sivka osamljenost

чтобы проработать травму, необходимо всё время обсуждать её с кем-то, говорить, выбирать всевозможные неисполненные исходы событий. проще говоря, рефлексировать. боян всегда слушал. каждый его человек говорил. каждый. о своём. ведь боян понимал, что в такой ситуации, чтобы не навредить ломкой и до ужаса уязвимой душе, нужно слушать. в противном случае, если плохо вышло поддержать и прорефлексировать, то через неделю можешь идти на похороны этого человека. вина будет полностью твоя. не брать бы грех на душу. ты был последней надеждой. боян всегда слушал обо всём не по одному разу одну и ту же проблему. от каждого. своё. боян копил чужие проблемы, перенимая их на себя, словно подорожник. всякому лечебному свойству приходит конец. силы мужчины источнились, словно намокшая бумага. но боян всегда слушал. а самого бояна затыкали на первом слове, когда он пытался вынести свои безудержные мысли, сводящие с ума и медленно доводящие его до агонии. человеку-человек, искренность-великий дар, эмпатия-подарок Иисуса. человеку-пожизненное одиночество, неспособность найти близкую, родную душу. ты не будешь понят никем. никогда. искренность с людьми-работа над собой и прорабатывание травм собственноручно. ты не нужен никому кроме себя, до тебя нет дела. эмпатия-мучение. от неё ты дерёшь себе руки, скрипишь зубами, хмуришь брови, прикрываешь глаза, бразгаешь слезами и слюной. боян болен. от цветов болен. изящные фиолетовые, романтичные растения, постоянно оплетают твоё влюбленное сердце, корнями прозная твоё предсердие, запах лавадны начинает идти вместо кислорода. ты становишься живой оранжереей. по венам уже идёт твоя болезнь. жестокий выпад судьбы к сторону человеческой жизни, ничтожные попытки любить и быть счастливым сводят в могилу. пишешь человеку очередную лирическую поэму, с мыльными вставками, и чувствуешь уже гроб затылком. вместо духов, можешь пользоваться своей хворью, ты теряешь свой людской вид, больше похож на цветок. ведь боян очарован любовью. он будет романтизировать её до последнего, как большинство романтизируют закаты, летние вечера и серые панельки, окутанные туманом и мрачностью. романтизация даётся ему легко, пока он чувствует лёгкий цветочный запах с полей. лаванда обозначает одиночество. я тебя никогда не забуду. изящные лепестки с болью идут из горла. боян рыдает, наклоняясь над раковиной с утра, ощущая сложные комбинации букетов у себя в трахее и носоглотке. он готов разодрать себе шею, лишь бы не повторять одно и то же действие с утра и около восьми вечера. романтизировать своё заболевание становится сложнее, когда цветы идут из горла почти непрерывно, приходится носить с собой влажные салфетки, чтобы не пугать его людей. разорвать бы себе живот и достать целый букет для него. он никогда не дарил никому цветы. хотя очень часто сам извергал из себя целые цветочные поля. а ему он бы подарил всего себя. вернее свою оранжерею внутри. его звали крис. бояну нравилось это имя, он часто перекатывал его у себя на языке, будто готовясь сказать, но вместо этого лишь произносил громкое кашляние и выкидывал салфетку с малыми кровавыми лепестками в урну. он поднял на него бы свои бездонно-кофейные, по-щенячьи широкие, преданные глаза. рассматривал бы улыбку и смущённо рдеющие щёки. но вместо этого пихает пальцы в глотку, чтобы вырвать дающую корни лаванду. крис был выше чем боян, стройный, хрупкий, играл на гитаре своими тонкми пальцами и романтично улыбался всем прохожим. на него никогда никто не смотрел. люди проходили через него, словно его не существовала в этом измерении. боян не помнил как они познакомились, словно крис просто внезапно появился в его неплодородной жизни. и его существование зацвело. буквально. лавандой. боян всегда слушал. а крис всегда спрашивал бояна и молчал, пока тот эмоционально и глупо, размахивая руками, делился накопленным. крис был не такой как все, он дарил своему бойчи то тепло, что ощущается затылком даже при молчании. неловком и одиноком. каждый раз, когда боян снова слушал, вспоминался крис, и человек сидящий рядом успевал только хлопать мужчину по спине, чтобы тот отхаркнул одиночество. «всё в порядке?» «да, продолжай». спасибо что впервые проинтересовался. а крис интересуется всегда. боян ощущал прозрачные руки своего возлюбленного. всегда. когда из его ран на запястьях густо рвалась лаванда, или когда она варилась в желудке бойчи, вместо еды. видимо только боль красит одиночесто. и любовь. влюбиться в человека, которому все равно на тебя, хуже всех самомучений бояна. впрочем, боль на боль будет ещё больше боли. лаванда-я тебя никогда не увижу. я тебя никогда не забуду. боян решил познакомить людей, которые с ним рефлексировали со своим горем, с его криско, причиной вечно раздражённого горла из-за цветов, которые дают корни. из-за которых царапины приходилось сразу заклеивать, иначе бутон будет торчать из вены. позже придётся вырывать. будет ещё больнее. и ещё больнее из-за того что все это из-за криско. он же его не любит. романтизировать это впринципе невозможно. посещать голову бояна ежедневно это надзирательство и издёвки. удобрение цветов. люди как и обычно говорили о своём, а боян слушал всегда. со слезами на глазах. скорее всего он слушает их в последний раз. смерть не создана для романтизации. мужчина начал часто терять сознание. при подъёме со стула, у него кружилась голова, как карусели в парке аттракционов. он надеялся что это любовь к криско, его появление или внезапный тромб, вызванный образованием нового куста лаванды в артерии. боян приходил и рыдал. он клялся криско в любви или пытался разлюбить. он обещал, что если разлюбит, то начнёт новую жизнь, перестанет слушать, начнёт жить, станет есть четыре раза в день, курить сигареты горькие бросит, выбросит ножи из дома. страшно умирать, когда спишь со смертью в одной комнате. в его случае, на соседнем матрасе спал крис. любовь постепенно убьёт его. крис не отвечал взаимностью. он был холоден, прозрачен, молчалив. никто не знал о нём. никто бы и не помог бояну, его оборвут на первом упоминании криса. может криско ответил бы бояну взаимностью и спас бы его от неминуемого превращения в куст лаванды. или помог бы ему жить заново. может. если имел бы чёткий контур. с утра Крис не просыпается, потому что череп бояна, безжалостно проткнула лаванда-одиночество, заполнила его полушария и вытеснила сознание. иронично, боян теперь цветок. лаванда но однако, он больше не лавандово-одинок. боян всю жизнь верил в перерождение и перемещение душ. теперь некому слушать.