По ту сторону объектива

***

Просыпаюсь не от шума будильника или же шумящей Кли за дверью моего номера. Я попросту забыл закрыть окно и мгновенно оказался в аду. Машины гудят, люди толпами ходят под окном и активно рассказывают друг другу важные, по их мнению, вещи, пытаясь перекричать друг друга. Толпа маленьких детей бежит в сторону школы, крича ещё сильнее, отчего мои уши после тихой Германии просто помирают. Быстро поднимаюсь с постели, игнорируя резкую головную боль и тёмные круги перед глазами. Гудение из-за резкого подъёма возникает в ушах, словно сломанный телевизор, и я перестаю слышать посторонний шум с улицы на пару секунд. Тянусь рукой к ручке и плотно закрываю окно, но не зашториваю. Отодвигаю сильнее тюль и поглядываю на город… Для меня это целый мегаполис. Пекин, столица Китая, точно не для меня страна. Слишком людно, слишком тесно, слишком… Всего слишком. Ночью не смотрел в окно, ибо пытался закончить с работой за ноутбуком, который благополучно я взял с собой. А ведь именно ночью эта страна показывает свою изюминку красок, цветов и освещения. Судорожно вбираю в лёгкие воздух, ведь стоит представить то, что ждёт меня на выступлении их знаменитого Айдола… Мурашки бегут по коже, но я сам согласился на это, да ещё и привёл с собой друга с его младшей сестрой. Надеюсь, она не оглохнет на выступлении. Отхожу от окна и направляюсь в душ, который был неплохим для такого номера. Всё матовое и чёрное, что навевает спокойствие, словно я дома. Почёсываю макушку и расчёсываю волосы, не привык ещё к новой длине, они стали для меня безумно короткими. Мокрые волосы липнут к лопаткам, а капельки чистейшей воды стекают по мягкой коже. Вода немного прохладная по сравнению с температурой тела, потому мои руки покрываются мурашками. Провожу ладонями по животу и намыливаю кожу, боги, как же я мечтал о душе, пока летели на самолёте. Только после приезда сил не было ни на что. Мы приехали вчера утром, но выступление сегодня, и Скарамучча должен нас отвезти раньше. При мыслях о японце невольно дёргаюсь и ощущаю фантомную боль на шее. Трясу головой и смаргиваю капельки воды с ресниц, поворачивая вправо душ. Расслабляю плечи и выхожу на маленький коврик, протираясь полотенцем. Я безумно рад, что Альбедо не додумался выяснять отношения с этим человеком, ибо уверен, у него нашлись бы словечки в сторону Скары. Наверное, рядом просто была Кли, которой он не хочет портить настроение разборками и криками. А может и насилием. Включаю фен, который в три раза слабее, чем у меня дома, и пытаюсь высушить свои волосы. Дома мне нужно минут десять-пятнадцать, а тут мне понадобились все полчаса. В следующий раз буду с собой брать фен, ибо трачу слишком много свободного времени. Протираю кончики волос кокосовым маслом и расчёсываю их, после чего снова сушу. Спасибо Люмин, которая посоветовала мне кондиционер и шампунь, ведь мои волосы теперь как мягкий шёлк, а не колючий плед. Хотя это может быть ещё из-за генетики, моя мама обладательница таких волос. Прохожу к своему чемодану, надеваю на себя белый свитер и натягиваю на бёдра бежевые брюки. Заправляю край свитера в штаны и ухожу проверять свой внешний вид в зеркале. — Красавец. Говорю самодовольно своему отражению и делаю высокий хвост, игнорируя выскочившие волнистые пряди впереди. Надеваю обратно очки на переносицу и слышу стук в дверь, а затем топот маленьких ножек и девичий крик. — Итэр! Ну пошли завтракать! Я есть хочу! — Кли, успокойся! Закатываю с улыбкой глаза и забираю сумку с мягкого кресла, выхожу из номера. Кли сразу же обнимает меня за бёдра, ибо роста не хватает, и прыгает на месте. На её лице радость и желание увидеть, что будет на концерте. А вот у художника синяки под глазами, походу, кому-то не давали спать. — Может, я тебе патчи под глаза дам? — усмехаюсь и присаживаюсь на корточки, чтобы Кли пока поплела косички из моего хвостика. — Нет, переживу. Выдыхает Альбедо и берёт Кли за руку, уходя вперёд, а я за ними. Девочка берёт мою вторую руку в свою и довольная вприпрыжку скачет. По дороге к лифту позволяет себе иногда повисеть на руке художника, а тот с усталостью поднимает её обратно на ноги. — Я тебе не канат, Кли… — Ну покатай… — Кажется, у кого-то хорошее настроение, — усмехаюсь и нажимаю кнопку этажа главного холла, молюсь, чтобы никто к нам не успел забежать и поехать с нами. Как только мы слышим шаги и просьбу на китайском, Альбедо быстро нажимает кнопку закрыть двери, и мы спокойно смогли поехать. Кли забегает за наши спины и поднимается на носочках, чтобы посмотреть в зеркало. Альбедо снова берёт её за руку, и мы идём по коридору в сторону ресторана. Альбедо сам выбирает еду для мелкой, ибо она уже нацелилась на шоколадки, пирожные и лимонад. Без мелких истерик не обошлось, Альбедо пришлось договориться на шарик мороженого, чтобы она съела омлет с овощами внутри. Себе взял бутерброды со смесью сверху. Я так понимаю, это сыр Филадельфия с луком и красной рыбой. Почему не попробовать? Альбедо берёт себе то же самое, что и я, только в придачу кружку крепкого кофе. Сначала Кли ковыряет омлет на тарелкк где-то минуты три, упираясь щекой в кулачок. Художник смотрит на младшую сестру и постукивает пальцем по столу. Насколько бы Кли не была ангелочком и воспитанной, в конце концов она ребёнок. Сзади меня появляется кто-то, и лицо Альбедо напрягается. Выгибаю бровь и оборачиваюсь, давясь чаем. — Ты что тут забыл? — вытираю рот салфеткой и снова оборачиваюсь на японца позади меня. — Решил устроить себе здоровый завтрак, будешь? — он указывает вилкой на тарелку, где лежит салат. — Обойдусь. — Как хочешь, — двигает плечами парень, ухмыляется и падает на диванчик рядом со мной, дожёвывая свои листики салата. Мне приходится смириться с незваным гостем за столом и ждать, пока Кли доест яйцо и выпьет апельсиновый сок. — Кстати, могли бы и подождать в лифте меня, я что, зря крикнул вам? — обращается вроде ко всем, но взгляд направлен только на меня, отчего мурашки бегут по коже. Это был Скарамучча тогда? — Мы китайский не понимаем, откуда ты его вообще знаешь? — отзывается художник и вытирает салфеткой капельки сока с губ Кли, которая смогла осилить уже половину омлета. — Пришлось учить, когда дело имел с Сяо. И ещё, песня будет на японском языке. Синеволосый съедает маленькую помидорку и убирает тарелку на край стола. Переводит взгляд на девочку и ухмыляется. Вот только пусть попробует тронуть Кли, придушу. — Почему на японском? — Спросишь у Сяо, мне-то почём знать? Встаёт из-за стола и хрустит спиной, направляясь в сторону выхода, но перед этим снова смотрит на нас, прячет руки в карманы чёрных джинсов. Только сейчас замечаю, что он в футболке, хотя на улице явно не двадцать градусов. — Кли, доедай этого несчастного цыплёнка и идём в машину, и так опаздываем. — Цыплёнок?.. У Альбедо нечитаемое выражение лица, как и у меня, собственно. Ресницы младшей начинают дрожать в начинающейся истерике из слёз. Хочу уже встать и врезать японцу, но он уже смылся за стеклянными дверьми ресторана. Альбедо начинает успокаивать младшую сестру, а я уже жалею, что пригласил её сюда. — Прости, Альбедо, я… — Причём тут ты? Не ты же это сказал, — устало вздыхает художник, поднимает на руки хныкающего ребёнка и выходит из ресторана, чтобы другим не мешать. — Но я же пригласил вас… Теперь скорее сам себе говорю это под нос и встаю из-за стола, следуя за художником. Выходим на улицу и замечаем уже знакомую нам машину. Не хочется туда садиться, но выбора нет. Кли с Альбедо садятся на заднее, а я впереди, прожигая глазами японца. — Решил испортить настроение с утра? — обращаюсь к Скарамучче, от которого несёт сигаретами. Уже успел выкурить, походу, две сигареты как минимум. — Я ж ничего не сделал, просто сказал быстро доесть, — Скарамучча беззаботно выезжает на дорогу, даже не пристегнувшись. — Ты издеваешься? — Ни капельки, — ухмыляется японец и чуть не подрезает белую камри. — Аккуратнее езжай, не овощи везёшь, — шикаю, когда вижу в зеркале, что Кли чуть не улетела в другую часть салона из-за резкого поворота. Слава богу, она сидит у Альбедо на коленях, и он её придерживает. — Не будь такого высокого мнения о себе, одуванчик, — снова усмехается Скарамучча и заворачивает снова резко за угол. — Боги, ты невыносим. — Спасибо за комплимент. Скрещиваю руки на груди и вжимаюсь в сиденье. С этим человеком невозможно говорить по-нормальному. Такое ощущение, что питается негативными эмоциями и специально меня раздражает. Приезжаем мы где-то за три часа до выступления. Скарамучча паркуется сзади огромного стадиона и открывает своим ключом чёрный вход. Альбедо не сразу идёт за нами, его попросту выворачивает наизнанку от такой «аккуратной» поездки. Кли беру под временную опеку и веду её за руку, пока художник приходит в себя. Заходим внутрь и проходим вдоль коридора с хорошим ремонтом. И не сказал бы, что это чёрный вход. Альбедо плетётся сзади, а девочка разглядывает мраморный пол. — Как-то слишком изысканно. — Потому что мы идём в гардеробную. Тебя кое-кто ожидает, — прячет руки в карманы и останавливается рядом со стеклянной дверью. — Сяо? — Увидишь, а мелкую оставляй с пушком. — Пушок? — откликается Альбедо и с негодованием смотрит на Скарамуччу. Оставлять Кли я не очень желаю, но и спорить с этим человеком бессмысленно. Художник берёт на руки Кли и глазами указывает мне побыстрее уходить. Выхожу в эту стеклянную дверь и поднимаюсь по лестнице выше. Не знаю, куда иду, интуиция всегда была моим спутником. Слышу стук каблуков и смотрю выше, девушка с нежно-голубыми волосами нервно перебирает бумаги и одета явно в костюм для выступления. Платье с пушком по краям и тёплая накидка на плечах белого оттенка. Меня не удивляет её цвет волос, а вот глаза… Таких никогда не видел… — Ой! Вы уже здесь? Не успела встретить тебя снизу, — она виновата склонила голову, а я лишь поднимаюсь к ней по лестничной площадке и слабо улыбаюсь. Вот она намного приятнее в общении, чем японец. — Меня Юй зовут, — она протягивает мне ладошку в перчатке. — Итэр, приятно познакомиться… А вы кто, собственно? — жму в ответ руку и отпускаю чужую ладонь спустя три секунды. От неё знакомо пахнет, такой аромат я уже чуял где-то. — Я обычно выступаю после этих троих, как заключительный момент выступления, — отвечает на мой вопрос и выдыхает. — С тобой хотят увидеться друзья Сяо, — снова улыбается и поднимается выше, а я за ней. — Сяо, конечно же, не был рад такой просьбе, но и отказывать не было смысла. Рассказывает своим красивым голосом и открывает вторую дверь уже с помощью ключ-карты. Успеваю забежать, пока дверь не успела закрыться, и девушка равняется шагом со мной. — Они обо мне знают? — Конечно, они же не слепые, чтобы не заметить чересчур спокойного Сяо в последнее время, — смеётся Юй и поправляет край своего тёплого платья, заворачивая направо. — И они решили расспросить его? — мои уголки рта поднимаются, ибо Сяо не стал скрывать наше общение от своих коллег. Значит, он не считает, что я ему помеха… Он стал спокойнее? Я на него так влияю?.. — Скорее, они попросили меня уговорить Сяо. У одного из них слишком активное шило в одном месте, потому не ведись на его уловки. М? Ты чего так улыбаешься? — смеётся девушка и берёт свой густой хвост, перекладывая его вперёд через плечо. У неё есть влияние на Сяо? Настолько сильное, что два его друга умоляют её с ним поговорить? Кто она? — Да так, не важно, — отмахиваюсь, и мы наконец-то пришли к тёмной двери. За ней слышу приглушённые голоса, мне безумно хочется увидеть Сяо. Безумно, безумно… Девушка открывает дверь, и в комнате горит лишь подсветка. На кожаном диване сидит парень с белыми волосами, а на его коленях мурлычет пушистый комок шерсти оранжевого оттенка. А рядом с ним на подлокотнике сидит парень с волосами цвета фиолетового винограда. Одеты все в утеплённые костюмы и обсуждают неизвестные мне темы. Кошка замечает меня и переворачивается на спину, призывая почесать ей животик. — Кадзуха, Хэйдзо, не съешьте его вопросами, пожалуйста… — просит Юй и садится рядом с белокурым парнем, убирая кошку с чужих колен и пересаживая к себе. Ноги немного трясутся, но, собрав все силы, ступаю через порог и закрываю дверь за собой. Пока молчу, ибо я ни капельки не знаю, как вести себя с… Знаменитостями. — Я думал, он будет повыше, — говорит Хэйдзо и спрыгивает с дивана, направляясь в мою сторону. — Может, растишкой не кормили, — отзывается Кадзуха, но остаётся сидеть рядом с девушкой, иногда поглядывая на неё. — Я вообще-то здесь… — уже бурчу я и оглядываю с ног до головы парня напротив меня. — Стоп, аху… — Хэйдзо, — резко перебивает девушка и хмурит брови в его сторону. — Прости, просто я удивлён длинным волосам у парнишки, — он заходит за мою спину и так смотрит глазами на мои волосы… — Не трогай только, — говорю и давно перехожу уже на «ты», ибо по внешнему виду он моего возраста, а может и младше. — И не думал, всё-таки у Сяо всегда был вкус. Улыбается Хэйдзо, а я лишь фыркаю. Не люблю, когда так отзываются в нашу сторону. Мы просто друзья, хоть и сам умудрился влюбиться. Но эта влюблённость пройдёт, нужно время и не заводить это слишком далеко. Конечно, капелька надежды покалывает все органы внутри меня и призывает действовать, только мозг другого мнения… Замечаю, что Юй начинает слабо моргать и смотреть в пол. В эту же секунду её голова опускается, и она грозится упасть вперёд лицом на пол. Я неосознанно дёргаюсь в её сторону, но Кадзуха быстро подставляет руку к её лбу, держа голову. Он аккуратно кладет её макушку на диван, и она начинает сопеть. — Что с ней? — обращаюсь к оставшимся двум и с испугом поглядываю на девушку. — Травма головы, вот и результат. Она неосознанно может уснуть, даже если гуляет, обедает или читает книгу. Потому в основном она рядом с нами, — спокойно объясняет мне Кадзуха и накрывает её тёплым пледом. — А если на сцене такое случится? И как долго она может спать? — осторожно спрашиваю и сажусь на корточки рядом с девушкой, ощущая снова приятный аромат духов. — Случалось, но мы стараемся тоже быть всегда рядом. Нашим директорам это не нравится, но нам насрать. Её пение и танец никто не заменит. А спит она в районе десяти минут, может больше, может меньше, — двигает плечами Хэйдзо и встаёт рядом со мной. — Спасибо, Итэр, — говорит белокурый и смотрит своими рубиновыми глазами на меня. — Извини?.. — сконфуженно поднимаю голову, и мои очки сползают по носу, приходится поправить пальцем. — Я не вижу в тебе плохого человека, потому благодарен, что держишь в узде Сяо, — снова улыбается и поглаживает девушку по макушке. — Не держу его, он сам так изменился, — слабо огрызаюсь и отвожу взгляд, не я его сделал таким насильно. Ну не я… — Думай как хочешь, птенчик, но это факт, он хотя бы мне нос не разбил, когда я спросил про его «солнце» в телефоне. — Хэйдзо! — Кадзуха пинает его ногой в бедро, и тот ойкает, отходя от меня в сторону. Молчу, пока не доходит смысл сказанных парнем слов. «Солнце» в телефоне? Это он меня так подписал? Мне послышалось? Нет, может, он не меня так подписывал. Скорее всего, у него уже есть человек, который заслуживает к себе такое отношение, а я лишь помогаю ему стать мягче к людям. Да, вот это больше похоже на правду. Стоп, у него уже есть человек? — Много думаешь, там твоя аватарка, — снова отзывается с улыбкой парень, как в ту же секунду в него прилетает бутылка с водой. — Ауч! Больно! Я окончательно выпадаю из мира, даже не смотрю на перепалку между Кадзухой и Хэйдзо. Не успеваю всё заново обдумать, как дверь сзади открывается, и внутрь заходит Сяо. Замечает меня и кивает в приветствии. Переводит взгляд на двух людей в комнате и выгибает бровь, пряча руки в карманы. Он одет в тёплые чёрные вещи, на голове красивая укладка, а в ушах у него серебряные цепочки. Волосы зачёсаны назад и закреплены лаком, лишь пару прядок торчат по бокам, ибо они слишком непослушные. — Они что-то разбили? — обращается ко мне Сяо, и его взгляд сразу же становится мягче. Трясу головой, ибо выдавить из себя и слова не могу. Поднимаюсь на ноги и встаю рядом с брюнетом, ощущая… В груди резко больно закололо, а в мозгу снова начинается бардак. — Нам выходить через десять минут. Итэр, иди, Скарамучча тебя проведёт на балкон, — говорит Сяо и кивает в сторону двери. Я послушно выхожу из комнаты и закрываю дверь, упираясь в неё спиной и погружаясь в себя. От Юй пахнет духами Сяо… Этот аромат узнаю из тысячи… Скарамучча замечает меня и подходит ближе, убирая на пару минут телефон в карман. — Пошли. Киваю и плетусь рядом с ним, полностью в своих мыслях. Ну не будет же девушка просто так пахнуть духами парня? Ну не просто так же… — Скара, а кто Сяо для Юй?.. — Хм? — печатает сообщение в телефоне японец и не смеет оторваться от вещи. — Подруга. — Но ведь она пахнет духами Сяо. — Ты что, извращенец? — с наигранным шоком переспрашивает, а я хочу его придушить. — Я тебе врежу сейчас. — Шуток ты не понимаешь… Почему ты сам у Сяо не спросишь? Меня-то зачем терроризировать? — Ой, всё, забудь, — отмахиваюсь и первый поднимаюсь по лестнице выше. Скарамучча двигает плечами и плетётся за мной, а потом ведёт в сторону сцены. Открывает дверь, и я слышу громкий гул людей, а толпа тут просто гигантская. Голова начинает побаливать, а топот людей отзывается ударом в центре груди. Японец расталкивает людей перед собой, беря меня за локоть, и тянет за собой. Проводит меня к краю балкона, игнорируя недовольные выражения лиц фанатов. Если бы не он, боюсь, меня бы тут просто затоптали… Рядом стоит Альбедо и крепко-крепко держит Кли на руках. Это видно по напряжённым плечам. Лазурные глаза находят меня рядом, и он улыбается. Хотя до этого его выражение лица было чернее тучи. Он у меня ничего не спрашивает, ибо шум и гам тут безумно громкий. А когда сцена начинает светиться — все лампочки мерцают разными оттенками синего, — то и вовсе разрывают перепонки ушей. Кли вместе с ними кричит, хоть и не понимает, что это значит. Бедный Альбедо… Он так любит тишину и покой… Когда на сцену выходят три фигуры в тумане, в сердце начинает приятно тянуть, а женский визг распространяется по залу со скоростью света. На верхних экранах появляется свет и английские буквы, а рядом с моим ухом раздаётся голос. — Решили перевод песни на английский сделать, наверху будет текст, чтобы любителям смысла было что почитать, — отзывается Скарамучча, а я киваю, опуская глаза ниже на фигуры. Мелодия начинается, и слышу голос Хэйдзо, потом и Кадзухи, но голос Сяо среди других я не слышу, походу, не его очередь. Но и это не помеха моим глазам неотрывно наблюдать за сценой, вслушиваться в красивые голоса парней и то, как легко им удаётся петь. Поднимаю глаза выше и вчитываюсь в английский текст.

Pinky swear, if I do tell a lie

I'm willing to swallow needles or anything on Monday

It doesn’t matter if it's Sunday

Понимаю перевод прекрасно, отчего мне становится еще дурнее. Я готов кричать вместе с другими, но все затихают, когда начинается второй куплет Кадзухи, все словно ожидают чего-то или кого-то…

Mirror Mirror on the wall

Who would give me the most everlasting love of them all?

No need to ask cause it's my darling

Меня начинает уже мутить, сжимаю руки на перекладине перед собой до белых костяшек. Ведь сейчас должен подать голос Сяо. Я его никогда не видел радостным на этой работе, никогда не видел блеска в этих золотых глазах, когда речь идёт о его пении и успехе в этой сфере. Замечаю тёмную макушку, и он немного выходит вперёд, а туман слегка развеивается, показывая его внешний вид. И Сяо начинает петь…

I want you to be my last

If I had to keep being separated from you like this

I’d rather die

I'd rather die

I choose you over three meals a day

If I had to keep being separated from you like this

I'd rather die

I'd rather die

Блики в моих медовых глазах делают круг, а ресницы дрожат. Дыхание учащается, а в груди окончательно стянуло, ползя мурашками к низу живота. Я прям ощущаю всеми органами, как внутри начинают буянить бабочки и пытаются пробраться к глотке. Наверное, я сошёл с ума, ибо я заметил его взгляд точно на мне. Это было секундное мгновение, но уверен, что он смотрел тогда на меня…

Still, sometimes my heart is being unfaithful

If it's never cured, I'm sure to cure it baby

Yeah, I ain't nothin but ya baby

«You don't know what you got till it’s gone»

I’m sick and tired of repeating that same old cliché Goodbye

Oh, don't you ever say bye-bye, yeah, yeah

Этот куплет все трое пропевают быстро, ведь я попросту не могу отойти от голоса Сяо. Пытаюсь не слышать, как девушки готовы пробить железную перекладину к сцене и просто навалиться на неё. Тянут руки к своим фаворитам и думают, что смогут к ним прикоснуться.

I want you to be my last

If I had to keep being separated from you like this

I’d rather die

I'd rather die

I choose you over three meals a day

If I had to keep being separated from you like this

I’d rather die

I'd rather die

I want you to be my last

If I had to keep being separated from you like this

I'd rather die

I'd rather die

I choose you over three meals a day

If I had to keep being separated from you like this

I'd rather die

I'd rather die

Прикусываю губу, пытаясь услышать лишь пение Сяо среди других голосов парней. Хочу слышать только его пение, чтобы он пел один и… Только для меня. Чтобы эти девушки и позабыли о нём, чтобы они поняли своё место и не смели прикоснуться к нему. Не смели даже думать о том, что могут стать ближе к нему. Ближе, чем я.

Still, sometimes my heart is being unfaithful

I don't need that corny shit anymore bye-bye

I'll always stick with ya, my baby

От последних куплетов люди снова поднимают гам, двое махают ладошками и улыбаются, а Сяо вообще на толпу не смотрит, словно ему наплевать на них. Сразу же ищу рядом Скарамуччу и спрашиваю, как после выступления пробраться к Сяо. — После выступления его будут жрать фанаты, и тебя сожрут, если сунешься, — бурчит Скарамучча и убийственно смотрит на человека, который случайно задевает его плечом. — Но я обязан с ним встретиться, прямо сейчас! — Тогда идём сейчас, — он берёт меня за локоть и вытягивает из толпы, оставляя Альбедо и Кли ожидать выступления Юй. Спускаюсь быстро по лестнице и уже бегу в сторону гримерной впереди японца. Открываю стеклянную дверь и спешу за поворот. Не слышу шагов сзади себя, походу, Скарамучча решил удалиться и оставить меня одного. И слава богу, пусть глаза мне сейчас не мозолит. — С… Тихо начинаю, но затыкаюсь, как только выглядываю из-за угла. Рядом с дверью стоит Сяо ко мне спиной, а Юй напротив него, близко-близко. Она стоит на носочках, а брюнет с наклонённой вперёд головой держит за щеки девушку. В тот же миг ударяюсь спиной о стенку, обратно за угол, хватаясь за ткань свитера на груди. Глаза бегают по мраморному полу, а чужих слов из-за шума в ушах я попросту не слышу. В глазах начинает покалывать, а в уголках скапливается влага. Сердце безумно начинает болеть. Срываюсь с места и убегаю в сторону лестницы, поднимаясь по ней, и нахожу первую же дверь. Открываю её, ибо мне нужен чёртов свежий воздух. Влетаю в пространство, и холодный ветер обдувает моё лицо, а одна слезинка всё-таки стекает по моей щеке. Действительно, чего я ожидал от своей жизни? — Боги… — пугается Скарамучча и поднимает руки от перил, выкидывая сигарету вниз, — я уже думал, что наряд за мной выехал. Что случилось? — Не твоё дело! — рычу на него и сажусь на холодный и, скорее всего, грязный пол, но мне плевать. — Ахереть, зашел на мою территорию, ещё и затыкает, — хмыкает и садится на пол рядом со мной, свешивая ноги между прутьями металлического забора. На улице холодно, безумно, меня начинает немного потряхивать. Машины проезжают по трассе снизу, а снег оседает на клумбах, сразу же тая. Мои волосы от ветра торчат из стороны в сторону, и аккуратный хвостик превращается в растрепанный конский хвост. Японец протягивает мне сигарету, смотрю на руку, позже на чужое лицо. На нём безразличие, но сигарету принимаю, и парень помогает зажечь её своей зажигалкой с моих губ. — Будешь молчать, как партизан, да? Киваю и замечаю, что тот берёт бутылку виски и просто с горла делает глоток. Выпускаю комок едкого дыма и оглядываю его бледные щёки и красную подводку на глазах. — Ты на таблетках, куда тебе алкоголь? — в глазах у меня, наверное, то ли грусть, то ли явное безразличие. Ибо настроение у меня ни на что нет. — Не тебе следить за моим здоровьем, зайчонок, — усмехается японец и нервно ударяется коленом об решётку. Шипит ругательства на японском и снова закуривает свою сигарету. Выпускает дым в моё лицо, отчего начинаю кашлять. — Иди к чёрту, — рычу на него и отворачиваюсь, поджимая одну ногу и упираясь рукой сзади, чтобы просто наблюдать за мрачным Китаем, ибо всё небо в тучах. Скарамучча молчит и хмыкает, отпивает ещё глоток алкоголя, вытирая губы краем футболки, отчего его пресс немного оголяется и… Меня, конечно, ни капельки не интересует его тело, скорее, край множественных шрамов на коже. Не завожу об этом тему, это не моё дело. Жизнь мне начала казаться мёдом, и она поставила меня на законное место. Справедливо, ибо я слишком сильно в себя поверил. Слишком много позволил и слишком много мечтал. Усмехаюсь и беру чужую бутылку виски, делаю тоже с горла глоток. Жидкость обжигает моё горло, и сильно сжимаю глаза, кривясь от этой дряни. — Человеку, который не употребляет алкоголь, не стоит пить виски с горла, — смеётся Скарамучча, но бутылку не отбирает, словно ему нравится наблюдать за цирком. — Иди нахуй, — шикаю и вытираю краем белого свитера с губ жгучую дрянь, не заботясь о том, что запачкаю одежду. — Ого, зубки прорезались, — снова хохочет и отводит взгляд на город. — Жизнь не сахар, пора привыкнуть к этому. — И без тебя знаю. — Нет, не знаешь, ибо ты бы тут не сидел и не сорвался бухать со мной. Тебя бы какие-то мелкие вещи не смогли задеть, — двигает плечами и выкуривает ещё одну сигарету. — Значит, тебя «мелкие вещи» задели? — усмехаюсь и убираю бутылку подальше от себя, понимая, что алкоголь начинает пробираться в голову и развязывает мне язык. — Сейчас «мелкая вещь» сидит и бухает мой алкоголь, так что да, я возмущён, — выгибает бровь и снова смеётся, боги, он явно конченый. — Не напивайся, оставлю тебя тут, если уснёшь. Отмахиваюсь и снова поглядываю на бутылку. Горло до сих пор жжёт, но меня это не останавливает, поэтому делаю ещё один глоток виски.

***