Что-то пошло не так

Утро. Я открыла глаза и взглянула на часы; 10:15. Неужели я так долго спала? Я села на кровати. Голова резко заболела, всё тело ломило. Я болезненно скорчилась. Было нехорошо. Встав на ноги, я поняла, что ноги мои почти ватные. Я вышла в коридор. Наташа развешивала бельё. – Доброе утро! – Привет, тёть Наташ. – Я держалась за голову. Улыбка исчезла с лица женщины. – Что с тобой? – Мне не хорошо. Наверное заболела. – Наталья подошла ко мне и потрогала лоб. – Так, а ну иди ложись. – Она подтолкнула меня в спину, дабы я вернулась в свою комнату. Я легла на кровать, а тётя пошла за градусником. Смерив темпетаруру, она растерянно посмотрела на меня. – Ты как заболеть умудрилась? – Сколько там? – Я лежала на кровати, приложив ладонь ко лбу. – 38, 1. – Я досадно вздохнула. Женщина сходила на кухню и вернулась с таблетками, стаканом воды и мокрым платком, который положила мне на лоб. Она открыла окно. Я съёжилась. Всё тело ломало. Наташа дала мне какую-то таблетку, велела спать и не укрываться одеялом. По всему организму разливалась слабость. Я уснула через 10 минут, не смотря на то, что довольно долго спала этой ночью. Меня разбудил скрип входной двери в коридоре. Наверное дядя Шура вернулся из театра. Я взглянула на часы. Уже 7 часов. Голове вроде стало полегче. Она уже не так сильно болела, но оставалась тяжёлой. Взяв градусник с тумбочки, я смерила температуру. 37, 5. Что ж, уже лучше. Дверь в мою комнату тихо приоткрылась. Заглянул дядя Шура. – Не спишь? – Спросил он. – М-м. – Ширвиндт зашёл в мою спальню, за его спиной я разглядела Андрея. Он нежно улыбнулся. – Привет. – Тихо поздоровался Миронов. – Привет. – Я тоже непроизвольно заулыбалась. Когда улыбался Андрей, он был заразителен. Мужчины были в простых рубашках и чёрных брюках. Видимо только что из театра, и на удивление вовремя, даже гулянок не устраивали. Наверное тётя Наташа звонила дяде и доложила о моём самочувствии. Шура сел на край моей кровати, а Андрей на стул возле телевизора. – Как себя чувствуешь? – Спросил Ширвиндт. – Не очень. Температура. – Сколько? – Утром была 38, сейчас 37, 3. – Дядя слегка всплеснул руками. Андрей всё это время настороженно наблюдал за нами, уткнувшись кулаком в губы и закинув ногу на ногу. – Тебя кто просил в холодрыгу такую платье напяливать?! – Наклонившись ко мне, прошипел Шура, как будто так до меня лучше дойдёт. Я молчала. Он вздохнул, стащил уже тёплый платок с моей головы и вышел из комнаты. Миронов взглянул на дверь и подобрался ко мне, опустившись на колени перед кроватью. – Горло болит? – Шёпотом спросил он. – Пока нет. – Так же тихо ответила я и приподнялась на локтях. Андрей стал рыться в своей кожаной сумке, озираясь на дверь, словно проворачивал какую-то афёру. – Вот... на. – Он сунул мне большую шоколадку. – Спасибо. – Я спрятала её под подушку. Ширвиндт вернулся и положил мне на лоб платок, который был уже мокрый и холодный. – Спасибо, дядь Шур. Мы вместе посмотрели на Андрея, сидящего на коненях и поглядывающего то на дядю, то на меня. Тот вскинул брови. – Что? – Чо подполз? – Равнодушно спросил Ширвиндт. Миронов закатил глаза. – Значит так, Дрюсик, посиди с Настей. Мы к Мишке в лагерь. Только передать кое-что. Не надолго. – Ваш неделю без конфет не проживёт что ли? – Упрекал Андрей. – Да не конфеты. – А что? Сигареты? – Миронов рассмеялся, а Шура смотрел на него серьёзным взглядом с каменным лицом. Он встал и вышел из комнаты. Андрей посмотрел сначала на часы, а за тем на телевизор, стоящий в моей комнате. – Скоро «Женитьбу Фигаро» показывать будут. – Во сколько? – Через пару минут. – Дак давай телевизор включим! Миронов дал мне пульт. Я села на диване и стала искать нужный канал. Искать пришлось не долго, всего два канала. Дверь в коридоре хлопнула. Ширвиндты ушли. Андрей ушёл на кухню и стал гриметь шкафчиками. Я встала с кровати и пошла туда же. – Ты чего встала? – Встревожился Миронов, выглядывая из-за дверцы кладовки. – Мне уже лучше. Ты есть хочешь? – Хочу. Я достала суп из холодильника и стала греть на плите, помешивая. Андрей сел на стул, следя за моими действиями. – Ещё не началось? – Нет. Пока фильм. – Я посмотрела на мужчину. – Ты будешь смотреть? – Неа. – Он помотал головой. – Почему? – Потому, что там я. – И что? Тебе не хочется оценить свою работу? – Главное чтобы другие оценили. Я налила борщ в глубокую тарелку, положила сметаны и подала на стол. – Спасибо. – Андрей слабо улыбнулся. – Ты с чёрным хлебом ешь или с белым? – О, какие вы богатые! – В шутку ёрничал он. – И чёрный хлеб, и белый! Давай белый. Хлеб был так же подан, и я стала всё убирать на свои места. – Насть, иди ложись. Я сам всё уберу. – Мне не сложно. Миронов быстро опустошил тарелку и взглянул на меня. – Кто готовил? – Я. Тётя Наташа научила. – Очень вкусно. – Я смущённо улыбнулась и подошла, чтобы взять посуду. – Я сам вымою. Пойди приляг. Я по наставлению Андрея вернулась в комнату и села на кровать. Спектакль как раз начался. За окном уже совсем темно. В моей комнате горит ночник, на телевизоре диалог Сюзанны и Фигаро. Я сидела на кровати, прижавшись к стене. Я просто влюбилась в этот спектакль, такой яркий и энергичный. Даже забыла, что смотрю на экран телевизора. Андрей покуривал на кухне. Через 40 минут в коридоре послышались тихие шаги. Из темноты появился Миронов. Мы переглянулись. Он выглядел уставшим, глаза были грустными. Андрей взглянул на экран и, тихо выдохнув, облокотился на стену. – Садись. – Позвала я. – Можно? – Конечно. – Миронов сел рядом со мной, так же забравшись с ногами на кровать, как ребёнок. Пока мы смотрели спектакль, Андрей не проронил ни слова. Этот телеспектакль полностью завладел моим вниманием. Я просто влюбилась в образ Фигаро, я восхищалась исполнением этого героя, и какие же счастливые эмоции овладевали мною, когда я вспоминала, что этот исполнитель сейчас сидит рядом со мной. В реальный мир меня вернул Андрей, который ладонью потрогал мой лоб. – Что? – Смерей темпетаруру. – Велел он. Я поставила градусник, который в скоре показал результат. – Сколько? – 37. – Мужчина посмотрел на меня, приготовившись вставать. – Может приляжешь? – Я нормально себя чувствую. Сиди. Вскоре, спектакль закончился и начался какой-то фильм. Андрей спустил ноги на пол и стал поправлять рукава рубашки. – Андрей, это потрясающе. – Глядя на мужчину я сама по себе улыбнулась. Как же много он отдавал работе, как выкладывался. – Зачем ты мне льстишь? – С чего ты взял? – Потому, что это не так. – Его голос был серьезным и немного раздражённым. – Почему ты так говоришь? – Я села ближе к нему. – Ты же фантастический актёр. Столько энергии со сцены... – Меня перехваливать не надо! – Он на мгновение обернулся. – Я не просил! Я хочу слышать всё, как оно есть на самом деле! Не умеешь говорить правду – молчи! – Погоди, не нервничай. – Я дотронулась до его спины. Мой голос был тихим. Миронов громко выдохнул, прикрыв глаза. – Почему ты так к себе придираешься? В замочной скважине провернулся ключ. Андрей встал и вышел в коридор, а я осталась сидеть на кровати. – Привет. – Послышался голос тёти Наташи, а за ним и голос Андрея: – Привет, Наташа. Как Миша? – Весёлый и довольный. Даже забирать не хочется. – Не забирайте. – Наталья рассмеялась. – Скажешь тоже, Андрей! Ко мне сразу зашёл дядя Шура. Он секундно осмотрел меня глазами, желая убедиться, что всё в порядке. Ширвиндт достал из кармана ветровки какие-то таблетки и положил на тумбочку рядом со мной. – Как дела? – Всё прекрасно. Температуры нет. – Тихо докладывала я. – Дядя Андрей не обижал? – Ты велел ему следить за мной, он и следил. – Что делали? – А так чо, не понятно? – Раздался голос Миронова, который появился в дверном проёме. – Вон, телик погромче включили... – Выбешенный Ширвиндт схватил с тумбы, уже не нужный влажный платок, и швырныл в Андрея. Тот успел увернуться и платок прилетел по ноге, а Миронов рассмеялся. Через пару минут Андрей ушёл. И снова тихо и скучно. Тётя с дядей ужинают. Наташа принесла мне в комнату поднос с супом. Я продолжала смотреть телевизор, где показывали фильмы из вечерней программы. Хотя на них мне было всё равно. Я медленно ела. Из головы всё никак не выходил Андрей. Удивительно... Он весёлый, жизнерадостный человек, но при этом держит внутри себя что-то, что его тревожит, терзает. Сомнения, недовольство самим собой... Да при его успехах в работе, этого быть, по факту, просто не может. И от чего же оно все таки есть? Даже понять не могу, что я чувствую к этому мужчине... Мне интересно с ним, мне хорошо, мне спокойно, когда он рядом. Кого я нашла в Миронове? Я воспринимаю его совсем не так, как других друзей дяди, совсем не так отношусь. За эти несколько дней, я полюбила его. Полюбила, как человека.