палатку на заставу лагеря мертвецов и теперь почти не появлялся в лагере живых, даже на общих трапезах, предпочитая вместо этого раз в день приходить на кухню. Цзян Ваньинь как-то сказал, хмурясь, что шисюн, вероятно, не хочет пугать людей своим видом, и сердце Лань Ванцзи болезненно сжалось. Но он ничего не мог поделать: Вэй Усянь избегал любых встреч и разговоров, не связанных с военными делами, и Лань Ванцзи больше не мог поймать его по дороге на очередное кладбище и вообще застать врасплох. Ему удалось это лишь однажды. Он подошел к лагерю мертвецов, чтобы, как обычно, убедиться, что Вэй Усянь, по крайней мере, держится на ногах, и увидел жуткую картину. Вэй Усянь сидел на коленях в центре поля, сгорбившись, прижав ко лбу курящуюся черным дымом Чэньцин, а вокруг него валялись мертвецы и части мертвых тел. Вэй Усянь уронил флейту и обеими руками схватился за голову, покачиваясь. Лань Ванцзи попытался было подойти, но темная энергия упруго ударила его в грудь, и ему пришлось отступить. Вэй Усянь не обратил на него внимания. Он долго сидел на поле в окружении мертвецов, раскачиваясь из стороны в сторону, а потом выпрямился, дрожа, трясущимися руками поднял флейту и заиграл Покой. На середине мелодии он вдруг прервался, снова уронил флейту и тяжело оперся на руки, свесив голову. Лань Ванцзи снова попытался пробиться к нему и снова получил удар темной энергии, на сей раз куда сильнее. Вэй Усянь вздрогнул и выпрямился, но не обернулся к нему. Подняв флейту, он заиграл мелодию заново. Доиграв, он оперся на флейту, поднялся, шатаясь, и, держась за голову, поплелся в свою палатку. Лань Ванцзи увидел, что из носа у него течет кровь, но так и не сумел подойти, чтобы помочь. Он ничем не мог ему помочь. Когда они вошли в Цишань, Вэй Усянь исчез. Его мертвецы вели себя как обычно: охраняли лагерь, таскали грузы, выполняли любую грязную работу; но их повелителя нигде не было. На совете Цзян Ваньинь сказал, что Вэй Усянь отлучился с его разрешения, но беспокойства Лань Ванцзи это не уняло; он сильно сомневался, что Вэй Усянь решил взять несколько дней отдыха. Спустя несколько дней вечером мертвецы заволновались, и Лань Ванцзи, бросив все, помчался к палатке Вэй Усяня, но никого не увидел. Мертвецы успокоились, но энергия, исходящая от них, изменилась, и Лань Ванцзи остался ждать. Он прождал несколько часов и около десяти вечера увидел Вэй Усяня. Тот брел к палатке, не замечая ничего вокруг, низко опустив голову, и мертвецы шарахались от него, как перепуганные кролики. Он скрылся в палатке, и на ткани тут же загорелся талисман. Лань Ванцзи понял, что Вэй Усянь и на этот раз никого не подпустит, и отправился в лагерь Юньмэн Цзян. Он сообщил Цзян Яньли, что ее шиди вернулся, и ушел к себе, гадая, где же он все это время был. На совете Вэй Усянь появился лишь через несколько дней. Увидев его, даже Не Минцзюэ забеспокоился и спросил Вэй Усяня, что с ним приключилось. Вместо Вэй Усяня ответил Цзян Ваньинь и сообщил, что шисюн работает над оружием, которое может помочь одержать победу над кланом Вэнь. Вэй Усянь едва заметно поморщился, но промолчал. Лишь на прямой вопрос Лань Сичэня он сказал, что не сомневается в их объединенных силах, но подстраховка не повредит, и добавил, что работа над оружием не повлияет на текущие задачи армии мертвецов. Голос его был хриплым до неузнаваемости, мертвенно-бледное лицо покрылось потом, и местами на коже розовели заживающие ожоги под тонким слоем прозрачной мази. Приблизившись, Лань Ванцзи ощутил исходящий от Вэй Усяня лихорадочный жар и заметил, что его руки, скрытые под рукавами ханьфу, перебинтованы до кончиков пальцев. Все время, пока они решали тактические вопросы, Лань Ванцзи поглядывал на Вэй Усяня и думал, что не должно быть у живого человека настолько изможденного и больного вида, и не должен человек в таком состоянии решать какие бы то ни было вопросы, и в Гусу Лань стоило бы ввести такое правило, прежде чем вести туда Вэй Усяня. Тем не менее Вэй Усянь продержался до конца совета, хоть и почти ничего не говорил, а после ушел на своих ногах. Лань Ванцзи попытался было его нагнать, но ему заступил дорогу Цзян Ваньинь и попросил хотя бы один день не донимать его шисюна душеспасительными разговорами, потому что сейчас это последнее, что ему нужно. Он явно тоже был обеспокоен, и Лань Ванцзи отступил, но про себя твердо решил, что когда все это закончится, он всеми правдами и неправдами убедит Вэй Усяня уйти с ним в Гусу; сам не пойдет – Лань Ванцзи унесет его на руках, и плевать, что скажут брат, дядя и старейшины Гусу Лань. А потом Не Минцзюэ попал в плен. К тому времени они уже стянули вокруг земель клана Вэнь кольцо и собирались постепенно затягивать его все туже, но когда выяснилось, что Не Минцзюэ переправили в Безночный город в лапы Вэнь Жоханя, пришлось действовать быстро. Вэй Усянь ушел в Безночный город в тот же вечер, чтобы расчистить им путь, остальные выдвинулись утром. Они ехали на лошадях, чтобы сберечь духовные силы, и по дороге видели следы сражений и обагренные гнилой кровью духовные мечи, но ни одного трупа на дороге не валялось, и ни один адепт Вэнь им не попался. К концу пути они нагнали мертвую армию, и в Безночный город входили все вместе. И началась великая битва. Мертвецы прикрывали их, но с ними творилось что-то странное: они качались и стояли на месте, а часть из них и вовсе попадала на землю. А когда на балкон вышел Вэнь Жохань, на колени упали все, словно на плечи им навалилась невыносимая тяжесть. Лань Сичэнь, ринувшийся за Не Минцзюэ, тоже упал, и Лань Ванцзи, превозмогая тяжесть, расчехлил гуцинь, но Истребление не помогло, Вэнь Жохань лишь рассмеялся звонким юным смехом и взмахнул рукой, и со всех сторон поле наводнила армия Вэнь, безжалостно пронзая сердце людям, которые не могли в ответ даже поднять меча. Вэнь Жохань вновь рассмеялся, но вдруг замер и замолчал. И это было единственное предупреждение перед тем, как воздух потяжелел, и запахло кровью, гнилой и свежей, и мертвецы поднялись на ноги, и земля дрогнула, выпуская наружу серые кости, покрытые обрывками черной плоти. Кругом разнеслась повелительная мелодия Чэньцин, и трупы пошли на адептов Вэнь, неторопливо и неуклонно, как лавина. Лань Ванцзи выпрямился, и тут его отпихнули в сторону, он оглянулся и увидел мертвеца, некогда адепта клана Вэнь, а теперь марионетку с алыми глазами. Мертвец прошел мимо него и походя переломил шею другому адепту клана Вэнь, тот рухнул на колени и тут же встал и пошел за тем, кто его убил. Воздух сделался таким густым, что трудно было дышать, и мелодия Чэньцин казалась удушающе резкой, и все вокруг заволокло красной дымкой. Трупы с пылающими алыми глазами, в грязных белых одеждах с вышитым солнцем брели вперед и ломали шеи, вырывали сердца, давили головы живым в белых одеждах с вышитым солнцем, и вот уже полчища красноглазых мертвецов в белых одеждах с вышитым солнцем бредут по полю, поглощая бывших соратников, множась на глазах. Вэнь Жохань спрыгнул с балкона, и тяжесть вдруг исчезла с плеч, и воспрявшие заклинатели издали боевые кличи и ринулись навстречу армии Вэнь, плечом к плечу с мертвецами. Лань Ванцзи увидел брата: тот бежал к Знойному дворцу, окруженный мертвецами как щитом, прямо к Вэнь Жоханю, от которого расходилось красно-белое сияние, позади него выросла высокая черная тень главы Не, а после Лань Ванцзи пришлось отразить удар, и он не смог последовать за братом. Бой длился долго, и в какой-то момент Лань Ванцзи услышал крики ужаса. Он бросился туда и увидел, как мертвец распорол горло адепту ордена Цзинь и яростно взвыл. Глаза его были не алыми, а бордовыми, кожа исчерчена черными прожилками. Он бросился на людей, и те кинулись врассыпную, истошно вопя. Лань Ванцзи занес меч, но мертвец, утробно рыча, перепрыгнул через него, как дикий зверь, и помчался за людьми Цзинь. Снова закричали, и Лань Ванцзи, оглянувшись, увидел, как мертвый адепт Цзинь встал, и глаза его полыхнули бордовым, и он бросился на бывших товарищей с бешеным воем. Лань Ванцзи вновь ухватился за гуцинь, но вдруг мертвецы остановились и, развернувшись в одну сторону, завизжали, точно от боли. Лань Ванцзи посмотрел туда и увидел сгусток черного дыма с бордовыми всполохами. Багровая тьма стремительно расползлась по полю боя, и больше Лань Ванцзи не видел ничего. Он очнулся на земле среди трупов. Отпихнув тела, он медленно встал, опираясь на Бичэнь. Кругом лежали адепты Вэнь, все до единого иссушенные и прогнившие до костей. Заклинатели медленно поднимались с земли, глядя на Знойный дворец, и над полем поднимался гул. Лань Ванцзи обернулся и увидел Лань Сичэня, Не Минцзюэ и Мэн Яо: они стояли на пороге Знойного дворца, а у ног их белело тело Вэнь Жоханя. Все было кончено. Лань Ванцзи взглядом наткнулся на отряхивавшегося дядю и отвернулся, ища Вэй Усяня. Он увидел Цзян Ваньиня, озиравшегося с мрачным видом, Цзинь Цзысюань помогал кому-то встать, но Вэй Усяня нигде не было. Лань Ванцзи пошел по полю, туда, где он видел сгусток тьмы, но ничего там не нашел. Цзян Ваньинь подошел к нему во главе своих адептов, и они, разделившись, прочесали поле. Но не нашли никаких следов Вэй Усяня. – Опять забился куда-нибудь раны зализывать, – процедил Цзян Ваньинь. Цзыдянь трещал на его пальце, разбрасывая лиловые искры. – Вернется – я ему ноги переломаю! Он прекратил поиски и вернулся в лагерь. Лань Ванцзи остался. Он сел туда, где был сгусток тьмы, и заиграл Расспрос. К его бесконечному изумлению, на призыв никто не отозвался. На поле боя, на котором только что погибло несколько тысяч человек, не осталось ни одной души! Лань Ванцзи долго сидел, осмысляя эту информацию, а когда забрезжил алый рассвет, встал и тоже ушел в лагерь. Душу топила безмерная боль. Заклинатели захватили Знойный дворец, и вечером закатили пир. На следующий день прибыл Цзинь Гуаншань и, узнав, что произошло во время боя, попросил собрать Совет. Вэй Усянь так и не объявился, и объясняться пришлось Цзян Ваньиню. – Думаю, Вэй Усянь использовал свой артефакт, – сказал он. – Мы называем его Стигийская Тигриная Печать. Она поднимает мертвецов. Больше мне ничего не известно. – Где сейчас этот артефакт? – спросил Цзинь Гуаншань, раскрывая веер и глядя на главу Цзян из-под опущенных ресниц. – И где господин Вэй? – Я бы тоже хотел это знать, – поморщился Цзян Ваньинь. – Он не появлялся после битвы в Безночном городе. – Вот как. Похоже, господин Вэй потерял контроль над своим артефактом, – промурлыкал Цзинь Гуаншань. – И теперь боится суда. Лицо Цзян Ваньиня ожесточилось, глаза заметали молнии. – Орден Юньмэн Цзян возместит потери, – сдержанно произнес он и поклонился. – Что вы, глава Цзян, в этом нет необходимости, – возразил Цзинь Гуаншань. – У меня и в мыслях не было возлагать вину за действия Вэй Усяня на вас. Ведь, судя по вашим словам, вы даже не знали, что он планирует пустить в ход свой артефакт. Цзян Ваньинь заметно напрягся. Было очевидно, на что намекает Цзинь Гуаншань: Вэй Усянь действовал за спиной главы своего Ордена. – Кстати, – невозмутимо продолжал Цзинь Гуаншань, – сколько адептов ордена Цзян пало от его мертвецов? Скулы Цзян Ваньиня заалели. – Ни одного, – уронил он. – Это интересно, – почти прошептал Цзинь Гуаншань. – В моем ордене погибло восемнадцать человек. А в ваших, господа? Выяснилось, что орден Ланьлин Цзинь пострадал больше всех. В ордене Цинхэ Не жертвами мертвецов стали одиннадцать человек, в ордене Гусу Лань – трое; еще десять человек погибло в малых кланах. Лань Сичэнь взглянул на Лань Ванцзи и кашлянул. – Я понимаю недовольство уважаемых глав, – заговорил он, – однако прошу учесть, что армия господина Вэя, несомненно, за все это время сберегла много людей и облегчила повседневный труд. К тому же, очевидно, в Безночном городе сложилась непростая ситуация: Вэнь Жоханю удалось подавить и наши силы, и мертвецов. Полагаю, господин Вэй был вынужден воспользоваться своим артефактом. Я могу смело утверждать, что это обескуражило Вэнь Жоханя, и благодаря этому мы смогли возобновить атаку. Цзинь Гуаншань нахмурился и тут же улыбнулся. – Глава Лань, безусловно, мы все отдаем господину Вэю должное. Однако это не умаляет того факта, что по его вине почти пятьдесят человек погибли мучительной смертью, а после смерти были подняты лютыми мертвецами. И все, полагаю, уже знают, что души погибших были уничтожены! В зале ахнули и возмущенно загудели. Цзинь Гуаншань дождался, когда гул немного утих, и продолжил: – Когда господин Вэй появится, мы будем вынуждены призвать его к ответу. Если его артефакт обладает столь разрушительной мощью, он должен быть передан Совету во избежание повторения трагедии. – Точно! Точно! – поддакнул глава Яо, и малые кланы согласно зашумели. Главы Великих кланов не поддержали это предложение. Но и не возразили. После Совета заклинатели начали разъезжаться. Война окончилась, всем не терпелось вернуться к мирной жизни. Первым ушел Ланьлин Цзинь, за ними – Цинхэ Не и Гусу Лань. Лань Ванцзи ушел вместе с братом. Сердце его сковало льдом. Весть о возвращении Вэй Усяня пришла через месяц после битвы в Безночном городе. Быстро собрали Совет, на котором Вэй Усянь принес извинения и объяснил, что у него в самом деле не было выбора: Вэнь Жохань подавил темную энергию, и лишь Печати удалось вернуть мертвую армию в строй. А так как он не успел доработать артефакт, случилось то, что случилось. Памятуя, из-за чего боевые действия пришлось ускорить, Не Минцзюэ как главнокомандующий не стал выдвигать ему обвинения. Его слово стало решающим. – Куда же вы пропали на целый месяц? – поинтересовался недовольный Цзинь Гуаншань. – Дорабатывал артефакт, – хмыкнул Вэй Усянь. – Я вернулся, как только это стало безопасно. Однако в неопытных руках он все еще представляет угрозу для носителя. Он прямо взглянул на Цзинь Гуаншаня, глаза его вспыхнули алым, и тот, вздрогнув, отступил. После Совета Лань Ванцзи нашел Вэй Усяня в саду Башни Кои. Тот кидал в пруд камешки, распугивая карпов, и тихо смеялся, когда золотистые рыбины выпрыгивали из воды, сверкая на солнце. Он выглядел ещё хуже, чем на войне, бледно-серый, исхудавший так, что отчётливо проступали контуры черепа, снова покрытый следами ожогов, и казался старше на десяток лет. Лань Ванцзи хотел подойти к нему, но тут раздался сварливый голос Цзян Ваньиня. Улыбка сошла с лица Вэй Усяня, он швырнул камешки в кусты и ушел. И Лань Ванцзи снова отправился в Гусу без него. Он не верил, что Вэй Усянь провел месяц, дорабатывая Стигийскую Тигриную Печать. Так же, как когда-то не поверил, что он три месяца провел в чьей-то пещере, постигая Темный Путь. Возможно, в этом была доля правды, но это точно была не вся правда. И теперь у Лань Ванцзи перед глазами было наглядное доказательство этому. Лань Ванцзи очистил рану, удерживая мечущегося Вэй Усяня. Вэй Усянь продолжал твердить одно и то же, и рубец пульсировал бордовым светом в такт его словам. Лань Ванцзи наложил на рубец повязку с кровоостанавливающим и заживляющим средством и еще раз сыграл Покой. Вэй Усянь затих, и пульс его стал быстрее, почти как у обычного человека. Лань Ванцзи укрыл его одеялом и оставил в покое. Он ожидал, что Вэй Усянь проснется к вечеру, но этого не случилось. Лань Ванцзи убрал еду, заново обработал раны и проверил болезненный рубец. Рана перестала кровоточить, но от нее снова исходила жесткая темная энергия, и кожа вокруг побелела на три цуня. Хмурясь, Лань Ванцзи утихомирил жетон и сыграл Покой трижды. Поток энергии ослаб, но не иссяк. Лань Ванцзи казалось, эта тьма сидит где-то внутри рубца, как заноза, и ждет своего часа. Ему захотелось вырезать этот рубец, и он невольно положил руку на Бичэнь. Но если бы это помогло, Вэй Усянь, несомненно, уже давно сделал бы это. Через какое-то время Вэй Усянь прерывисто вздохнул, повернулся на правый бок и свернулся в клубок, закусив ладонь. Лань Ванцзи поразмыслил и все же вложил ему в руку Чэньцин. Флейта окуталась черным дымом, и Вэй Усянь расслабился. Лань Ванцзи бдительно следил за ним, но ухудшения, как на озере Билин, не последовало. Жетон Лань Ванцзи нагрелся куда сильнее, чем раньше, и слегка завибрировал, как если бы в Облачных Глубинах появился лютый мертвец и применили темный артефакт. Чуткий слух Лань Ванцзи уловил вдали возбужденные голоса. Он ударил по жетону, и тот тут же остыл. Пусть хоть весь орден сбежится. Вэй Ин не должен терпеть боль. Голоса звучали уже совсем близко и вдруг умолкли. Спустя несколько минут в дверь постучали. Лань Ванцзи вышел из цзинши и поклонился брату. За ним толпились несколько человек из охраны вместе с Лань Цижэнем. В стороне стояли Не Минцзюэ, положивший руку на Бася, и Не Хуайсан, выглядывавший из-за веера. – Ванцзи, – хмурясь, сказал брат, – я могу войти? Лань Ванцзи посторонился, и Лань Сичэнь вошел внутрь, плотно прикрыв за собой дверь. Хмурое выражение его лица сменилось обеспокоенным. – В чем дело? – спросил он. Лань Ванцзи заколебался. Он доверял брату, но не хотел терять доверие Вэй Усяня. – Чэньцин помогает ему, – наконец сформулировал он расплывчатый и одновременно правдивый ответ. – Сюнчжан, я знаю, что это против правил. Но… – Можешь не продолжать, – вздохнул Лань Сичэнь. – Снадобья Гусу Лань ему не помогают? – Они справляются с ранами. Но не с тем, что внутри, – вновь уклончиво и в то же время честно ответил Лань Ванцзи. – Может быть, ему нужна помощь целителей? – спросил Лань Сичэнь, вновь нахмурившись. – Ты уверен, что справишься? Лань Ванцзи обдумал его слова. – Если ему станет хуже, я обращусь к целителям, – наконец сказал он. – Но пока я справляюсь. И Вэй Ин справляется. – Хорошо, – кивнул Лань Сичэнь, и лоб его чуть разгладился. Они вышли из цзинши, и Лань Цижэнь, возглавлявший толпу, шагнул к ним. – Что он сделал? – сурово вопросил он. – Ничего страшного, – ровно ответил Лань Сичэнь. – Волноваться нет нужды. Пожалуйста, расходитесь. – Надеюсь, ты донес до него, что использование темной энергии в Облачных Глубинах неприемлемо? – морщась, спросил Лань Цижэнь. – Или он воображает, что может вести себя здесь как на горе Луаньцзан? Лань Сичэнь шагнул к нему, и люди вздрогнули. Не пошевелился лишь Лань Цижэнь, но его глаза слегка округлились. Лань Ванцзи уставился на Лань Сичэня. Он никогда прежде не видел старшего брата в таком бешенстве. – Я ничего до него не донес, поскольку господин Вэй все еще не пришел в себя, – ледяным тоном произнес Лань Сичэнь. – Это была реакция духовного оружия на состояние хозяина. Я прошу всех разойтись. Немедленно. Лань Цижэнь слегка поднял брови, одарил братьев гневными взглядами, а затем развернулся и степенно удалился. Вслед за ним, тихо переговариваясь, ушли охранники. Остались лишь братья Не. Не Минцзюэ хмурился, глаза Не Хуайсана перебегали с Лань Сичэня на Лань Ванцзи и щурились. Лань Ванцзи поклонился им, и братья Не поклонились в ответ, однако подходить ближе не стали. – Ванцзи, – Лань Сичэнь повернулся к нему. На его лице уже не было ни следа ярости, лишь тревога. – Я зайду к вам утром. Не забывай о себе. Тебе тоже нужно отдыхать. – Да, сюнчжан, – кивнул Лань Ванцзи, и они попрощались.