Суицид моей веры

Очутившись на улице, где вечерний, еще холодный, весенний ветер, окутал мужчину, взъерошивая ему патлатые, отросшие волосы - ему не стало легче. Тот свежий воздух, что должен был охладить и помочь прийти в себя - совершенно не помог. В голове по-прежнему слышались девичьи слова, что отдавали громким набатом по самим ушам, заставляя не слышать ничего, кроме её голоса. Но этот голос не успокаивал как раньше, сопровождая собой теплоту, льющейся по венам, а лишь наоборот - подпитывал ярость, что заставляла кровь закипать, а перед собой лицезреть одну пелену, которая не позволяла ясно видеть, не говоря уже о том, что б ясно думать. Такое же состояние мог вспомнить только в одном случае, когда так предательски товарищ пошел против него, позорно отшивая от своей же группировки. И то, тогда еще молодое и горячее нутро управляло эмоциями, заставляя вскипать от любой несправедливости. Сейчас же, когда Костя был уже зрелым и сформированным мужчиной, эта злость приобрела новые качества, что делали её сильнее и осознанней. Сейчас не просто эмоции имели основные бразды правления в его состоянии. А именно четкое осознание разочарования, что подкреплялось логической цепочкой в мужской голове, являлось главным фактором той ярости, что наполняла все его мысли и тело. Когда кулаки невольно сжимались до побеление костяшек, когда губы сворачивались в узкую линию, когда всё тело напрягалось, а дыхание учащалось. Когда мысль о том, что всё сказанное в квартире на самом деле являлось правдой, горько тлело глубоко в душе, не сумев больше скрыться за веселой маской шута. И осознание, и принятие своей слабости лишь сильнее заставляло его как можно быстрее добраться до своей машины. Зачем Костя, сломя голову, едет сейчас в одну из городских больниц, совершенно игнорируя правила дорожного движения? Не знает. Зачем ему так необходим этот разговор с ней? Не знает. Почему он думает, что унизив девушку, он сможет облегченно выдохнуть, ощущая некое освобождение внутри? Не знает. Он ничего не знал, особенно когда все его мысли всё еще находились в той квартире. Но та необходимость высказать всё, что скопилось черным, густым комом, словно паразит съедавший душу целиком, заставляла мчаться по городу, превышая допустимую скорость, лишь бы только сорваться на ней. Лишь бы выпустить всего своего демона, что так умело вызвала Зоя. Лишь бы наказать виновного, что украл его последнюю надежду на светлое будущее. Почему-то был уверен лишь в больнице, куда могли привезти девушку. И то, лишь потому, что неоднократно становился гостем того приемного отделения, когда справиться самому уже было не под силу. Но та дорога, что могла занять всего несколько минут - казалась ему чуть ли не вечностью. Какую бы скорость на спидометре он не набирал, все равно не мог приблизится к зданию поликлиники, будто бы сбылся сон, в котором всё его тело и действия парализуют. Город казался ему бесконечным, пока нескончаемые деревья и трехэтажные дома мелькали за его окном. А в самой машине казалась такая духота, что наседала на него тяжелой бетонной плитой, не давая свободно вдохнуть. Было тесно, жарко, неудобно и дискомфортно. Некогда излюбленная ему машина, сейчас давила своей теснотой, вынуждая тревожно сжимать тонкий руль под своими руками. Нога по-максимуму давила на педаль газа, а тело напряженно выглядывало за приборочную панель, надеясь на лучший кругозор. Мужчине даже казалось, что именно сейчас им овладел тот отход от препаратов, что он вколол себе относительно недавно, но достаточно давно, что б проживать эти ощущения сейчас. Ведь такую панику он испытывал только когда действия наркотиков постепенно сходили на ноль, возвращая его в реальность. Поэтому когда строгое и высокое здание наконец появилось в его поле зрения - все тревожные мысли ушли на задний план, оставляя только напоминание о причине своего визита. Оставив свою машину под самими ступеньками, ведущими ко входу, Костя быстро оказался у самой двери, резко дергая за ручку. Но как бы он не прикладывал физическую силу - дверь в приёмный покой не поддавалась, оставаясь всё так же закрытой. И сколько бы ударов кулака об стекло не доносилось вокруг - на его стук так никто и не вышел. Хотя что бы он говорил медперсоналу, если бы всё-таки удостоился их визита - даже не обдумывал. Но что-то подсказывало мужчине, что нельзя ему так скоро сдаваться и покидать это место ни с чем. Достав пачку сигарет и вытащив одну, Костя наконец позволил своему мозгу обдумать свои дальнейшие действия как можно детальней, стараясь никотином успокоить себя. Но даже те быстрые и резкие затяжки, между которыми он еле успевал выдохнуть дым со рта, не могли дать ему то, чего так желал, а только на малый процент охладило пылающий разум. И пока мужчина всеми силами насильно приводил себя в порядок, собирая до кучи все потерянные мысли, ноги сами вели его вдоль больници, что бы хоть как-то помочь себе отвлечься. Пока глаза сканировали почву под ногами, пиная попавшееся камни на пути, в одном из окон, что находилось на первом этаже за углом, Костя боковым зрением увидел копну пропаленных белых, кучерявых волос, что в темноте особо выделялись. Даже не поднимая взгляд, он точно знал кому они могли принадлежать и словно молния ударила всё его тело, пропуская через себя электрический ток. Он не был уверен: видит ли она его так же четко, узнала ли. Но то, как вальяжно её тело высовывалось в открытое окно, а сигарета в руках была как родная - заставило Костю испытать весь спектр эмоций заново, представляя свой триумфальный час. - Что-то ты не особо похожа на болящую? - обрушив свой низкий голос на девушку, нарушая мертвую тишину вокруг, мужчина появился будто из тени, вынуждая её дернуться от неожиданного звука. Его темная фигура, что сливалась своим черным цветом с темнотой на улице, больше походила на призрака, который приходит за пропащими душами. И именно так он себя и ощущал, когда на тело обрушилось наслаждение от девичьего испуга. Он хотел быть её проклятьем, преследую и ужасая на каждом шагу. - Блять. - прижав свободную руку к груди, Люся резко подорвалась с подоконника и прищурив глаза, наконец смогла ясно рассмотреть фигуру перед собой. От испуга из рук чуть не выпала, до половины выкуренная сигарета, а глаза бегали по мужскому лицу, пытаясь понять причину его визита. И хоть она и понимала, что такая новость быстро разнесется в их узком кругу, да и в принципе Казань всегда утопала в слухах, но Костя точно не входил в список тех, кто навестил бы её. - Кащей, с таким появлением и откинуться можно. - А я и не знал даже, что пациентам можно вот так свободно покуривать. - осмотревшись вокруг, мужчина заметил несколько тлеющих красных огонечков в окнах этой же больници, хозяева которых наслаждались поступавшим к ним никотином. И знал же, что медперсоналу абсолютно было наплевать на личные дела больных. Да и в такое время дежурные врачи уже даже не находились в своих отделениях. Но упустить такой подходящий момент просто не мог. - А я не знала, что блохастые собаки могут по территорию свободно разгуливать. - одарив мужчину презрительным взглядом, Люся, в отличии от Кости, с самого начала не стала скрывать свои истинные эмоции к нему. Его персона стала ей противна ровно с того момента, как мужчина эгоистично оставил девушку одну, совершенно наплевав на неё. И в тот момент, словно вся розовая пелена упала с глаз, открывая Костю и реальный мир во всех уродских красках естества. - Мммм. Хорошо. Допустим - впечатлила. - привыкая к темноте, мужчина сканировал девушку с головы до пояса, пока вторая половина её тела была спрятана за окном. И только сейчас заметил, как на левой руке красовался свежий белый бинт, что плотно прилегал к коже и как рука покорно, и мирно лежала на козырьке, словно показывая себя всему миру. Задержав взгляд на перевязке, Костя скользко ухмыльнулся, представляя в голове всю картину той ситуации, что вынудила сейчас Люсю покорно держать руку несгибаемо. И какие бы сейчас последствия не происходили после стычки двух дам - смех так и вырывался наружу от этой нелепости. Но чем дольше он смотрел на девушку, тем всё больше мерзкие слова сменяли его веселье. Хотелось высказать ей всё, что он только знает, лишь бы ему стало легче. Только что б снять с себя этот груз. Но он выжидал лучшего часа, словно оттягивая момент кульминации, что б та была слаще. - Что, неудачно попыталась вскрыться? - Да нет. Подружка твоя, всего-лишь, услугу мне такую оказала. - проговаривая фразу с мерзкой медленной скоростью, Люся еще умудрялась делать затяжки дыма между слов, чем только сильнее испытывала мужчину. Как никто же знала его уязвимые места, хоть и старался Костя вести себя как можно суше. И давила на нерв, наблюдая как мужской глаз начинал дергаться от её медлительности. Продолжала выводить его из себя, с улыбкой следя за его реакцией, а еёуставший, но жутковатый взгляд смело следил за его глазами, бросая вызов, который она не смогла бы осилить. Но лишь её глупость побуждала девушку так дерзко себя вести, совершенно не опасаясь последствий.Но как бы он не относился к девушке - слишком много моментов он разделил именно с ней, тем самым невольно позволил узнать себя лучше. - Какую ж услугу? Не дать тебе спокойно вену найти? - подойдя ближе к её окну, Костя всё старался вести себя расслабленно, будто его визит несет за собой лишь банальную причину интереса и уж никак не то, что действительно привело его сюда поздним вечером. Безразличие Люси, что обитало во всем её взгляде, умудрялось смело подливать масло в огонь, удивляя мужчину таким поведением. Он ожидал увидеть покладистую Люсю, какой была для него она всё это время. Ожидал увидеть раскаяние и сожаление в глазах, как это было всегда. Но голубые глаза излучали только пустоту, которой уже много лет были заполнены и его. - Уму не постижимо. Как она вообще посмела такое сделать? Да еще и как? Прямо во время рабочего дня, так нагло нарушила твое пространство.... - Кащей, что ты хочешь? Ты сюда зачем пришел? - разорвав их зрительный контакт, девушка гордо подняла голову, выпуская дым со рта. Тот вид, что она лицезрела перед собой, не мог сдержать ядовитую улыбку на лице: сам Константин стоял под её окном, на половину метра ниже, прожигая своим взглядом девушку. Его опущенный вид, что создавался от высокого окна, так и вынуждал Люсю играть с его терпением, зная, что ноги не унесут его от сюда. - Да мне вот резко интересно стало: какого хуя ты сунула свой пятак не в свое дело? Не, погоди. Даже не так: какого хуя ты решила, что можешь говорить что-то обо мне налево и направо? - подойдя вплотную к внешнему козырьку окна, мужчине приходилось высоко задирать голову, что б как можно четче адресовать свои вопросы их получателю. Глаза сужались, когда находили голубой любопытный взгляд, что лишь мельком встречался с его. Она несла в себе уверенность, но та суета, что моментально охватила девушку, выдавая себя языком тела, позволяла Косте наконец разглядеть то, что он так ожидал - страх. - Не понимаю о чем ты. - подимая плечами, девушка поставила локти на подоконник, желая поравняться с мужчиной, насколько это было возможно. Наглая улыбка всё не покидала её лица, чем самым серьезно действовала ему на нервы. - А я же тебе быстро напомню, девочка моя. Наклонись ко мне, секретик тайный расскажу. - махнув ладонью прямо перед её лицом, Костя выждал пока девичья голова окажется как можно ближе в его поле досягаемости. Пока в одну секунду он не обхватил своей большой ладонью её затылок, насильно наклоняя к себе. Вокруг послышался только девичий писк, сопровождающий её резкий наклон вниз. Ощутив её горячее дыхание на своей ледяной коже, мужчина почувствовал лишь власть и величество, когда в его ладони умещалась вся целостность жизни. На его лице играла власть, когда так легко и бездумно девушка поддалась одной лишь его просьбе. Когда он не ошибся в ней и та, доказала свое послушание. - Ты же знаешь, что не нужно включать дурочку, когда тебе удобно. Я может и не такой уже сообразительный, но всё еще далеко не дурак. - Отпусти. Мне больно. - брыкаясь в его хватке, Люся неистово жалела о своем состоянии, слабость которого не позволяла ей даже всеми силами противостоять Косте. Упираясь одной здоровой рукой об внешний козырек, не приносило никаких утешительных попыток. Даже казалось, что чем больше она сопротивляется, тем сильнее становился его захват. Девушка ощущала каждый его палец, что сильнее вдавливался в кожу и та теснота, что физически охватила её голову - превратилась во внутреннюю панику. Никак не могла подумать, что он сорвется, аж у тем более так быстро. В её планах было еще долгое мучение нервной системы Кости, увидеть как можно больше оттенков его ярости. Но то как ловко он ухватил девичую голову, в очередную раз доказало его превосходство над ней. И ведь опять поддалась его сладкой речи, словно осталась той же наивной дурой, что и ранее. Так бездумно впала в его хватку, только и ощущая сейчас давление на череп. Такой верностью она выдала себя, показывая, что не так уж и независима от его присутствия. - Потерпишь. Ничего с тобой не случится. Не хрустальная. - и хоть голова девушки всё так же находилась значительно выше его, это никак не мешало ему приблизится максимально близко к лицу, впитывая сильнейший страх с её глаз. Может было неудобно, было сложно удерживать её в таком положении, но ярость делала его будто титаном, возвышаясь своей силой над целым миром. Ни головная боль, ни усталость, ни физическая слабость не мешали ему стойко стоять на своем, показывая того Кащея, которого все привыкли видеть. - Кащей, отпусти. Это уже слишком... - Слишком? А то, что ты язык свой длинныйза зубами держать не умеешь - не слишком? Или может мне тоже стоит рассказать всем: кто у нас на районе хорошо за щеку берет? Я бы даже сказал - лучше всех. Уж мне то знать. - та картина, что мужчина лицезрел перед собой, была прелестной. Когда в голубых глазах мелькал страх, вызванный его действиями. Когда её лицо искажалось от боли, сгибая перемотанную руку, только что б удержатся на месте. Когда она даже не старалась освободится, принимая полностью всю его силу. Эта зрелище было даже лучше того, где девушка покорно стояла на коленях с его членом во рту. Но эти флюиды страха были намного сильней и ценней, чем какое-то там возбуждение. - Поверь, пацанам это ой как интересно будет. Быстро общей сделают, не побрезгуют даже. - но в считаные секунды в девичьих глазах мелькнул блеск и странная улыбка стала озарять её лицо. - А ты чего такой злой, Кащеюшка? А? Не приняли тебя таким, да? Не нужен ты, оказался, таким настоящим, да? - почувствовав, что мужская хватка на её затылке стала по-немногу ослабевать с каждым словом, Люся покачала головой, инсценировав своё сожаление. Подняв брови верх, сложив их домиком, девушка совсем жалким голоском давила на самое больное, как только осознала, что выбрала правильные слова для его поражения, насильно вгоняя Костю в помутнее. - Как же жаль, что она не оказалась той избранной, как ты себе представлял. Кто бы мог подумать, что ты ошибешься. А как красиво ухаживал. Ммммм. И все зря. - Специально ж, сука, это сделала. Да? - и хоть его фраза звучала как вопрос - они оба понимали, что отвечать на него не нужно. Девичьи глаза так и излучали ехидство, когда оглушенный её словами Костя, стоял неподвижно под окном, совсем отпустит Люсю с своей хватки. От её слов вдвойне больнее стало, когда еще не забытые слова Зои продолжали жить в голове и осознание второго предательства окончательно выбило оставшуюся почву из под ног. Та девушка, что всегда, в его представлении, находилась бы рядом, принимая каждую жуткую и мрачную сторону его души, разделяя с собой - забила последний гвоздь в гробу его улучшающейся жизни. Она послужила главным фактором его разбитого состояния, намеренно уничтожая его еще больше. - А ты что думал: вытрахаешь меня и выкинешь как котенка, когда надоест? Когда на пути появится вся такая правильная и недоступная, как по шаблону? Появится настоящий эталон невесты? - такой Люся впервые постала перед ним, полностью придавливая его своей уверенностью. То-ли просто шок от увиденного, то-ли этот до конца сложившейся пазл не давал ему ясно думать, но почему он всё так же стоял как вкопанный перед ней, позволяя так разговаривать - не понятно до сих пор. Хотелось многое сказать, возразить и даже рот открывался, пытаясь выдавить хоть слово. Но то, как поразительно девушка поднялась с колен - стало поперек мужского горла, не выпуская наружу и звука. Сама же Люся наконец почувствовала облегчение и свободу, когда поток слов так легко вылетал из рта. Наконец она набралась смелости высказать своему обожателю все обиды, что копились тяжелым грузом это долгое время. Но как бы она не уверяла всех вокруг - сама же себе не могла признаться, что полностью отпустила Костю с своего сердца. Не может смело сказать, что не хотелось бы ей вернуть то время, когда она мирно лежала на его голой груди, слушая неровное биение его сердца. - Неееет. Так не получится, Кащей. Я не собираюсь смотреть как ты живешь в свое удовольствие, наслаждаясь жизнью, при этом вытирая об меня ноги. Ты достаточно испортил мне жизнь, что бы я имела полное право испортить твою. И как я вижу - очень даже успешно. - Молодец. Какой была дурой - такой и осталась. - весь этот четкий и продуманный план так и читался в девичьем взгляде, когда уверенные слова больно ударяли по самым фибрам его души. И нет. Ему было наплевать на то, какого мнения о нём Люся, что она чувствовала и что испытывала. Но то тесное переплетение, что связывало двух девушек между собой, сейчас вынуждало его испытывать горечь от своего одиночества. От того, что самый надежныйи новый план на жизнь, который подавал веру на свет - рухнул. - Сгниешь же в одиночестве. - Нееет, Кащей. - выпрямившись, девушка взглянула на всё ту же сигарету в руке, что не отпускала до последнего.И, последний раз втянув никотин в свои легкие, она выбросила окурок прямо под ноги Косте, наблюдая как тлеющий огонекприземлился около его ботинка. - Мы сгнием вместе. Подняв голову и встретившись взглядом с мужчиной, Люся широко улыбнулась. Ей стало легче. Хоть и где-то в глубине всё еще ощущала тягу к этому человеку. Но она знала, что он вернется. Что рано или поздно снова прийдет зализывать свои раны к ней. И она вновь впустит его в свою жизнь. Но а пока, подмигнув Косте на прощание, девушка закрыла деревянные вставки окна, оставляя мужчину стоять на улице одного. И как ни в чем не бывало, скрылась с поле его вида. А он теперь остался один. Полностью. Казалось бы: что удивительного? Последние годы он только и ощущался себя одиноким холостяком, гордясь этим. Говоря всем: как хорошо не иметь никого рядом, принадлежать только себе. Высмеивал пацанов, которые прогнулись под бабский каблук, забывая улицу. Клялся всем вокруг, что никогда в жизни, ни одна баба не сможет приструнить такую птицу, как он. Но в этот вечер он отрекся от всех своих слов, сам того до конца еще не понимая. Он испытывал ту боль, что не стыковалась с его обещаниями и клятвами. Та параллель, что отличала двух девушек между собой - четко и ясно всплыла в его голове. Костя быстро осознал решение Зои и уход Люси. И вмиг вся злость на Зою, что затуманивала разум, рассеялась, оставляя мужчину признавать свои ошибки, свои действия, свои поступки.Он больше не чувствовал себя таким уверенным и вольным, когда появившееся надежда его жизни, так отвергла его. Нет. Он оставил её. Сам закрыл двери, когда её слова еще доносились сквозь стены. Сам не захотел слушать горькую правду, которую она говорила. Сам упустил эту надежду. И если теперь, он бы всё отдал, что б дослушать её слова до конца -не вернется. Не сможет. По крайне мере пока не докажет ей обратное.