Immortalitas

Они молча сверлили друг друга взглядом и обменивались беззвучными монологами. Комната Беделии была маленькой и почти пустой. Ее не перегружал материальный шум, поэтому ее можно назвать даже камерной, а две шторы, задернутые у окна, напоминали кулисы. Да начнется представление. Всего два часа на то, чтобы переманить сознание Уилла на ее сторону. Психиатр по привычке одергивает длинную юбку, чтобы не было видно отсутствующей ноги, опосля сама же корит себя за этот наглядный жест психологической защиты. - В этой комнате нет зеркал – первым нарушает тишину Уилл и равнодушно смотрит за инвалидную коляску, по пути дотронувшись взглядом по пустоте, где когда-то была нога. – Я предупреждал, что так будет Беделии хватило выдержки парировать нападение на ее эго легкой улыбкой, она была готова к тому, что их беседа будет приправлена острой неприязнью друг к другу, однако, Уилл далек от истины в своих выводах, ведь одно зеркало она приберегла, и вовсе не для самолюбования. - Среди нас двоих не я шарахаюсь от своего отражения - Только не говори, что ты обо мне заботишься – мужчина затравленно посмотрел в сторону и уголки его губ дернулись в нервной полуулыбке. Здесь взгляд Дю Морье потяжелел от веса внутреннего раздражения. «Черт бы тебя побрал, Уилл «из всего раздую драму» Грэм». Психиатр склонна думать, что этот жалкий манипулятор каждый свой мимический жест контролирует, забыв, что его театральщина действует только на такой же драматизмом изощренный ум Ганнибала, остальных же это просто бесит, ну или, как минимум - ее. Грэм конечно-же почувствовал на себе ее негативные вибрации и заразился раздражением. - Зачем ты здесь? - Извини, что нарушаю вашу идиллию – Беделия отвела взгляд и мысленно отругала себя за несдержанность, с таким ориентиром диалог не построишь и она ничего не добьется, тем временем внутренний таймер заходился все громче. - Не понимаю о чем-ты – мужчина сидел мрачнее тучи. Занятно, что он все еще отрицает их с Ганнибалом связь, следовало бы ему вспомнить, почему же они все-таки здесь. - Я покажу – неожиданно нежно и шелестяще проговорила Дю Морье, с такой предвкушающей истомой, будто бы послала воздушный поцелуй одной только интонацией. Она не могла знать наверняка, какой это произведет эффект на Уилла, но основываясь на своих наблюдениях за мужчиной, и на скромных знаниях о его психологическом недуге, могла предположить, в каком направлении думает его воспаленный разум. Из-за шторы она вытащила круглое зеркало и поставила себе на бедро так, чтобы Грэм сразу отразился в нем. Реакция не заставила ждать, перед женщиной транслировались самые быстрые метаморфозы. У Уилла моментально сузились зрачки, участилось дыхание, а пальцы рук впились в ноги через ткань штанов. Беделию так впечатлило воздействие, что она даже боролась с соблазном заглянуть в зеркало, останавливала только заведомая уверенность в том, что ничего необычного она там не увидит. Пациенты, кому не везло столкнуться с синдромом Котара, обычно не узнавали себя в отражении, бедолаги видели на своем месте себя прежних и кого-то еще. Они могли отказываться от своих конечностей, от лица и, в конце концов, своей личности. - Что ты видишь, Уилл? – но мужчина, кажется, впал в оцепенение. Он блуждал по кладбищу, опьяненный спокойствием густого тумана и ласкал шершавость блеклых воспоминаний. Занимательное дело, способное утащить в воронку времени, или, например, зеркальный портал. - Где мы, по-твоему, находимся? – послышался хрипучий голос Дю Морье. И правда, как описать место, которое может все о тебе рассказать. Разлагающаяся на календаре жизнь, где каждый день наполнен, если не смертью, то неприятным опытом. - Ты говорил, Ганнибал не пришел на твои похороны. Ты захоронен здесь? Уилл останавливается напротив одной из могил, по дате на ней он догадывается - день, когда впервые встретил Ганнибала, тогда еще доктора Лектера, в кабинете Кроуфорда. Плита слегка взъерошена сорняками и где-то обросла мхом, и все же, она ухоженная. По соседству лежат каменные руины, следующий день для него навсегда канул в лету, как последующие три, пока он снова не увидел его. - Фигурально выражаясь, да. – безэмоционально ответив, мужчина продвинулся вперед. Вскоре, стали встречаться плиты, отмеченные кровью, уже засохшей, блеклой, но навсегда запечатлевшейся на камне, как шрам. Уилл резко остановился, и коляска Беделии едва не заехала ему на ногу, но тот даже ухом не повел. -Эбигейл – полушепот, обрамленный в белый пар, вышел изо рта и растворился в воздухе. Резко стало прохладно. Грэм почувствовал, как от холода внутри заколотило неприятной мелкой дрожью, но, вероятнее, это реакция на полностью покрытую красными пятнами плиту. На ней кровь нескольких человек, предавших друг друга по очереди, и одна невинная. Несмотря на это, чистота ограждения резала глаз, а душа рыдала, сотворив из организма зону турбулентности. «А я думал, мы это переросли». Сняв наваждение, Уилл резко устремился вперед, переходя на бег. Чем глубже он погружался вглубь кладбища, тем темнее становилось вокруг, а холод усерднее сковывал тело. Не нравилось ему все это, он не хотел говорить о Ганнибале, но пред ним находилось визуальное подтверждение, насколько доктор Лектер вытеснил собой все остальное. Он распространился по карте, оставляя багровые метки, как шахматная фигура, которая съела все остальные, и, в его жуткой реальности, это даже не метафора. Со временем плиты погрузились в кромешную тьму и стали едва различимы, только нос улавливал металлический запах с примесью гнили, распространяющийся по всему периметру. От этого букета зловоний стала подступать тошнота, Уилл уткнулся в изгиб локтя и осмотрелся по сторонам. Его угодило сейчас вглядываться в портрет трагедии, поражаясь масштабу этого уродства. Ганнибал распространился в нем как опухоль, пустил свои корни однажды и подчинил организм, сломав иммунитет. - Да, да, Уилл, а еще он вложил нож в твою руку и твоей же рукой отнял несколько жизней, ты здесь совсем не причем – раздался над ухом собственный надсмехающийся голос. Это правда, он перекидывает ответственность, в надежде отмыться. Найти лазейки из этого ада, можно только в раскаянии. Уилл опустил руку и снова вслушался в металлический запах, в аромат, тянущийся за ним внушительную часть жизни, который он же и распускал, чтобы ловить акул, и, со временем, сам отрастил плавник. Он раскаивается, что допустил это. - но это повторится, стоит ему захотеть - Уилл содрогнулся от язвительной интонации, дарующей обезоруживающую правду по отношению к самому себе. Удивительно, что с таким отталкивающим талантом он дожил до своих дней, однако, Ганнибал всегда видел красоту в уродстве. *** - Что ты видишь, Уилл? – доносится по другую сторону от зеркального щита. Уилл смотрит в отражение и видит в нем на своем месте черное существо с ветвистыми отростками из головы. С длинными когтями и худым скелетом, одним словом, видит портрет уродства, которым боялся стать. - Я вижу акулу, которая приплывает на запах крови – проговорив обессиленно и тихо. Беделии было не в радость услышать об образовавшемся аппетите у Уилла, она еще лелеяла надежду на моральные устои внутри бывшего профайлера. - я не хочу этого – сдавленно просипел Грэм, наблюдая, как его двойник обнажает острые зубы в улыбке. - Склонность к истязаниям заставляет задуматься, дьявол ли толкает людей к жестокости, или же естественная тяга к жестокости заставляет воображать оправдательную и возбуждающую причину - союз с дьяволом – Скромно процитировала Беделия, опуская глаза в пол. - И я тебя предупреждала.