Нас теперь трое...?

— Я чувствую себя хорошо, и если ты хочешь, чтобы так было и дальше, мы должны сейчас же поехать домой! — Алекс недовольно сложа руки сидел на больничной койке в чёрной футболке и мягких домашних штанах в клетку.       Да, вчера он не был против поехать в больницу. Но ему было настолько плохо, что он согласился бы на что угодно, даже на таблетку с ядом, если бы от этого перестало тошнить. А сегодня он снова стал собой и не видел смысла в дальнейшем лечении, если ничего не болит. Ну и что, что всё ещё немного плохо и ужасная слабость? Это и само пройдёт. — Алекс, золото моё, ну пойми, тебе же снова может стать хуже, поэтому сегодня мы побудем здесь и полечимся, — Эрик сидел рядом и делал попытки наладить контакт, но пока безуспешно. Омега сбрасывал его руку, когда тот пытался его погладить, и отодвигался, чуть только мужчина двигался поближе. В отношениях они были всего полгода и мальчишка ещё не до конца привык к нему и начинал бояться как в первый раз, чуть только дело касалось медицины. — Я не согласен, — настаивал парень, начиная повышать голос, — Я уже поправился. Если вдруг снова станет хуже — тогда вернёмся. Сейчас мне вовсе не нужно тут торчать, мне здесь плохо! — Тише, не надо кричать, — Эрику всё же удалось взять больного за руку, когда тот в порыве эмоций ударил ей по одеялу, — Я обещаю тебе, мы вернёмся домой завтра утром, если ты будешь хорошо себя чувствовать. Сегодня — нет. Это не обсуждается, так что лучше не трать силы на капризы, а полежи и отдохни, — врач начал ласково поглаживать его по руке, надеясь, что на этот раз её не отдёрнут, но это снова произошло. — Ты меня совсем не любишь, не трогай меня, — всхлипнул омега, подтягивая к груди колени и обнимая себя руками. Ну почему ему так не повезло? Жизнь наградила идиотской фобией, которую никто не может понять. Даже любимый человек — и тот не понимает и не хочет входить в положение. Из глаз потекли слёзы от обиды. — Перестань, ну как же не люблю? — расстроенно спросил альфа, наплевав на всё и забравшись на кровать с ногами, чтобы обнять мальчишку, — Если бы не любил, меня б тут вообще не было. — Не трогай, — продолжал настаивать Алекс, но уже не так активно. — Буду. Буду трогать, пока не успокоишься, — сказал мужчина и обнял ещё крепче, — Детка, я не знаю, что мне с тобой делать. Я понимаю, что тебе здесь не нравится, но правда не могу согласиться поехать домой. Вспомни, как вчера было плохо. Ты же не хочешь, чтобы снова так было? — Мне не просто «не нравится», мне здесь страшно! А дома будет хорошо и спокойно и хуже не станет. — Ты не можешь знать наверняка. Тем более после вчерашнего у тебя сильное обезвоживание, нужно восстанавливаться, — терпеливо объяснял врач, — Скажи, чего именно ты боишься? Здесь в палате только мы с тобой. Я же не страшный? — Ты всегда слушаешь врачей, а не меня, — обидчиво пробубнил подросток, — И даже если я против, всё равно делаешь то, что они говорят. А что я чувствую — тебе не интересно. — Алекс, ну они же не просто так с потолка лечение назначают. Это их работа — вылечить пациента. А моя работа — позаботиться о тебе, поэтому, разумеется, я буду делать то, что они говорят, я же хочу, чтобы ты выздоровел. И заметь: ни разу и ничего я не делал насильно. Мне казалось, мы с тобой всегда находим компромисс, разве нет? — он немного ослабил объятия и заглянул в глаза мальчишки. Для него весь этот разговор был довольно грустным: мужчина и не ожидал, что Алекс раньше сердился на него или расстраивался, поскольку каждый раз всё заканчивалось, на его взгляд, успешно. — Ты меня вынуждаешь соглашаться на эти компромиссы. Да и их даже нельзя так назвать. Я же знаю, что ты не отстанешь, поэтому у меня никакого выбора и никаких преимуществ в результате, — парень отвернулся, пряча намокшие глаза. — Ты прав, я не отстану, — признал Эрик, — Потому что это важно и всегда делается для твоего же блага. Возможно не всегда я могу найти правильные слова и это может выглядеть как принуждение, но я буду стараться исправиться, хорошо? Я обязательно научусь понимать тебя и относиться к тебе более бережно, только дай мне шанс и говори со мной. Я же люблю тебя. — Ну что ты за человек, опять меня вынуждаешь уступить, — вздохнул омега и прильнул к мужчине, наконец-то обнимая в ответ, — Я тоже люблю тебя. — Температуры у тебя нет хотя бы? — альфа коснулся лба губами и удовлетворённо сделал вывод, — Высокой по крайней мере нет. Давай водички попьёшь немного? Наплакался, а тебе нельзя сейчас воду терять. — Чуть-чуть. — Хорошо, хотя бы чуть-чуть, — согласился мужчина и встал. В палате стоял кулер, поэтому далеко ходить не пришлось. — Вот, держи, — протянул он пластиковый стаканчик, заполненный почти до краёв. — Это разве чуть-чуть? — с укоризной взглянув на врача вздохнул парень. — Пей сколько нужно. Не обязательно всё за раз. — Хорошо, — больной отпил немного и понял, что тошнота никуда не делась. При этом пить-то хотелось, даже очень, но он понимал, что ещё пара лишних глотков — и повторится вчерашний вечер, поэтому он поспешил убрать стаканчик на тумбочку, стоявшую у койки.       Доктор нахмурился, увидев, что омега отпил буквально два глотка. — Алекс, ну это совсем мало, может ещё? — Нет, я не хочу. — Тошнит? — угадал врач — Немного, — преуменьшил больной. Он понимал, что если об этом не сказать, то его заставят пить ещё, и это плохо кончится, но и сказать, как есть, не мог, потому что это может отсрочить поездку домой, а в данных обстоятельствах ничего хуже и представить было нельзя. — Плохо… Я схожу к твоему врачу, ладно? Посидишь без меня десять минут?       Алекс сразу напрягся. Любое упоминание посторонних лиц его настораживало, по этой же причине и хотелось как можно скорее оказаться дома, в безопасности. — Зачем? Всё нормально. Всё скоро пройдёт и я смогу попить, — конечно, эта жалкая попытка не увенчалась успехом, нечего было и надеяться. — Нужно посоветоваться. Вчера, когда мы приехали, тебе уже назначили лечение. Чем раньше начнём его — тем лучше. Может удастся поправить твоё здоровье до завтра и поехать домой. Тебе же нравится такой вариант?       Знает же на что давить, хитрый чёрт. Парню пришлось сдаться и отпустить его.       Мужчины не было пять-десять-пятнадцать минут, и Алекс уже начал переживать, куда он пропал так надолго, но, стоило тому вернуться, больной был готов тут же отправить его обратно, потому что с таким выражением лица приносят явно не хорошие новости. — Признавайся, на что ты собрался меня уламывать на этот раз? — нахмурился подросток, на всякий случай отодвигаясь к стенке. — После нашего разговора я уже и не знаю, как правильнее с тобой договориться, — вздохнул Эрик, — Может ты мне поможешь?       Он подошёл, разулся и лёг на бок на край кровати, подложив одну руку под голову, а вторую протягивая омеге в пригласительном жесте и глядя на него снизу вверх.       Алекс не стал ёрничать, но, прежде чем пристроиться рядом, всё же придирчиво оглядел врача, чтобы убедиться в отсутствии подвоха и каких-либо пыточных орудий, торчащих из карманов. — Ну так? Что сказал врач? — Мой хороший, я не хочу ходить вокруг да около, — мужчина начал поглаживать больного по щеке большим пальцем, любуясь его веснушками на лице, в надежде, что мальчик расслабится и не воспримет новость слишком в штыки, — Поэтому скажу тебе прямо: я с ним согласен и тебе после этой процедуры станет лучше. Тем более, это практически безболезненно.       Алекс фыркнул и закатил глаза. Словосочетание «практически безболезненно» он слышал за свою жизнь, наверное, миллион раз. Сколько раз это было правдой? Да ни разу. Может у нормальных людей действительно с этим всё было в порядке, поэтому никто не понимал причин его страха. А может все на свете просто более сознательные и терпеливые, чем он. Но ни от того, ни от другого не становилось легче и боль от иголок вкупе с нетерпеливым резкими действиями медсестёр всё равно были для него причиной трясучки. — Ну что ты сразу глаза закатываешь? — улыбнулся доктор. Да, с Алексом было сложно, но даже сейчас он вызывал умиление, — Знаешь, как я сильно тебя люблю? — он прижал парня к себе одной свободной рукой, — Я ни за что в жизни не причиню тебе боль намеренно и приложу все силы, чтобы всё прошло гладко. Это всего лишь капельница. И я на всякий случай напомню тебе, что несколько лет работал медбратом, поэтому опыт у меня более чем достаточный.       Слова о любви уже почти сделали своё дело и больной, растрогавшись, был готов согласиться на что угодно, но упоминание капельницы его быстро опустило на землю. О том, что это такое, он знал. Слышал, читал, даже видел, но, к огромной радости, никогда не испытывал на себе. И был уверен: если когда-нибудь придётся, то уж лучше он попросит задушить его и не мучить, потому что выглядело это верхом всех пыток, даже хуже обычных уколов. На укол достаточно было нескольких минут, поэтому пусть и было больно и страшно, но кончалось всё быстро. А капельница подразумевает лежание с иголкой в руке на протяжении чёрт знает какого времени, и это явно не кончится быстро. Поэтому одна только мысль о подобном приводила в неописуемый ужас. — Алекс, ну ответь мне что-нибудь, — настаивал мужчина, снова гладя парня по щеке. А тот уставился в одну точку и крепко задумался, не слыша его вопросов и просьб с первого раза. — А? — пришёл он в себя, когда вспомнил, что находится здесь не один, и рассеянно переспросил, — Ты что-то спрашивал? — Да. Родной, я понимаю, что это может быть немного пугающим, но всё же, есть шанс, что мы с тобой договоримся и ты разрешишь поставить тебе капельницу? — А… Ну, да, конечно, — грустно кивнул омега. — Правда? Ты правда согласен? — Эрик удивлённо поднял брови и уставился на своего пациента. Неужели всё вот так просто, не будет слёз, уговоров или ссоры? — Да, я же люблю тебя, — печальным тоном ответил мальчишка и дёрнул плечами, — Делай, что нужно. — Договорились, моя радость. Я тоже тебя люблю, — альфа в порыве чувств расцеловал его в обе щёки и чуть ли не бегом выбежал из палаты, торопясь, пока больной не передумает.       А у Алекса были свои планы, и уж чего-чего, а ждать сложа руки возвращения старшего он точно не собирался. Как и лежать с иголкой в теле. Брррр! От одной только мысли возникали мурашки по коже и подгоняли его, пока он наскоро шнуровал кеды.       С собой у него не было никаких вещей, кроме телефона, поэтому он закинул его в карман и неспеша выглянул из-за двери палаты. За ней был абсолютно пустой коридор. Этаж неизвестно какой, но, судя по всему, тут располагались только палаты. Надо было срочно отсюда выбираться, пока не вернулся Эрик, поэтому омега побежал куда глаза глядят, выдумывая план на ходу. «До дома отсюда точно далеко, я не дойду пешком. Тогда можно вызвать такси. Телефон есть, деньги на карточке есть, отлично. Скоро выберусь» — твёрдо решил парень и ускорился.       Только нужно было как-то найти выход из здания. Указатели на стенах показывали только номера кабинетов и палат, так что теперь парень знал, что этаж судя по всему третий, ведь все номера начинались с цифры «3». Однако указателя «лестница» или «выход» или ещё лучше — «свобода», нигде не было, поэтому он доблуждал до конца коридора. Ситуация становилась опасной, ведь Эрик в любой момент может повернуть из-за какого-нибудь угла, но больной старался не поддаваться панике раньше времени и прошёлся по коридору ещё раз. И теперь, разглядывая двери более внимательно, за одной из них он увидел спасительную лестницу и тут же бегом побежал на этаж ниже.       Что привело его в бешенство — спуститься ниже ещё на этаж было нельзя, ступеньки вели только до второго этажа, на котором уже были какие-то кабинеты.       Осознавая, что отсюда тоже нужно давать дёру как можно скорее, Алекс бегом отошёл от лестницы и двинулся в сторону какого-то поворота. «Не больница, а чёртов лабиринт» — ругался он про себя.       Между кабинетами периодически сновали люди в белых халатах, но едва ли больной стал бы обращаться к кому-то из них с вопросами. Вместо этого пришлось продолжать идти наобум и в итоге он вышел в какой-то застеклённый переход, который судя по всему находился между разными корпусами. Пройдя по нему, на своё счастье, Алекс тут же наткнулся на лестницу, которая вела вниз. «Надеюсь, это не в морг, а просто на первый этаж» — невесело усмехнулся парень в мыслях.       Лестница действительно привела его на обыкновенный первый этаж. Но, обойдя его весь туда и обратно, парень со злостью понял, что здесь нет выхода на улицу, а только очередные кабинеты и эвакуационный выход, который закрыт. «Ну кто так проектирует здания?!» — подросток был вне себя, когда снова поднялся на второй этаж и побрёл дальше, надеясь, что там ему повезёт больше. Вот только окрик за спиной заставил сердце остановиться, тело на несколько секунд парализовало, а затем Алекс бросился бежать, даже не оглянувшись. Конечно же голос, звавший его, принадлежал Эрику.       Глупо было надеяться убежать от взрослого мужчины будучи в истощённом состоянии, но об этом парень не думал. Между прочим, в школьных соревнованиях по лёгкой атлетике он занимал призовые места, поэтому за свою свободу стоило попробовать побороться.       В новом корпусе, куда забежал горе-пациент, как назло, было достаточно людно, но даже чувство стыда не убедило его прекратить бег. Где могла быть лестница, тоже не было понятно с первого взгляда, поэтому мальчишка поторопился и пробежал её мимо. А когда добежал до поворота, где, по его мнению, могло бы крыться спасение, то наткнулся лишь на тупик, в котором располагались туалеты.       Он раздосадованно обернулся, в надежде, что у него ещё есть несколько минут, чтобы хотя бы забежать и спрятаться, но не успел даже пискнуть, как оказался стиснут крепкими руками. — Попался, — констатировал врач и, наклонившись, произнёс на ухо, — Ругаться с тобой при толпе любопытных ушей я не буду. Но пока идём до палаты, придумай пожалуйста убедительное объяснение своему поведению.       Тон мужчины Алексу не понравился. Прозвучало слишком… Пугающе. Словно потом на него собирались ругаться. Заслуженно, разумеется, но… Может не надо? «Хотя, это позволит оттянуть время или может удастся как-то всё-таки договориться…» — вот о чём думал подросток, пока альфа всё так же крепко держа за плечи вёл его обратно.       Над объяснением же он так и не задумался. И, когда они дошли до палаты и дверь закрылась, сказать было решительно нечего. — Ложись, горе луковое, — покачал головой Эрик, движением руки отправив мальчишку к кровати, — Вот что мне с тобой делать? Я уже не знаю. Разговоры по душам — без толку. Без согласия твоего насильно тебя лечить я не могу. А соглашаться ты и не думаешь, я прав? Только не надо снова мне лапшу на уши вешать.       Алекс знал, что во всём виноват лишь он один, и ему было стыдно, что он расстроил единственного человека, который старался относиться к нему мягко. И ему искренне не хотелось бы этого всего, но одного мягкого отношения было недостаточно для того, чтобы перестать панически бояться того, чего ты до этого боялся почти шестнадцать лет. Он и сам не знал, какое чудо должно произойти, чтобы это случилось. — Извини. Прости, пожалуйста. Я честно-честно не хочу тебя обижать. Но я правда не смогу. Для меня один маленький укол это уже кошмар, а тут придётся лежать с иглой в руке полчаса. Ты не представляешь, как это для меня звучит. Как пытка!       Эрик крайне устал от этих бесконечных переговоров и от бесплодных попыток хоть как-то договориться. В конце концов, он серьёзно переживал и о том, что время идёт, и больному может стать хуже, если вовремя не предпринять меры. Но если просто взять и сделать всё силой, наплевав на протесты и слёзы, то он для Алекса станет очередной причиной ещё сильнее бояться врачей. А о доверии и вовсе можно будет забыть. Поэтому мужчина всё равно придерживался своей прежней уверенности в том, что нужно любой ценой договориться и делать всё только с согласия.       Он уже испробовал уговоры, доброту и нежность, но в арсенале было ещё кое-что. Его мальчик настолько эмоционален, что не сработать это просто не могло. Последняя попытка. Если очередные уговоры ни к чему не приведут, то Эрик решил попытаться вызвать жалость, ну или на крайний случай хотя бы чувство вины. Да, это отвратительная манипуляция, но что поделать, если другие способы бессильны? — Алекс, родной, — альфа подошёл к постели и сел с краю, взяв парня за руку, — тебе хоть раз капельницу ставили? — Нет. Я бы не пережил, — юноша снова выдернул руку и отвернулся, намекая на то, что не намерен это обсуждать. — Преувеличиваешь, — улыбнулся доктор, — Ты поэтому и боишься. Не знаешь, чего ждать. А мне не веришь, да? — Все врачи всегда говорят одно и то же. Обещают, что больно не будет, а что в итоге? — Алекс повернулся на пару секунд, состроив на лице вопросительное выражение, а затем зло произнёс, — Враньё. — Я тебе врал хоть раз? — Эрик спросил, хотя и знал ответ. Он был в нём уверен, потому что с первого дня знакомства понял, что даже в мелочах лучше не обманывать, иначе потом доверия точно не будет. Его, конечно, и так нет, но это хотя бы не его вина. — Не помню, — честно сознался парень. — Давай так: хоть раз было такое, чтобы я пообещал, что тебе будет не больно и обманул? — Да не помню я. Вроде нет. Но ты всегда говоришь «почти». Это дурацкая уловка, потому что непонятно, что значит это слово вообще! — мальчишка развёл руки в стороны. — Оно значит, что будет немножко, но не сильно, — спокойно парировал врач, опять дотянувшись до руки собеседника, и нежно прижав её к своим губам, чему тот уже не смог противиться, — Такая боль тебя тоже пугает? — Её проще перетерпеть, но… всё равно пугает, — чуть заторможенно ответил подросток а затем с жаром добавил, — Это неправильно — позволять втыкать в себя иголки!       Диалог снова грозился не принести никакого толка, поэтому настало время переходить к крайним мерам. — Неправильно — отказываться от помощи, когда твоя жизнь под угрозой, Алекс. И поэтому быть твоим врачом — это кошмар. Я уже не знаю, как с тобой договориться, я сломал всю голову и скоро не выдержу. Я боюсь за тебя, а ты не даёшь помочь. Почему ты не можешь мне довериться? Я понимаю твои страхи и всегда стараюсь их учитывать. И сейчас тоже я готов сделать всё, лишь бы тебе было легче. Я обещаю: всё не так страшно, как тебе кажется. Да, может быть неприятно в первые минуты, но потом ты вообще забудешь о том, что что-то происходит. Я всё время буду рядом, буду отвлекать тебя и всё пройдёт хорошо. Пожалуйста, милый. Просто разреши мне о тебе позаботиться…       Мужчина мельком глянул на подростка, прикидывая, выходит у него что-то путное или же опять ничего не получится. По беглому взгляду сложно было судить, однако больной затих, и, кажется, шансы сейчас его уломать всё же были, оставалось только немного надавить на жалость и он использовал этот запрещённый приём. — Я чувствую себя таким бесполезным из-за того, что не могу помочь тебе. Наверное, я правда плохой врач, — он забрал свою руку, которая минутами ранее таки добилась своей цели и ласково гладила чужую ладонь. Теперь вместо этого он отстранился, сместившись к краю кровати, и облокотился локтями на колени, подпирая ладонями лоб и глядя куда-то вниз, — И плохой парень в плане отношений, раз до сих пор не смог заполучить твоё доверие.       Эрик не считал так на самом деле. Но он знал, что Алекс никогда не останется равнодушным к подобным фразам. Всегда, чуть только стоило даже намекнуть на подобное в обычной жизни он тут же начинал спорить, и переубеждать, и ругаться, заявляя, что у него разрывается сердце, когда он такое слышит.       И сейчас, высказав всё это во вполне правдоподобной манере, альфа буквально отсчитывал секунды до того, как его мальчик бросится его утешать.       Шесть секунд. Примерно через столько Алекс обнял его, положив щёку на широкую спину и попросил: — Пожалуйста, не говори так, — затем обнял ещё крепче и зашептал на ухо, — Ты замечательный, мне очень с тобой повезло. Дело ведь совсем не в тебе.       Врач страшно обрадовался тому, что всё пошло именно так, как он рассчитывал, но пока нельзя было этого показывать, и он мрачно продолжил играть: — Это просто слова. Без действий они ничего не значат. Если ты не можешь мне довериться, значит моя вина в этом тоже есть. — Да нету! Нет в этом твоей вины, — парень потряс его за плечи, начиная действительно переживать, что стал причиной не то что бы их ссоры, но всё же причиной, по которой любимый человек так сильно расстроился. И видеть его в таком состоянии было невыносимо. Уж лучше умереть или даже согласиться на любые процедуры, если это вернёт Эрику уверенность, — Хорошо, делай со мной, что хочешь. Я доверяю тебе, видишь?       Бинго! Может манипулировать людьми это и нехорошо, но когда это делается в благих целях, то немножко можно. — Точно? Ты не передумаешь на полпути? — Точно. И пожалуйста, сделай всё быстро, пока я не пожалел об этом…       Доктор выдохнул с облегчением и, обернувшись, крепко поцеловал парня в щёку, обнимая в ответ: — Солнце, поверь, тебе совсем не о чем волноваться, ложись обратно… Хотя нет, лучше вообще ничего не делай. Закрой глазки только, а дальше я всё сам.       Омега послушно прикрыл глаза. Раз уж он пообещал довериться, то надо исполнять свои обещания, чтобы доктор снова не расстроился. Его сегодняшнее поведение вообще удивляет. С каких пор это его нужно успокаивать и что-то доказывать? Ну да, такое случалось пару раз по мелочи, но заявлений в духе «ты мне не доверяешь, значит я плохой» ещё слышать не доводилось.       Тем временем мужчина уложил пациента так, как требовалось — в полусидячее положение, и вытянул его руку, трясущуюся как чёрт знает что.       Штатив с капельницей уже стоял рядом. Врач как раз пришёл с ним, прежде чем обнаружить, что пациент удрал. — Так, дорогой, пара советов: дыши глубоко и ровно. Задерживать дыхание не нужно. Ручку расслабь пока. И давай поговорим о чем-нибудь, а то мне даже представить страшно, о чём ты сейчас думаешь, раз она у тебя так трясётся. — Не знаю, я ни о чём не могу думать… — А надо бы. Но я снова ужасный врач и совсем не знаю, как отвлечь тебя. Прости, я обязательно исправлюсь. Надо будет как-нибудь написать список тем для разговора или анекдотов каких-нибудь выучить что ли… Вот ты помнишь какие-нибудь анекдоты? — Эрик старался не молчать, чтобы говорить хотя бы что-то и заставлять парня поддерживать диалог, пока затягивал на его руке жгут и проводил все приготовления.       Алекс задумался над анекдотами. Почему-то в голову сейчас лезла либо какая-то чернуха, либо случайно прочитанная и засевшая в памяти пошлятина, поэтому он       смущённо поджал губы: — Помню… Но они все… Не смешные какие-то, поэтому я лучше не буду рассказывать. — Я не осуждаю чёрный юмор, если что, — усмехнулся врач, догадываясь об истинной причине, но подросток отрицательно помотал головой, — Ну, как хочешь. Посжимай кулачок, пожалуйста.       Больной послушно выполнил то, что велели, борясь с очередным приступом тошноты и желанием открыть глаза. — А зачем это делать? — Ой… Давай я лучше тебе как-нибудь потом объясню, это для тебя сейчас будет не самая приятная информация, — мужчина долго приглядывался к сгибу локтя, параллельно протирая его спиртовой салфеткой и наконец определил цель. Главное сейчас всё не запороть. Если сделать неаккуратно, мальчик в следующий раз ни за что не дастся. — А ты знаешь, что ты у меня очень красивый? — это вообще был любимый вопрос, чтобы посмущать друг друга. И в данный момент Эрику больше ничего не пришло в голову, а отвлечь надо было качественно, чтобы ввести иглу. — Это ты ко мне так подлизываешься? — глубоко вдыхая и выдыхая произнёс парень, — Эрик, больно… Не надо… — Секундочку, Алюш, потерпи маленечко. Самое страшное позади, уже всё, сейчас пройдёт, — успокаивал доктор, уже приклеивая катетер пластырем, — У тебя веснушки очень милые. — Ты мне это уже говорил, — всё ещё тяжело дыша подметил омега, — Мне страшно, Эрик… Долго лежать надо? — Я рядом, всё хорошо, — мужчина обошёл кровать и присел рядом, крепко сжимая вторую руку больного, решив пока проигнорировать вопрос, — Ничего не бойся. Можешь открыть глаза и посмотреть на меня? Только на меня.       Алекс открыл глаза, с трудом сдерживая себя от того, чтобы посмотреть на руку. Хотелось знать, как это выглядит, но он понимал, что станет только хуже, если он узнает. Дышать было до сих пор тяжело и он контролировал каждый вдох, опасаясь, что если перестанет следить за дыханием, то напрочь задохнётся. — Умница, — похвалил его врач, привлекая к себе внимание и гладя по голове, — Скоро станет лучше, будешь хорошо себя чувствовать. Сейчас как? — Тяжело. Не могу не думать о том, что у меня в руке иголка. Дышать трудно… — Давай вместе постараемся не думать. Надо заставить себя. Попробуй притвориться, что тебе всё равно и скоро ты в это сам поверишь. Кстати, хочешь посмотреть, что у меня интересного в телефоне есть? Боюсь, что не могу предложить ничего более отвлекающего. — Дашь мне почитать свои переписки? — сощурился младший. Он таким вообще-то не страдал, но раз предлагают, то почему бы не воспользоваться. — Пффф, по-моему ты выбрал самое неинтересное, что только можно было, — фыркнул врач. Скрывать ему было нечего, все переписки в основном были действительно крайне скучными, — Но если хочешь — пожалуйста. Там только работа. — Да ладно, я пошутил. Уж тут я тебе точно доверяю. — Рад слышать. Можем тогда просто что-нибудь посмотреть. Сериал, мультики? — Ну какие мультики? — зевнул парень, — Мне же не десять. — Твоё сегодняшнее поведение больше смахивает на все пять, — уколол его старший, — Это надо же было додуматься — сбежать! А дальше что? Куда бы ты пошёл в таком состоянии? — Домой, — отрезал парень, но потом, увидев, насколько Эрик недоволен его ответом, добавил, — Не пешком, если что. Я бы вызвал такси. И написал бы тебе потом, чтобы ты не переживал. — Хорошо, это конечно очень по-взрослому, — с сарказмом закончил очередной начинающийся спор мужчина, — Так уж и быть, включим не мультики.