Что-то пошло не так

29 июля. Мы уже второй день едем в поезде. Вот так нестандартно и прошёл наш отпуск. Сказать что все остались им довольны – ни сказать ничего. Обратно мы ехали так же, как и на море: Я в одном купе с Ширвиндтами, Миронов и Державин в соседнем. Уже никто не мешал мне приходить к моему любимому мужчине в любое время (за исключением ночь, конечно же). Может дядя действительно сменился, а может просто был спокоен, так как рядом с нами всегда был Державин, расположившийся в том же купе. Сейчас утро, 8:50, а мне всё не спалось. Я стою в пустом коридоре вагона у окна уже минут 15. Я очень переживала из-за моей дальнейшей судьбы. Не знала, как дальше сложатся отношения с родителями, как я расскажу им об Андрее. Успокаивало одно: я точно знала, что остаюсь жить в Москве у дяди и мы с Андрюшей всегда будем рядом. Я уже несколько недель проклинала себя, за то, что так жёстко обошлась с мамой и папой, но этой ночью пришла к выводу, что всё сделала правильно. Ибо, чтобы мы не сделаем, всё равно потом пожалеем об этом. Согласилась бы я вернуть время, остаться дома, забрать документы из института и не встретить на своём жизненном пути Андрея? – Нет. Из соседних купе уже слышались сонные голоса пассажиров. Через пару минут дверь за моей спиной плавно открылась. Я обернулась и расплылась в нежной улыбке, увидев Андрея, в придачу с его густыми, растрёпанными волосами и не до конца застёгнутой рубашкой. Он сонно улыбнулся мне в ответ. – Давно проснулась? – Я не спала. – Случилось что-то? – Его голос стал серьёзнее. Я пожала плечами. – Да нет. – Снова развернувшись к окну, я наслаждённо вздохнула. – Просто захотелось встретить рассвет. Лучи утреннего солнца проникали в вагон поезда и согревали кожу. Стук колёс ласкал слух, успокаивал мои переживания. Андрей встал сзади меня и окачнулся руками на окно, создав некий коридор. Был так близко, что я чувствовала его дыхание. Он стал целовать шею сзади, зарывается лицом в мои волосы. – Ну ты чего? – Я немного испуганно оглянулась, но столкнулась только со страстным мироновским взглядом. – Мы здесь одни. Тебя это не заводит? – Он пару раз вскинул брови. – Что? Уже совсем моего дядюшки не боитесь, Андрей Саныч? – Ваш дядюшка, Анастасия Сергеевна, спит безмятежным, крепким сном. До завтрака всего 10 минут, но на это время у меня на Вас большие планы. – Бархатно шептал Миронов, а после сомкнул руки на моём животе и стал невесомо целовать ушки. Я слегка рассмеялась и увернулась от него. – Ну Андрей! – Щекотно? – Да! Дверь одного из купе вагона открылась. Мы вздрогнули, сердце в пятки ушло. Повернув головы на звук, увидели мужчину лет 35-ти. Он пару секунд растерянно глядел на нас, а после смущённо развернулся и направился в сторону уборной. Я одарила Андрея недобрым, обвиняющим взглядом. – Господи, да этому то до нас какое дело? Первый раз думаешь видит дяденьку и тётеньку которые... – Андрей. – Перебила я мужчину. Тот только вздохнул и немного отстранился от меня. – Ася, я соскучился. По тебе, по любви твоей соскучился! – За одну ночь? – Два дня, Ася! Что случилось? Ты даже вечером ко мне не пришла. Кто знает, когда мы снова встретимся, после того, как вернёмся в Москву... – Его голос погрустнел. – Мне важно чувствовать тебя рядом каждое возможное мгновение, чувствать, что ты любишь меня, что я тебе нужен. А ты думаешь только о том, как бы нас не попалил Шура, который и так уже всё понял. Гонишь меня... – Он поник головой. Я развернулась, оперевшись спиной на стену и стала гладить его щёки. – Я не гоню тебя, милый. – Я надоел тебе? – Не поднимая глаз спрашивал Миронов. – Андрюша, ну ты что такое говоришь? Я тебя очень сильно люблю. Просто я правда боюсь дядю. Он может рассказать родителям, а они адекватно не отреагируют, поверь. – Я наклонилась к нему и заглянула в глаза. – Ты обиделся? – Тот помотал головой. – Я вижу, что обиделся. – Я склонила его голову к себе на плечо, обняла и стала гладить русые, мягкие волосы. – Пожалуйста прости. Я не думала, что у тебя создаётся такое впечатление. – Я почувствовала, как его большие руки сжали мою задницу. Мужчина прижал меня к себе. – Андрей... – Само собой сорвалось с моих губ. Я этого просто не ожидала. Он поднял на меня довольное лицо со лукавой улыбкой. – Ну не сейчас... – Растерянно роптала я. – А когда?! – Ты же понимаешь, что кругом люди? – Дождёмся, когда они уйдут на завтрак, и купе наше. – Я развернулась к окошку, пытаясь избавиться от соблазна. – Ты можешь до дома потерпеть? – Не могу! – Страстно шептал Андрей мне в шею. – Мне нужно сейчас. Чертовски хочу тебя. Когда ещё будет возможность трахнуть тебя прямо в поезде? – Прямо в купе? – Моя фантазия уже представила всё, в самых ярких красках, а мой мужчина прожигал меня своим пристальным взглядом. – Ага... – На нижней полке? Под страхом, что кто угодно может войти в любую минуту? – Ну не дразни ты меня! Наши страстные размышления прервал звук открывшейся двери. Тот мужчина вернулся. Вспомнив о нас, он как ошпаренный отвёл глаза, прокашлялся и вернулся в своё купе. Пара секунд тишины, и Миронов продолжил: – Не делай вид, что не хочешь. – Хочу... – Я залилась краской, а колени, кажется, задрожали. Он медленно стянул тугую резинку с мои волос и стал невесомо гладить их. Как только до нас донёсся сонный голос Ширвиндта из купе прямо за спиной, Андрей отошёл от меня и встал спиной к стене, скрестив руки на груди. – Всем доброго утра. – Зевнул Александр, выйдя в коридор, а за ним и всё семейство Ширвиндтов. – Доброе, дядя Шура. – Вы трапезничать что ли не идёте? – А мы уже позавтракали. – Поспешно выпалила я. – Да? Разве кормят не с 9 часов? – А мы раньше пришли – раньше получили. – Убедительно поддержал Андрей. Шура поверил на слово. Он постучал в дверь Державина. Тот мгновенно вышел в коридор, улыбнулся нам, и все наши попутчики направились в вагон ресторан. Дверь хлопнула. Взгляд Миронова приковало пустое купе, где он ехал с Михаилом. Он схватил меня за запястье и потащил внутрь. Захлопнул дверь на защёлку, которая позволяла открыть её только на пару сантиметров. Он развернулся ко мне, уже тяжело дышавший, положил руки на верхние полки по бокам и стал бегать голодными глазами по моему телу. – Закрыл? – Да. – Точно? – Да! – А если услышат? – Пусть слушают. Готова? – Да! Не жалей меня... – Мои слова завели его. Голубые, как небо в зимней стужи, глаза загорелись. Андрей впился руками в мою талию, стал страстно целовать шею. Я запрокинула голову, вслепую расстёгивая ремень на его брюках. Он стащил с меня футболку, мои пальцы заскользили по пуговицам его рубашки, быстро оголяя торс. Как же у нас было мало времени, но это дико возбуждало, заставляло всё тело дрожать. Несущийся, вздрагивающий на рейльсах поезд, словно торопил процесс. Андрей схватил меня и прижал к нижней полке. Таким образом, я лежала на животе. – Это что-то новенькое... – Немного беспокойно сорвалось с моих губ. В этих делах я была совсем не опытна. Родители никогда не проводили разговоры о половой жизни. Обстановка и сама по себе была напряжённая, но этому человеку я полностью доверяла. – Да. – Он залез на меня сверху и стал осыпать поцелуями спину. – Ты будешь молить меня о пощаде. – Он жадно целовал все места, до которых мог дотянуться, кусал мочки ушей, шею. Сжимал мою талию, оставляя следы на коже. Потом резко вошёл и сразу взял быстрый темп. Я вскрикнула, но вспомнив о том, что наши попутчики могут быть прямо за этой дверью, попыталась взять себя в руки. Всё было тщетно. Стоны вырывались из груди всё громче и громче. Миронов грубо заткнул мне рот рукой. – Хочешь чтобы нас услышали? – Шипел он над ухом, не останавливая процесс. – Андрей... – Беззащитно стонала я в его ладонь. – Что? Сама ведь напросилась. – Ему нравилось видеть меня слабой. Он ни капельки не сбавил темп, стал только быстрее. Я хватались за постель, на лбу выступил пот. Даже через его ладонь были слышны все мои эмоции. Миронов жадно ласкал рукам моё тело, оставлял рваные поцелуи во всех самых непредвиденных мною местах, что заставляло тело дрожать. Он схватил меня за шею, полностью подчиняя себе. Хорошо, стук колёс хоть немного заглушал звуки происходящего в этом купе. Я услышала, как Андрей часто и тихо застонал где-то сверху. Я закусывала мятую постель под собой, стараясь не воспроизводить громких звуков, хотя силы кричать уже и так были на исходе. Видимо, Миронов посмотрел на свои часы, не на долго оторвав руку от моего тела. Последний толчок, вновь пробивший меня на крик, и он кончил. Я лежалу на животе, ощущая дрожь во всём теле. Болели пальцы, которыми я так сильно хватались за всё, что могла. Пульс зашкаливал. Андрей переводил дыхание секунд 20, после чего сообщил: – Время. – Поцеловав на последок мою поясницу, он встал на ноги и стал застёгивать рубашку. Мы начали быстро одеваться. Мои ноги дрожали. Миронов помог мне одеть джинсы и натянуть футболку. Он остыл и теперь смотрел на меня виновато и даже напугано. – Ася, Солнце, прости... – Он провёл по моим растрёпанным волосам дрожащими пальцами. – Больно было? – Я не успела ответить. В дверь постучали. Наши сердца забились, как автоматы. Я быстро привела причёску в порядок, Андрей протёр лицо холодной водой из бутылки, чтобы хоть как-то снизить его красноту от прилива крови, и открыл. – А, это ты. – Выдохнул он и облакотился на стену. Вошёл улыбающийся Державин. – Я тебе хавчик принёс. Говорят – не было вас в вагоне-ресторане. – Аа... Спасибо. Отдай Настеньке. – Он достал сигарету из пачки и вышел из купе. Я неспеша вышла за Андреем и закрыла дверь за собой. Он стоял у открытой форточки и задумчиво курил. – Прости меня. Я изверг. Озабоченный... – Тихо сказал он, не глядя в мою сторону. Я подошла и обвила своими руками его мужскую руку, припав щекой к плечу. – Мне очень понравилось. – Да? – Он одарил меня удивлённым взглядом. – Любишь жёсткость? – Иногда, каждой девушке хочется побыть жертвой, ощутить всю силу и властность в своём мужчине. Но подольше бы... – Я хитренько улыбнулась. – О как... – Брови Миронова подлетели от неожиданного, лестного ответа, а уголки губ поползли вверх. – Дак может повторим дома? – Прямо на полу в коридоре. Перед зеркалом. – Он рассмеялся и приобнял меня за плечи. – А ты оказывается ещё та хулиганка! – Его голос и выражение лица переменились, когда дым дорогих сигарет попал и в мою сторону. – Не дыши этой гадостью... – Он отвернулся и выдохнул сизый дым в открытую форточку. Мимо проходящая молоденькая проводница тут же сделала замечание: – Товарищ, у нас не курят. – Как только Андрей повернулся, она так и оторопела, кажись, пытаясь поверить в происходящее и хлопая накрашенными глазками. – В-вы... Вы Анд-д... – С трудом пыталась произнести она. – Да. Он самый. О, идея! – Давайте я – Вам автограф, а вы позволите мне потравиться этой сигареткой ещё 2 минуты? – Д-две? Хорошо. Только у мен-ня нет ручки... и блакнота тоже... – Не вопрос! – Миронов вернулся в своё купе, взял со стола блакнот и встал в дверном проёме, ласково улыбаясь девушке. – Как зовут? – Ання... – Та стояла вся бледная, а голос по прежнему дрожал. – Анечке... – Бубнил он себе под нос, когда писал. Потом вырвал листочек из блакнота и вручил Анне. – Пожалуйста. – Спасибо большое. – Та заулыбалась, так же неотрывно гляда на Андрея, а после быстро удалилась из вагона. Миронов вернулся к окну, докуривая несчастную сигарету. – Сейчас подружек позовёт. – Предупредила я. – Спрячешь меня? – Неа. – Не ревнуешь? – Андрюша, это ты расписываешься на листе бумаги и забываешь. А для них это – одно из самых ярких впечатлений и счастливых воспоминаний на всю жизнь. А этот листочек – бесценен.