В сердце бури

Май 2001 года. Свежий ветер легонько трепал занавески на кухне, принося с улицы приятную прохладу и ароматы цветущих деревьев. Солнце неуверенно освещало сонный город, не спеша роняя полоски света сквозь облака. Такое тягучее и ленивое утро, и ощущение беспокойства где-то внутри, разбудившее Гермиону слишком рано. Жутко хочется пить. Зря она позволила себе расслабиться вчера вечером, как будто сливочного пива было недостаточно. Придя домой накануне вечером, Грейнджер соорудила из огневиски и фруктов какое-то подобие коктейля, и принялась читать последние новости волшебного мира, закинув ноги на подлокотник кресла. Ноги гудели, всё тело болело от накопившегося недосыпа и постоянного стресса, нервозность заставляла сердце трепыхаться в разные стороны. Невилл увольняется из министерства, начинает новую жизнь и будет редко с ней видеться. Ну же, просто порадуйся. Дойдя до последнего глотка, ведьма вдруг осознала, что она горюет не по Невиллу. Ей придётся забыть о дружбе, которая была от неё на расстоянии вытянутой руки. Она не привыкла к тотальному одиночеству, и не стремилась заводить романтические отношения. Ей было неважно, кто с кем спит. После войны хотелось лишь быть частью чего-то целого, постоянного и надежного, непоколебимого. Хотелось уверенности в том, что рядом будет кто-то, кому на неё не наплевать. Если бы можно было отделить себя от всего привычного и начать жизнь заново, Грейнджер без раздумий бы так и поступила, слишком уж больно было смотреть, как мир рушится прямо у неё под ногами. В этом беспросветном одиночестве груз ответственности за все свои совершённые и несовершённые поступки давил ещё тяжелее. Драко, конечно, тоже был рядом по мере возможности, но они редко виделись, и ей не хотелось полностью открываться ему и изливать душу. Гермиона видела, как ему было тяжело и во времена тёмного лорда, и после, когда он на её глазах менялся, помогая ей с Северусом. Она глубоко уважала его за стремление делать все ответственно, прилежно, за склонность к великолепной учебе и за то, что он умел давать отпор своим же товарищам по факультету. У Драко был целый вагон проблем, который он изо дня в день разгребал, не жалея сил. И сейчас он был по уши в работе, смело приняв на себя ответственность за свою семью. Однажды он сказал Гермионе, что хотел бы уехать куда-нибудь навсегда, напрочь стирая себя из семейного древа Малфоев, но любовь к Нарциссе никогда не позволила бы этого сделать. Люциус не снискал такой же преданности сына, но Драко всё равно уважал его, несмотря ни на что. Гермионе казалось, что они с Драко продолжают жить в разных мирах, и что все, что причиняло ей боль, так или иначе вызывало бы в Малфое чувство вины. Да, он не был виновен в смерти Сириуса, Нимфодоры, Римуса или Добби, но он был косвенным соучастником, даже против собственной воли. Она постоянно напоминала себе об этом, с искренним сочувствием помогая ему преодолевать все те проблемы, с которыми он столкнулся. Грязнокровка и бывший Пожиратель смерти зализывают друг другу раны после битвы. Драко много раз пытался выяснить, почему она приходит к ним и помогает выхаживать Снейпа, искал какой-то подвох, но в итоге сдался, когда понял, что она за человек. Чувство благодарности и уважения ко всем, кто внес свой вклад в победу, помогало ей самой исцелиться. Боль от невозможности вернуть уже мёртвых друзей требовала предпринять все возможное, чтобы вытащить на свет тех, кого ещё можно было спасти. Конечно же она сделала все, чтобы Северус встал на ноги и не попал в Азкабан. Его даже не вызывали на слушания, Поттер и Грейнджер сделали все сами. Грейнджер остро ощущала свою беспомощность, когда осознавала, что ничто из её прошлой жизни уже не получится восстановить. Никакими заклинаниями и зельями нельзя было склеить воедино трёх друзей, которые сделали решающие шаги во время последней битвы. Как же так нелепо и жестоко судьба распорядилась их жизнями? Гермиона уснула на кровати прямо в кедах, не расстилая её. Живоглот свернулся клубочком у неё в ногах, словно охраняя хозяйку от ночных кошмаров. Она то и дело просыпалась, ворочаясь и пытаясь принять удобную позу, даже сквозь сон продолжая какую-то ведомую лишь ей одной борьбу. Последствия опрометчивых поступков прямо отразились на том, как Гермиона выглядела и чувствовала себя утром. Даже от свежего воздуха было дурно, девушка облизала пересохшие губы и приподнялась, жмурясь от утреннего солнца. Шесть утра. Голова будто чугунная, а Живоглот уже требует свой завтрак, нагло потираясь своим пушистым боком о её лицо. Заставить себя встать - это уже половина успеха, подумалось Грейнджер, и она плавно поднялась с постели, с удивлением обнаружив на себе обувь. Живоглот уже с аппетитом поглощал свой завтрак, а ведьма, нахмурившись, подошла к открытому окну и взглянула на подоконник. От кого это письмо? Непонятно, откуда взялось это ощущение тревоги, когда Гермиона с осторожностью взяла конверт и вскрыла его. Тот факт, что письмо пролежало здесь несколько часов, возможно даже весь вчерашний день, лишь сильнее разгонял беспокойный пульс девушки. Она присела на край кресла и развернула пергамент, мгновенно узнав почерк Джинни. «Дорогая Гермиона, если ты это читаешь, то знай, что я прямо сейчас очень сильно нуждаюсь в тебе. Пожалуйста, найди время навестить нас с Гарри, когда сможешь. Твоя подруга Джинни Уизли. P.S. Не пугайся слишком, всё хорошо. Просто приходи». На часах шесть двадцать, в министерство ещё не скоро. Можно ли подождать, когда Уизли проснется, или необходимо сорваться к ней немедленно? И спит ли она? Нет, что-то точно произошло, иначе она бы не написала это письмо. Что, черт возьми, происходит? На долгие сборы времени нет, Гермиона почистила зубы заклинанием и сменила одежду, наложив на себя очищающие чары. Мельком взглянув на себя в зеркало, она нахмурилась и избавилась от кругов под глазами, легко орудуя палочкой. Строгий белый костюм, удобные туфли и запертое на замок сердце. - Глотик, веди себя хорошо. Остаешься за главного, - девушка с любовью погладила своего рыжего увальня и аппарировала на порог Гриммо, дом двенадцать. Джинни открыла дверь почти сразу, услышав стук в дверь. На Гермиону уставилась обжигающе-карамельная пара глаз, и девушка усталым голосом прошептала ей: «Проходи». Оказавшись за дверью, Гермиона вздрогнула от неожиданности, когда Джинни повисла у неё на плече, уткнувшись в него лицом. Рыжие длинные волосы были наспех собраны в небрежный пучок, а в самом доме было как-то подозрительно тихо и неуютно. Гермиона приобняла подругу и, будто извиняясь, тихо спросила: - Джинни, ты в порядке? - Нет. Мгновения спустя Джинни отстранилась и внимательно посмотрела на Гермиону, неумело пытаясь скрыть дрожь в своем теле. Девушка явно давно не спала, её скулы стали более заостренными, а щеки впали, придавая ей вид сломанной куклы, которую намеренно создали изящной и уязвимой, чтобы вызывать жалость. - Давай пройдём на кухню. Ты никуда не торопишься? Гермиона отрицательно помотала головой и внимательно осмотрела коридор, вслушиваясь в тишину. Джинни налила кофе в две красно-золотые кружки со львом. - Где Гарри? Уизли указала взглядом на стул и села напротив, подперев голову рукой и глядя исподлобья, будто маленький затравленный волчонок. В её взгляде явственно читались боль, отчаяние и недоверие. - Когда ты последний раз видела его? - спросила Джинни. Гермиона отвела взгляд в сторону, пытаясь точно вспомнить их с Поттером встречу. Её пальцы барабанили по ноге, а губы сжались в тонкую линию, девушка помнила только то, что её друг был чертовски обижен на нее. - Может быть, несколько месяцев назад… - задумчиво прошептала Грейнджер. В ответ голос Джинни дрогнул в нервозном порыве. - Полгода. Вы виделись последний раз полгода назад! Ты знаешь, что происходило тут последние шесть месяцев? Джинни шумно задышала ртом, выплескивая накопившееся напряжение. Она даже не притронулась к своему кофе, и сложила руки на столе, будто сидя за партой. Сейчас это всё было похоже на допрос, и Гермионе с каждой секундой становилось всё сложнее оставаться спокойной. - Джинни, я не представляю себе, что у вас происходит. Именно поэтому я здесь. Расскажи мне. Уизли разочарованно отвернулась, встала и направилась к кухонному шкафчику, доставая с полки пачку магловских сигарет. Она вернулась на свое место, откинувшись на спинку стула, и волшебной палочкой подожгла сигарету, изящно держа её своими дрожащими пальцами. Гермиона непонимающе уставилась на подругу, боясь спугнуть её или разозлить. Её голос прозвучал неуверенно, когда она решилась заметить: - Джинни, ты ведь не куришь. - Не курю, - кивнула Уизли и сделала затяжку. Она склонила голову набок и прищурилась. - Полгода, Грейнджер. - Расскажи мне. Гермиона наклонилась к ней, отбросив все свои сомнения и страхи. Самое важное здесь и сейчас - получить от Джинни максимум информации, и только после можно решить, что нужно сделать. Джинни совершенно изменилась, она больше походила на закалённого в бою подростка, чем на профессионального игрока в квиддич. Дерзкая, непокорная, изящная и такая утонченная. Сигарета то и дело касалась её четко очерченных пухлых губ, и дым обволакивал её, придавая ей какой-то непривычный и зловещий вид. В голове Гермионы происходил хаос, она думала лишь о Гарри, о том, что с ним могло случиться. Джинни вытащила из внутреннего кармана вторую палочку и положила ее перед Грейнджер. - Палочка Гарри? - Да. Я отняла ее. Это было непросто. - Вот теперь я уже окончательно теряюсь в догадках… Джинни уставилась на свои колени и затем запрокинула голову. - Знаешь, я понятия не имею, какого чёрта вы все втроем с Роном избегаете друг друга. Раньше мне это было важно, но теперь я даже знать не хочу. Она сделала очередную затяжку, впуская яд в свои легкие. Каждый раз Гермиона думала, что этот крохотный акт саморазрушения не может приносить облегчения. Но Джинни выглядела чуть более спокойной. - Мне действительно плевать, что с вами произошло, я устала предпринимать попытки выяснить это, и поняла, что в этом вопросе во мне вы не нуждаетесь. Да и Мерлин с вами, правда. Но какого черта вы все забыли обо мне? Не припомню, чтобы я кому-то из вас причинила зло. Гермиона нахмурилась, ей и вправду было жаль, что Джинни осталась одна, будто выброшенная на берег в результате разрушительного шторма. - С тобой ведь Гарри. Почему ты говоришь, что его тоже нет рядом? Джинни прикусила губу, осознавая, что Гермиону должна огорчить следующая сказанная ею фраза. - Он изменился. Очень сильно. Поначалу я не замечала, что он стал холоден, постепенно замыкался в себе. Он и до этого был не подарок, но я любила его. Ты не представляешь, насколько сильно. И была уверена, что вытяну на себе все его заскоки, справляясь с этим за двоих. - Как давно ты заметила, что все стало ухудшаться? - Пять месяцев назад, если я не ошибаюсь. Тогда он впервые сорвался на меня, орал и бил тарелки. Клянусь, это было страшнее всего, когда он потерял контроль. Но тогда он не смел поднять на меня руку. Гермиона прикрыла открывшийся в ужасе рот рукой, а другая непроизвольно сжалась в кулак. - Джинни, что ещё произошло? - Он стал меньше обращать на меня внимания, предпочитая вовсе игнорировать. Но я всему находила оправдание - стресс, нервная работа в Аврорате. Я знаю, что вы не пересекались в министерстве, так как у тебя совершенно иная специализация. - Мы много виделись с Невиллом, он тоже не видел Гарри. Джинни вздохнула и упала на сложенные на столе руки, изможденная всеми этими переживаниями, которые ей вновь приходилось прокручивать в голове, чтобы озвучить их. - От Гарри шла совсем чужая энергия. Он не хотел меня видеть, но и не отпускал. Я правда думала уже уйти отсюда. Но когда его отстранили от работы в Аврорате… - Что? - Гермиона почти задохнулась от шока. Ей с трудом верилось в рассказ Джинни, но она не смела сдвинуться с места. - Несколько недель назад он принял чрезмерно жестокие меры при задержании беглого пожирателя смерти. Гарри выплеснул на него всю ярость, пытал его Круциатусом. Всё списали на стресс и сделали ему лишь замечание, но его неадекватное поведение заставило авроров задаться вопросом, а не опасен ли Гарри для окружающих? - Его отстранили без официальных разбирательств? Просто отправили домой? - Именно. И вот что странно, Гермиона, когда я обратилась к министру с личной просьбой заняться вопросом здоровья Гарри, выяснить, что с ним не так - мне отказали. Меня заверили, что у многих героев войны может наблюдаться посттравматическое расстройство, и что нужно просто оставить Поттера в покое. Он сейчас в так называемом отпуске. - Но ты отняла его палочку? - Я защищалась. Гарри будто подменили, или просто всё это усугубилось. Он заперт в своей комнате наверху, я не могу его бросить. Я знаю, что он нуждается во мне, хоть и утверждает обратное. И выпустить его я не могу. В Мунго его не примут, министерство беспокоится, что их репутации придёт конец, если все узнают, что Мальчик-который-победил-Волдеморта на самом деле - конченый психопат. Гермиона пыталась уместить всю эту тонну информации в своей золотой голове, но вчерашнее веселье мешало обрести ясность разума. Она протянула руку подруге и сжала её холодные влажные пальцы своими, успокаивая её. Подбородок Джинни дрожал, но она не потеряла силы своего характера. - Поэтому я написала тебе. - Они отказываются ему помочь? После всего, что он сделал? - Если окажется, что единственной надеждой нашего мира был нестабильный неуправляемый псих, то кем министр выставит себя? Беспомощным и жалким дилетантом, не способным защитить магический мир. - Я поговорю с Кингсли. Это не похоже на него. Он же всегда был на нашей стороне и неоднократно вытаскивал Гарри из любых передряг. И вспомни, Фадж был тем, кто действительно мог так поступить с Гарри. Но не Шеклболт. - Я знаю, как это странно звучит. Но у меня нет иного объяснения этому. Гермиона подняла левую бровь, задумчиво глядя вдаль. Голова шла кругом от услышанного, что-то не сходилось. - Я поговорю с ним, и мы всё решим. Я могу увидеть Гарри? Джинни в ужасе распахнула глаза, прижимая руку к груди, отпустив Гермиону. Девушка после секундной паузы утвердительно кивнула, предостерегая Гермиону. - Будь крайне осторожна. Я понятия не имею, на что он способен. Обычно он просто лежит и смотрит в окно весь день, но иногда в нём просыпается нечто зловещее. Грейнджер решительно встала на ноги и попросила Уизли: - Оставайся тут, если что, позовешь кого-нибудь на помощь. Джинни кивнула и протянула Гермионе ключ от комнаты, за дверью которой находился Гарри. Что с ним происходит? Как за полгода он мог так сильно измениться? Шаги наверх по лестнице давались девушке с трудом, но это было скорее внутреннее нежелание столкнуться лицом к лицу со своими страхами. Гарри всегда олицетворял собой добро, истину и жертвенность во имя мира. Повода не доверять Джинни не было, но и верилось с большим трудом. Коридор напоминал Грейнджер о тех временах, когда они все ещё были вместе, боролись плечом к плечу, и находили утешение друг в друге. Здесь они сталкивались друг с другом каждое утро, пока дом был штабом ордена, и в этих стенах теплилась надежда, что они обретут победу, несмотря ни на что. И эти же самые стены сейчас навевали дикий первобытный ужас, не оставляя в душе никакой, даже самой хрупкой уверенности, что все будет хорошо. Гермиона повернула ключ в замке и осторожно толкнула дверь. Она была готова в любой момент выхватить палочку и парализовать Гарри, если бы что-то пошло не так. Но он, как и говорила ранее Джинни, равнодушно уставился в окно, лежа на своей постели. Очки аккуратно лежали на прикроватном столике рядом с небольшой стопкой книг, покрытой тонким слоем пыли. - Гарри… Грейнджер закрыла за собой дверь и сделала несколько неуверенных шагов, рассматривая безэмоциональное и отстраненное лицо Поттера. Он задумчиво наклонил голову и сложил руки в замок без единого движения. Его грудь размеренно и тихо вздымалась, и он даже не повернул головы в её сторону. Сердце Грейнджер сжалось, а к горлу подступил ком. Гарри будто бы и не было с ней в этой комнате. Его чёрные волосы вновь отросли, и он стал выглядеть старше. Две верхние пуговицы на рубашке были расстегнуты, непринужденная и расслабленная поза Поттера ясно давала понять - ему вообще всё равно, что происходит здесь, и кто находится рядом с ним. - Гарри, я так тоскую по тебе. Поттер ухмыльнулся, не глядя на неё. Молчание заставило Гермиону нервничать ещё сильнее. Конечно, кто в здравом уме поверит, что ей не наплевать. Она же столько месяцев вообще не появлялась в его жизни, не интересовалась им. - Ты позволишь мне подойти? Глаза Гарри, словно два сверкающих тёмных изумруда в глубине холодного озера, пронзили Гермиону, заставляя её содрогнуться. Он молчал, лишь тихо повернул голову, приглашая сесть рядом. Девушка совершенно без страха приблизилась к нему и села на его постель, сдерживая порыв обнять его изо всех сил. Ей так много хотелось сказать ему, донести до него самые важные мысли, которые терзали её уже так долго. - Прости, что меня не было рядом. Не знаю, могу ли я заслужить твое прощение когда-либо… Гарри закрыл глаза, запрокидывая голову назад. В нём очень хорошо узнавался образ Сириуса Блэка, когда тот только сбежал из Азкабана. Но Гарри был совсем другим, холодным и сломанным. Его так хотелось согреть. - Можешь ничего не отвечать, я просто хотела убедиться, что ты жив. Мне трудно без тебя, без твоей дружбы и поддержки. Я не переставала думать о тебе. Поттер нахмурился, но вновь не ответил. - Гарри, прости меня. Я знаю, что обещала всегда быть рядом и быть твоим другом. И я не знала, есть ли у меня право продолжать находиться в твоей жизни после всего, что мы сделали. Если бы ты прогнал меня, мне было бы легче. Гарри молча смотрел на заплаканную Гермиону, и его пульс немного ускорился. - Гарри, я… Его рука внезапно сжала её запястье, и ведьма подняла на него огромные, полные печали глаза. Прикосновение обрушило на девушку шквал чувств, выбираться из-под обломков которых было почти физически больно. - Почему… - хрипло прошептал он, держа её за руку. Гермиона всхлипнула, и второй рукой коснулась его щеки, нежно гладя его кожу. - Ты мой друг. Всегда был моим другом, и я сделаю все для тебя. Парень на секунду зажмурился, прильнув к её ладони, словно от этого зависела его жизнь. Мгновение он впитывал её тепло, неосознанно отдавая ей часть себя. Его рука на её запястье упрямо не хотела разжиматься. - Почему, Гермиона… Она с жалостью смотрела на поломанного и погасшего друга, который был её опорой всю сознательную жизнь. И вот, когда он в самом наихудшем положении, она сбежала, трусливо спрятавшись в министерстве, вместо того, чтобы стать его опорой. - Почему, ну же… скажи мне… Поттер постепенно стал сдавливать её тонкую руку, притягивая к себе. - Гарри, мне больно. Девушка попыталась выдернуть руку из цепкого захвата, но сопротивление лишь придало Поттеру сил. Он схватил обе её руки и притянул к себе, шепча ей на ухо в неправдоподобно жестокой манере: - Почему, Гермиона, ты посчитала, что смеешь являться ко мне сюда со своей жалостью… Он опрокинул девушку на постель, и она оказалась под ним, беспомощная и испуганная. Гарри удерживал обе её руки прижатыми к кровати, и навис над ней, не моргая пронзая своим взглядом. Поттер свирепо глухо рычал, оставаясь при этом пугающе спокойным. - Один крик, Гермиона, всего один лишь крик… и я потеряю контроль. Идиотка… Грейнджер осознала свою ошибку, когда стало уже слишком поздно. Он убьет её, и сделает это быстрее, чем она думает. Три года в Аврорате сделали из Гарри жесткого, ловкого и неутомимого бойца. Он был опасен, а его кажущаяся отстранённость была лишь уловкой. Он давил пожирателей смерти как мух, и кто знает, на что он ещё был способен. - Отпусти меня. Поттер наклонился к её лицу, и его взгляд потемнел, девушка выгибалась под ним, стараясь стряхнуть с себя. - Кем ты себя возомнила, Грейнджер? Спасительницей? Как ты смеешь приходить ко мне, после того, как исчезла? Гарри прошептал ей в ухо, обездвиживая девушку, навалившись на неё всем своим весом. - Ты серьезно веришь, что твой долг во что бы то ни стало влезать не в свое дело? Идеальная Грейнджер, девочка без единого изъяна. Все так же пытаешься заслужить чью-то любовь и признание, появляясь там, где от тебя никакого толку? - Гарри, пожалуйста, хватит… - Когда ты уже поймёшь, что ты никому не нужна со своей идиотской заботой. Ты в принципе никому не нужна. - Гарри, ты делаешь мне больно.., - задыхаясь, шептала Гермиона, давясь слезами. Она никогда не видела Поттера таким. - Я умею делать больно, как и ты. Напомнить тебе, как ты сделала мне больно? Он сжал одной рукой оба запястья ведьмы, а свободной ладонью коснулся её шеи, легко проводя пальцами до ключиц. Гермиона изо всех сил сопротивлялась, осознавая, что вот-вот Поттер достанет из её внутреннего кармана палочку, и тогда с ней будет покончено. В какой-то момент она смогла вырвать свои руки из его захвата и, сосредоточившись полностью на атаке, оттолкнула его от себя, не сдерживая надрывный крик. Джинни уже бежала вверх по лестнице, когда Гермиона выхватила свою палочку и крикнула «ступефай!». Она сгруппировалась и отпрянула назад, в то время как окаменевший Гарри с грохотом рухнул на пол. Джинни вышибла дверь, растерянно осматриваясь в комнате, и обнаружила Гермиону растрепанной и испуганной. Девушка прижалась к спинке постели, подтягивая к себе ноги, не отводя взгляда от Поттера. - Что он сделал? - обеспокоенно крикнула Джинни, подбегая к подруге. Она осмотрела её, и убедившись, что та цела, подошла к Гарри. Поттер застыл, как и все его намерения причинить кому-либо боль в этом доме. Девушка наклонилась к нему, и обернулась на Гермиону. - Нужно отлевитировать его на постель. Та кивнула, и, наконец отойдя от шока, вскочила на ноги, освобождая место для парализованного Гарри. Кровь бешено горела в венах, а гул в ушах стал практически осязаемым. Надо успокоиться… Проверив запирающие чары на окнах, Уизли взяла Гермиону за руку и потащила её за собой прочь из комнаты. Ей было не в первой видеть эту картину и сражаться с Гарри, так что она быстро взяла себя в руки. Гермиона на ватных ногах послушно шла за ней, изо всех сил сжимая в кулаке ключ от комнаты, который Джинни не без труда забрала у неё. - Всё закончилось, Гермиона. Сядь на кухне, я сейчас принесу тебе успокоительное. - Спасибо… Устроившись на своих прежних местах, девушки молча смотрели каждая в свой угол, приводя мысли в порядок. Гермиона достала сигарету из пачки, оставшейся на столе, и подкурила её от волшебной палочки. - Ты же не куришь… Гермиона дышала глубоко и размеренно, одной рукой растирая висок. Белый пиджак был смят, на него осели частички пепла, а волосы спутались, но даже все эти вещи тревожили ведьму меньше всего. - Гермиона, что нам делать? Взгляды двух пар карих глаз выжидающе изучали друг друга. Джинни не плакала, её серьезность довольно сильно отрезвляла Гермиону. - Нам нужно поговорить с кем-то ещё. Ситуация невероятно тяжёлая. Джинни встала из-за стола и начала проверять все защитные чары внутри дома, чтобы вновь обрести контроль над ситуацией. То, что для Грейнджер было откровением, для Джинни уже стало привычным делом. Перед Гермионой стоял стакан с успокаивающим зельем, запасы которого у Джинни уже подошли у концу. - Позвать Рона? Гермиона выпустила облако сигаретного дыма и с непривычки закашлялась. - Чем нам поможет Рон? Он бросил Аврорат. И он не будет слишком счастлив меня видеть. - Ты издеваешься? Он мой брат, и он никогда не оставит нас в беде. - Тогда почему ты позвала меня, а не его? Джинни обессилено сжала челюсть, отвернувшись от Гермионы. - Потому, что он его убьет, не разбираясь. Рон прекрасный стратег, но эмоции всегда мешают ему соображать. Если он поймет, что мне грозила и до сих пор грозит опасность рядом с Гарри, один уедет на кладбище, а другой в Азкабан. Гермиона кивнула, перед Роном нельзя трясти красной тряпкой, если не знаешь, как его успокоить. - Да и вызвать патронуса я все равно не смогу. Я утратила эту способность с недавних пор. Джинни гневно прорычала, дернув плечами, будто сбрасывая с себя неприятные обстоятельства. Она вопросительно подняла брови, затем принялась ходить туда-обратно по комнате. - Джинни, я знаю, кто нам нужен. Только, умоляю тебя, прижми свой зад и не спорь. Что мы знаем о Гарри? - Что он лишился рассудка и чуть не убил нас с тобой. - Слышишь себя? Наш Гарри! Вспомни, как он сдался Волдеморту, позволив ему себя убить ради нас. Он безропотно шел на смерть, лишь бы мы остались целыми и невредимыми. Наш Гарри, который тащил на себе весь этот груз без единого сомнения. - Гермиона, это не он… - Мне тоже хотелось бы так думать, но давай посмотрим правде в глаза. Это Гарри, и с ним творится совершенно необъяснимое дерьмо. Ты почувствовала нечто зловещее, помнишь? - Это ощущение не покидает меня. - Здесь точно не обошлось без тёмной магии. Я отказываюсь верить, что Гарри просто взял и сошёл с ума. - И что ты предлагаешь? Гермиона остановила Джинни, положив ей руку на плечо. - Кто знает о тёмной магии больше, чем пожиратель смерти? Джинни открыла рот, её лицо неодобрительно скривилось, и в голосе послышались металлические холодные нотки: - Да ты издеваешься… - Хорошо, бывший пожиратель смерти. Мне нужен Драко. Уизли зашипела и метнулась к чайнику, стараясь занять себя чем-то, чтобы не разрушить половину дома в ярости. - Значит такие у тебя теперь друзья, да? Это из-за него Рон не желает тебя больше видеть? Гермиона закатила глаза и упала на стул, хлопнув ладонями по столешнице, будто собиралась объяснять первокурсникам, что мандрагора опасна, или что блаждер может сбить с метлы. - Позволь мне хоть что-то сделать, Гарри в свое время тоже помогал Малфою, если ты не забыла. Сколько можно уже обвинять его во всех грехах Волдеморта? Драко был таким же мальчишкой, как и Гарри. Джинни недоверчиво хмыкнула, отчего её маленький носик слегка дёрнулся. - Джинни, хотя бы на сегодня забудь свои обиды. Драко не виноват в том, что сделал с тобой Люциус. - Малфои как явление вызывают у меня острый приступ отторжения и аллергию. - Тогда подумай о Гарри! Он простил его черт знает когда. И Нарцисса спасла его, не содрогнувшись перед лицом Реддла. Нам просто необходимо перемирие до тех пор, пока мы не поймем, что с Гарри не так. - Хорошо, - устало бросила Уизли, кусая изнутри губы и щеки. Самоконтроль покинул её, и на его место пришла жгучая всепоглощающая обида, приправленная яростью. Уизли не из тех, кто по щелчку пальцев может легко переключиться с ненависти на любовь, да и ее ненависть ещё нужно было постараться заслужить. - Только ради Гарри. - Обещаю. Грейнджер взяла свою палочку, пытаясь вызвать патронуса, чтобы отправить его к Драко. Дело шло из рук вон плохо, но она не прекращала попытки. Перебрав в голове с десяток воспоминаний, она с трудом нашла то, которое бы наполнило её душу теплом. Черные глубокие глаза, пробудившиеся после долгого сна, изучающие её лицо. - Что вы тут делаете, мисс Грейнджер?