Суицид моей веры

Найти нужную могилу было уже не так то и просто. В последний раз когда Костя появлялся на кладбище, а именно у этих двух могил, ориентиром была белая сирень, посаженная на соседнем участке, а само место захоронения было на краю всего кладбища. Поэтому, когда мужчине пришла эта идея в голову - даже не осознавал, как трудно окажется в этот раз найти родных ему людей. Ведь за эти года кладбище разрослось с дикой скоростью и там, где он помнил конец, уже давно чуть ли не середина. А привычное ему дерево, на которое была последняя надежда и вовсе исчезло, словно оно осталось лишь в его воображении. Может вся трудность была во времени года и Костя просто не застал его цветения? Кто ж знает. Но так долго он ещё не выискивал своих родителей, блуждая около получаса вдоль оградок и давних могил. Увидев перед собой два засохших креста, один из которых и вовсе стал наклоняться в сторону, ужасный стыд захватил все эмоции мужчины, поглощая в себя. Уж и не помнит, когда в последний раз был здесь. Да и соврёт, если скажет, что хотел приходить. Не любит это место. Не любит показывать свою слабость, пускай и перед покойными родителями. Не любит всю эту шумиху вокруг могил, особенно когда все люди готовились к проводкам. Не любит напоминать себе об том одиночестве, что преследует его уже который год. Но когда перед собой Костя увидел высокий бурьян, что занимал всю территорию участка и был покрыт толстым слоем снега - стал жалеть, что так наплевательски относился к нынешнему месту жительства оставшейся семьи. Ведь точно знает, что им бы это не понравилось. Особенно маме. Стоя перед крестом и внимательно вчитываясь в табличку, мужчина ясно вспоминал, как в детстве мама заставляла фасовать конфетки по пакетикам, приговаривая: как это важно, как родственникам будет приятно с того света получать от нас презенты, как они видят с неба, что никто их не забыл. Вот только повзрослевший Костя всего этого не делал, даже не собирался. Ему хватало того, что в день смерти каждого, поминал рюмкой водки в тишине, проживая эти эмоции внутри себя. И в этот раз, он до последнего отговаривал себя прийти на кладбище и встретится лицом к лицу со своим страхом и переживанием. Но видев образ матери каждую ночь, что после встречи с Зоей так и навязчиво вторгался в его сон - всё сильнее побуждал сделать этот шаг. Но эта ночь, когда он почти не сомкнул своих глаз, окончательно заставила его переступить через себя и выговориться тому, кто всегда выслушает. Попросить прощения у той, кто этого больше всего заслуживает. -Какой-то я не очень хороший сын оказался. - оперевшись телом на маленький железный забор, краска которого уже почти облезла, Костя всё шмыгал носом: то ли от холода, то ли от кома в горле, что щекотал нос и вызывал слёзы навернуться на глаза. Рассматривая могилы вокруг, он убеждался, что только его территория была такой заросшей и неухоженной, от чего чувство вины пробиралось под кожу. - Вы меня не так воспитывали. Наплевав на все нормы и правила, мужчина достал из пачки сигарету и, подкуривая её еле горевшей спичкой, всё настраивал себя на свой тяжелый монолог. -Моё существование вообще никому радости не приносит. Никому. Даже тем, кому я был необходим. - он заставляет себя забыть, но невольно ушедшая ночь всплывает в его голове до мельчайших подробностей, вызывая по телу табун мурашек, а холод раз за разом окутывал всего мужчину. Но к сожалению это был не февральский холод, как бы ему хотелось, а тяжелое, мрачное, страшное воспоминание, что пробивало до дрожи в костях. Вспоминая те события ночи, он и не мог поверить, что последние внятные и адекватные слова Люси были именно те, где она просила вколоть ей наркотик. Четко помнит, как девушка держала крепко железную ложку, пока Костя плавил порошок на ней. Помнит, как набирает в шприц эту жижу, что они так тщательно делали и, затянув покрепче жгут на бледной и худощавой плоти, наслаждался видом её чистой, невинной руки, где не было ни единого прокола, где не было ни единого синячка. Где вены виднелись настолько четко, что это зрелище заставляло его затаить дыхание, когда острая игла так легко протыкала девичью кожу. Уже не помнит, когда в последний раз наблюдал такими чистыми свои руки. Когда в последний раз так легко мог найти самое видное место для укола. Когда в последний раз игла входила так свободно, словно втыкалась в подтаявшее сливочное масло. Но на этом всё их веселье и закончилось. Тот эффект, на который он рассчитывал - превратился в дикую дрожь Люси, глаза которой тухли с каждой минутой, тело совершенно не слушалось, а изо рта выходили только болезненные стоны. И если бы сам не был под этим же воздействием - может и помог бы девушке. Но испытывая тот дурман, который сопровождал каждый его приход, он мог лишь смотреть на неё со стороны с полу-прикрытыми глазами, не находя в себе силы даже подойди к её лежащему содрогающемуся телу. Где-то только отголосок здравого разума кричал ему о всей трагедии этого поступка, но Костя уже этого не слышал. Он ощущал тот кайф, который жаждал целый день. Он чувствовал ту свободу и облегчение, что так не хватало. Что могла подарить ему только доза. Но когда утром, он разомкнул глаза и увидел на полу Люсю, что была уже который час без сознания - паника моментально пробралась во все жилки и осознание случившегося ясно ударило в память. - Мам, какой же я конченный. - запустив свои руки в кучерявые волосы, он оттягивал их своими пальцами, не переставая вспоминать детали этого утра. - Я не хотел, правда. Я же не знал. Не знал, что это большая доза для неё. - в голове он так и слышал сигналку скорой помощи, что увозила девушку в больницу с передозом. Перед собой до сих пор видит капельницы, что вкалывали в её уже не чистые руки, капельницу. Слышит грохот каталки, на которой забирали Люсю, видит её до ужаса бледное лицо, щеки которого впали до жути. - Блять. Нет. Я знал. Знал, что много. Знал, что нельзя. Знал, что не справится. Но не остановил. Сука, я её угробил. Мам, ты слышишь? Я её убил. - и хоть Костя и не знал, в каком состоянии сейчас находится девушка, для себя он уже вынес четкий вердикт, ведь после такого ни одна здоровая психика не останется в порядке, каким бы сильним не был человек. А Люся не была такой. Не была сильной. - Сука, что же я за человек? - нервный, даже больной смех вырывался из груди, сопровождая его душевную исповедь перед самым близким ему человеком. Хотелось сказать как можно больше. Хотелось рассказать и за себя. Каким он стал, каким больным, зависимым, черным он стал. Но не мог. Не мог признаться матери в этом лично, сказать это от своего лица, своими языком. Хоть и понимал, что она и так всё видит, от чего становилось еще мрачней. - Что же я сделал не так? Где же я так облажался?..... - Костя? - услышав девичий голос, мужчина испугано поднял голову, всматриваясь перед собой. На секунду ему показалось, что голос матери послышался в его ушах, в его голове, в его воображении. Но почувствовав легкое прикосновение к своем плечу, он ощутил за спиной тепло, что дарила ему в последнее время только одна девушка. Зоя. - Ты в порядке? - Лучше всех. - вытерев нос рукавом водолазки, что виднелась с под пальто, Костя надел на себя свою привычную, беззаботную улыбку, позволив себе накрыть девичью ладонь сверху своей. И только от этого прикосновения на душе стало немного легче. - Ты чего тут делаешь? Одна. Да и в таком месте посреди белого дня. - Сегодня годовщина смерти родителей, вот и принесла им цветочки. - аккуратно освободив свою руку с его ладони, Зоя обошла оградку и присела возле мужчины, ощущая то напряжение, что исходило от него. Неосознанно ей хотелось унять ту боль, что витала вокруг, хотелось сделать ему лучше. - Они недалеко от сюда лежат. - Так а где цветы, то? - повернувшись к девушке, Костя незаметно рассматривал ее образ, который казалось видел так давно, а не вчера. При свете дня, Зоя еще больше походила на ту женщину, что почивала под их ногами. И его тело расслаблялось, отпуская все тяжелые мысли, пока он обводил своими темными глазам каждый участок её лица. - Так я уже положила и собиралась уходить. - подняв глаза, она встретилась с его пристальным взглядом, от которого ощутила легкую дрожь, когда пару секунд они так и просидели в тишине, не отводя взора с друг друга. - Ты давно сюда не приходил, да?- прикрыв веки, Зоя мысленно выругалась за такую минутную слабость и, быстро взяв себя в руки, повернулась к двум крестам, прочитывая про себя надпись на табличках. - С чего ты это взяла? - а вот Костя и не думал прекращать глазеть на девушку, пока она то и старалась изо всех сил не поворачивался в его сторону. Ему было не стыдно за такое поведение. Но вот если вдоволь не насладится её образом - точно себе не простит. - Здесь не очень то и убрано. - обводя рукой, Зоя обращала внимание на всю траву и обшарпанные кресты, не заметить состояние которых было трудно. Тем самым она наконец заставила Костю оторвать от себя взгляд, обращая мужское внимание на беспорядок вокруг, невольно вновь окуная его в свои проблемы. - Я просто вырос не очень хорошим сыном. - сам не осознавая почему, но хотелось этой девушке, что была так плотно прижата к его телу, открыть всю душу, вывернуть её наизнанку, ощущая исходящую от неё заботу. Почему-то он верил, что после этого станет легче. Что именно она сможет унять ту боль и вину, что накрывали его каждый день с новой силой. Что может это знак судьбы, когда именно на могиле его матери, Зоя появилась словно радуга Ною, после сорокадневного Всемирного потопа, обещая ему мирное и счастливое будущее, говоря, что все трудности были не зря. И она была такой. Она готова была стать такой для него. - Ты расскажешь? - всё так же не смотря на Костю, девушка хотела разделить его тяжесть на двоих, лишь бы не ощущать тот исходящий мрак, что обитал вокруг его персоны. - Как другу, конечно. Она долго не могла выкинуть их неожиданную и интересную вчерашнюю встречу с головы, улыбаясь каждый раз, когда вспоминала самую мелкую деталь. Что бы Люся не рассказывала за её нового кавалера - Зоя видела его совершенно другим. Ничего из сказанного подругой не было ею замечено ни в одну их встречу. Она представляла его другим, пока в тот вечер не увидела в салоне машины, полностью развеивая свои ожидания. Может это глупо, но где-то в глубине души ждала, когда за подругой заедет оранжевый Москвич и Зоя снова увидит этого причудливого мужчину, что заставлял её улыбаться любой своей фразой. И может она бы позволила себе сделать первый шаг, если бы не видела горящие глаза Люси, когда она щебетала о Косте каждый рабочий день. - Только если ты поделишься со мной историей своего неудачного замужества. - пустив смешок, мужчина воспользовался той удобной ситуацией, что так удачно сложилась. Зачем-то, ему было необходимо узнать все подробности, хоть и понимал, что претендовать и не на что. Зоя точно не выглядела той, что станет закрывать глаза на все его минусы. - Это не совсем равноценный обмен. - Просто за родителей мне уже Люся рассказала, а вот за бывшего мужа и дочь почему-то решила умолчать. - возвращаясь к девичьему образу, Костя вновь принялся смущать Зою своим тяжелым и внимательным взглядом, рассматривая какую-то упущенную деталь. - Может она посчитала, что это информация тебе ни к чему? - бросив вызов своими словами, девушка посмотрела прямо в его манящие глаза, что притягивали к себе словно магнит, не оставляя Зое и права выбора. Что-то было между ними, что пока не подвластно разгадке. То, что они пока не понимали. Но эта пара точно ощущала, что в друг друге они могут найти какой-то недостающий элемент, которого не хватает в их жизни. - Если она действительно так подумала - то сильно ошиблась. - и Костя принял этот брошенный ему вызов. Ему хотелось хоть как-то намекнуть Зое о том интересе, что он испытывает. Ведь портить их только сложившуюся дружбу своим признанием в лоб - он точно не планировал. Да и какое признании? В чем? Пугать девушку тем, как сильно она похожа на его покойную мать? Точно нет. Говорить, что нравится? А нравится ли она ему вообще? Он так в этом и не разобрался. - Просто хочется узнать о новом друге больше. Информация на информацию. - Какая-то рыночная у нас дружба получается. - ухмыльнувшись, девушка стойко выдерживала весь мужской напор, что давил на неё тяжелым грузом. Но ей был приятен этот груз, как и всё то, что излучал Костя. - Ну хорошо. Я согласна. Говори, что с ними случилось. Но мужчина не спешил со своим рассказом. То-ли не хотел вновь окунаться во всю эту историю, то-ли не хотел раскрывать всю свою настоящую сущность и личность в девичьих глазах. Ответов было несколько и все они останавливали его, как только Костя пытался открыть рот и сказать хоть что-либо. - Мама была первой. - все мысли спутались, когда пришло время рассказывать всю историю с самого начала. Чего-то он уже и не помнил. Что-то насильно забыл. Но ощущая ожидающий взгляд Зои на себе, когда он раз за разом пробегался глазами по имени матери, заставил себя напрячься и вспомнить всё, как она было на самом деле. - Ей просто не повезло иметь такого сына-долбоеба, который своими поступками довел её в могилу. - У тебя есть брат? - Я и есть этот сын-долбоеб. - опустив голову, Косте было всё так же тяжело выговаривать истинные слова смерти матери. Особенно когда он прямым способом был к этому причастен. Зачем он все это рассказывает девушке, которую знает всего несколько недель - останется загадкой даже для самого Кости. Настоящую историю его семьи знали единицы, в их число входил и Адидас. Но внутри что-то щелкало, говоря, что он всё делает правильно, когда не останавливался, а продолжал изливать ей душу. - Мне приспичило на спор спиздить шапку и самое смешное, что на этом я и попался мусорам. Даже не представляю, что испытывала она, когда получила телеграмму о моем аресте. Да еще и где. В Казахстане. Она вообще верила, что я просто у пацанов гостюю в соседнем городе. Но не как в другой стране. А потом на зоне я узнаю, что у неё случился сердечный приступ, а скорая даже не успела приехать. - Боже, Костя. Мне так жаль, что её не успели спасти. - девушка робко прикоснулась к мужской ладони, ощущая холод под своей теплой кожей. Но Костя никак даже не отреагировал на это трепетное прикосновение, полностью отдавшись своим воспоминаниям. - Это не скорая не спасла, а я облажался. Я был причиной этого приступа. - Зоя все хотела увидеть проблеск слез на его глазах, но не находила. Ей хотелось почувствовать ту слабость, что б он позволил ей увидеть его таким: раненым и уязвимым. Ей почему-то хотелось верить, что она та, перед которой Костя сможет показать настоящего себя. И она действительно была той первой, кто услышал эту историю правдивой, настоящей, а не ту версию, что мужчина рассказывал остальным. Он раскрывал себя для неё полностью, хоть и по-немного. Но она просто этого не знала. - Больше всего, я ощущаю себя уродом, что даже на похорон не сумел приехать. Хотя даже не знаю: смог бы я на нём появиться, учитывая всё случившееся. - А папа? - девушка осмелилась на вопрос, погружая их всё больше в прошлое Кости, которое он, на удивление, рядом с Зоей стал по чуть-чуть отпускать. - А отца придавило арматурой на заводе. Несчастный случай. - мужчина впервые за всё время, что находился на кладбище, посмотрел на крест отца, что в отличии от материнского, стал медленно наклоняться, хоть и был свежее. - Хоть тут я не приложил свою руку. - Я не верю, что и в смерти матери ты виноват. - только сейчас Костя стал ощущать теплоту, которое накрывало его руку. Медленно опустив взгляд, он увидел тонкие пальцы и костлявую ладонь, что крепко сжимала его руку, когда он даже этого не осознал. Но выговорившись и сказав всю правду, он будто почувствовал, как тяжелый камень упал с его плеч, давай возможность глубже и свободней дышать. Что ему как-будто и вправду стало легче. - Нужно уметь смотреть на вещи трезвыми глазами, а не верить в чудо. - приковав свои глаза к точке их соприкосновения, которое было таким родным и теплым, Костя всё впитывал в себя ту заботу, что отдавала ему Зоя, мысленно благодаря её. Он чувствовал каждое её переживание, каждый тяжелый вздох, когда она поглощала всю его историю. Мужчина нисколечко не пожалел, что в первый раз рассказал всю правду именно этой девушке. Именно той, которая достойна этого. - Ну всё, хватит соплей. Твоя очередь. Рассказывай, что с твоим браком случилось? - Да особо и нечего рассказывать. В шестнадцать лет - изнасиловали. В семнадцать - родила Аню. В девятнадцать появился героичный тип, который готов был взять девушку с прицепом. Но он оказался не таким уж и героем когда, наплевав на меня с дочкой, трахал какую-то бабу в нашей квартире. Так и продлился наш брак всего два года и уже восемь лет я воспитываю дочь одна. Вот и всё. Конец рассказа. Услышав ту историю, что долгое время его так интересовала, Костя теперь и не знал: удовлетворила она его или нет. То, что он ожидал услышать - точно не соответствовало услышанному. Особенно поражала та легкость и пренебрежение, с которыми Зоя произнесла этот маленький монолог. С одной стороны мужчине стало жаль девушку, услышав он всю правду. С другой же - с новой силой восхитился её силе, мужеству и стойкости. Много знает девушек, что, к сожалению, ставали жертвами насилия и оказывались в таком положении, но не много знает тех, кто справился и родил. Точнее не знал. До этих пор. - Только не молчи. - голос Зои отозвался в его разуме, что всё больше погружался в раздумье и мысли. Но то, как девушка похлопала по его руке, что ранее держала в своей хватке, вынудило оставить все мысли позади, возвращаясь в этот час. - Уже прошло достаточно времени, что бы заново ворошить эту ситуацию и жалеть меня. - А сейчас? - то, что Костя только что произнес, не давало ему покоя с самой первой встречи и только сейчас он наконец решился, в надежде на то, что ответ даст ему зеленый свет. - Сейчас я одна. - девушка даже не смотрела на мужчину, но чувствовала каждым миллиметром своего тела его тяжелый и многообещающий взгляд, что отражался покалыванием во всем теле. Не показывая этого - заданный ей вопрос вызвал то окрыленное и теплое чувство, которые часто пишут в книгах, что Зоя так любит читать. Стыдно признаться, но за свои двадцать девять лет, еще ни один мужчина не вызывал в ней столько эмоций, как вызвал Костя. Да и вообще, после того страшного дня в шестнадцать лет, мало какие эмоции в принципе вызвали у нее мужчины: лишь отвращение и страх. Но почему-то не этот. - Есть один парнишка, что всё на танцы зовет. Но я не даю ему особо больших надежд. - Парнишка? Ему что, двадцать? - Костя даже не старался скрыть в голосе эту нотку раздражение, услышав мужской род из уст девушки. Прикусив губу, он только пытался физически не показать своего гнева, совершенно не фильтровав слова и тон. - Смотри, что мне вчера Аня принесла. - полностью игнорируя слова мужчины, Зоя стала рыться в своей лаковой черной сумке, пока Костя то и делал, что смотрел на неё нахмуренным взглядом, ожидая ответа. - Они в танцевальном кружке устраивают концерт к восьмому марта и каждый своими руками нарисовал родителям билеты на выступление. - не высовывая своего носа из сумки, девушка продолжала копошиться в ней, перебирая весь ненужный хлам в поисках тех самых билетов. И чем дольше она внимательно перебирала содержимое - тем заинтересованней становился Костя, по-тихоньку отпуская свою недавнюю злость. - Так как родителей обычно двое, то и билетов они делали по два. Вот. Всё мужское внимание теперь было приковано к двум маленьким кусочкам розовой бумаги, что Зоя держала в руке. Почему-то от их вида сердце стало бешено колотится и гонять кровь по организму в ускоренном режиме. На мгновение ему показалось, что и вовсе, эта разрисованная цветными карандашами бумага, заставила его затаить дыхание, фокусируя свое зрение на написанном тексте. - Может ты хочешь сходить, развеяться? - Зоины слова были где-то вдалеке и еле доходили до его ушей, когда Костя аккуратно взял один из самодельных билетом, желая рассмотреть его ближе. Теперь же он мог прочитать само название концерта, дату, время и места, за которыми они закреплены. На смену теплоты пришла горечь. Да такая, что за свои тридцать три года не ощущал никогда. Это была не та горечь, что несла за собой утрату. Не та, что несла за собой проблемы и черную полосу в жизни. Это была горечь пройденного детства, когда всё было хорошо, радостно и счастливо. - Это конечно, может не так весело, как тот досуг, к которому ты привык. Но я подумала, может тебе нужно отвлечься и ….. - Я очень хочу пойти. - наконец отпустив все свои мысли и вернувшись в реальность, Костя посмотрел на девушку с полными глазами восторга и это же чувство передалось и ей. Ему было не так интересно само детское выступление, как осознание этого приглашения. Приглашения, что дала ему Зоя. Она выбрала его «вторым родителем». Она отдала ему это право. И это только сильнее приковало его стальными цепями к этой девушке. - На входе билеты проверяют? - Нет, если мы прийдем вместе. - сама Зоя же была немного шокирована: от себя, что решилась на этот шаг и от Кости, что так взволновало, и на удивление, радостно принял её приглашение. Сама мысль пойти именно с ним вертелась в голове с самого утра, когда дочка объявилась на кухне с билетами. Но как бы она не отвергала эту глупую затею - минуту назад протянула ему пригласительные. - Я всё равно оставлю его себе. - сложив вдвое клочок бумаги, мужчина положил его в внутренний карман плаща и как будто он стал ощущать исходящий жар от этого предмета. - На память. - Мне уже нужно бежать обратно на работу. Я и так отпросилась на пол часа, а ты заболтал меня. - Зоя противоречила сама себе, когда произнося эту фразу, так и оставалась сидеть на оградке, не пошевелив и мускулом, что б уйти. То, что ей не хотелось оставлять его одного, или в принципе уходить - даже не отрицала. Но как бы не хотела, девушка уже представляла в голове будущий выговор на работе за такое опоздание, о котором она ни капельки не жалела. - Бляха, прости. Я не смогу тебя подвезти. Я даже не смог попасть в свою машину. - подорвавшись с своего места, Костя протянул руку Зое, помогая встать и ей, когда воспоминания его веселого утра перебили всю романтичную обстановку вокруг них. Которая образовалась не смотря на местность вокруг. - Из-за этого сучьего мороза уплотнительная резинка прилипла к металу кузова и я не смог даже дверь открыть. Я дергал её минут десять, но как видишь - ей абсолютно до балды. - Ничего, всё хорошо. Там скоро автобус уже должен подъехать, так что я без проблем доеду. - они так и стояли на могиле, взявшись за рукава друга дуга, пытаясь распрощаться. Каждый из них не хотел отпускать второго, оттягивая этот момент как можно дольше. Этот длинный, но короткий для них, разговор стал огромным толчком между ними, раскрывая каждого с новой стороны. С закрытой для остальных, но теперь открытой для друг друга, стороны. Каждый ощущал в другом что-то родное. То, от чего так не хотелось уходить. - Я буду ждать тебя в указаное время около ДК. - Погоди. По каким дням занимается Аня? - остановив девушку, когда она уже разворачивалась уходить, Костя в последний раз напитывался её присутствием, желая сохранить это чувства как можно дольше. - Вторник и пятница. - и они оба понимали, что этим ответом Зоя дала свое согласие на его недавнее предложение. Она позволила ему войти в её выстроенный мир, устрой и жизнь. Пусть и пока что всего два раза в неделю и на несколько десятков минут. Пока что Костя уже точно знал, что на этом не остановится. - Мне правда уже пора. И он отпустил, позволяя девушке улыбнутся самой светлой и уютной для него улыбкой и, развернувшись, выйти за территорию могил его родителей. Еще несколько раз Зоя оборачивалась ему вслед, пока окончательно не скрылась за уходящей дорогой вниз и Костя наконец смог расслабится, выдохнуть скопившееся воздух, который она заставила затаится. - Мам, а может всё не так уж и плохо. - снова присев на оградку, мужчина больше не вспоминал ничего плохого. Теперь в голове он прокручивал образ девушки, её слова, мимику, движения, касания. Уже представлял их следующую встречу, когда он вновь подъедет к зданию хлебзавода, в конце её рабочего дня. Уже видел, как сидит с ней рядом на концерте, делая вид, что происходящее на сцене его интересует. Теперь былых проблем для него не существовало. Лишь Зоя имела значение. Её комфорт и уют, что отдавал родным домом. С ней Костя вновь мог ощутить себя нужным и здоровым, слово Ангел Хранитель, что был весь избитый, израненный и слабый, послал ему последний шанс, который он всеми силами попытается не упустить. ____________________________ Телеграмм-канал: sguschonochka