Нас теперь трое...?

— Он наш, я точно тебе говорю, я чувствую. — И почему же я тогда не чувствую? — омега ещё раз скептически оглянул парнишку и сложил руки на груди. Он и так не вмешивался первую половину дня, пока альфа приводил найдёныша в порядок, но теперь пришла пора расставить точки над и. — Может позже придёт. Мне кажется, что сейчас ты слишком негативно настроен и сам не хочешь ничего замечать. — Ну конечно! Я ещё и виноват! — вспылил юноша и вышел из комнаты.       Эрик вздохнул, ещё раз взглянул на спящего парня и последовал за своим любимым истеричным мальчиком.       А любимый истеричный мальчик уже выскочил на улицу. В одной футболке, чтоб его. Под ливень.       Ну что тут поделать — надо возвращать. Благо сейчас они находились на даче, где особо потеряться негде: кругом степь, до леса добрых километров 10.       Нашёлся парень сразу за дверью, под козырьком крыши. Впрочем, козырёк не сильно ему помогал, поскольку помимо дождя на улице был ещё и сильнющий ветер. Соответственно, мальчишка был уже насквозь мокрый.       Мужчина попытался просто втянуть его домой за талию, но парень вырвался и отодвинулся от двери.       Старшему пришлось выйти и встать рядом. — Я совсем не хотел тебя ни в чём обвинять, извини. Давай не будем мокнуть и поговорим дома?       В ответ — молчание.       Секундой спустя сверкнула молния и с небольшим опозданием — оглушительный гром. Юноша вздрогнул и неосознанно приблизился к мужчине. Тот немедля этим воспользовался и таки впихнул его в дом.       Молчание, впрочем, продолжалось и после этого. — Иди переоденься, а то мокрый как курица, заболеешь ещё, — покачал головой Эрик и пошёл искать полотенце, волосы ж тоже вымокли.       Алекс фыркнул, но послушался. Болеть не хотелось. А у него ведь ещё до этой дачи горло болело…       Мужчина налил им обоим чаю и теперь терпеливо ждал на кухне. Парнишка появился спустя минут пять, высушенный досуха. Он подошёл и сел рядом с альфой, а потом не долго думая обнял его и положил голову на его плечо. — Ещё дуешься? — ласково спросил Эрик потеревшись щекой о волосы омеги. — Не знаю. Я вообще пока не понимаю, что происходит. Я просто не могу представить, чтобы между нами был ещё кто-то. Просто… я люблю тебя — Мой родной, и я тебя люблю. И то, что наша семья расширится, никак это не изменит. Ты и его тоже полюбишь, и всё у нас будет отлично. — А если я не хочу чтобы вообще что-то менялось? — Давай просто подождём, пока ты тоже его почувствуешь, ладно? Тогда и решим. — А если…? — Просто ждём. — Ладно. Просто я правда очень люблю тебя и боюсь, что всё разрушится. — Ну что ты, котёнок, ничего не разрушится, не выдумывай.       Мужчина устроил мальчика поудобнее и прижался губами к его лбу. — Слушай, ты горячий какой-то. Так распереживался? — А. ну да, н-наверное. — Горло не болит, голова, лёгкие? — Эрик внимательно осмотрел юношу, но вроде явных признаков плохого самочувствия не обнаружил. — Нет, всё хорошо, правда, — парень старательно изобразил максимальную искренность. Благо, горло просто побаливало, а не хрипело. — Ну смотри. Если вдруг что — говори мне сразу. Запускать нельзя ни в коем случае. Сюда даже скорая в случае чего не доедет, и аптек нет поблизости. Так что отнесись серьёзно, хорошо? — Альфа редко допускал в своём голосе строгость, но сейчас он просто хотел повысить шансы на то, что Алекс действительно скажет ему, если будет нехорошо себя чувствовать. — Да, ладно.

***

— Нет, зайка, всё-таки ты заболел, — недовольно заключает альфа, когда на следующее утро они сидят за завтраком, — И мне ни слова об этом не сказал. А я ведь попросил… — Я нормально себя чувствую, правда. — Очень странно. Ладно, доедай завтрак и я тебя осмотрю. Инструментов у меня с собой конечно нет… Только моя экстренная аптечка, в которой есть отнюдь не всё. Но вроде тут где-то должна лежать моя старая сумка. Пойду посмотрю.       Джейми тоже сидел с ними и чувствовал себя немного неловко в складывающейся ситуации. С Алексом они только парой фраз успели перекинуться, и пока было не вполне понятно, как тот настроен. Истинности пока не чувствовалось ни к кому, но это в принципе можно было объяснить в край вымотанным состоянием. В конце концов он уже давно бродяжничал.       Однако некоторые эмоции омежка чувствовал ярко несмотря ни на что. — Почему ты не скажешь ему правду? — робко спросил он у Алекса, когда альфа вышел из комнаты. — В смысле? — без особого интереса к диалогу переспросил парень. — Ну… тебе же правда плохо, даже я чувствую. — Чувствуешь? — не без скепсиса усмехнулся омега — Ага, — кивнул мальчишка, — а ещё ты нервничаешь. — И вовсе нет, — резко ответил парень и встал из-за стола с намерением пойти мыть посуду, но в глазах потемнело и ноги оказались словно ватными. Если бы младший омега не поддержал его в этот момент, он бы, вероятно, грохнулся на пол. — Тебе плохо, не отрицай, — мальчик помог ему сесть обратно. — Всё нормально, — пробубнил Алекс, пусть уже и не очень уверенно. — Посуду я помою, а ты сиди и не напрягайся. — Спасибо, — вздохнул омега и опустил голову на руки. С каждой минутой он и правда чувствовал себя всё хуже и хуже, и вот до чего докатился: ему помогает младший!       Альфа не слышал всего, что происходило, потому что успел за это время обшарить весь чердак, подвал и кладовку. Необходимые вещи он конечно нашёл, но могло быть и лучше.       Войдя в кухню он увидел, как Джейми моет посуду, а Алекс лежит головой на столе. Альфа подошёл к Джейми и спросил, всё ли у него нормально. Получив утвердительный ответ, он попросил не беспокоить их с Алексом ближайшие полчасика, поцеловал в макушку и подошёл к больному. — Пойдём, золотце, — альфа аккуратно растормошил мальчика, поднял его на руки и перенёс в спальню. — А теперь расскажи мне честно, что и где у тебя не в порядке. Без вранья. Иначе всё может обернуться очень плохо. — Ну горло. И голова немного кружится, и морозит чуть-чуть. В остальном всё как всегда.       Эрик кивнул и приступил к беглому осмотру. Горло оказалось ожидаемо красным, а лоб — горячим. — Так, инструментов порядочных у меня тут нет, как я и говорил. Градусник нашёлся только ректальный, придётся потерпеть, потому что измерить температуру надо обязательно. — Ну неееет, я не хочу. — Знаю, солнышко. Но так надо. Ты уже большой мальчик и должен понимать, как это важно, — альфа крепко обнял и поцеловал парня в висок, а затем уложил его животом на кровать, подсунув под бёдра подушку. — А… это… не больно? — смущённо спросил юноша, обернувшись на врача. — Нет, милый, если расслабишься, то совсем нет. Сам разденешься? — Угу, — промычал парень и послушно приспустил штаны с трусами. Попа тут же покрылась мурашками, а старший спустил одежду ещё ниже, почти до коленок.       Ужасно смущающая стыдливая поза. А если ещё и помнить, что они в доме не одни, и в любой момент в комнату может зайти младший омежка и увидеть его в таком виде…       Старший аккуратно смазал и градусник и анус своего пациента, что заставило мальчика вздрогнуть и поёжиться. — Не напрягайся, расслабься.       Пальцы врача чуть-чуть раздвинули дырочку и постепенно, легонько надавливая, ввели градусник. — Не больно? — Н-нет, нормально. — Хорошо, пять минуток держим.       Мужчина засёк на наручных часах положенное время. Градусник он не отпускал, всё ещё слегка надавливая. Второй рукой он принялся наглаживать спину омежке. Бедный, ему сейчас должно быть так плохо. Особенно если учесть, как он не любит лечиться. Постоянно скрывает до последнего, надеясь обойтись без лечения, но в итоге, как правило, всё оборачивается только хуже.       И всё же, как бы там ни было, держать себя в руках Алекс относительно умеет: может чуть-чуть покапризничать, конечно, но если его ласково уговорить, то в конце концов послушно сдастся и терпеливо позволит сделать всё, что нужно.       Измерение температуры омежка вынес довольно стойко, только поморщился немного, когда альфа вынимал градусник.       Цифры были совершенно неприемлемые даже для такого метода измерения. Нужно сбивать, причём срочно, потому что в случае чего в их глушь ни одна скорая не доедет. Альфа мысленно похвалил себя за привычку везде брать с собой аптечку с самыми необходимыми лекарствами. — Алекс, солнышко, укольчик сделаем, ладно?       Мальчик испуганно вздрогнул, неосознанно сжав попку, приподнялся и обернулся. — А может не будем? — Зайка, надо, — врач погладил его по всё ещё оголённым ягодичкам, — мы быстренько, раз — и всё. — Не хочууу… — проскулил больной. — Понимаю, котёнок. Но температура правда очень высокая. Я за тебя очень сильно переживаю. Не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. — А лекарство болючее будет? — Ну, пощиплет немножечко, но потом быстро пройдёт, через пять минут уже и забудешь. — А таблеткой сбить нельзя? — Теоретически можно, но таблеток у нас нет, — вздохнул мужчина. Он и сам не хотел бы пугать парня и причинять ему даже незначительную боль, — Милый, я понимаю, как ты всё это не любишь, но выхода нет. Подумай пока, что хочешь в награду за смелость, а я сейчас приду.       Он приобнял своего вынужденного пациента, поцеловал в мягкие рыжие волосы и вышел.       Алекс уколы категорически не любил. Из-за повышенной чувствительности ему было больно в любом случае, даже если процедура была сделана со всей аккуратностью. Возможно, он даже не «не любил» их, а побаивался, но в этом признаваться было стыдно и перед собой и уж тем более перед своим парнем. Хотя, чего уж там, они оба это знали, просто не трогали эту тему.       В любом случае, страха своего юноша старался по возможности не проявлять и во всём слушался альфу, ведь он ему только добра желает. И уж если старший сказал, что надо сделать укол — значит действительно надо.       И всё-таки эти убеждения не могли помочь унять дрожь и напряжение. И когда врач вернулся в комнату и присел рядом с больным, то даже не прилагая никаких усилий почувствовал, как его мальчик напряжён и нервничает.       Мужчина ласково коснулся его плеча: — Алекс, солнышко, ну чего ты так волнуешься? — Я не волнуюсь, — попытался отнекаться парень, — Всё нормально, давай просто уже всё сделаем и ты меня крепко обнимешь, пожалуйста. — Иди сюда, — альфа прилёг рядом и притянул мальчика в объятия, — Сначала надо успокоиться и расслабиться, ты это можешь, я знаю.       Тёплые сильные руки казались такими надёжными и родными, что омеге и правда стало гораздо легче. — Вот умница, так уже лучше, — заметив, что нужный эффект достигнут, врач поднялся и взял принесённые инструменты.       Работать он с самого начала своей карьеры предпочитал в перчатках, поэтому неудивительно, что даже в старой сумке на даче нашлась нераспечатанная упаковка с ними. Надев их, он приступил к подготовке пациента: прощупал поверхность кожи на наличие шишек и протёр спиртом нужный участок. Юноша снова напрягся, что не осталось незамеченным. — Зайка, не напрягайся, — ласково попросил доктор, и Алекс выполнил просьбу, насколько мог. — Молодец, мой послушный мальчик. Такой смелый, — похвалил его мужчина, параллельно снимая колпачок с иголки.       Одна рука врача легла на поясницу больного, чтобы придержать, а вторая быстрым и чётким, уже на тысячу раз отработанным движением ввела иглу.       Вскрикнуть или заплакать очень хотелось, но Алекс смог удержаться, только вздрогнул и прикусил губу, когда начало поступать лекарство. Альфа конечно же дрожь заметил и начал успокаивать: — Чшшш, потерпи секундочку, мой хороший. Я знаю, что неприятно, знаю солнышко. Ты так хорошо держишься, прямо горжусь тобой… Ну вот уже и всё.       После, как и было обговорено, Эрик прилёг рядом и, поглаживая, обнял своего мальчика, а тот потихоньку успокоился и перестал наконец дрожать.       А за дверью всё это время затаившись сидел Джейми. Он, конечно, знал, что подглядывать и подслушивать нехорошо. Но ситуация была нестандартная: с одной стороны он искренне переживал за Алекса и прекрасно его понимал, так как сам боялся всех этих процедур, причём куда сильнее (Алекс вон даже не пискнул во время укола, а сам Джейми вряд ли бы так смог); с другой же стороны есть что-то необъяснимо интересное в том, чтобы увидеть чужую реакцию на такую ситуацию.