Освободи меня...

Живот напомнил, что в нём пусто. Вару лишь мог его потереть. — «Мне бы разузнать, какие наказания. Еду мне негде достать, к решётке не прикоснуться, да и достать до неё тяжело. Это будет сложно, но зато потом не нужно работать.» Вару мог лишь смириться со своим положением и ждать, пока пройдёт нужное время. А пока можно порассуждать о его будущих махинациях. — «50 лет — это слишком долго. Пока я выйду, этот хрен фиолетовый сдохнет, и поделом ему, конечно, но пусть сначала снимет проклятия. Нужно втереться кому-нибудь в доверие и сбежать. Что, если я откажусь от сделки? У меня будет еда и вода, страдать от жажды не придётся, но нужно будет работать, а труд тяжёлый. Возможно, во время работы я смогу к кому-нибудь влиться в доверие, но если там нет такого, кто мог бы помочь? И в итоге проиграю я, придётся работать. Рискованный шаг, но всё же, стоит ли? А как держат заключённых? По словам старика из деревни, магия есть у всех. Недодоктор же говорил, что магию печатают за ужасные поступки. Кто именно может её печатать? Пострадавший или любой? Мне запечатал фиолетовый, он пострадавший от моих рук, и правильнее будет, если так и будет, но они же полицаи, значит, и они могут? Об этом мире слишком мало известно. И это бесит! Я не могу здесь пользоваться своей властью! И не знаю ни хрена, что могло бы мне помочь её получить! Гх!» — Я не могу пока сдаться, сначала потерплю пару дней, а потом по состоянию буду решать. Вам не удастся меня перехитрить, — тихим шёпотом говорил юноша. Камера была крошечной. Всё, что в ней было, это кровать и туалет, ну и злосчастная решётка на окне. Охранник часто заглядывал внутрь, и Вару не мог ничего сделать. Они специально поставили к нему охрану, из-за чего парень злился. День шёл словно год. Медленно, скучно и нудно. Ко всему этому прибавлялась боль в животе. Он крутил, урчал, требовал еды и воды. С огромной тяжестью Вару дождался отбоя. Время удалённое на сон с двенадцати ночи и до семи утра. Спалось плохо. Матрас был жёстким и вонял, это была не мягкая кровать его большого дома. Он уже не первую ночь не мог нормально уснуть. Воздух был тяжёлым, дышать было трудно, одеяло тонкое, а ночью холодно. Юноша чувствовал себя неважно. Голова гудела, требовала тепла и чистого воздуха, глаза болели и хотели нормально поспать, всё тело ныло, спать на такой кровати, если её можно так назвать, было для него невыполнимой задачей, но самое главное — это желудок. Он слишком сильно болел, крутил и взвывал. Вару не мог даже встать, он скрутился от боли, чуть ли не хныча. К нему подошёл охранник из-за нарушения правил, но, увидев состояние паренька, поспешил к начальству. К Вару привели доктора, осмотрев его, он применил нужную магию, и боль потихонечку начинала отступать. Он продолжил валяться в кровати, хватаясь за живот, пока за мучительные три часа его внутренности приходили в норму. Одна беда сменяется другой. Минут десять было у него на передышку. А после он начал задыхаться, Вару свалился с кровати на пол в попытке хоть как-то себе помочь. Он хватался за горло, царапал его руками, словно на нём что-то должно быть. Но там ничего. Воздух быстро исчезал из его лёгких. Голова начинала кружиться, глаза темнеть, а лёгкие, кажется, то сжимались до такой степени, что сейчас исчезнут, то, наоборот, расширяясь, словно лопнут. Такое состояние напугало юношу. Он не мог ничем себе помочь. Он не помнил то, что произошло дальше. Он просто валялся в отрубе, пока его тело всё тряслось. Когда он начал приходить в себя? Он не знал, глаза снова начали видеть, но не сразу. Когда он очнулся, зрения всё ещё не было. Вару чувствовал холод и беспомощность, он не мог выдавить и звука из себя, не мог даже посмотреть, что вокруг него. Сил подняться и хотя бы сесть тоже не было. А лежал ли он вообще? Он словно был в пространстве, он не чувствовал ничего, ни пола, ни стен, ни кровати. Единственное, что он хорошо услышал, то это были слова: «За каждое применение к тебе лечебной магии ты будешь страдать. С каждым разом всё хуже и хуже». Голос, кого-то он напоминал. Но кого? Он видел и слышал слишком много людей за последние дни, и все были незнакомцами, как ему понять, кто это именно. Хотя, если включить логику, то и нетрудно догадаться, кому принадлежат эти слова. Но нет. Это точно был не его голос, не той фиолетовой мрази. После этих мыслей по телу прошёлся сильный ток. Вновь заставляя сжиматься и скулить. Глаза давно были на мокром месте, но видимость так и не приходила, голос обрести тоже пока не получалось. Сколько же Вару так пролежал? Живот перестал болеть ближе к десяти утра, когда глаза начали немного видеть, было уже темно, а значит, вновь прошёл день. Весь день он провалялся в припадке от сильной боли, во рту до сих пор ни кусочка и ни капли. Кажется, это только третий день прошёл. Такими темпами он скорее сдохнет, чем выиграет пари. Вару всё же нашёл силы заползти на кровать. Он свернулся калачиком и укрылся одеялом. Тяжёлая отдышка до сих пор не исчезла. Он за секунду провалился в сон. Он решил, он проиграет это пари. Ему нужны данные об этом мире. А как их получить, если он заперт и не может контактировать с другими людьми? На утро Вару подошёл к охраннику и потребовал встречи с тем главным. Его отвели. Ходить было больно, по телу словно всё ещё идёт ток, и он не может дышать. На шее остались следы от собственных ногтей, из-за чего болела шея. — И чего же тебе надо? — спросил начальник, что заключил с ним сделку. — Я принимаю проигрышь, — ответил Вару. — Вот как. Тогда сейчас же на работу, всё равно уже завтрак пропустил. Не продержался и четырёх дней, — усмехнулся, глядя на него слегка высокомерно. — Отведите в Южную под зацепом. Пусть начинает работы прямо сейчас, — обратился к помощникам начальник. Вару проигнорировал его высокомерный взгляд. Он ведь ещё не знает, что задумал юноша. А обращать внимание на тупоголовых смысла нет. Последнее слово и последний смех будет за ним. Его привели в достаточно большое поле? Нет, это не поле, это тяжёлые работы. Воздух казался ещё хуже. В середине стояла постройка, что шла под землю. — Шахта что ли? — подумалось ему. Из неё выходили заключённые с тележками, полные камней. Одни долбят камень, другие возят, третьи их перебирают на мелкие и большие кусочки. Мелкие ложили в ящик, а большие давали размельчать. После их тоже клали в ящик, а ящики уносили внутрь. — И где выгоднее? — сразу начал думать Вару. — Охраны много, лишнего движения не сделаешь, внутри шахты, скорее всего, тоже, но это кажется более выгодным. — Ты будешь на нижней позиции, — сообщил ему сопровождающий. — Нижней? — переспросил Вару, не поняв, что именно ему нужно делать. — Кирку в руки и за камнем, — пояснил мужчина, после он сообщил всё напарнику и ушёл. Вару кинули в руки каменную кирку, она оказалась тяжёлой, и тот еле мог её держать. Его отвели вниз. Пыльно и душно, повсюду слышен стук и скрип колёс от тачек с камнем. Кажется, он сойдёт здесь с ума. Вару отвели в самый конец и сказали начинать новый проход. Добывать камень оказалось намного тяжелее, чем казалось. Кирка была тяжёлая, и Вару ей орудовать не мог от слова «совсем». К нему даже охрану не поставили, зная, насколько он бесполезен. Замах и удар, а после отдача, вновь замах, удар и отдача. Ещё раз и ещё раз, и так на протяжении десяти минут. После, кажется, он не мог шевелить пальцами, словно те не его, а чьи-то чужие. Сзади его подгоняли, когда видели, что он не работал. Вновь и вновь одно и то же. Силы словно закончились, плечи и руки ныли, а пальцы вообще не шевелились, они лишь впились в этот чертов инструмент пыток! Но голова стала яснее, когда после очередного удара он увидел щель и свет. «Там выход», — подумал Вару. — Сколько можно повторять?! Быстро за работу! — рявкнул один из охранников, подходя к нему. Вару закрыл щель киркой. — Я пальцев не чувствую, я их разомну и приступлю, — ответил он, демонстративно разминая их. — Так уж и быть, раз ты сегодня в первый раз, то позволю, но завтра нет, — он ушёл от него на своё место. Вару собрал все силы и продолжил долбить себе путь на свободу. Свет становился всё ярче, но его спасало, что здесь тоже было всё освещено и не было и капли подозрения. Последний удар, и он падает вниз. Камни обрушились и вместе с зелёным бедствием полетели вниз. В последний момент он успел оттолкнуться и прыгнуть вперёд. Камни вниз, а он вперёд. Это был обрыв, внизу было море и берег со скалами. — Ха, вот видишь, «боженька», я говорил, что судьбу можно изменить! — ликовал Вару. — Погодите, боженька? Это был его голос тогда! — осознал Вару перед ударом. Внизу был корабль, видимо, только отчалил от берега, и юноша упал прямо на него. Пропажу даже и не сразу заметили, потому что охранников созвали наверх. Вару ударился об деревянную палубу и отключился. Пришёл он в себя ночью. Ноги и руки были перевязаны верёвками, а рот перевязан тряпкой. — Хыыы?! — возразил юноша, привлекая к себе внимание, но лучше бы он этого не делал. Беда сменяется другой бедой, да? К нему подошли трое матросов, в их глазах была похоть и извращение, а ухмылки не предвещали ничего хорошего. Вару начал бунтовать. — Довольно красив для парня, что думаете? — спросил один из троих, наклоняясь и хватая за волосы, показывал лицо товарищам. — Да, — сладко пропел второй, — у нас появилась игрушка. Хоть и не женщина, но удовлетворить сможет. Вару побледнел, куда он попал?! Что здесь творится? Почему они рассматривают его в качестве женщины?! Он мужчина! Самый настоящий! Возмутившись подобными репликами неизвестных, он начал дёргаться и громко мычать, хотя планировал кричать. — С характером. — Поскорее бы затащить его в постель, там он тоже такой дерзкий? Новая попытка агрессии была заглушена сильной пощёчиной. Щёка заболела и покраснела, а во рту почувствовался вкус его собственной крови. — Боюсь, он будет рыпаться. — Привяжем к кровати? — Да, так даже веселее будет. Один из них закинул его на плечо и понёс в каюту. С рук и ног развязали верёвки. Вару сразу же выбежал из той каюты, но странно, за ним не погнались. Он выбежал на палубу, где его встретило человек десять? И каждый смотрел на него, улыбаясь. Он замер, словно ноги стали частью корабля. Сзади тихо подошли и положили руки на его плечи. — Поздоровайся, это всё твоя работа. Сердце перестало стучать, их много, он один, вокруг лишь вода и единственный их корабль. Когда его начали вести обратно, Вару сопротивлялся. В голове каша, сердце то летит в быстром стуке, то замирает как мёртвое. Дышать он мог лишь через раз. Он не мог нормально даже отбиться! Руки болели после тяжёлой работы! Его с силой ударили по щеке, вновь, но уже другая. Справиться с ним у них не составило проблем. Он сильно сопротивлялся, когда его раздевали. Руки вывернули так, что он не мог спокойно двигаться. Сняли полностью низ. На ноги крепким узлом привязали верёвки и бросили на кровать. Его руки прижали к собственной груди и вдавливали в матрас, пока ноги привязывали к разным сторонам кровати так, что ноги были раскрыты. Как только ноги крепко закрепили, его отпустили. Он сразу прикрыл верхней одеждой низ, с силой дёргал ногами, но всё безуспешно. Он принялся развязывать узлы, но таких он раньше не видел, они слишком непонятные. Вару был в смятении и страхе. Он не заметил, как стянули и верх. Но всё равно продолжал до конца сопротивляться, хоть с руками и было тяжело. Руки так же прицепили по сторонам кровати. Он был полностью обездвижен, беззащитен и, что самое главное, полностью голым. Они смотрели на его голое тело и смеялись, пока Вару пытался хоть как-нибудь выбраться. Один из них наклонился к его лицу. — Нас здесь девять человек, ты один, плыть нам два месяца. Поработай хорошенько, если не хочешь плавать с акулами, — говорил, пока его рука блуждала по бёдрам парнишки, он слегка посмеялся, щупая его, — да у него кожа мягче, чем у некоторых женщин! Не заскучаем, парни. — Это ад? — пронеслось в голове Вару.