Поменяться местами

Венера был окружён большими и маленькими спутниками Юпитера. Как в старые забытые времена, вокруг него кружился Меркурий. Когда-то он был луной второй от Солнца планеты и теперь они оба испытывали смешанные чувства. Вроде бы так необычно, но так знакомо... На секунду первый задумался, зачем ему вообще быть планетой. Но он очень ценил свободу и независимость, поэтому быстро отбросил эти мысли в сторону. Он недолго побудет спутником Венеры. Только сейчас. Второй вздохнул. Он почувствовал хорошо забытое, почти новое ощущение воздействия на его поверхность гравитации Меркурия. Вместе с гравитацией остальных лун она так приятно оттягивала поверхность, немного увеличивала скорость вращения планеты вокруг оси... Как же это... офигенно. Местами кора Венеры вставала дыбом от приятных ощущений, и это не укрылось от взоров спутников и первой планеты. Второй, уже забыв обо всём на свете, стал еле заметно ворочаться в неге, прикрывая глаза. — Венера, — прошептал слегка сконфуженный первый, — не отвлекайся. Сначала Марс, потом всё остальное. — Точно, прости, — прошептал в ответ второй. Так, теперь осталось взять на свою орбиту Марса. Пока красная планета была в отключке, в неё уже успела прилететь парочка небольших астероидов. Кратеров не оставили, но пыль подняли. Горячий приблизился к четвёртому, притянул его к себе и удивился тому, как просто это получилось. Марс был таким... лёгеньким. Что это вообще такое? Разве планеты должны весить так мало? Ладно Меркурий, он маленький. Но... он также чрезвычайно плотный: почти как Земля. Даже немного плотнее Венеры. А Марс? Вроде крупный, но... Он лишь второй по величине с конца после первой планеты, его объём вмещает где-то четыре-пять Меркуриев. А масса... почти как у Меркурия. Не больше. Вообще ни о чём. Что-то подсказывало второй планете, что так быть не должно. Вообще не должно. Нельзя Марсу быть настолько лёгким. Почему его плотность такая маленькая? Что с ним случилось? Второй задумался. А что, если он себя попусту накручивает? Что, если с четвёртым всё в порядке? Может, это из-за того, что Венера сам немного отяжелел и просто сильнее притягивает Марса? Но второй мог оценить массу четвёртого, сравнивая её с массой Меркурия, которая почти никак не менялась. И это сравнение говорило о том, что с красной планетой действительно что-то не в порядке. Второй начинал медленно двигаться сквозь пояс астероидов. Он невольно подумал, что его... небольшой избыточный вес в нынешней ситуации был козырем: Венера мог легко тащить за собой ворох спутников и целую планету, так ещё он изменял траекторию астероидов: булыжники, что должны были лететь в Марса, прилетали во второго и сгорали, плавились в его плотной кислотной атмосфере. Меркурий, как образцовая луна, помогал своей планете отбивать астероиды, что всё же притягивались к красной планете. Первый шипел от дискомфорта: на его поверхности заметно прибавилось кратеров. Все они ныли и побаливали. "Какой отстой быть спутником", — подумал Меркурий. — "Как только Луна с этим справляется?" Вот они уже не середине. У Венеры возникло ощущение дежавю, будто... он когда-то уже таскал за собой красную планету, такую же безвольную как сейчас, сквозь пояс астероидов. Что за дела? Возможно, до потери памяти они с Марсом были тут вдвоём. Но зачем и почему, Венера не помнил. Он отбросил странные воспоминания в сторону. Не до них сейчас. Второй посмотрел вперёд — выход уже близко. Сквозь астероиды был почти что полностью виден Сатурн. Ну и помотало же его. Второй даже не думал, что у этого спортсмена, всегда пышущего здоровьем, вообще может развиться какая-либо болезнь. А тут ни с того ни с сего бац — ядерная. Даже представлять не хочется, как ощущается боль в ядре. А как атмосфера-то поменялась... Смотреть страшно. Сейчас гигант, видимо, пытался заснуть — то и дело валился на бок, тем временем Ганимед и Каллисто, а по мере приближения стало ясно, что это никто иной, как они, кружились и вертелись вокруг планеты вместе с другими, менее крупными спутниками. Наконец, пояс астероидов был пройден. Венера аккуратно подтащил за собой Марса, чтобы его не задело камнями. Он посмотрел в сторону, откуда исходил тёплый и яркий солнечный свет, испытывая одновременно радость и страх от висящей дамокловым мечом встречи со светилом. Сюда приближалась звезда, а вместе с ней довольно крупная планета — Юпитер, а по другую сторону от Солнца летел кто-то маленький. Земля. И Луна рядом с ним, куда же без него. Сам Солнце выглядел не как обычно — высокомерным, спокойным. Он был каким-то... раздраженным? Он с кем-то поссорился? Его лицо не выражало привычного самодовольства, а это могло говорить как минимум о неприятностях. — Венера, Меркурий, — обратился к планетам Мимас. — Отведите Марса поближе к Сатурну, мы с Европой поговорим с Солнцем. Вот те на. Несмотря на теплоту, исходившую от светила, вторая планета системы ощутила холодок. Серьезный разговор с Солнцем. Как он мог забыть. — Мимас? — Обратилась к спутнику Сатурна горячая планета. — Что случилось, Венера? — Мне кажется, Солнце сегодня не в духе, — тихо сказал второй. — И... я не думаю, что серьёзный разговор следует проводить прямо сейчас. Мимас оценивающе взглянул на звезду и ему тоже стало некомфортно от её выражения лица. — Мне тоже так кажется, — ответил ему спутник. — Перенесём на потом. Когда всё устаканится. — Спасибо, — еле слышно поблагодарил Венера. — А о чём вы с Европой тогда собрались говорить с ним? — Поинтересовался Меркурий. — Есть много тем, которые нужно обсудить здесь и сейчас, — голос Мимаса немного дрогнул. — Например, то, что нам позарез нужен Земля. И возвращение Солнца на своё место. Две луны отправились навстречу светилу, а Венера с Меркурием притащили Марса очень близко к Сатурну. Спустя несколько минут газовый гигант лениво смерил компанию пустым уставшим взглядом и снова принялся бороться со сном. Чтобы красная планета никуда не улетела, Венера обнял её. Уткнулся в неё не отпускал. От волнения второй был как на иголках. Вдруг Солнце заставит Мимаса и Европу обо всём рассказать? Вдруг Солнце разозлится? Вдруг Солнце... сожжёт его? Второй сам не заметил, как в попытке успокоиться стал поглаживать Марса по "спине". И вскоре сам заметил, что его кто-то гладит. Он оглянулся и увидел Меркурия с обеспокоенным выражением лица. — Всё будет хорошо, — проговорил он. — Эти слова должны были успокоить, но оказали противоположный эффект. — Меркурий, милый... — Сдавленно сказал Венера. — Это конец. Солнце прибьёт меня. — Не прибьёт. Мимас и Европа пообещали, что не скажут ему. А если Солнце всё-таки узнает, то он наверняка поймёт тебя и просто сделает выговор. — Первый сам не верил в то, что говорил. Это звучало фальшиво, выученно. — Всё обойдётся. — Меркурий? — Да, дорогой? — Уходи. Первый был поражён таким высказыванием. Казалось, время прекратило идти. Венера его прогоняет? Почему? — Ч-что? — Пожалуйста, лети домой. Если Солнце разозлится, то... я не хочу, чтобы тебе досталось из-за меня. — Но Венера... — Прошу, просто... Я хочу, чтобы ты был в безопасности. Меркурий вздохнул. Улетать не хотелось, а покинуть Венеру, когда тот был в трудном положении, было выше его сил. Нужно срочно что-то придумать. Обязательно должен быть запасной вариант. Первый стал оглядываться по сторонам и наконец, его взгляд зацепился за Сатурна. А точнее, за его лун. Слона-то он и не заметил! — Может, я всё же побуду где-нибудь рядом? — Робко спросил Меркурий. — Например, со спутниками Сатурна? Я сумею с ними поладить. Если что, мы договоримся, чтобы они меня прикрыли. — Ты... уверен? — Венера всё ещё поглаживал бесчувственного Марса. Было страшно от того, что он вот такой. Не кричит, не пытается вырваться, не обзывается. Красная планета была, как там говорят земляне? Как куколка? Да. Как куколка. Как неживой. Четвёртый как будто спит. Второй знал, что где-то там, внутри, тихо бьётся его маленькое ядро, но эти мысли не особо помогали. С течением времени Венера заметил, что кора Марса постепенно становилась холоднее. По крошечным долям за всё время уже успело исчезнуть несколько градусов. Он остывал. Может, это было нормально в его состоянии? Хотя... его состояние не было нормальным. Второй принял решение, что четвёртого необходимо обогревать, чтобы у него внутри ничего не замёрзло. — Ладно. Попробуй, — сказал второй. — Судя по Мимасу, они приличные ребята. Меркурий уже начал удаляться, но услышал, как Венера окликнул его. Первый обернулся. — Будь осторожен, — проговорил второй. Меркурий подлетел вплотную к Венере и поцеловал его между глаз. — Буду. Солнце и его попутчики заметили, как к ним стремительно приближаются двое небесных объектов. — Европа? — Сипло спросил Юпитер. Его голос всё ещё был слабым, но это уже был не шёпот. Его уже не тянуло кашлять после каждого сказанного слова. Горло немного окрепло, хотя оно всё равно першило и не давало говорить так, как привык гигант. Некогда громкий, раскатистый голос сейчас превратился в хрип. — Ев-европа! Привет! — Крикнул радостный Ио. Луна проигнорировала приветствие своего названного брата. Она не узнавала свою планету. Это не он. Но на его орбите были Ио с малышами... — Ю-юпитер? Это ты? Что с тобой стряслось? Почему ты... — Она запнулась. Европа подлетела вплотную к своей планете. Она не замечала никого вокруг, только Юпитера, что смотрел на неё с волнением и заботой. — Много всего случилось, — сипло произнёс гигант. — Хорошего и не очень. Я потом тебе расскажу. — Нет! Рассказывай сейчас! Что с твоим голосом? — Сорвал, — выдавил из себя Юпитер и закашлял. Переоценил силы. Теперь горло снова першило. — Юпитер, дай горлу отдохнуть. Е-если хочешь, я принесу тебе чего-нибудь попить. Или тебе дать лекарство? Я мигом принесу всё, что скажешь! Солнце со стороны наблюдал за воссоединением газового гиганта со своим спутником. Вроде милая сцена, но звезда чувствовала себя отвратительно. Что, если бы она всё же сожгла Юпитера? Солнце совсем не подумал о его лунах, которые беспокоятся о своей планете, ждут её, заботятся о ней, любят её, какой бы она ни была. Что на него тогда нашло? Да, был случай с Фаэтоном, да, был случай с Иксом, да, был случай с динозаврами на Земле и другие инциденты с участием Юпитера... Но это всё было давно и по большей части, как говорят, случайно. Стоило ли ему прощать Юпитера, даже не от чистого ядра? Стоило ли позволять ему заводить роман с Землёй? Звезда не хотела признавать тот факт, что среди всех планет ему больше нравилась именно третья по счёту. Потому что на ней была жизнь. Солнце уже всем своим соседям-звёздам прожужжал все уши, что одна... теперь всего лишь одна из его планеток способна поддерживать жизнь и что на ней обитают самые настоящие организмы на основе углерода. После того, что Солнцу пришлось сотворить с Марсом, жизнь на третьей планете была его утешением. Второй шанс. Солнце никогда не трогал Землю по пустякам, разрешал ему больше, чем остальным, терпел, когда этот ботан ставил его на место, прощал странные выходки его землян. Третий так радуется, когда смотрит на проплывающие по его бескрайним океанам лайнеры, летящие в воздухе самолёты, ракеты и искусственные спутники в космосе. Правда... всё начинает повторяться. История Марса начинает повторяться с Землёй. Земляне портят его экологию, и уже заметно, что зелёная планета чувствует себя хуже, чем в те времена, когда на ней не было этих кожаных паразитов. Неужели... неужели ему придётся сжечь жизнь и на Земле тоже? Или придётся просто смотреть, как день за днём, год за годом он слабеет? Как люди загаживают его поверхность горами мусора? Ничего не делать и наблюдать за тем, как Земля страдает. Хотелось помочь, но как? Пусть он будет счастлив хотя бы с Юпитером. Земля, кажется, без ума от него. От их поцелуя Солнце тогда чуть не стошнило, но главное, что им нравится. Пусть побудут вместе, поиграют в семью. Звезда подумала, что смотреть на их поцелуйчики чуть приятнее, чем на разрушающуюся экологию Земли. Грустного Земли. Из раздумий светило вырвал голос маленького спутника. — Мистер Солнце? — Мимас, прищуриваясь от яркого света, подлетел поближе к главе Солнечной системы, чтобы она его услышала. Солнце, чтобы не случилось ничего плачевного, взял малыша своей гравитацией и пристроил сбоку, между собой и Юпитером. До Сатурна и Венеры с Марсом осталось недалеко лететь, Мимас даже удивился тому, что его подвозит сам Солнце. Он посмотрел на светило и оторопел от того, что оно впилось своим леденящим душу взглядом прямо в его единственный глаз. — Привет, маленький спутник одной из моих планет. Чем тебе может помочь самая яркая и обворожительная звезда во всей галактике? — Самовлюблённо спросил Солнце. Да. Теперь он в своей тарелке. Светило постаралось вышвырнуть из головы дурные мысли и сконцентрировался на себе. — Мистер Солнце, сэр... Можно задать вам вопрос? — Робко произнёс Мимас. — Конечно! Какого рода вопрос? — Он... про... — Как там тебя по имени? — Перебила звезда. Спутник осознал, что в панике начал проглатывать слова. — М-мимас, сэр. Кхем, мой в-вопрос... Вы... — Быстрее, — звезда уже была немного раздражена. А вот луна Сатурна потеряла дар речи от страха. Он думал, что спросить Солнце будет проще простого, но сейчас его голос будто бы застрял где-то внутри, слова не хотели выходить. — М-мне... нам... — Мим, не заставляй меня ждать, — с явным недовольством в голосе сказал Солнце. Он и так был не в духе, а тут ещё этот мямля. Взгляд Мимаса бегал туда-сюда, спутник нервно сглатывал, а слова, что он произносил своим ставшим тонким и высоким голоском, перестали быть похожими на что-то членораздельное. Звезду это откровенно бесило. "Так, Солнышко, успокойся. Вдох и выдох, приятель". Звезда сделала несколько глубоких вздохов, прежде чем её разум прояснился. Она снова посмотрела на спутника. И поняла, что он её боится. Как Сатурн когда-то. Так, стоп, а разве этот Димас или как там его... Да, всё верно. Он — один из спутников Сатурна. Как там говорит Земля? Тыблочко от тыблони? Ох. Нужно успокоить этого малыша, пока у него от страха не случилась истерика или чего похуже. — Слушай Мемас, я, кхем, признаю, что... был слегка грубоват по отношению к тебе. Я не желаю тебе зла, а как раз наоборот. Просто у меня был плохой день и поэтому я сейчас на взводе. — Прозвучало не очень успокаивающе, но Солнце это не очень волновало. — Давай договоримся. Я внимательно тебя слушаю, а ты спрашиваешь у меня всё, что тебя интересует. И как только ты заканчиваешь, начинаю говорить я. — Ла-ладно, — дрожащим голосом проговорил спутник. — Я-я хотел спросить... ми-мистер Солнце, — он уже забыл, что хотел спросить изначально. В голове было пусто. Нужно срочно что-то сказать, пока взгляд этих глаз не испепелил его заживо. — Там... Ма-Марс... Земля... Нам нужен Земля. Звезда и огляделась. Рядом с Сатурном она увидела Венеру, что держала в своих объятиях красную планету. Она не брыкалась. Не покрывала никого трёхэтажным. Тревожный знак. — Что с Марсом? — Отчеканило светило. Мимас зажмурил глаз. Какой же он дурак. Зачем он вообще завёл эту тему? Так, главное не говорить про Венеру. — О-он без... он в... у него... — Что с ним? — Сильнее надавил Солнце. Его голос был громче, а интонация — требовательнее. Мимасу казалось, что если он сейчас же не скажет что-нибудь, то звезда разозлится убьёт его. Ядро билось так часто, что, казалось, вот-вот вырвется наружу. В ушах стоял звон, во рту пересохло. Внутри всё ворочалось, к горлу подступила жуткая тошнота. Спутник лихорадочно хватал ртом вакуум. Его всего трясло. Взгляд стал стеклянным. Он был в ужасе. — Я не знаю! — Выпалил Мимас. — Сначала Венера его ударил, а-а потом он потерял сознание. Казалось, молчание длилось вечно. Спутник уже отругал себя всеми матами, что знал. Из его глаза потекли горячие слёзы, а сам Мимас начал всхлипывать. Что он только что натворил?! Кто тянул его за язык?! Он ведь даже сказал всё не так, как было. Он пропустил много важных моментов. Мимас натурально боялся за вторую планету. Венере теперь конец. Из-за него.