Что-то пошло не так

Проснулась я рано. Меня разбудил голос Андрея, который слышала ещё сквозь сон. Он ругался, с кем-то спорил. Я поднялась с кровати и стала заправлять постель, всё ещё слушая. Он разговаривал по телефону. Как только я услышала имя «Катя», сразу всё поняла: Он разговаривал с Градовой. Я приоткрыла дверь. – Что тебе понятно?! – Почти кричал Андрей. В ответ трубке слышался звонкий женский голос. – Катя... Катя, ты же взрослая женщина! – В трубке послышались гудки. Миронов нервно положил телефон на место. Я вышла из комнаты. – Доброе утро. – Он на секунду обернулся. – Доброе! – Что-то случилось? – Мой голос был тихим, но немного настороженным. – Всё прекрасно! – Агрессивно и громко излогал Андрей. Я долго молчала, пытаясь не злить его, но с языка срывалось то, что не должно было срываться. – Ты с Катей... – Что я с Катей?! Тебе зачем эта информация?! – Только больше заводился Миронов. – Снова суёшь свой распрекрасный нос, куда не просят?! – Я?! – Ты! Проблемы у нас с Катей! Про-бле-мы! – Прочитал он по слогам. – Какого лешего ты подслушиваешь?! – Я подслушиваю?! – Мои брови подлетели. – Да ты так орёшь, что слышно у Кремля! – Ты мне тут это кончай! – Погрозил Андрей пальцем. – Не суйся в чужие проблемы. Ты их всё равно не решишь. – Ой, да пожалуйста! Я твоих проблем решать и не собиралась! – Я направилась к ванной, но всё же обернулась. – Сам виноват – сам и разгребай! Нефиг гулять по бабам. – Андрей в онемении уставился на меня. – Любая бы ушла, на месте Катьки. – Андрей медленно поднял на меня шокированные глаза. – Чего? – Тихо начал он, подойдя чуть ближе. Лицо его было шокированным. – Да ты... – Я глубоко дышала, стараясь напрямую глядеть в его глаза. Миронов яростно ударил по стене, так что я подскочила на месте и опешила. Он жутко кипел и прожигал меня глазами. – Да как ты можешь судить? – Его руки были сжаты в кулаках. Андрей медленно наступал на меня. – Кто дал тебе право, лезть в чужую личную жизнь?! – Он снова кричал. – А?! – Андрей... – Что Андрей?! Чтоб я ещё раз связался с тобой!.. – Он резко указал на дверь. – Ступай куда хочешь! Чтоб духу твоего здесь не было! – Он резко развернулся, быстро обулся, схватил сумку и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Я скатилась на пол по стене. До сих пор не понимала, что только что произошло. Глаза были пустыми, наворачивались слёзы. Не знаю, сколько я так просидела, прокручивая в голове последние события. В конце концов я поднялась на ноги и стала собирать все свои вещи.

***

– Здравствуйте. Довезёте до ближайшей гостиницы? – Садись, милая! С ветром доставлю! – Можно чемодан в багажник? – Конечно можно! – Таксист нерусской наружности вышел из машины и уложил мои вещи в багажник. Я села на задние сиденья. Водитель занял своё место в автомобиле и мы поехали. Время часа 3. Такси ехало по трассе. Я глядела в окно. В машине играла громкая музыка, которая немного сбивала с мысли. Я прижалась лбом к двери. На душе было тошно и больно. Эти счастливые люди на улице, этот весёлый таксист... Все они казались мне такими глупыми... Чему радуются? Вдруг машину сильно дёрнуло вперёд. Я мгновенно пришла в себя, но всё, что успела увидеть – это асфальт, приближающийся к окну. Таксист что-то крикнул на своём языке, а автомобиль полетел на бок. Удар. Темнота.

***

Лето. Солнце. Широкое поле. Три коня, готовых мчаться вперёд со всей дури. Их сдерживали только короткие повода, тянущие рот за трензель. – Готовы? – Спросила я. – Всегда готовы! – Единогласно ответили подруги. – 3... 2... 1! Мы отпустили повода, и лошади рванули галопом по полю. Мы с девочками скакали наперегонки. Ветер трепал волосы и бил по ушам... Скорость... Воля... Ах, это неповторимое, ничем не заменимое чувство... Чувство полёта, свободы и счастья. Я закрыла глаза, пытаясь насладиться моментом. Подруги что-то кричали мне, но конь скакал так быстро, что я слышала их еле разборчиво. Только что-то наподобие: «Яма, Настя! Яма!» Я открыла глаза. Подруги выворачивали в другую сторону и с ужасом глядели мне в след. Я глянула между конскими ушами. Впереди яма. Жеребец нёсся прямо в неё, сломя голову. Дикий страх захватил меня. Я пыталась затормозить. Всё тщётно. Мы слишком близко. Стремя выбило, я потеряла баланс, и вдруг... Время остановилось. Переворот. Удар... Я с ужасом вздрогнула и открыла глаза. Белый потолок... Белые стены... Незнакомое помещение. Я лежала на кровати. В окно светит солнце. Я переводила дыхание и осматривала комнату. Неужели я в больнице? Я была в трёхместной палате, но одна. Две кровати пустовали. Тело болело, было слабым, голова – в странном состоянии. Я потрогала бровь, которая пульсировала болью. Что-то мешало. Рука жутко болела. Я осмотрела её. Плечо оказалось перевязанным. Сердце ушло в пятки. Я попыталась пошевелить ею – всё нормально. На столе стоял стакан с водой. Я сразу кинулась опустошать его, попутно вспоминая, что произошло... Утро... Андрей... Крики... Такси... Внезапный удар... Неужели я попала в аварию? Сколько я уже лежу здесь? Что было? Что мне делать сейчас? Дверь в палату тихо открылась. Вошёл врач лет сорока, заполняя какую-то бумагу. Он взглянул на меня. – Проснулись уже... – Я попыталась сесть. – Лежите. – Велел доктор. Я опустилась на подушку. Мужчина сел на стул возле меня. – Фамилия, имя, отчество? – Громова Анастасия Сергеевна. – Помните что-нибудь? – Я попала в аварию? – Растерянно спросила я. – Проблем с памятью нет. Очень хорошо... – Он продолжал что-то писать. Наверное в истории болезни. – Как себя чувствуете? – Нормально. Только слабость и рука болит. – Рваная рана левого плеча. – Хрипло излогал он. – Всё зашили, не переживайте. Как голова? – Всё хорошо. – Я потрогала место над бровью, которое было чем-то заклеено. – Там тоже была рана. – Врач вздохнул. – Уберёг Вас Бог. Почти не пострадала в такой-то аварии... Водителю не повезло больше. – Что с ним? – Два перелома и разбитая голова. Ничего. Жить будет. – Он наконец-то посмотрел мне в глаза. – Машина перевернулась на большой скорости. Вы, можно сказать, чудом остались живы и здоровы. Почти. Раны – это ерунда. Заживёт, швы снимем и будите бегать как новенькая. – Спасибо Вам. – Да не за что. – Сколько я здесь? – 17 часов. Вы долго не могли прийти в себя. Шок. Плюс – наркоз. Скоро принесут завтрак. Вода есть. – Он встал с места и ушёл к двери. – Выздоравливайте. – Врач вышел из палаты. Я осталась одна. Не смотря на то, что я так долго лежала, захотелось поспать ещё. Энергии в теле совсем не было.

***

– Громова Анастасия? – Этот голос нарушил мой некрепкий сон. Я посмотрела на его источник. Медсестра заглядывала в мою палату. – Да. Я. – Вас пришли навестить. – Лицо её было растерянным и даже шокированным. Глаза бегали. Я села на кровати. – Кто? Девушка открыла дверь и пустила внутрь мужчину в белой рубашке, брюках и пиджаке в руках. Моё дыхание прервалось, а сердце ушло в пятки. Это был Андрей. Он переводил дыхание, с ужасом осматривая меня. Миронов посмотрел на медсестру. Та взволнованно улыбнулась и вышла из палаты, закрыв белую дверь. Андрей медленно подошёл ко мне. Ни слова. Я так же молча глянула на него, немного настороженным взглядом. Миронов пару секунд стоял у моей кровати. Губы его дрожали, глаза были напуганными. Он упал на колени перед моей кроватью, заставив вздрогнуть. Глаза Андрея стали влажными. Он быстро заморгал, не отводя взгляд. – Прости... – Сказал он глухим голосом, поджимая губы. По его щеке побежала одинокая слеза. Миронов утёр её. Моё сердце больно ёкнуло. Я наклонилась к Андрею и ласково провела ладонью по его плечу. Тот сразу бросился ко мне и крепко обнял. Я обомлела, машинально обняв его за шею. Дыхание Андрея дрожало и всё никак не успокаивалась. – Зачем я так, Господи... – Шептал Миронов в пустоту. Мне казалось – он плакал, но так тихо и скрытно. Я растерялась. Злость и обида пропали. Плечи Андрея редко вздрагивали. Рука сама начала заботливо поглаживать его по спине. – Прости меня... Я не должен был говорить всего этого. Это всё я гнида! Я! – Тише... – Шептала я. После этих слов он замолчал и задрожал ещё больше. – Всё хорошо. – Хорошо... – Передразнил Миронов. – Глупая, – Он прижался сильнее. – Катька, блин... Ушла, ни слова не сказала. Оставила дочь без отца... Я со злости, понимаешь? – Я положила ладони на его щеки и посмотрела в глаза. – Дочь? – Это была ещё какая новость... Миронов покивал, не отводя глаз. Он втянул воздух через стиснутые от досады зубы и снова склонился ко мне. – Как же я без Машутки... – Тебе нужно встретиться с Катей и всё выяснить. – Тихо говорила я. – Я уверенна, что... – Господи... – Перебил Андрей. – Да Бог с ней, с Катькой. Зачем ты уехала? Что за привычка – сбегать? Да, это я, это я сука, Бог знает чего наговорил, но ты то... – Его голос упал и стал рыдающим. – Зачем ты села в это такси?.. – Ну ладно-ладно, тихо... – Я шустро погладила Андрея по спине. – Что ж ты так... Всё ведь впорядке? Да? – Моего плеча коснулась горячая капля. Я прижала мужчину к себе. – Андрей... Мы находились в молчании примерно минуту. Он вздрагивал, беззвучно плача. Я медленно гладила его по голове. Пострадала я, а жалко мне было только его. –Всё хорошо. Успокойся. – Он нервно сжал пальцами мою одежду. – Андрюш, всё хорошо... – Я вздохнула. – Это я тебя довела... Когда Миронов успокоился, немного отстранился и поднял на меня мокрые глаза. – Ты в правду не сердишься на меня? – Я помотала головой. Миронов поцеловал тыльную сторону моей ладони. Встал, поправляя рубашку, и посмотрел на верх, пытаясь остановить слёзы. – Андрей, ты ни в чём не виноват. Слышишь? Это я тебя вывела. – Не ты. – Вздохнул Андрей, подразумевая Катю. – Я сказала, что ты... – Гуящий. – Закончил за меня Миронов. – Я с горяча. – Поспешно оправдывалась я. – Не извиняйся. Это правда. Я действительно сам во всём виноват. – Он выдохнул и взглянул на меня. – Что с рукой? – Просто рана. – Тебе больно? – Уже нет. Всё хорошо. – Правда? – Я подвинулась на кровати. – Давай садись. Андрей сел рядом, держа руки в замке. Даже не смотря на все убеждения Насти, он чувствовал себя виноватым в этой авари. Андрей опустил голову и закрыл глаза. Я стала медленно гладить его плечо. Он усмехнулся, утирая последние слезинки с глаз. – За что ты меня жалеешь? – Он ужасно злился на самого себя. – За то, что загнал тебя п-под колёса, а теперь здесь сопли на кулак мотаю? – Не казнись. – Ласково говорила я. Андрей закрыл глаза и тяжело вздохнул. – Всё хорошо. Ты ни в чём не виноват. Мужчина взглянул на меня, после долгой паузы. – Как ты себя чувствуешь? – Слабость. Долго лежала. А так – всё нормально. – Спокойно отвечала я. Он покивал и продолжил глядеть в одну точку перед собой. – Ты сейчас должен быть в театре. – Какой театр?! – Он схватился за сердце. – Ой, Боже мой... Я как по радио услышал... – Это передавали по радио?! – Я не на шутку встревожилась. Андрей покивал. – О Господи... Не дай Бог, дядя Шура слышал... А если родители... – Я досадно закрыла лицо ладонями. – Это Московское радио. Не слышали. – Успокоил Миронов. Я выдохнула. Как камень с плеч. Посмотрела на Андрея. Его взгляд был таким чувственным и тревожным, что я просто оторопела. – Ты чего? Миронов осторожно обнял меня и трепетно поцеловал макушку головы, согревая дыханием. Он сильно переживал. Мужское сердце так и стучало. Он был напуган, и явно не из-за того, что потом придётся объясняться перед Ширвиндтом. – Андрей, я больше не буду. – Он горько усмехнулся. – Ты так всегда говоришь. – Теперь честно. Не буду. Никогда. – Обняв, я прижалась к нему и вдыхала приятный аромат дорогого парфюма, Мальборо и театра. Как же хорошо рядом с ним. Это ничем необъяснимое чувство. – Езжай. Тебя ждут в театре. Мы отстранилась друг от друга. – Я могу заехать вечером? – Буквально просил он. – Заедь. – Тебе что-нибудь нужно? Может привезти? – Я наклонилась к нему, положив ладонь на плечо. – Андрей, не переживай. Думай о работе. Всё в порядке. – Проговаривала я каждое слово, глядя ему в глаза. Это немного успокоило его. Мужчина слегка улыбнулся, встал, попрощался со мной и покинул палату.

***

Вечером я сходила на ужин. Кормили нас не особо вкусно, но и на том спасибо. Мне уже выдали больничную пижаму, которая к счастью была мне по размеру. Вернувшись в палату, освещённую оранжевыми лучами, уходящего солнца, я собрала волосы в пучок, взяла предоставленные медиками щётку, пасту, полотенце и пошла в ванную комнату. Вечер. Время совсем не много. Спать ещё рано. Но как же мне было скучно сидеть одной в больничной палате. Даже книги нет почитать. От безделья, я рухнула на подушку, но через пару минут уснула.