amor et tussis non celatur (любовь и кашель не скрыть, лат.)

Антон слышит слабый писк градусника, с трудом поднимает тяжёлые, налитые бетоном, веки и подносит термометр почти вплотную к глазам. Хмурится. 38,7. -Чёрт..., - хнычет он, отбрасывает прибор в складки одеяла. Всё тело ломит, суставы выворачивает, голова раскалывается, а горло болит так, что не то что говорить, глотать невозможно. Он нащупывает телефон, снижает яркость дисплея до минимума - глаза болят от света - набирает в общем чате сообщение: "38,7, сегодня без меня, пацаны", выключает уведомления и откидывает смартфон в сторону, в догонку к градуснику. Это ж надо так разболеться перед самым Новым Годом! Вчера был последний рабочий день в уходящем году. Все проекты отсняты, все контракты отработаны, Серёга уже укатил на Бали, Арс играет последние спектакли в Питере, а Антон договорился встретиться с Позом и Журавлём в баре, посидеть, почирикать, выдохнуть и поднять пенное за очередной сумасшедший успешный год. Но организм сдался на финишной прямой, не выдержав графика 24/350, и вот Антон лежит в бреду и поту, умоляя бога или вселенную, или кто там за всю эту хурму отвечает, чтобы ему скорее полегчало. Он не умеет болеть. Из серьёзного взрослого мужчины он моментально превращается в ребёнка, который способен лишь хныкать и жаловаться. Сейчас, сраженный гриппом перед самым праздником, он чувствует себя неудачником, который заболел накануне школьной дискотеки, и пока его одноклассники пьют ягуар в туалете и танцуют медляк под Многоточие, он сидит дома, дышит над кастрюлей с вареной картошкой и пьёт чай с малиной. Ужас. Антон не любит в таком состоянии оставаться один - ему плохо и страшно. Ощущение, будто тело теперь не принадлежит ему. Будто его захватили в плен, мучают и истязают, а он ничего не может сделать, ему остаётся лишь смириться, ждать и надеяться, что он останется жив. Он чувствует, как бешено колотится сердце, будто он бежит марафон, а не лежит амёбой под одеялом. Так всегда реагирует организм на повышение температуры, и он вроде уже должен привыкнуть к этому, но всё равно как-то не по себе - такой высокий пульс пугает. Антон пытается успокоиться и выровнять дыхание, расслабиться и провалиться в сон, но тревога накрывает с головой, мыслительная жвачка засасывает и в висках долбит пугающий вопрос - вдруг станет совсем плохо, а он дома один, и помочь некому, и он понятия не имеет, что делать. Антон переворачивается на другой бок, зарывается лицом в подушку, устало хнычет, мечется по кровати и отчаянно хочет на ручки. Ему бы в объятия окунуться, да чтобы любимый травяной чай заварили, и погладили ласково, он вот к такому привык, к нежностям всяким, к вниманию, заботе. А сейчас что? Одинокий одиночка одиноко - этот старый мем идеально описывает его ситуацию. Антон трет слезящиеся то ли от болезни, то ли от досады глаза и жалеет себя, на чем свет стоит - он не готов помереть от гриппа и одиночества в канун Нового Года, совершенно не готов. Измождённый физически и истощенный морально Антон в какой-то момент проваливается в дремоту. Но из-за сильной головной боли полноценно уснуть не получается - его то и дело выбрасывает в реальность, обдаёт потом и новой порцией тревожных мыслей. Антон ворочается, сыпет проклятиями, пытается найти себе место на огромной двуспальной кровати, но свободного пространство слишком много для него одного - сюда бы ещё одно тело. Закинуть бы на него конечности, голову на грудь положить, прилипнуть до невозможности близко и искренне признаться, как ему сейчас хреново и страшно. В ответ почувствовать, как крепкие руки сильнее обвивают, прижимают, создавая нужные опоры, а губы шепчут на ушко утешительные приятности. Антон весь как на иголках, не может найти места, мучительно стонет при каждом движении, а был бы рядом Арс - он бы уснул в считанные минуты. Это какое-то волшебство, но когда они вместе, Антон спит, как младенец. Сейчас настроение уснуть на родной груди и забыть обо всем на свете, а не вот это вот всё. Сегодня 28 декабря, Арс обещал вернуться домой 30го вечером. У него по два спектакля в день, плюс репетиции, а у Антона бесконечные съёмки, съёмки, съёмки, поэтому последнюю неделю они почти не общались - лишь желали друг другу доброго утра, спокойной ночи и в течение дня кидали кружочки в телеге, которые, чаще всего, подолгу оставались без ответа, ведь оба ужасно занятые. Антон соскучился, он чертовски хочет наконец-то быть в одном городе, в одной квартире, в одной горизонтальной плоскости. Ещё каких-то пару дней и они встретятся, но сейчас эти пару дней для него звучат как вечность. Антону бы встать с кровати, заварить чай, выпить парацетамол и брызнуть спрей в горло, но тело совсем не слушается, ноги ватные, а пульс, кажется, стал ещё выше и нагонял ужас на и так перепуганное помутневшее сознание. Да и он не уверен, что дома в аптечке вообще что-то есть. И где вообще у них лежит аптечка? Такими вещами в доме заведует Арс, где-что находится надо спрашивать у него, а он - на спектакле, или отдыхает между спектаклями, или уже едет в гостиницу отсыпаться... Который вообще час? Антон приоткрывает глаза, чувствует, как трудно дышать, будто на грудь положили кирпич. В комнате темно, даже стен не видно, шторы плотно задернуты, свет во всей квартире выключен - то ли 8 утра, то ли 8 вечера - совершено не разобрать, он вообще слабо понимает, сколько прошло времени с момента, как он написал парням в чат. Горло саднит так, что хочется разодрать его ногтями или выпить кислоты, лишь бы не чувствовать это мерзкое першение; в голове бредовый туман, он вспотел, футболка насквозь сырая, сердце неприятно исходится. Антон сбрасывает с себя одеяло, и тело наконец обдает живительной прохладой, в ноздри ударяет кислород, легкие благодарно им наполняются и дыхание чуть выравнивается. Во рту пересохло, ужасно хочется пить, он облизывает шершавые губы, приподнимается на локтях, в надежде сползти с кровати, и чувствует, как кружится голова и темнота плывёт перед глазами. Антон осторожно опускается обратно на подушку, прикрывает лицо ладонями - пытаться встать, очевидно, было плохой идеей. Он ощущает себя беспомощным и таким несчастным. Поворачивается на бок, сворачивается в клубочек, обняв себя руками, в надежде отключиться и проспать до 30го числа, чтобы открыть глаза - а рядом Арс, весь такой любимый и родной. Так хочется зарыться в него, почувствовать себя в надёжных руках, зацеловать всего, потому что скучал ужасно. Пожаловаться на дурацкую температуру, рассказать, как сильно болит горло и как хочется вкусный чай, который так идеально умеет заваривать только он. Антон слабо улыбается этим мыслям – скорее бы встретиться. Арсений есть в его жизни, далеко, но есть. И от этого "есть" сразу так хорошо - хорошо на душе, и тело расслабляется, а по венам разливается тепло, а может это температура ещё выше поднялась - Антон не очень понимает. Он концентрируется на выдохе, успокаивающе гладит себя, думает о предстоящей встрече, сильнее прижимает колени к груди и, наконец, проваливается в беспокойный сон. * Сверху опускается одеяло, накрывает его с головой, секунду спустя чья-то рука аккуратно отгибает край, освобождая лицо. Антон вздрагивает, приоткрывает глаза, пытаясь сообразить, где он. Голова тяжёлая, мысли вязкие, как холодец, глаза жжет, будто в них насыпали песок, сердце вновь исходится в груди, будто он только что пробежал стометровку с мировым рекордом. Антон чувствует, как рядом с ним прогибается матрас, и кто-то знакомым движением убирает прядки волос с его лба. -Арс? - прохрипел Антон и тут же закашлялся. Он ещё не успел понять - сон это или явь, прикосновения будто реальные, но веки никак не хотят подниматься, чтобы точно убедиться в этом, а мозг плавится в черепной коробке, как пломбир на солнце, совершенно не помогая Антону оценить происходящее. -Тшшшшш, всё хорошо, я дома, - рука переместилась на спину и начала успокаивающе поглаживать вверх-вниз, убаюкивая поток мыслей. Антон замер и прислушался к ощущениям: тело не обманешь, оно знает эти руки наизусть - мышцы расслаблялись под знакомыми прикосновениями, тревога в голове постепенно рассеивалась, а пульс - снижался. Он выдохнул - Арсений вернулся. -Я заболел, - жалобно простонал Антон севшим басистым голосом, будто взрослого мужчину заключили в тело маленького взъерошенного котенка, - горло болит! -Мой ты хороший, мне так жаль, - ласково прошептал Арс, продолжая наглаживать, - но ты не волнуйся, отдыхай, я рядом, сейчас чай заварю твой любимый, - голос окутывал спокойствием - он дома, значит, точно всё будет хорошо, об Антоне позаботятся. -Ты давно приехал? -Примерно…минут двадцать назад. -А какое число? Сколько времени?- Антон проморгался и нахмурился, он совершенно запутался в числах. -29 декабря, 4 часа утра, - ответил Арс, всё ещё продолжая успокаивающе водить рукой по спине. Из коридора в спальню пробивалась слабая полоска света, освещая небрежно брошенную на входе в комнату дорожную сумку и фигуру Арсения в уличной одежде. Прочитав немой вопрос в красных болезненных глазах, тот ответил: - Я связался с Димой, когда не смог до тебя дозвониться, он мне рассказал, что ты серьёзно температуришь. А я знаю, как тяжело ты болеешь и как не любишь в такие моменты оставаться один, да и, будем честны, ведёшь себя как ребёнок. Поэтому после спектакля сразу прыгнул в сапсан и примчался домой, - он устало улыбнулся. Даже в полутьме Антон различил растекшиеся синевой мешки под глазами и остатки грима на щеках. Торопился. К нему торопился. - Ради меня? - слабо промяукал Антон. Конечно, он знал ответ. Он так ждал. Как же неистово он ждал! Ему был жизненно необходим этот человек рядом и вот он здесь, на расстоянии вытянутой руки, всё бросил, сорвался, приехал. От осознания уголки глаз вдруг наполнили слёзы - столько лет вместе, а заботы и нежности с каждым годом становится всё больше. -Конечно! А ради кого? - Арс легонько толкнул его в плечо, наклонился и поцеловал в мокрый лоб. - Какой ты горячий... - сказал он серьёзно, затем отстранился, улыбнулся и загадочно поиграл бровями, - ....впрочем, как всегда. -Да иди ты! - Антон засмеялся и тут же сильно закашлялся, морщась, утыкаясь лицом в подушку. Арс хихикнул, поднялся с кровати, направился в коридор, на ходу снимая верхнюю одежду, разбирая сумку и раздавая указания ("Типичный Арсений", - думает Антон, улыбается и закатывает глаза - как же он скучал): - Значит так, вот наш план: я тебе ставлю градусник... -В попу? -Это уже по желанию, Антон Андреевич, что оголите - туда и поставлю, - Антон довольно хмыкнул, натянул одеяло до подбородка и отдал честь рукой: -Сэр, да, сэр! - и тут же пожалел, что раскрыл рот, утопая в новом приступе кашля. - Идём дальше, - продолжает Арсений откуда-то из недр квартиры, - я завариваю тебе чай, достаю таблетки, и ты это всё в себя закидываешь. Затем я включаю гирлянды, приношу в кровать тарелку с мандаринами, мы их съедаем - праздник, всё таки, на носу - потом ты поворачиваешься на бочок, я пристраиваюсь сзади, обнимаю тебя крепко-крепко, мы слипаемся и засыпаем. Арс прошаркал тапочками по коридору, заглянул в спальню, уже переодетый в домашнее, осветил Антона своей супер комфортной улыбкой и спросил, навалившись плечом на дверной косяк: - Как тебе план? Антон поднял большой палец вверх, предпочитая отвечать жестами, чтобы снова не закашляться. -Вот и славно, - Арс подошёл к кровати, присел на краешек и дотронулся пальцами до пылающей колючей щеки. В этих голубых глазах было столько нежности, что, казалось, хватит на десяток таких как Антон, но всё это богатство, вся эта любовь предназначалась лишь для него одного и если бы не больное горло и ватное тело, Антон бы запищал "уииииии!" и радостно задёргал ножками от внезапно накрывшего приступа счастья. Он перехватил родную руку, переплел их пальцы и прижал губы к костяшкам. -Спасибо, что ты есть, Арс, - проговорил он одними губами. Арсений наклонил голову в бок, крепче сжал влажную ладонь и растекся в улыбке - какой же у него нежный кот! Арс любит, он готов быть рядом всегда и осознание, что спустя столько лет отношений он всё еще так необходим - опьяняет похлеще шампанского на голодный желудок. Не зря всё – таки сорвался домой. Да, если честно, у него и выбора не стояло. Арс протягивает Антону градусник: - Мой маленький, я скажу тебе то, что ты больше всего хочешь услышать от меня, - он наклонился вперёд и понизил голос до заговорческого шепота, - грипп и одиночество тебя не убьют, - он подмигнул и Антон прыснул в ответ - да откуда этот Арсений всё знает?! - По крайней мере, точно не в этом году и точно не в мою смену! - игриво добавил он в дверях, направляясь на кухню, заваривать чай. Каждому нужен кто-то. Антону необходим Арсений. Мир вокруг становится прекраснее, когда есть Арс, он растекается счастьем под кожей, он для Антона единственная константа, прочный фундамент, олицетворение надёжности. Он наполняет жизнь смыслом одним фактом своего существования. Когда они вместе, Антон чувствует себя лучше. Арс дома. Арс рядом. Эта мысль ласкает сознание Антона, оставляя на губах лёгкую улыбку. Этого простого "рядом" настолько достаточно, что, кажется, большего и желать нельзя. Ему спокойно, приезд Арсения прочно поселил это чувство в сердце. Всё будет хорошо – в этом теперь нет никаких сомнений. Антон выдыхает, слышит, как Арс гремит посудой на кухне, закрывает глаза и проваливается в сон, думая, что всё – таки любовь - это лучшая погода для дома, а всё другое ерунда и суета, с которыми точно можно справиться. Вместе.