Индивидуальная терапия

Лололошка совсем потерял счет времени, часы ему казались секундами, а минуты проходили совсем незаметно. Бывший студент не знал, сколько кругов уже навернул по всей палате, но Ло точно понял, что сил у него больше нет. Он буквально волочил свои ноги, словно они были привязаны к огромным, тяжёлым камням. Ступня, касаясь холодного пола, оставляла за собой призрачный след боли, пронизывающей всё его тело. Его взгляд, словно затуманенный пеленой, скользил по всему помещению: по ровному слою краски на стене, по крепким решёткам на единственном окне, за которым простирался бесконечный, зеленый пустырь. Лололошка не видит никакого смысла в этих бесполезных кругах, но остановиться не может. Как будто попал в ловушку, в этот странный, ужасный транс, от которого не было спасения. Тело ныло, ноги болели, в ушах звенело, голова невыносимо сильно кружилась, а остановиться он не мог. Безумие. Лололошка как будто не мог вырваться из этого странного транса, который похож на бесконечную спираль, поглощающую его сознание, утягивающую в бездну забытья. Мироходец уже начал молиться, чтобы он упал или кто-нибудь его остановил. Он не знает, сколько еще может продержаться, но каждый прошедший круг, каждый вздох отнимают у него последние крохи сил.

***

Наверно через полчаса или час, кто-то зашел в комнату. Лололошка точно не разглядел этого человека, но увидел ярко оранжевый шарф в клеточку. Это Джон. Сквозь писк в ушах бывший герой мог услышать неразборчивую речь и смех, больше похожий на насмешки. Харрис еще немного так постоял, а затем буквально одной рукой остановил Лололошку, ставя своей рукой своеобразный шлагбаум , если это так можно назвать. Голубоглазый остановился как вкопанный, его тело застыло, не в состоянии даже пошевелиться. Мироходца аккуратно обхватили одной рукой за шиворот, чтобы удержать его, на случай того, если пациент захочет напасть, а другой рукой щелкали перед глазами, стараясь вывести его из транса. Не получалось. Лололошка словно погрузился в глубокий сон, ни на что не реагируя. Тогда Джон довел Лошку до кровати, все еще держа его за шиворот его смирительной рубашки, а затем уложил, думая, что ему с ним делать. Психотерапевт быстро прощупал пульс Лололошки, который был довольно слабым. Джон присел на край кровати, и бывший студент почувствовал как конечности его становились все тяжелее и тяжелее, как будто наливались свинцом. "Ты должен успокоиться, Лололошка", - прошептал Джон. Мироходец посмотрел на Харриса так, как будто он единственный маяк в бушующем море его безумия. Решив довести дело до конца, психотерапевт порылся в карманах и нашел упаковку со спиртовой салфеткой, которую он незамедлительно открыл и поднес к носу Лололошки. После первого же вдоха, пациент резко отшатнулся, словно от удара тока, возвращаясь в свою реальность. "Что ты делаешь?", - прошептал он, голос его был хриплым, словно от длительной сухости. "Как видишь помогаю тебе, красотка", - неестественно себе пробурчал Джон. Лололошка почувствовал в его голосе не только спокойствие, но и железную решимость. Внезапно для Лололошки, Джон как-то... Как-то фальшиво и странно улыбнулся. Улыбка изначально казалась обычной, но в ней таилась зловещая искра, которая заставила бывшего студента насторожиться. Отойдя от Лололошки, психотерапевт достал из кармана медицинский скальпель, его холодный металл блеснул в тусклом свете комнаты, и поднес его к горлу. Сердце Лололошки бешено колотилось, его стук отголоском звучал в ушах, заставляя его замереть в ожидании. Джон, будто в замедленной съемке, аккуратно протолкнул нож в горло, почти до половины, а затем резким движением провел им вниз, до грудины. Неприятный звук разрыва пронзил тишину, и из него вдруг полился фонтан крови, быстрые ярко-красные струйки с характерным металлическим запахом расплескались по полу. Лололошка с ужасом разглядел разрезанную на половину гортань и царапину, оставленную скальпелем на задней стенке глотки. Харрис застыл на несколько секунд, его опустившиеся глаза смотрели в никуда, как будто он находился в трансе. И вдруг он вонзил скальпель себе в глаз. Лололошка закрыл глаза, не в силах смотреть на эту безумную сцену, но звуки, сопровождающие это ужасающее действие, врывались в его сознание. Джон проталкивал лезвие глубже и глубже, свободной рукой диким рывком вырвал еще здоровый глаз, сжав его в руке, психотерапевт заставил его лопнуть, но затем он откинул его в сторону, и томительно полу пустыми глазницами смотрел вперед, как будто дразня Лололошку своей безумной игрой. Следующее движение Харриса шокировало и вовсе: скальпелем он вскрыл свой живот, серо-красные внутренности стремительно вываливались наружу, как кукла, лишившаяся своих частей. Кишечник выпал сразу, за ним почки и мочевой пузырь — все, что когда-то было его телом, теперь стало частью этого жуткого представления. Мироходец остался застывшим на месте, его сознание не успевало осмыслить происходящее, пока тело Джона не повалилось на пол, безжизненно растворяясь в пульсирующей лужице крови. Но это был только пролог. Сгустки боли и страха заполнили всю комнату, стены начали покрываться мясом, будто живая плоть вобрала в себя каждую частичку истерики. Комната казалась органичной, как будто она вздохнула и начала меняться — пол медленно заполнялся свежей кровью, а угрюмый запах металла пронизывал каждый сантиметр пространства. Лололошка, сотрясаясь от паники, посмотрел вверх и увидел, как в бесконечной черной дыре, словно в бездне, на него смотрел глаз — огромный, противный, полон безумия. В этот момент все его страхи окутали его, и он не мог больше сдерживать крик. Он не мог найти ни слов, ни сил, лишь истерика разрывала его внутренности на кусочки. Все, что он чувствовал — это пустота и безумие, в глазах темнело, он ловил воздух, но глотал лишь горечь страха. И вдруг все исчезло. Теперь он просто лежал на кровати, а рядом с ним, словно отдаленная тень, нависал Джон,который был сильно напряжен и предельно серьёзен, он уже поставил ему несколько уколов успокоительного, а так же пропихнул ему в рот таблетки, которые медленно скользили по сухому горлу, но к его удивлению, препараты до сих пор не подействовали. Сзади него стояла неизвестная Лололошке женщина и записывала что-то в блокнот, но сейчас голубоглазого это неинтересовало. Мироходца передернуло от ощущения, словно он проснулся в другом измерении, где реальность чуть менее ужасна. Джон, как будто забыв о своих предыдущих действиях, с вниманием следил за его состоянием, стараясь вернуть контроль. Лололошка окончательно проглотил таблетки, горечь которых ощущалась на языке, и сделал шумный глубокий вдох. Бывшего студента заставили принять полусидячее положение, его тело все еще слегка дрожало от пережитого стресса. Просторная комната казалась такой уютной и мирной, в контрасте с тем хаосом, что проносился в его голове. Психотерапевт приставил стакан воды к губам пациента, Ло конечно же не отказался, глотая, он ощущал, как ледяная прохлада омывает его пересохшее горло. Джон внимательно следил за ним, по лицу Харриса можно было понять, что тот сильно напряжен. Когда Лололошку окутала пелена шока от пережитого, он задумчиво уставился в одну точку, словно искал там спасение от внутренней бури, его глаза покрылись пленкой слез, от резкого наплыва негативных эмоций. В этот момент комната наполнилась глухим молчанием, только звуки внешнего мира пробивались сквозь закрытые окна. - Молли, дорогуша, выйди. И оставь свои записи у меня в кабинете. Девушка поспешно вышла из помещения, оставляя доктора и пациента наедине. Джон вздохнул, его рука осторожно легла на голову Лололошки. Теплые пальцы мягко касались растрёпанных волос, словно пытались вернуть больного в реальность. Джон ждал, пока Лололошка выйдет из шокового состояния. По мере того, как минуты проходили, напряжение начало постепенно отпускать тело Лололошки. Его глаза больше не были такими пустыми и испуганными, но все еще искали ту поддержку, в которой так нуждались. Харрис время от времени проверял его состояние, полезные действия чередовались с его собственными размышлениями, которые он записывал в блокноте, на удивление в этот раз врач не делал колеса или типо того. Лололошка вскоре начал засыпать, его усталое тело наконец нашло успокоение. После непростого боя с эмоциями, он отключился, оставив Джона наедине со своими мыслями.