Поменяться местами

Юпитер очнулся в том же месте, где и отключился. Это была паническая атака? О, Вселенная... хоть бы это было не по-настоящему. Этого ведь... не было наяву, так? Ему... просто приснилось, что он растерзал Урана. Просто. Приснилось. Но всю иллюзию разбило ядрышко, парящее рядом с гигантом. Горячее, красное с белыми прожилками и каким-то полукруглым наростом возле северного полюса, похожим на ушко или шишку. Ядро всё ещё билось. Даже эта шишка сокращалась, правда иногда не в ритм всему остальному ядру. Сколько времени прошло? Как долго могут биться ядра мёртвых планет? А может, Уран не умер? В голову пришла дурацкая идея. — Уран? — Тихо позвал Юпитер. — Уран? Ты... ты здесь? Тишина. — На что я рассчитывал? — Со вздохом, вслух подумал гигант. — Конечно ты не здесь. Ты... умер. Юпитер посмотрел туда, где должен был находиться шестой. Кольцевой спал в своём "укрытии" из камней. Правда, укрытием это было сложно назвать. Просто место с высокой концентрацией астероидов. Сквозь них было видно всё. Новое нелепо огромное сине-бирюзовое кольцо Сатурна. Казалось, что диаметр кольца превышал диаметр всех планет в системе и их спутников вместе взятых. Оно было каким-то пушистым, неровным. Оно не было плоским, а будто... состояло из нескольких колец, поставленных под углом? Новое кольцо не крутилось и распадалось на пыль. Естественно, оно слишком большое для Сатурна, который за последнее время значительно потерял в массе и размере. Ну, как... возможно, за счёт тяжёлого ядра масса немножечко прибавилась, а вот объём заметно уменьшился. Диаметр шестого был не на много больше диаметра ледяных гигантов — всего на несколько тысяч километров. Кольцо было монолитным. В нём не было элегантных щелей — не было спутников-пастухов, которые бы следили за кольцами. Спутники. Пятый осмотрелся вокруг. Ни одного спутника. Они все ушли. Правильно сделали. Зачем им такая планета? Злобная, жестокая, которая не может контролировать собственное тело. Почему Юпитер не смог взять себя в руки тогда? Почему он решил, что его друг — еда? Почему набросился? Почему впился зубами в того, кто ему доверял? Почему не помешал Сатурну оторвать от Урана кусок? Почему... почему не помешал самому себе? Юпитер вспомнил, как ему было вкусно. Как он давился большим куском "плоти", пытаясь проглотить его. Но насытился ли он? Нет. Получается, смерть Урана была напрасной? Голод не ушёл, он всё ещё скрёбся внутри, прося еды. Пятый сглотнул слюну. Он попытался успокоить своё чрево поглаживаниями, но оно не желало заменять пищу прикосновениями. Изнутри раздалось урчание. Надо поесть. В поясе Койпера можно попробовать найти что-нибудь съедобное. Надо взять с собой Сатурна, чтобы он не съел каменистых и спутников.

***

Лететь было трудно. Жарко. Юпитер сильно запыхался, пока приближался к шестой планете. Почему так жарко? Пятый остановился, чтобы отдышаться, и кажется, это немного помогло. Он решил разбудить кольцевого и потом вместе с ним улететь. Сатурн лежал лицом вниз. Юпитер дотронулся до него, чтобы повернуть, и тут же отпрянул: внешние слои атмосферы слезали с шестой планеты при любом движении и прикосновении как кожа с варёной курицы и обратно не возвращались. Пятый решил спуститься чуть ниже, чтобы посмотреть, в порядке ли вообще Сатурн. Юпитера чуть не стошнило. Лицо у шестой планеты выглядело как нельзя стрёмно. Один глаз смотрит в одну сторону, другой полуприкрытый и смотрит в другую сторону. Оба не выражают ничего. Никаких эмоций. Ему уже всё равно. На щеках высохшие дорожки слёз. Рот открытый, из него торчит здоровенный кусок льда Урана и отвратительно синюшный язык. Неужели подавился? Неужели... насмерть? Пятый аккуратно прижался к поверхности планеты. Не слышно ни вихрей, ни гроз, ни бурь. Тишина. Абсолютная тишина. Ядро не бьётся. Юпитер почувствовал боль внутри: его собственное ядро пропустило удар. Всё-таки умер. Наверное, ядро не выдержало той погони и остановилось. Или это из-за того, что он подавился, не смог вдохнуть вакуума, не смог убрать большой кусок... а вдруг всё сразу? Вдруг ядерный приступ убил Сатурна во время еды? Тогда это ещё более ужасно. Наверняка это было больно. Пятый попробовал вытащить лёд изо рта шестой планеты, но тот не сдвинулся с места. Сидел в глотке, как гвоздями прибитый. Но потом Юпитер понял, что ещё и рот не открывался. Кусок туши... фу, какое мерзкое слово! Сатурн смог засунуть себе в рот кусок тела Урана, но вот вытащить или проглотить не получилось — слишком большой. И он застрял, задушив кольцевого. Сатурн наверняка испугался. И испуг стал последней каплей. Юпитер чувствовал, как его ядро глубоко внутри бьётся всё чаще и чаще. Дыхание становится глубже, а выдохи превращаются в крики. В ушах стоит звон. Юпитер не слышит себя. Его глаза наливаются горячей влагой и жаром наливается атмосфера. Лицо снова нагревается и жжётся изнутри. Кажется, он уже во всю орёт. Страшно. Больно. Почему он не смог остановить Сатурна тогда? Почему не беспокоился за его ядро? Твою же! В голову закралась мысль, которая своим ядом отравляла душу гиганта. "Ты мог остановить всё это." Юпитер чувствовал, что ему становилось плохо. "Ты мог спасти их." Тошнило. Ломило. Всё тело дрожало от окружающего холода. Почему так х-холодно? Слёзы сами текли по лицу. Глаза болят. Он мог спасти их. Мог! Чёрт возьми, мог! Но не спас. Кто он после этого? "Они были бы живы сейчас." Уран и Сатурн действительно были бы живы, не будь Юпитер на поводу у своих мимолётных желаний. Что он за планета такая? Он вообще не планета! Он... "Убийца." Это он убил их обоих. Он во всём виноват! Пятому стало нестерпимо хуже. В горле стал ком. А затем настойчиво двигался наружу, мешая дышать. Страшно. Юпитер хватал вакуум ртом — его катастрофически не хватало. Всё тело жглось изнутри, а остудить себя негде и нечем. Ком продвинулся к корню языка. Тело гиганта рефлекторно перестало дышать — по телу пронеслась волна адреналина от нехватки вакуума. Тело скрутил жуткий спазм, став пусковым рычагом самого отвратительного ощущения в его жизни. По глотке наружу через рот быстро вылезала отвратительная горячая жидковатая кашица из останков Урана с примесью специальных газов — "ферментов". Они были горькие и жгучие. Они обжигали глотку, язык, как кислота. С гадким хриплым звуком гигант глотал вакуум, задыхаясь. Его всё ещё жутко тошнило и было непонятно, когда его вырвет ещё раз. Пятый был уверен, что это случится снова. Его тело тряслось, пространство вокруг было испачкано рвотой. "Ты жалок." "Ты отвратителен." Ещё одна судорога. Дыхание снова задержалось само собой на выдохе. Юпитера вырвало во второй раз. Это было что-то ядрёное. Накопившиеся не потраченные "ферменты"? На корне языка осталось бо́льшее раздражение, чем раньше. Оно вызвало ещё один рвотный позыв. Перед ним Юпитер успел сделать всего пару судорожных вдохов. С каждым позывом, каждый раз, как его рвало, язык всё больше болел, жёгся, раздражался, и раздражение это стало невыносимым. Казалось, что во рту скоро появятся жуткие язвы. Единственный их плюс был бы в том, что гигант перестал бы ощущать этот мерзкий горько-сладко-солёный вкус рвоты. Когда последние остатки еды были выблеваны, организм теперь выбрасывал наружу свой собственный газ. Пятого рвало чаще, чем он дышал. У Юпитера практически не было возможности сделать вдох — его дыхание почти всё время было задержано. Голова кружилась от недостатка вакуума, ужас сковал тело, порождая новые судороги. Тело слабело и не подчинялось. В глазах темнело. Рвота не прекращалась. В голове пронеслась мысль, которая напугала его ещё больше. "Теперь я сам умру." "Так мне и надо."