Молния

- Лэйн? Что ты здесь делаешь? Дождь нещадно хлестал по земле, оставляя в земле рытвины; ветер трепал кроны деревьев и сдирал хлипкие листья. Капли больно царапали кожу, в очередной раз напоминая о том, что оттуда, откуда они упали, ждать ничего хорошего не стоит - с небес на землю отныне приходит лишь ужас, смерть и боль.  Сегодня генерал не пил - слишком многое нужно было обдумать, и посреди всего этого шторма, ада на земле и суматохи ему нужно было ясное сознание и ангельское терпение.  Восстановление субординации было в приоритете. Ему нужно оставаться главой, той опорой, о которую можно держаться в нынешнем хаосе, наполненном отродьями. Но никак не становится этим отродьем самому.  “Чтобы стать отродьем, нужно перестать быть человеком. А ты им еще остался, генерал?” - вопрос, что он задавал себе слишком часто в последнее время. Приказ - исполнение - неповиновение - наказание. Каждый день, неделю, годами. Генералами не становятся просто так, нужно жертвовать, и он на алтарь давно сложил свои чувства и отдых.  А потом появилась она. Все стало слишком сложно с приходом этой девушки. Она смешивала итак не самые хорошие карты.  Ведь по вечерам, с бокалом в руках, становясь не трезвым, он впервые трезво смотрел на многие ситуации с ней, и тогда и только тогда видел в ней не функцию, способ, результат, средство… а человека -  отчаянного,  напуганного,  одинокого. Подозревал ее, допрашивал, не доверял. А потом прыгал за ней в студеное озеро, под лед, с одной лишь мыслью о недопустимости ее смерти. Недопустимости… смерти функции, надежды на спасение - криптографа, что расшифрует книгу Апокалипсиса. И с ужасом потом осознавал, что о последнем в тот момент он и не думал вовсе.  Его голос прозвучал сродни раскату грома, от которого Лэйн вся сжалась. Однако девушка быстро обернулась, посмотрела на него прямо, отверженно, гордо.  Такой она была в его сознании. Одинокая, посреди безлюдной площади, замерзающая, мокрая, под проливным дождем. Ищет чего-то, отчаянно, как маленький котенок, и с остервенением, как медведица зимой.  Всю ее тонкую фигурку облепила ночнушка, еле достающая до бедер, отчего мужчина еще больше нахмурился. Сейчас он будто бы полностью осознал, что в его отряде была девушка. Очень красивая девушка. - Ты вся промокла.  В два шага уничтожил расстояние между ними. Зашел за спину, чтобы надеть пальто, чтобы избежать ее прямого взгляда.  Опустил глаза на свою ладонь - большую, с мозолями, в нескольких шрамах, поверх маленького хрупкого девичьего плеча. Сжал чуть сильнее чем следовало - не больно, нежно, с заботой.  - Что с тобой произошло?  Она посмотрела в темноту впереди себя и ответила дрожащими губами: - Кто-то оставил на моей двери знак Ордена. - ее содрогающийся голос больно резанул слух, а осознание того, что кто-то с легкостью проник к ней в комнату и мог сделать с ней все что угодно, в том числе убить, заставило сердце в ужасе забиться. - Я хотела догнать, но не вышло. - Лэйн перевела взгляд на Дмитрия. - Почему у базы никого нет? Разве весь город не охраняется военными? А тем более “Адам”.  Генерал нахмурился. Мнимая безопасность “Адама” рушилась на его глазах.  - Хороший вопрос. - мысли терзали сознание. “Надо ее увести отсюда. Взять на руки, лицо прижать к груди, и ехать, как можно дальше отсюда. И к черту весь отряд, миссию, он вернется, но ее увезет и спрячет, чтобы никто не нашел.” Но в ответ лишь продолжил говорить сухие факты. - Патруль должен был быть тут, я видел их фонари до того, как заметил тебя. Их могли отвлечь специально. Дмитрий вновь взглянул на Лэйн. Проследил взглядом за каплей дождя, что стекла с подбородка на грудь, и скрылась за лифом платья, прочертив дорожку меж грудей. Осознав неуместность взгляда, прикрыл глаза. С трудом отвел взгляд обратно на глаза Лэйн. Как мог, мягко добавил: - Но переживать не о чем. Тут почти каждый знает друг друга в лицо, а за новенькими пристально следят. Мы найдем того, кто это сделал. - Ложь. Настолько глупая, что по лицу девушки было видно - она ему не поверила. - И в моем крыле больше никто не живет. Это странно.  “А это какого черта?” - сжал кулаки, почувствовал, как рубашка промокла насквозь и облепила торс, сковав движения. Опустил глаза на ноги девушки - с ужасом обнаружил, что она абсолютно без обуви. - Сначала зайдем под крышу. - сказав, мягко надавил на спину, направив в коридор. Девушка шла дрожа, как осиновый листочек, и, не выдержав, Дмитрий аккуратно взял девушку за талию и посадил на каменный выступ.  Их лица теперь были на одном уровне. Девушка поджала ноги и укуталась в огромное мужское пальто. Дмитрий был на улице совсем недолго, поэтому, к счастью, оно почти не промокло и сохранило его тепло. От этой мысли он слегка улыбнулся.  - Смысл от охраны, которой нет, когда она нужна? Военные должны были видеть того, кто оставил надпись. - девушка негодовала.  - Все всегда случается в неподходящий момент. Или его подстраивают. Донован отдала тебе одну из лучших комнат. В ней есть электричество, а на этаж проведена вода.  Подняв голову, Дмитрий устало посмотрел на небо: луна выглянула из-за темных туч всего на секунду. Луч прошелся по лицу мужчины и исчез.  - Ладно, не будем здесь задерживаться. Я провожу тебя в комнату, а потом поговорю с дежурными. Шаги генерала эхом раздавались в пустом коридоре, Лэйн же ступала абсолютно не слышно, приподняв низ пальто, чтобы не волочить его по полу.  - Ты слышала что-то перед тем, как выйти за дверь? - Чей-то шепот. - И не побоялась бежать за неизвестным босой и безоружной? - Я думала, что внизу будут солдаты. К тому же мне не хотелось гадать, кому я не угодила на этот раз.  - Опрометчиво с твоей стороны. - Возможно. Мне не стоило спешить, но лишнего времени не было.  Они подошли к ее комнате. Он хотел задавать все новые вопросы, только не уходить от нее, остаться тут, не оставлять ее одну. Все движения, голос, взгляд девушки говорил о том, как она хочет чтобы он остался. Или он лишь хочет в это верить? - Пойду найду дежурных. - слова слетели с его губ легко, слова, что он должен был сказать, слова, что он произносить совсем не хотел.  Лэйн потупила взгляд, перешагнула с ноги на ногу в очередной раз. Сильнее вжалась в его огромное пальто, а потом стянула его с себя и протянула Дмитрию.  Почему-то, этот жест больно царапнуло душу - генерал хотел отказаться принимать вещь, опять накинуть пальто на нее и мягко сжать ее хрупкие плечи, помочь полностью надеть его, просунуть в рукава руки, приказать носить теперь всегда и никогда больше не отдавать назад.  Но он лишь принял пальто, с теплой грустью посмотрев на Лэйн: - Постарайся поспать.  Он всегда делал что должно, и никогда - как хотел. - И ты, генерал. - девушка взглянула на него последний раз, и это был абсолютно разбитый, измученный взгляд, от которого предательски защемило сердце.  Челюсть сжата, шаги - на автомате. Несколько раз повернул, направляясь в крыло к дежурным, чтобы сообщить о случившемся.  В голове - тысячу раз развернулся.  Ноги - исправно маршируют, и исполняют приказ, что отдан самому себе.  В голове - опять ее образ. Маленькая и испуганная. Посреди той комнаты.  Совсем одна.  Увидел патрульного. Отчеканил слова о случившемся. Дал приказ распространить наводку всему патрулю и начать искать беглеца. Кому он ее доверит? К кому пойдет? Лестер, Ноа, Грег? От мыслей - холодок по коже, сознание отбрасывает идею за идеей, хотя решение, единственно верное, он знает с самого начала, разворачивается, идет бежит назад. Распахивает дверь, приготовившись окликнуть ее и найти на кровати или в кресле, однако замирает в проходе, приколоченный взором двух серых глаз. Перед ним - она, на том же месте, не сдвинулась. Лэйн его ждала.  От осознания сердце забилось сильнее. Он крепко сжал кулаки, не зная, куда убрать руки, зная, что сказать, не зная, как.  Сделал шаг вперед, тот шаг, что должен был сделать уже давно, а может, именно сейчас самое время его сделать.  - Подумал, что оставлять одну тебя здесь было бы глупо.  - Я… - ее голос надорвался - Думала о том же. Дмитрий закрыл дверь, сделал еще несколько шагов, остановившись близко к Лэйн, ближе, чем было положено, дальше, чем он бы хотел.   Ее ступни касаются - он не чувствует - знает - до одури ледяного пола, и она ступает с ноги на ногу, пытаясь не окоченеть окончательно.  А затем эти ступни делают шаг в его сторону.  Он поднимает взгляд на нее.  Как же, смелая. Взгляд прямой, точный. Смотрит прямо в душу, как никто на него кроме сестры, наверное, последние лет десять не смотрел.  Еще шаг, и еще. Дмитрий стоит, будто завороженный, прибитый к полу ее двумя голубыми глазами и напряжением, что растет с каждым ее шагом между ними. Оно приносит дискомфорт, но какой-то необычный, терпкий и манящий.  - Я повешу пальто… - голову недопустимо туманит, и он резко отходит, снимая верх. Вешает его на шкафчик.  Лэйн провожает его взглядом, грустным и разочарованным, таким, какой он не видит, таким, от от которого бежит. Повернувшись, генерал видит как девушка пытается расстегнуть ночнушку. Ткань намокла и прилипла к телу, и снять верх, не расстегнув молнию, было сложно. А расстегнуть ее у Лэйн не получалось. Он колебался. Он очень хотел подойти, но не только чтобы помочь - и это была проблема. Проблема, что застилала разум и обнажала чувства.   "Не правильно". Он смотрит в ее сторону. "Нет!". Делает шаг. "Так нельзя" Еще шаг. "Развернись. Уходи." Он подошел к ней со спины. Его руки еще помнили ее талию - с того момента в коридоре, и жутко хотели вернуться, вновь обхватить, почувствовать кожу, что скрывала тонкая, мокрая, натянутая ткань. Менее секунды сомнений - две ладони полностью обхватили ее тело, а затем одна рука медленно, предательски быстро, расстегнула молнию. Легла на копчик. Сжала ночнушку, что, казалось, намертво прилипла к телу.  Она повернула голову, посмотрев на его подбородок, губы, не смея поднять взгляд выше, и проиграть холодному взгляду его жестоких глаз.  Дмитрий же смотрел на нее в упор, молясь давно покинувшим их Богам о ее взгляде.  Что ж, если Боги погибли, он будет молится ей. Ее тело - лед, холодное и дрожит.  - Тебе холодно. - он шепчет. Почему он шепчет? - Да. - она шепчет в ответ. Он перебирает пальцами ткань, ногти вжимаются в кожу, что оголилась от расстегнутой змейки. - Тебе нужно согреться.  Неожиданно, Лэйн поднимает на него взгляд и подается к нему. Обе его руки принимают ее и сжимают сильнее, то ли отталкивая, то ли пытаясь быть ближе. - Да. - она выдыхает, взгляд становится туманным, перемещается на его губы и подбородок.  Он чувствует ее дыхание на коже, горячее, и от него тело кроет мурашками сильнее, чем от холодного злого дождя. Рука девушки касается его скулы, маленькая, дрожащая, Дмитрий кладет руку сверху на ее ладонь, Лэйн очерчивает пальцами его губы. От ее прикосновений сердце упало куда-то очень низко, и если есть место ниже ада, наверное, именно туда. Он подхватывает ее на руки, а Лэйн позволяет ему взять себя, обхватывает его шею и плечи. Натянутая ткань ее платья рвется, но он уже не видит этого - глаза закрыты, губами нежно касается ее посиневших от холода губ. Проводит по ним горячим языком, углубляет поцелуй, девушка - зарывается своими пальцами в его мокрые волосы еще больше.  Он чувствует, как разорванное платье скатывается Лэйн в бедра, обнажая тело, что с каждой секундой становится теплее. Он отрывается на секунду - видит сзади комод - сажает ее на него и мягко прижимает стене.  Лэйн тянется к нему опять, и он на секунду охватывает взглядом ее обнаженную грудь - с рыком целует губы, затем шею, ключицы.  - Дмитрий… - она задыхается в его имени, просит, требует.  Руками Лэйн пытается расстегнуть рубашку - руки дрожат, на ощупь пуговицы выскальзывают из мокрых пальцев. От нетерпения девушка дергает рубашку на себя - пуговицы отрываются и сыпятся на пол. Мокрая ткань нехотя стягивается с тела Дмитрия - жесткие мышцы от напряжения стали каменными - вены сильно выступили, и Лэйн страстно, нежно царапает его горячую кожу ногтями, с остервенением избавляясь от ненужной вещи.  Губы обжигают шею, язык провоцирует на глухие стоны, руки скользят по ее талии, сжимая грубо, жестко, опьяняюще хорошо.  Наверное, ее стоны в тот момент были как музыка - единственная музыка, что позволяла генералу забыться, впервые за бесконечное время, отдаться чувствам, которые со скрипом, тяжело, с отчаянным рвением откликались в нем.  Ей безумно захотелось прижаться к нему, обвить его тело руками и ногами, стать настолько ближе, что быть внутри.  Ее руки потянулись к пряжке его ремня - она резко потянула ее - генерал не шелохнулся, лишь оторвался от ее губ и окутал туманом серых глаз. Сжал ее бедро, отодвигая его в сторону, рука скользнула на ягодицу. Дмитрий нащупал ткань нижнего белья - в голове набатом забилось сердце, когда рука коснулась мокрой и горящей кожи за последним лоскутом ткани, что оставался на девушке.  Мысли, что терзали генерала последние десятилетия, его собственные приказы и данные себе обещания отступили на второй план - сознанием полностью овладела яркая, трепетная, иссиня черная одержимость, от которой сводило ноги и руки, горели мышцы, бешено колотилось сердце. Жадный, требовательный поцелуй - и он входит в нее, медленно, еще секунда - срывается на рваный быстрый темп. От неожиданности девушка прикусывает Дмитрия за шею, цепляется за волосы, сжимает плечи.  В голове он молит ее сжать сильнее, чтобы пальцы проникли под его кожу, слились и остались там - настолько сильно он в ней нуждался. Не только в моменте, а вообще всегда, и понял он это лишь здесь, сейчас, на старом комоде, ледяном каменном полу, в полуразрушенном особняке и мире, что норовит быть уничтоженным.  Эта мертвенно тусклая комната впервые за долгое время искрилась жизнью. Ее наполнили влажные, несдержанные стоны, громкие, ритмичные касания тел, молнии, что освещали пару, и напряжение, что спустя какое-то время дошло до предела. Когда эмоции утихли, сердце перестало долбить виски, когда сознание волнами начало охватывать реальность и окружающий мир стал брать свое, двое нашли в себе силы взглянуть друг другу в глаза.  На дне ее глаз не было и намека не недавнюю бушующую бурю - лишь тихий штиль и уверенный покой.  Его рука скользнула вверх, очерчивая изгибы девушки - тело стало теплым. Лэйн перекинула ноги по одну сторону от его торса. Дмитрий нежно, мягко коснулся мокрых волос и заправил локоны за ухо, обхватил лицо руками, нежно проведя по щекам большими пальцами:  - Согрелась.  Девушка примкнула лбом к его лбу, положив руки ему на плечи, мягко прошептала: - Да.