Что-то пошло не так

Мой сон рассеялся. Снаружи доносились голоса, какая-то суета. Я открыла глаза. Миши рядом не было. Он выглядывал из палатки. На улице было темно. – Миш? – Сонным и испуганным голосом позвала я. Парень обернулся. В его глазах читалось напряжение и даже страх. – Что такое? – Андрею плохо. – Эти слова пробрали до боли в позвоночнике. Я встала и подобралась к брату и выглянула из палатки. Я не успела разглядеть ситуацию. Перед нашими лицами появился дядя, нервно курящий трубку. – Дядя Шура, что с Андреем? – Спросила я. – Хреново ему. – Ширвиндт был больше сам напуган, чем зол на моё внимание к Андрею. Я попыталась выйти из палатки, но дядя остановил меня. – Стоять. Идите спать. Не мешайтесь. – Что значит спать?! – Вскипела я. – Настя! – Не дал договорить мне Александр. Он тяжело вздохнул, растерянно глядя на меня. – Всё нормально. – Да ты что?! – Я попыталась пройти, но дядя удерживал меня. К горлу подступил ком, а мысли спутались как оголённые провода. – Зачем тебе туда?! – Он заглядывал мне в глаза, своими большими и строгими. Из палатки вышла Наташа и направилась к нам. – Что с ним? – Тихо спросила я. – Бредит. Жар у него. – Она напряжённо вздохнула и посмотрела на меня. – Иди к нему. Он... – Она никуда не пойдёт. – Твёрдо решил Шура, когда я попыталась высвободиться из его сильных рук. – Иди позаботься о нём сама. – Александр, ты успокоишься или нет?! – Усмирила его Наталья и обратилась ко мне, со всей нежностью в голосе: – Он тебя зовёт. «Ася» говорит. Беги к нему. – Она кивнула головой на палатку. – Наталья! – Воскликнул Александр. – Да отпусти ты её уже! Господи! – Велела она мужу, и он невольно ослабил хватку так, что я смогла вырваться и быстрым, уверенным шагом направилась к палатке. – Анастасия! – Послышался дядин сердитый голос за спиной. Ширвиндт пошёл за мной, но тётя Наташа преградила ему путь, встав у входа в палатку и руки в боки. Я пробралась внутрь. Андрей лежал на спине, часто и громко дышал, бился во сне. Его укрывала простыня, но он давно сбросил её, оставив только на ногах. Я села рядом с ним и потрогала лоб. – Мамочки... – Невольно прошептала я, почувствовав на сколько он горячий. Его лицо, волосы были мокрыми. Андрей шептал что-то во сне. Я услышала, как он зовёт меня, как и сказала тётя, именем, которым сам и назвал: «Ася» лихорадочно шептал он. Сердце больно кольнуло. Я взяла его руку, а Андрей крепко ухватился ею за мою. Он вжимался лицом в подушку так, что от напряжения на шеи виднелась каждая жилка. – Я здесь, Андрюш. – Тихо говорила я, гладя его руку. Услышав мой голос, он немного успокоился, но так же измученно, неразборчиво стонал. – Всё хорошо, солнце моё. – Я гладила его по русым, взмокнувшим волосам. – Просто сон. – Он всё сильнее сжимал мою руку и чем сильнее сжимал, тем меньше бился, и вскоре лежал спокойно, только изредка вздрагивая. – Всё будет хорошо. Всё пройдёт. В палатку кто-то тихо забрался. Я обернулась и увидела тётю Наташу. Она присела возле Андрея, беспокойно наблюдая за его лицом. – Успокоился? – Шёпотом спросила она. – Вроде. Немного получше. – Он временами ещё что-то тихо шептал, но лежал спокойно. – Сколько температура? – Была 39. – Она нашла градусник и поставила Андрею. Тётя подняла платок, который он, видимо, стряхнул с головы, намочила в холодной воде и положила ему на голову. – Ох, Андрюшка, Андрюшка... Совсем расклеился. – Она посмотрела на меня, наблюдая за моим лицом. Я не сводила глаз с Андрея, по прежнему держа его за руку. – Не отпускает? – М-м. – Он хочет, чтобы ты была рядом. – Я накричала на него. – Осипшим, от подступающих слёз, голосом каялась я. – Жалеешь? – Я покивала. Потом взглянула на тётю. Её глаза говорили сами за себя: она всё понимала. – Тётя Наташа, я... – Губы задрожали. По щеке покатилась слёза, я закрыла глаза, была готова зарыдать от бессилия, от страха, от любви, от потерянности. – Ну-ну-ну... – Успокаивала та и гладила меня по плечу. – Всё будет хорошо. – Я усмехнулась, а тётя широко улыбнулась. Казалось, мы сейчас понимали друг друга без слов. – Ты не скажешь дяде Шуре? – Нет. – Почему? – Из интереса спросила я. – Настя, – Многозначительно улыбнулась она. – ну я ведь тоже женщина. – Я улыбнулась в ответ и проверила градусник. – 38,2. Ты давала жаропонижающее? – Да. 40 минут назад. – Не сильно помогает... – Наташа вздохнула и посмотрела на меня. – Оставайся с ним. Я пойду угомоню Шуру. Справишься? – Да. Всё будет впорядке. – Хорошо. Если что, зови. Я не сплю. – Она вышла наружу. К 4 часам температура снизилась до 36, 9. Моему счастью не было предела. Я наконец потушила слабый фонарь и легла спать, сплетя свои пальцы с пальцами Андрея. В тишине я слышала его ровное дыхание. Рука уже была не горячей, но пальцы изредка вздрагивали. Я смотрела на расслабленное лицо мужчины, поглаживая его кисть, пока не заснула.

***

Потихоньку просыпаясь, я почувствовала, как тёплые потоки воздуха согревают моё лицо. Оказалось, что я лежу очень близко к Андрею. Подняв глаза, я увидела его спокойное лицо, растрёпанные волосы. Он ещё спал, тихо сопел и на одной подушке со мной. Я села на колени и тихонько потрогала его лоб, желая убедиться, что температура в норме. Выйдя на улицу, я потянулась. Солнце было уже достаточно высоко. На столе в кастрюле стоял завтрак, приготовленный тётей Наташей. Она вышла из палатки как раз тогда, когда и я. – Доброе утро. – Тихо поприветствовал Наталья. – Доброе, тётя Наташа. – Как Андрей? – Хорошо. Спит. – Женщина покивала и подошла ко мне. – Пойдём пройдёмся. Всё равно, все пока спят. Мы направились гулять вдоль пляжа. Море было спокойнее, волосы слегка трепал тёплый ветерок, кричали проснувшиеся чайки, под босыми ногами сыпался песок. – Ты про Андрея? – Тихо спросила я, так как до этого мы шли в молчании. – Я давно заметила, как вы смотрите друг на друга. – А дядя Шура? – Наталья вздохнула. – Шура, видимо, тоже замечает. Видишь, как боится. – Почему боится? – Андрей не самый верный спутник жизни. Он... – Она замялась, думая, как преподнести информацию проще. – часто гуляет... – Я знаю. – Спокойно говорила я. – Мы с ним разговаривали на эту тему. Поверь, Андрею самому это противно. – Градова сначала тоже закрывала на это глаза. – Я не ослепла от любви. Не подумай. Просто мы с ним тогда так хорошо поговорили... По душам... – Я шла так близко к воде, что добегающие до пляжа волны слегка скрывали мою ноги. – Он хороший. – Я не считаю, что ты относишься к ряду его увлечений, как думает твой дядя. Он тебя любит. Во сне, в холодном поту звал тебя... После наших разговоров, мы возвращались обратно. На улицу уже вышел Державин и завтракал. – Просто, будь осторожнее. Андрей – мужчина непростой. – Я поняла, тётя Наташа. – Взглянув на женщину немного напуганными глазами, я прошептала. – Только дяде Шуре не говори. – Что ты?! Само собой! Это должна ты ему рассказать. – Я так и обомлела. – Рассказать?! Я?! – Рано или поздно, но надо. Наталья тоже собралась завтракать, а я пошла в сторону палатки Андрея. – Насть? Ты кушать не будешь? – Я позже. Спасибо. Я тихо пробралась в палатку. Андрей по прежнему спал. Я потрогала его лоб. Мои руки были горячими, после прогулки – понять было сложно, так что я поставила градусник. Андрюша приоткрыл затуманенные глаза, глядя на меня. – Прости. – Тихо сказала я. – Разбудила? – Ася... – Хрипловатым спросони голосом сказал Миронов. – А... ты давно здесь? – Часов с двух. Ночи. – Он медленно сел, держась за голову, и темберно застонал. Я протянула ему термос с водой. – Попей. – Андрей взял термос и открыл крышку. Руки его дрожали. Он жадно пил. Похмелье мучало не хило. – Всё допивай. – Говорила я, наблюдая за Мироновым. – Всё? – Переспросил он. – Да. Тебе нужно много воды пить. – Когда он опустошил термос, я убрала его в сторону. – Умница. – Андрюша держался за голову. Я убрала его ладонь, наклонила Андрея к себе и поцеловала в лоб. – Вроде совсем не горячий. Как ты себя чувствуешь? – Нормально. Только голова побаливает. – Он быстро заморгал, стараясь проснуться. – Я ничего не помню... я... – Миронов протёр глаза. – потерял счёт времени. – Такое бывает, когда болеешь. – Что со мной было? – Ночью поднялся жар. Я пришла к тебе. – Я совсем ничего не помню... – Досадно говорил он, глядя вниз пустыми глазами. Вдруг, взгляд его прояснился. Андрей посмотрел на меня. – Я выпил вчера, да? – Я покивала. Злиться на него за это уже почему-то не могла. Потом опомнилась и проверила градусник. – 36, 8. Слава Богу... – Прости меня, Ася. – Он погрустнел ещё больше. Я подняла на Андрея глаза. – Ты тут возишься со мной несчастным, а я... Я настоящий эгоист. Прости. – Я наклонила его к себе и обняла за шею. – Как же я тебя люблю. Я так не хочу, чтобы ты болел. Так мы и сидели пару минут. Отстранившись от Андрюши, я разглядела на его лице сонную, любящую улыбку. – Отдыхай. Я покушать тебе принесу. – Я не хочу. – Андрюш, надо. – Проговорила я. – Я правда не хочу. Совсем. – Я тебя спрашивала? – Он закатил глаза, взял из угла палатки рубашку и накинул на себя. Потом встал, направляясь к выходу. – Ты же понимаешь, что я не отстану. – Я могу сходить в туалет? – Иди. – Кивнула я, и он ушёл.