Мальчишка из «Б» класса

— Посмотри на меня? Личико в пятнах... Сильно животик болит? — Да-а-а... — плача, отчечает Тоша. — Ты ничего не кушал, когда я ушёл? — Кушал... Печеньки... — Малыш, в какой упаковке они были? — В такой! — мальчик указал на тумбочку, где стояла пачка печенья. — Ох, зайка... Тут в составе ничего такого нет... Стоп... Фундук... — Что? — Орешки такие, они содержатся в этих печеньках, на них у тебя наверно аллергия. Полежи, я тебе один порошочек разведу, после него животик не будет болеть. — Хорошо... — Тоша был согласен на всё, лишь бы ему стало легче. Арсений быстро нашел «Полисорб», развел его в стакане воды и вернулся в спальню. — Держи, малыш. Нужно всё выпить. Мальчик выпивает всё, отдает старшему стакан, а потом снова тянется к нему. — Всё, солнышко, потерпи, — Арсений обнял своего сыночка, поцеловав в макушку. Через несколько минут, живот у Антоши перестал болеть, а отек начал спадать. — Вот, личико уже посветлело! — говорит Арсений, осмотрев ребёнка. Мальчик снова прижимается к папе. — Ну чего ты? Испугался? — ласково спросил Арсений, прижимая свое чудо к себе. Мальчишка уже повис на взрослом, руками обняв за шею, а ногами обхватив тело. Картина было милая, ведь сейчас Тоша был похож на маленького котёнка, который просит ласки. — Да... Животик болел, всё чесалось... Спасибо, что помог... — Не за что, солнышко, я всегда рад тебе помочь! Ой, а что так крошек много? Тош, ну как так? — Это не я... — А кто? — Оно так и было... — Малыш, ну зачем врать? Я же не ругаюсь. Тоша посмотрел немного испуганным взглядом на папу, а потом вздохнул. — Сынуль, глазки подними, — мягко попросил Арсений. — Я не специально! Оно само! Я убрал, но они всё равно остались! — Тош, не волнуйся так, же не ругаю тебя! Просто не бойся говорить правду, — мужчина снова обнял мальчика. — Хорошо... — Ты голодный? — спросил Арсений, вспомнив про то, что Тоша зачем-то искал печенье. — Да. — Пойдём покушаем. Пельмешки будешь? — Ага! — радостно ответил Тоша. — Пойдём! — улыбнувшись, сказал Арсений.

***

После еды, младший снова почувствовал усиливающийся насморк. Мальчик снова не хотел двигаться, что заметил Арсений. — Тош, ты чего такой грустный? — Снова носик... Я устал болеть... — Понимаю, котёнок. Что с носиком? — приобняв Тошу, спрашивает Арсений. — Заложило... Антоша почесал нос и сразу чихнул. — Пошли промоем, малыш.

***

— А еще я на самбо ходил и на плавание. Только... Потом родители мне запретили... — рассказывает Тоша, сидя с папой на кровати. — Какой ты умничка! Самбо, плавание... Как ты успевал? — Я по разным дням ходил! Меня хвалили! Смотри, я сильный? — Тоша согнул руку в локте, показывая бицепс. — Да, малыш, очень сильный! — ответил Арсений. Мальчик улыбнулся и вздохнул. — Малыш, ты что? — Хочу снова ходить... Только не на самбо, я устал от него. Плаванием хочу заниматься! — Запишем тебя, это очень полезно. — Круто! Я люблю тебя! — мальчик прижался к папе. — Я тоже тебя люблю, солнышко. Никогда я таких хороших детей не видел! Чудо моё... — Арсений начал медленно гладить ребёнка по голове, растрепывая его причёску. У Тоши закрывались глаза, ему очень хотелось спать, поэтому он быстро уснул в объятиях родителя. — Уснул мой зайка... — прошептал Арсений и уложил младшего на кровать. Мальчик спал долго, но проснулся из-за головной боли. — Па-а-ап? Папа? Пап? Арсений звходит в спальню. — Проснулся, котёнок? — Да... Головка болит... — сказал Тоша, и чихнул. — Дай лобик... — Арс приложид руку ко лбу мальчика. — Тёплый. Давай померим, сынок. Иди сюда, — мужчина усадид младшего к себе на колени и поставил ему градусник. Тоша прижался к папе, прикрыл глазки, и почувствовал себя под защитой. Даже от болезни. Мальчик раньше не чувствовал такой родительской заботы. Арсений поглаживал его по головке и она переставала болеть, обнимал, и всё переставало ломить от температуры. Антоша уже засыпал в объятиях папы, как тут услышал градусник. — Давай посмотрим. Ох, 39.2! Бедный мой... Плохо, да? — Да... — ответил мальчик, не отпуская папу даже на миллиметр. — Котёнок, я понимаю, что тебе это не понравится, но нужно укольчик сделать. Температурка очень высокая, — грустно сказал Арсений. — Не-е-ет... Я не хочу... — отчаянно ответил Тоша. — Не буду! — Солнышко, давай без капризов? Я очень аккуратно сделаю, а потом буду тебя обнимать, сколько хочешь. Ты же у меня смелый мальчик? — Но я не хочу-у-у... — протянул первоклашка, ведь плакать сил не было, хотя очень хотелось. — Знаю, зайка, но нужно. Полежи пока, настройся, а я всё приготовлю, — Арсений поцеловал Тошу в лобик и переложил на кровать. Мальчик лежал и его переполнял страх, что будет больно, как в больнице. Хоть ему и было только 5 лет, но Антоша всё помнит. Медсестра хладнокровно, твёрдо делает ему укол. Боль распространяется всё больше, но вырваться Тоша не может. После укола, его бросают в палате одного, но через 5 часов он снова будет терпеть эту боль. Арсений возвращается с небольшим шприцем и спиртовой салфеткой. Он кладет всё на тумбочку и продолжает уговаривать Тошу. — Зайка, перевернись на животик, я очень быстро всё сделаю, — ласково говорит врач. Мальчик не отвечает, только сильнее напрягается. — Солнышко, давай. Понимаю, что не хочешь, но нужно. Если хочешь, могу на коленках сделать. — А м-можно? — тихо спросил Тоша. — Конечно, солнышко. Иди сюда, — Арсений укладывает мальчика к себе на колени, аккуратно фиксирует ножки и ручки, а потом приспускает боксёры ребёнка. Обработав кожу спиртовой салфеткой, старший услышал тихий всхлип. — Тшшш, всё хорошо, сынок, не надо плакать. Мужчина снимет колпачок со шприца, резким, но лёгким движением вводит иглу, пока Антоша этого не ожидает. — Умничка, Тошенька! — надавлився на поршень, говорит Арсений, но слезинки уже начали появляться. Мальчик терпит до последнего, но когда всё закончилось и Арсений вернул одежду на место, Тоша все-таки тихо заплакал. — Какой ты у меня молодец! Малыш, ты что? Больно? — с сочувствием спросил папа. Кроха кивнул и уткнулся личиком в грудь старшего. — Всё, зайка, всё, сейчас пройдёт. Какой ты у меня молодец, даже не плакал! — обнимая Тошу, хвалит его Арсений. Младший крепко обнял отца, стараясь найти защиту. Он не обижался на папу, но боль никуда не девалась, поэтому немного обиды появилось. — Б-больно... Зачем это делать? — Маленький, тебе легче станет! Всё, успокаивайся. — Давай мультик посмотрим, а? — тихо просит Тоша. — Давай! А какой? — Не знаю... Давай «Мульт» включим? — Хорошо, малыш. Ты полежишь или так и будем смотреть? — Можно я у тебя на коленках останусь? — пропросил мальчик, посмотрев на папу. — Хорошо, оставайся, — Арсений усадил ребёнка удобнее.

***

Мультики они смотрели примерно час. Арсений несколько раз проверял температуру Тоши, которая уже упала, а настроение мальчика стало похоже на здоровое. — Пап, а можно мне что-то вкусное? — вдруг спросил Тоша. — А что ты хочешь? — Какао! — радостно сказал первоклашка. — Горячее... Зайка, у тебя только температурка спала. Тебе сейчас не надо пить горячее. — А шоколадку? — немного расстроился мальчик. — Можно, сынок. Сейчас принесу тебе. — Ура! Арсений принес небольшой батончик «Kinder», которые любят все дети. — Спасибо, пап! — Не за что, малыш. Кушай, сладкое тоже иногда полезно. Ты сегодня у меня герой! Аллергию вытерпел, температуру вытерпел, укол вытерпел! Настоящий герой! — Герой? Меня в садике называли «солдатиком», потому что я обычно не плакал и всё терпел, когда прививки делали... Но это не правда, я плакал на тихом часе... Потому что других утешали, а меня нет, хотя мне тоже больно было. — Тош, ты правда солдатик. Ты очень сильный мальчик. Ты столько времени терпел родителей... — начал Арсений, но Тоша его перебил. — Нет! Они мне не родители! Ты мой папа! — Хорошо, малыш, прости. Я твой папа, я знаю. Больше не буду их так называть. Ты всё терпел, на первое сентября пришел один, улыбался, пока тебе плохо не стало. Ты похож на солдата, но ты пока что маленький, поэтому ты солдатик, — ласково сказал Арсений, смотря в глазки мальчика. — А ты меня будешь утешать, если больно будет? — Конечно! Я тебя всегда утешу, пожалею, порадуюсь за тебя! Ты мой сынок, я тебя всегда пойму! — Папочка... — Тоша обнял родителя. — Мой малыш... — Арсений обнял сына в ответ. — А ты в школе будешь прививки делать? Можешь мне не делать? — Тошунь, прививки нужны, чтобы ты был здоровым. Тебе же не нравится болеть? — Не, не нравится! — помотал головой Тоша. — И я не люблю, когда тебе плохо. — А ты меня же будешь жалеть, как сегодня? — Конечно, котёнок! И ты можешь даже просто приходить, если захочешь обняться или просто увидеть меня. Я всегда в кабинете, пока у вас уроки идут. — И я тебе мешать не буду? — зачарованно спросил мальчик, ведь его вообще не обнимали родители. — Нет, малыш, не будешь! Тоша засыпает в объятиях папы, но спит совсем не спокойно. — Нет! Не надо! Нет! Не трогайте! Нет! — кричит мальчик во сне, что совсем не нравится Арсению. — Тоша? Малыш? Тошунь? — слегка трясёт ребёнка мужчина. — А?! Ай! Где я?! Не надо! Я не виноват! Не бей! Нет! — резко просыпается мальчик. Он кричит и плачет, не замечая Арсения. — Тихо, малыш, всё хорошо! Тшшш... Это я — твой папа, Арсений. Всё хорошо, — прижимает к себе Тошу Арс. — Папа! Папа! Папа! — громко и быстро говорит кроха, дрожа в объятиях родителя. — Тш-тш-тш... Я тут, котёнок. Никто тебя не бьёт, мы дома. — Папа... Я... Меня... Они... Больно... — постоянно дыша, плачет Тоша. — Тошенька, не бойся, всё хорошо! — пркачивая мальчика на руках, говорит Арсений. Тоша просто плачет. Врач начинает думать, что пора вызывать скорую, ведь малыш уже еле дышит. Тут, мужчина вспоминает, что это сделать нельзя из-за того, что Тоша по документам сейчас больнице, а Арсений пока ему не отец.

***

Спустя 10 минут, мальчик успокаивается. — Дыши, Тош. Что тебе приснилось, зайка? — спрашивает Арсений, смотря в детские глазки. — Пообещай, что не меня никогда не будут бить 25 раз ремнём, как раньше! — сказал первоклассник, крепко обнимая папу. — Малыш, ты что? Никто тебя бить не будет! Всё, котёнок, ты мой сынок навсегда! — Арсений был в шоке, в ярости, снова в шоке. Он не мог поверить, что этот улыбчивый мальчик терпел побои от своих родителей. — Я тебя люблю! — Тоша аккуратно поцеловал папу в щеку и прикрыл глазки. — Я тебя тоже очень люблю! Засыпай, солнышко, — ответил Арсений, поцеловав мальчика в ответ. Ночь была странной, но поспать удалось и Тоше и Арсению. Утром, мальчик чувствовал себя намного лучше. Он позавтракал, даже решил узнать, что задали в школе. — Тош, надо нам с тобой прописать палочки и крючочки. У тебя прописи в рюкзачке? — Ага! Сейчас принесу! — мальчик побежал в прихожую, достал из рюкзака прописи, и прибежал в спальню. — Садись за стол, я тебя повыше сделал кресло. Сейчас посмотрим, что нам нужно прописать. Арсений открыл прописи и сразу увидел нужную страницу. — Вот, малыш, смотри. Тут надо прописать палочки. Держи ручку, обводи. Тоша начал обводить палочки, но Арсений его остановил. — Нет, сынок, ручку надо держать вот так. Этот пальчик сюда. — Так? — мальчик поднял правую ручку. — Да, малыш. Обводи, но старайся. Кроха старательно выводит палочки, но маленькая ручка быстро устает. — Я устал.. Ручка болит... — жалобно сказал первоклассник. — Давай ручки разомнем. В садике делали такую зарядку? — Да! Вот так! Мы писали, мы писали, наши пальчики устали, — Антоша начал сгибать и разгибать пальцы. — А теперь быстрее! Мы немножко отдохнём и опять писать начнём, — весело закончил мальчик. — Умничка! Отдохнула ручка? — Ага! Теперь крючочки? — Да, малыш. Медленно обводи, а потом снова отдохнём, — ласково говорит Арсений, наблюдая, как сынок старается писать. Тоша доводит все крючочки, но под конец выходит плохо. Мальчик немного расстраивается, ведь думает, что он так не научится писать. — Ой... Смотри, пап... Не получилось... — Тош, всё отлично! Ты молодец, солнышко! — похвалил ребёнка Арсений. — Да? А я научусь писать? — Конечно, малыш! Давай уберём всё и температурку померим, а то у тебя глазки блестят. Арсений пересаживает ребёнка на кровать, ставит градусник, а сам убирает его пренадлежности. — Папа, а что мне сегодня еще делать? Я хочу во что-то поиграть... Но игрушек нет... — спросил Тоша, сидя на кровати и рассматривая свои носочки на ногах. — Придумаем что-то, не волнуйся. Сначала посмотрим, как там наша температурка.. Градусник подал сигнал. Арсений посмотрел на цифры и выдохнул. — 37.3, Тош! Идешь на поправку. Сегодня и завтра пьем противовирусные, а потом выпишем тебя. Снова сможешь в школу пойти. Главное, чтобы документы успели одобрить, а то я не хочу, чтобы ты снова жил в детском доме. — Нет! Я не хочу! Не выписывай меня! Я не поеду туда! Не надо! — Тоша крепко обнял Арсения. Мальчик был намного ниже папы, поэтом обнять получилось только по пояс. — Тшшш, не волнуйся. Мы постараемся всё сделать так, чтобы ты туда не вернулся даже на день! — Арсений погладил ребёнка по головке, аккуратно отстранил, и посмотрел в его совсем детские зелёные глазки. Мальчик смотрел на страшего взглядом, в котором читалось «Не бросай меня! Не бросай, папа! Я не хочу жить один!». Мужчина понимал, что скорее всего, Тоше придётся вернуться в детский дом на маленький срок, но не хотел расстраивать СВОЕГО ребёнка.

***

Смеркалось. Тоша начал засыпать на ходу. Арсений уложил ребёнка спать, а потом лёг сам. Примерно в 2 часа ночи, Арсений проснулся из-за того, что почувствовал на себе чьи то руки. Тоша прижался к нему, тихо посапывая. «Такой милашка... Так любит, когда о нём заботятся... Мой ребёнок.» — пронеслось в голове у мужчины. Арс лёг спать, приобняв Тошу, как родного ребёнка. Ему еще сильнее стало жалко отдавать его в детский дом даже на день. Он знал, что мальчик расплачется, что начнет рвать душу взрослому. Отдавать СВОЕГО ребёнка сложно. Даже если ты его знаешь меньше недели. Это зеленоглазое чудо стало для Арсения больше, чем ребёнком, мальчик стал для него сыном.

***

Тоша выздоровел через два дня. Арсений понимал, что документы еще не готовы, ему нужно еще много где побегать, а Антону пора в школу. Еще позвонили из больницы, спрашивали про состояние мальчика. Арсений не мог врать, поэтому сказал, что всё хорошо. Тошу выписали. Теперь Арсений должен был отвезти мальчика назад, но как это делать? — Тошунь? Просыпайся, солнышко. Вставай, — тихо будит Антона Арс. — М-м-м... Ещё же так рано... Дай поспать... — недовольно протянул мальчик. — Солнышко, вставай, у нас с тобой есть дело, — говорит Арсений, начиная щекотать ребёнка. — П-па-а-ап! Х-хва-а-ат-тит! — засмеялся Тоша. — Х-хва-т-тит! — Точно? — хитро спросил Арс. — Д-да! Да! Да-а-ха! — уде еле дышит от смеха мальчик. — Ну ладно, только вставай, — наигранно-строго сказал Арсений, улыбаясь. — Ладно. А что за дело? — спросил Тоша, улыбнувшись папе в ответ. — Пойдём умоемся, покушаем, а потом я тебе расскажу. — Ну ладно! Я побежал умываться! — Антоша спрыгнул с кровати и побежал в ванную. — Расскажу и ты точно расстроишься... — вздохнув, сказал сам себе врач. Прибежав на кухню, Тоша удивленно округлил глазки. Его ждала овсянка с ягодами, сырники с вареньем, которые папа по-любому готовил всё утро. — Ух ты! Пап, а почему у нас такой завтрак? — Тош, это простой завтрак, — улыбнулся врач. — Простой?! В детском доме вообще другой! И каша там не вкусная! — первоклассник скривил лицо. — А тут вкусная! Садись, кушай, а потом я тебе расскажу, какое у нас дело, — растрепав причёску ребёнка, сказал Арсений, а сам уже хотел всё рассказать Тоше, ведь это будет очень неприятно для него и тянуть, этими новостями не хотелось. — Ага! Шпащибо, пап! — с полным ртом, сказал Тоша. — Тош, прожуй лучше сначала, я ничего не понял, — посмеялся врач. — Я сказал спасибо, пап! — На здоровье, малыш, кушай!

***

После завтрака, они собрались и взяли даже Тошин рюкзачок. — Пап, а зачем мы взяли мой рюкзак? — настороженно спросил мальчик. — Сейчас, малыш, я расскажу в машине, — сказал Арсений, выдыхая. Тоша пожал плечами. Сев в машину, Арсений решил рассказать, зачем они забрали рюкзак и куда едут. — Тош, послушай меня... Дело в том, что ты выздоровел и тебя выписали... А документы ещё не готовы... — мальчик сразу поменялся в лице и не прошло и секунды, как заплакал. — Зачем?! Не надо! Папа, не надо, пожалуйста! Не отдавай меня, папочка!! У Арсения что-то начало щемить в сердце. Было больно смотреть на ребёнка, который не мог усидеть на месте из-за истерики, которая начиналась. Младший почти умолял не отдавать его. — Не отдавай, прошу! Я не хочу туда! Там страшно! Там плохо! Не надо!! Папа-а-а!! — Тошунь, зайка... — Арсений вышел из машины и открыл заднюю дверь. Он взял ребёнка на руки и принялся успокаивать. — Не отдавай меня!! Ты же обещал!! Не поеду!! — плакал мальчик ближе к уху взрослого. — Малыш, послушай меня. Тош, послушай, — Арсений заглянул в заплаканные зелёные глазки. — Солнышко, я тебя скоро заберу, мы будем в школе видиться, ты будешь домой приходить, спать временно там. Я тебя не оставлю, котёнок! Веришь? — Угу... Только приходи ко мне тоже... Я не смогу там один жить... Я подружился с Димой, он в моем классе и со мной жил, но его уже наверно забрали, он говорил, что его забирают... Папочка, не оставляй меня... Я тебя люблю сильно-сильно... — немного тише говорит Тоша, но всё еще плачет. — А может еще не забрали? Я тебе обещаю, что мы будем часто видеться! Я тебя заберу навсегда примерно через недельку или две! Я всё постараюсь сделать быстрее! — говорит Арсений, смотря в уже покрасневшие глазки ребёнка. Тоша верит папе, не может папа его обманывать. Мальчик уверен, что папа его заберёт, но не хочет спать один, далеко от него, просыпаться один, кушать не вкусную еду. Ему просто нужна родительская забота, как любому ребёнку. Арсений знал, что если бы только он мог не отдавать своё чудо в детский дом, то они бы сегодня поехали куда-то отдыхать, но вместо этого, ему придётся везти своего сына в детский дом.

***

Уже в около здания, Тоша снова заплакал. Он не хотел тут оставаться. От этого места веяло чем то плохим. — Шастун! Ты почему ничего не сказал с утра?! Мы тебя на полдня потеряли!! — сразу начала кричать на входе сотрудница детского дома. — А вы же... — обратилась она к Арсению. — Врач в его школе, лечащий врач, и будущий отец Антоши. — Спасибо вам большое! Шастун, в комнату быстро! Руку давай! — женщина повела Тошу куда-то далеко. — Папа... Папа! Папа-а-а!!! — расплакался Тоша, когда его уже увели достаточно далеко от Арсения. — Отпустите! Я хочу к папе! Отпустите меня! «Папа!» — это слово засело в голове Арсения надолго. Весь оставшийся день ему чего-то не хватало. Дома было слишком тихо. Мужчина поехал дальше собирать документы. Он всё время чувствовал, что Тоше в детском доме плохо, что мальчик на него... Обиделся? Или нет? Душа Арсения явно болела.