
Пэйринг и персонажи
Метки
Психология
Романтика
Hurt/Comfort
Ангст
Частичный ООС
Заболевания
Неторопливое повествование
Отклонения от канона
Смерть основных персонажей
Философия
Галлюцинации / Иллюзии
Воспоминания
Одиночество
От друзей к возлюбленным
Прошлое
Разговоры
Слезы
Смертельные заболевания
Трагедия
Неловкость
Традиции
Ссоры / Конфликты
Предательство
Пророчества
Горе / Утрата
Врачи
Посмертный персонаж
Свидетели
Платонические отношения
Семьи
Психологический ужас
Ритуалы
Под старину (стилизация)
Приметы / Суеверия
Прислуга
Сумасшествие
Гадалки / Ясновидящие
Замки
Разлука / Прощания
XVIII век
Прощение
Вымышленные заболевания
Пожилые персонажи
Предвидение
Погода
Обмороки
Плененные путешествием
Лебединая верность
Чехия
Описание
В этой версии Альбе́рт умирает на руках у Консуэло, дело не доходит до венчания. Как сложится судьба нашей героини?
Примечания
Предупреждения:
1. Неточности в области биологии для большей романтизации.
2. Неточности в области истории по причине возможного незнания.
3. Неточности в области религии по причине, что и в №2 - без цели оскорбить чувства верующих.
Для "понятности" при чтении:
Читать вместо начала - гла́вы I - IV фанфика https://ficbook.net/readfic/019339da-e537-7cd3-abee-34bf3f665b66.
Первая глава данного фанфика для "понятности" некоторых моментов представляет из себя IV главу того же фанфика - https://ficbook.net/readfic/019339da-e537-7cd3-abee-34bf3f665b66, а вторая - фрагмент его V главы.
Дополнительные персонажи:
Барон Фридрих - дядя Альберта
Месье Сюпервиль - семейный доктор Рудольштадтов.
Посвящение
Альберту и Консуэло.
Глава XXV. Разговор канониссы Венцеславы и Консуэло. Слуги приходят, чтобы снять одежду с тела умершего графа Альберта
08 января 2025, 10:20
Порпора с тихим, робким, нежным и печальным трепетом наблюдал за немым диалогом, что шёл меж душами канониссы и Консуэло, не в силах отвести взгляда, и словно также не смел нарушать его слишком громким дыханием.
Наконец наша героиня ощутила, что канонисса Венцеслава готова отпустить её из своих рук.
— Я чувствую, что мне стало легче. Ваши объятия способны совершать чудеса. Но я позволю себе надеяться, что и моё проявление искреннего сострадания смогло хотя бы в самой малой степени смягчить вашу боль.
— О, да, да, конечно же, милая канонисса…
Консуэло и в самом деле также испытывала некоторое облегчение своих страданий, но без понимания причин знала, что оно временно и поверхностно, что настоящие му́ки ещё впереди. И, быть может, это было обусловлено иной любовью, что чувствовала она к Альберту — не любовью матери или той, кою чувствует человек, что провёл всю свою жизнь рядом с иным человеческим существом, будучи привязанным к нему как к собственному ребёнку. В последней форме любви не было памяти о пережитом прежде предательстве и об одиночестве, что, как она была убеждена, стало её неотвратимой судьбой. Тогда наша героиня не могла представить себе свою дальнейшую жизнь, она не думала о ней. Но жизнь неожиданно подарила Консуэло встречу с этим странным, долгое время непонятным ей человеком. И вот, тогда, когда она осознала своё странное счастье — в столь трагичных, ужасных обстоятельствах — так жестоко забрала, отняла у неё то единственное утешение, которым она была готова жить, не внемля горячей, неистовой мольбе оставить его душу на этой земле. С этой расплатой она теперь должна будет жить до конца дней. Её мог простить Альберт — с его милосердной, доброй душой — но не Господь. И именно за это малодушие Он не допустит её в сады Эдема. Она навсегда останется в лимбе — между раем и адом, лишённая возможности быть рядом со своим сердечным избранником и принужденная только смотреть на его прекрасный лик — и это станет её вечной пыткой. Таковы были мысли нашей героини.
Печальный, но полный нежности и одновременно какой-то робости взгляд Консуэло, вновь увлажнившийся слезами, непроизвольно скользнул по лицам графа Христиана и барона Фридриха. Их черты озарились каким-то невидимым светом. Они не перестали быть полными тоски, но наша героиня видела, что боль потери теперь не застилала перед ними весь мир.
— Да, и я тоже вижу, что ваши черты уже не так сильно искажает сердечная боль.
На первых ступенях лестницы послышались шаги прислуги. Порпора услышал их первым, но не посмел отнимать у Консуэло и семьи безвременно почившего графа Альберта те мгновения, что продляли неведомые каждому из них доселе благостные чувства.
Когда слуги миновали середину лестницы, то в сторону гостиной обернулись уже все.
Каждый знал, понимал, зачем, для чего сюда идут трое крепких, сильных мужчин.
Доктор Сюпервиль подошёл ближе, чтобы открыть дверь спальни умершего графа, но в этот момент к комнате приблизилась наша героиня и сказала:
— Позвольте мне.
Он в непонимании на мгновение нахмурив брови, посмотрел на Консуэло, но затем пропустил вперёд, впрочем, не отойдя далеко.
Наша героиня открыла дверь и вошла первой. За ней порог спальни, медленно, по причине безотчётного страха, миновала и прислуга, и последний, кто оказался внутри, тихо затворил дверь.